Глава 11 - Под тенями багряного неба
...Пепел всё ещё падал с небес. Ветер выл над склонами, как старик, потерявший голос, но не горе. Ая стояла у края скалы, вглядываясь в долину, где в сгущающемся сумраке дрожали сотни огней. Они шли. И это было только началом.
— У нас нет времени, — сказал Тэндзо, шагнув рядом. Он выглядел иначе. Моложе. Или просто уставшим до смерти. — Они уже знают, где мы.
Ая не ответила. Она всё слышала. Просто... сердце сжималось так сильно, что каждое слово казалось предательством.
— Как думаешь, они всех вырежут? — Она говорила тихо, словно боялась, что страх прорвётся наружу с дыханием. — Детей? Стариков?
Тэндзо отвёл взгляд.
— Они не оставляют никого.
⸻
Сражение началось до рассвета. Из тумана выныривали силуэты, как демоны из старых легенд. Их лица были закрыты, но клинки блестели на ветру, как клыки зверей.
Ая двигалась быстро. Летела. Танец, который раньше был её жизнью на сцене, теперь стал смертью на поле боя. Её клинок скользил сквозь плоть, словно резал воду, но с каждым телом внутри всё крепло чувство — она не успевает. Их слишком много.
Она видела, как падают её люди. Кто-то сражался до последнего, кто-то звал по имени, кого-то даже не успела запомнить. Но главное — деревня. Её нужно было защитить.
И она бежала.
⸻
Она добралась до храма, где прятались выжившие. Вход был заперт. Снаружи всё дышало смертью. Но внутри... внутри был ребёнок. Тихий мальчик, которому она когда-то подарила засушенный цветок. Он показал ей этот цветок тогда — дрожащими руками, с таким детским доверием, что Ая не выдержала и заплакала. Сейчас он снова был там. Живой.
Ая знала, что это ловушка. Что их ждут. Но она пошла.
Дверь распахнулась — и в ту же секунду её пронзило.
Что-то холодное. Что-то чужое.
Клинок вошёл в спину, прошёл чуть ниже лопатки и вышел через бок. Она вскрикнула — больше от удивления, чем от боли — и упала вперёд, руками в пыль.
— Вот и всё, — услышала она за спиной. Женский голос. Удивительно ровный.
Она не видела лица, но знала, кто это.
— Предательница рода Сакураи, — прошептал тот голос, подходя ближе. — Ты нарушила обет крови. Ты пошла против долга. Теперь ты умрёшь здесь, в пыли, как собака.
Ая попыталась подняться — рука не слушалась. Всё плыло. Мальчик, храм, небо... всё.
Она почувствовала, как жизнь уходит. С каждой секундой становилось всё тише. Сердце билось где-то вдалеке, словно не в её теле. Она вспоминала отца. Сестру. Учителя. И Юдзо — чьё письмо она так и не открыла.
Темнело.
И в этот момент... удар грома.
С неба сорвался белый свет. Нет, не просто свет — меч, пылающий небесным пламенем, вонзился рядом, рассёк землю. Напавшая отступила, ослеплённая.
Кто-то появился у тела Аи.
— Ты слишком упряма, чтобы умирать, — сказал голос, глубокий, как старинная песня.
Он поднял её. Она не понимала, кто это. Лицо было скрыто, но руки были тёплыми. Голос — знакомым. И в этих руках смерть отступила.
⸻
Очнулась она уже в пещере. Огонь потрескивал. Раны были перевязаны, тело горело, но она жила. Едва.
— Кто... ты... — прошептала она.
— Один из тех, кто давно поклялся оберегать тебя, — ответил человек, не оборачиваясь. — Просто считай меня тенью, оставшейся от прошлого.
И больше он ничего не сказал.
Но Ая знала: кто бы он ни был — она задолжала ему свою жизнь. И теперь должна была вернуть её с лихвой.
Скоро придёт утро. И тогда они заплатят.
Тела врагов всё ещё дымятся на снегу. Сквозь рваные швы доспехов просачивается пар — словно душа уходит в небеса, но не туда, куда они надеялись. Ая стоит на коленях, не в силах подняться. В глазах двоится, губы — синие, пальцы едва держат меч. В боку — пробитие, глубокое, рваное. Если она сейчас закроет глаза, то не проснётся.
— Ты... — хрипит кто-то за спиной. — Ты должна... была сдохнуть...
Она поворачивается. Медленно. Словно ломает собственное тело. Враги подходят — медленно, аккуратно, как охотники, добивающие оленя, чтобы не испачкать сапоги. Один с топором. Второй — с копьём. Третий — с цепью. И тот, кто бил в спину — он снова здесь. Из тени.
Сердце Аи бьётся в висках, но не от страха. От ярости.
"Так значит, вот как всё закончится", — думает она. Но в этот момент — глухой свист, и что-то срывается с её шеи. Маленький кулон. Тот самый, который она носила ещё до падения своего клана. Внутри — проклятая кость предка. Она вонзается в рану на груди — и мир вспыхивает.
⸻
Когда Ая встаёт — снег под ней чернеет. Не от крови. От тени. От чего-то... древнего. От боли, которую она больше не чувствует. И жара, которую чувствуют только враги. Один из них успевает сделать шаг назад — и ему кажется, что земля под ногами дышит. Пульсирует. Похожа на чрево зверя.
Она не кричит. Она идёт. Тихо. С холодной грацией старых клинков. Кровь уже не льётся из ран. Кажется, она умерла... но что-то не отпустило её. Или не позволило.
Первый — с топором — поднимает оружие, но не успевает. Её меч пронзает ему гортань так быстро, что он даже не понимает, что умер. Второму она перерезает живот, но не сразу — с замедлением, с жестом врача, делающего вскрытие. Он падает на колени, держась за расползающийся живот, как будто пытается собрать всё назад.
Третий, с цепью, бросает её — цепь обвивает ногу Аи, но она делает шаг — и с рывком втягивает его к себе, прямо на меч. Его глаза в этот миг — это не страх. Это... молитва. Он шепчет имя Будды, но губы дрожат.
Остаётся один. Тот, кто ударил в спину. Она подходит к нему. Он пятится, как зверь. И тут она делает то, чего никто не ждал.
Она бросает меч.
И достаёт короткий кинжал. Медленно. Как ритуал. Как у самураев. Смотрит ему в глаза. Тот дрожит. Он знает, что сейчас не смерть — сейчас будет суд. Без слов. Без крика. Она вонзает кинжал ему под ребро и разворачивает — вверх, к сердцу. Как положено. Как в древности. Он падает — лицом вниз. Молча. Без последнего слова.
⸻
Снег заливает всё, что случилось. Кровь парит, как дым. Ая стоит посреди поля. Она не улыбается. Она не рыдает. Просто дышит. Медленно. Живёт. Сквозь смерть. Сквозь боль. Сквозь всё, что хотело её уничтожить.
Теперь её боятся. Не потому, что она стала монстром. А потому что она осталась человеком — даже там, где уже не было места для человечности.
И каждый шаг, который она делает прочь от поля боя, — это шаг между безумием и честью. Между зверем и самураем. И ей предстоит ещё много таких шагов.
Потому что смерть уже приходила. Но не смогла её забрать.