Глава 14 - Зов горящего неба
День начинался безобидно. Даже слишком. Небо над Цусимой было высоким, хрустально-синим, как поверхность озера, в котором не отражается ни одной тревоги. Солнце скользило между клочками облаков, а ветер... он будто бы плыл. Не дул, не рвал, а плыл — мягко, задумчиво, будто сам что-то предчувствовал, но не решался сказать.
Ая стояла на склоне холма, глядя вниз, где узкая тропа терялась в желтых зарослях дикого тростника. Здесь пахло солнцем, пылью и чем-то древесным, почти пряным. Позади — вековые сосны с корнями, вырывающими землю изнутри, скрипели под тяжестью собственных теней. Их иглы шептали в такт дыханию острова. Ая ощутила, как эти шорохи проникают под кожу, будто предупреждение.
Она обернулась: позади — тишина. Только дух ветра, всё тот же, всё такой же странно печальный.
— Ты чувствуешь это? — спросила она, не ожидая ответа.
Конечно, рядом был только Ветер. Тот самый, что теперь был с ней всегда. Он будто вёл её, направлял... с тех пор как она потеряла голос. С тех пор, как тело стало тоньше, а тень — тяжелее.
Она двинулась вперёд, шаг за шагом сливаясь с пейзажем. В этих местах Ая не была с детства. Южные склоны Цусимы — дикие, покрытые зарослями и белыми цветами камикадзе, росшими прямо между острых валунов. Здесь были места силы, как говорила бабушка. Здесь дышали духи земли.
Каждый шаг был как глоток сна. И в то же время — тревоги. Чем ближе она подходила к подножию горы Фунай, тем гуще становился воздух. Как будто сама земля затаила дыхание.
Там, на вершине, где по преданию когда-то была древняя обитель ками, сейчас клубился дым. Его несло ветром в сторону леса, будто кто-то жёг кости богов.
Ая поднялась выше. К ней вернулся запах — горелой древесины, крови... и чего-то ещё. Солёного. Как у берега, когда море выбрасывает на сушу мёртвых рыб.
Когда она достигла плато, небо вдруг померкло. Не от облаков — от пепла.
На вершине кто-то стоял.
Это был человек. Нет. Не совсем человек.
Огромный. В доспехах, отливавших вороньим металлом. Без маски. С лицом, которое будто вырезали из вулканического камня. Глаза — пустые. Зрачки — белые. Над его головой плясали искры, будто сама жара ненавидела его.
— Я тебя ждал, — произнёс он. Голос... он не звучал. Он обрушивался. Как лавина.
Ая сжала рукоять катаны. В этот миг к ней вернулась та пустота, что жила внутри с тех пор, как она потеряла голос. Только теперь она поняла: это было не просто молчание. Это был договор. С духами. С ветром.
— Ты дитя Призрака, — сказал он. — Но ты идёшь не той тропой. Ты несёшь в себе слишком многое, чтобы быть просто смертной.
Она шагнула вперёд. Лезвие обнажилось, сверкнув, как вспышка молнии.
— Нет, — добавил он, — ты не понимаешь. Я — тот, кого послали.
И в этот момент небо раскололось.
В прямом смысле.
С грохотом, словно меч разрубил облака пополам, сквозь небосвод хлынул огненный дождь. Сверху, с высоты небес, падали капли света, но не солнечного — демонического, с обугленным шлейфом. Это был зов. Это был приказ.
Ая отшатнулась. Из земли взмыли языки багрового пламени. Ветер завыл, рвясь прочь. Всё вокруг зашевелилось — трава, листья, камни. Всё как будто пыталось убежать.
Мужчина на склоне исчез. Просто растворился в пламени.
А в том месте, где он стоял, остался лишь выжженный знак. Круг, пересечённый четырьмя линиями. Символ древнего союза четырёх стихий. Символ, который, как говорили, никогда больше не должен был появиться.
Но появился.
Ая стояла в одиночестве, окружённая пламенем и пеплом, с катаной в руке и дрожью внутри. Потому что она поняла:
все стихийные духи проснулись.
И среди них был тот, кого даже ками боялись.
Он вернулся.
Сумерки налетели внезапно, словно затаившаяся тень. Цусима дышала сыростью и ветром, который пробирался сквозь броню и кожу, будто хотел выдуть душу из тела. Деревья склонились под напором воздуха, и листья, сорвавшись с ветвей, вихрем закружились между скал и троп.
Ая стояла у подножия древнего утёса, где когда-то, по словам одного старого монаха, танцевали духи дождя. Но сейчас — никакого дождя. Только ощущение, будто небо затаило дыхание. Воздух стал вязким. Даже птицы замолчали. Всё вокруг притихло, и только шелест её собственных шагов нарушал тишину.
С каждой минутой её сердце всё тяжелее отзывалось в груди. Нечто было впереди. Не ками. Не зверь. Что-то чужое... будто само время исказилось.
Она вошла в заброшенное поселение. Разрушенные дома, кровля вросла в землю, двери сорваны с петель. Но не было ни следов грабителей, ни трупов, ни запаха разложения. Только пустота.
И тут — скрип. Где-то вглубине.
Ая, не дыша, шагнула туда, где когда-то была площадь. На земле валялись игрушки — детская трость, маска из папье-маше, деревянный меч. Всё покрыто тонким слоем пепла. Она опустилась на колено, подняла маску... и внезапно услышала за спиной голос.
— Ты ищешь силу? — голос был хриплым, но женским. Старым, но не умирающим. — Или правду?
Ая резко обернулась — и перед ней стояла фигура в белой хризантемовой маске. Из-под рукавов струилась тьма, как дым. Она не касалась земли.
— Кто ты? — Ая стиснула рукоять катаны.
— Та, кто знала тебя до того, как ты родилась. Та, кто шептала твоей матери, когда она была на грани жизни и смерти. Я — Лицо Бури. И я пришла, потому что круг почти замкнулся.
Фигура подняла руку, и ветер яростно ударил в лицо Аи. Её отбросило назад, и в тот же миг фигура исчезла, оставив лишь одно слово, будто вырезанное в воздухе: "Изгнание".
Ая встала, пошатываясь. Мир вокруг изменился. Всё стало темнее, краснее, как будто само солнце покраснело от стыда. Но главное — когда она попыталась окликнуть духов, Ветер не ответил. Ни шепота. Ни намёка на присутствие.
Она осталась одна. Впервые с тех пор, как обрела силу. Отрезанная. Изгнанная.
И тогда, откуда-то из глубин её сознания, словно сквозь туман, прозвучал шёпот. Тот самый, которого она боялась всё это время.
"Теперь ты по-настоящему моя."
⸻
Шёпот, проникший в её разум, не был голосом духа. Он не нёс в себе света или равновесия. Он был сырым, как кровь, и вязким, как тьма, заползая под кожу. Ая стиснула зубы, но этого было мало. Шёпот не замолкал.
«Ты отвернулась от ветра. Теперь ты услышишь только стон земли».
Она пошла дальше. Каждый шаг давался с трудом, как будто сама Цусима противилась её присутствию. Камни становились скользкими, даже когда не было влаги. Ветки тянулись к ней, будто хотели обнять и задушить. Один раз — прямо из-под её ног — вспухло нечто чёрное, как нефть, с лицом воронённой стали. Существо молча растворилось, как мираж. Или предупреждение.
Ая дошла до алтаря. Старый каменный круг, окружённый изогнутыми, как когти, деревьями. Он пульсировал холодом. Когда-то это было место поклонения предкам. Теперь — гнездо безымянного страха.
В центре круга кто-то стоял.
Человек.
Нет — тень в облике человека. Доспехи обуглены, катана за спиной исписана рунами, что извивались даже при взгляде. Лицо скрыто тканью, на которой — три капли крови. И когда он поднял голову, Ая поняла: это был один из призраков. Когда-то. Возможно, в прошлом.
— Ты дошла, — его голос был глухим, как удар по щиту. — Но ты не та, кто должна получить финал. Ты была предупреждена.
Ая ничего не ответила. У неё больше не было слов. Только дыхание. Только выбор.
Он бросился вперёд.
Скорость его была неестественной. Как будто всё пространство сжалось между ними, и вот он уже рядом — клинок опускается, и Ая успевает лишь парировать.
И начался бой.
Каждый удар отдавался звоном костей. Они сражались среди деревьев, и каждый их шаг оставлял след, будто земля сама пыталась проглотить их. Его клинок был тяжёл, его стиль — безжалостен, будто он сражался не с человеком, а с самой судьбой.
Ая уходила от выпадов, но теряла дыхание. Каждое движение давалось через боль. Её ладонь — та, что хранила силу Ветра — дрожала. Словно сам дух, даровавший ей мощь, отвернулся.
Но когда тень подняла меч в последний раз — готовая нанести смертельный удар, что рассек бы её грудь пополам, — Ая вдруг отпустила клинок.
Она просто шагнула вперёд.
И приняла удар.
Мир застыл.
Клинок вошёл в плоть. Боль вспыхнула, как солнце в зените. И всё стало тишиной. Даже ветер исчез.
Тень застыла. Её меч в груди Аи. Она стояла. Её глаза — спокойные, глубокие, как море перед бурей.
И тогда что-то случилось.
Из раны вырвался свет. Не красный, не белый — серебряно-синий, как отблеск луны на воде. Он окутал их обоих. И фигура тени вскрикнула. Пронзительно. Беспомощно. Словно сам Ветер вернулся, чтобы разорвать её на части.
Сила, заключённая в Ае, вспыхнула, и ударной волной отбросила врага. Он врезался в камни, и доспехи его рассыпались в прах.
Ая упала на колени. Кровь текла. Она не могла дышать. Всё пульсировало. Тело ломалось. Но в ней было... что-то. Глубже боли. Глубже страха. Глубже самой жизни.
Она подняла взгляд.
И увидела их.
Духи.
Они стояли вокруг, молчаливые, бесплотные. Ками. Стихии. Предки. Даже сам Хранитель Ветра. Все они смотрели. Без осуждения. Без страха. С уважением.
Потому что она прошла черту.
Потому что она — не просто Призрак.
Она — Шепот Возмездия.