Неоновые огни Орлеана. Преступление

Когда все началось, Авелин укрепляла тело пилатесом.

Вечернее солнце заливало янтарными лучами ее скромную студию. Ветерок колыхал тонкую занавеску и разносил по мансарде терпкий запах масляной краски.

Зажившая рука, утратившая силу и гибкость, нуждалась в восстанавливающих тренировках. Собачьи укусы превратились в отвратительные рубцы, и бандаж пришлось сменить на длинные рукава и широкие браслеты, что нередко напоминали об оковах. Назойливые мысли мешали обдумать дальнейший план действий.

Хонду убили. По ее вине.

Авелин идеальной планкой стояла на локтях, считала секунды и терпела, сосредоточившись на своих покусанных ногтях. Напряжение в мышцах и боль в руке заглушали душевные терзания, выветривали из головы порыв раскаяния. На похоронах она проревела море слез и едва не призналась во всем Миранде. Но нет. Уже слишком поздно. Химера не простит смерть Хонды, и совсем неважно, что Крис обещал для гонщицы обычный арест, а сам обманул. В глубине души Авелин знала, что он так поступит. И знала, что Миранда не оставит это без ответа.

Но вокруг дома все было спокойно – похоже, никто ее не подозревал. По крайней мере, пока. Это вселяло надежду.

Краем уха Авелин слушала вечерний выпуск новостей: не упомянут ли имя Кристиана Ривьера, не мелькнет ли на экране надменное лицо. Занятие, давно вошедшее в привычку. Каждый вечер уже не один год в ожидании новой порции информации. Ведь Миранда учила, что информация – это оружие. Иногда похлеще винтовки.

В репортаже действительно говорили о наследнике и восхваляли его щедрость на минувшем благотворительном аукционе. Не обошли стороной и мисс Бролин как участницу Орлеанского театра самолюбования. И ни слова об убийстве Хонды, ни тени стыда, ничего о подогретых настроениях левого берега.

Как хорошо, что Кармин находилась в безопасной недосягаемости от побоища!

Тридцать три, тридцать четыре... Ненавистное имя внезапно прозвучало не от ведущего, а из уст грубо анимированной маски с искореженным голосом. Авелин резко подняла взгляд на экран.

— Кристиан Ривьер.

Зловещий зов пролетел по Орлеану. Химера снова взломала телевизионную сеть.

— Пока ты играешь в благородство, бандиты твоего банка продолжают насилие. Тебя предупреждали об ответственности, но ты не внял. Так что пеняй на себя.

Сердце Авелин бешено забилось, рука непроизвольно схватилась за медальон, ища в нем поддержку. Она понятия не имела, что задумала Миранда, но не сомневалась, что удар выйдет ощутимым. В лучшем случае, акции Криса просядут до дна, и его блистательный рейтинг на выборах потеряет всякую значимость. Крис будет раздавлен, учитывая, что рядом с ним больше нет заместителя, готового взять на себя последствия атаки. И вряд ли в таком состоянии он захочет делиться деньгами.

— Да будет благо народа высшим законом, — проскрежетала маска.

Авелин так и осталась сидеть на полу, вперив взор в экран и не в силах определиться, чего она желает больше: чтобы удар оказался максимально болезненным или же щадящим.

***

— Меня зовут Мэнди Юн. Коллекторы Кристиана Ривьера убили моего папу.

Знакомое Джону детское лицо проступило из тени и явилось миру. Обычно затравленный взгляд филиппинки с вызовом смотрел в объектив камеры.

Мониторы в книжной лавке Миранды все как один воспроизводили снятое Химерой интервью, которое в данную минуту транслировалось едва ли не на всех городских экранах. Впрочем, для создания подобной сенсации хватило бы и одного, самого маленького медиафасада на площади Бурбонов.

— Джи, твой выход. Приступай ко второй части, пока Ривьер занят фильмом, — велела Миранда. Подобно ей уткнувшись в экраны, Джи катала во рту леденец.

— Убийство Хонды не сойдет ему с рук, — проникновенно отозвалась она. — Я почти внутри. Финндо отметился, что «рыси» на месте и держат все под контролем. Так что нам нет причин волноваться.

— Отлично, молодцы.

Однако волновался почему-то Джон. Он нервно барабанил пальцами по спинке дивана, на котором сидел, и перебрасывал взгляд с одной Мэнди на другую. Взрослая внимательно следила за реакцией Орлеана, как простолюдинов, так и высшего общества. Джон чувствовал ее радость. Она предвкушала всеобщую пощечину Ривьеру и завтрашний обвал рынка.

— Все произошло внезапно, в голове до сих пор все путается, — сказала Мэнди на экране и опустила глаза, отдавшись воспоминаниям. — Мы спали, когда кто-то постучал в дверь. Папа спросил, кто там, а они ответили, что пришли за деньгами. Когда папа отказался открывать, они выломали дверь и ворвались в квартиру. Стали угрожать нам выселением и швырять вещи в коридор... Кричали, что наши жизни принадлежат Ривьеру. Смеялись и грозились разбить урну мамы... Она умерла, когда мне было шесть, — пояснила она, и слова застряли у нее в горле.

Джон издал тяжелый вздох.

— Не могла обойтись без ребенка? — неодобрительно спросил он.

— Она и сама была не прочь высказаться, — не отрываясь от мониторов, ответила Миранда.

— Ты выставляешь ее горе на весь город, а она и без того со странностями.

— Никто ее не заставлял. Я спросила, не хочет ли она сделать Ривьеру больно и рассказать Орлеану свою историю, и она согласилась. Не надо прожигать меня взглядом. Мэнди смелая и сильная, никакие невзгоды ей нипочем.

Маленькая филиппинка продолжала свой рассказ и дошла до момента, где она схватила ножницы и, защищаясь, проткнула ими бандита. Иногда ее голос дрожал от слез и стихал, а иногда наполнялся праведным гневом.

Джон сердито вскочил и зашагал под вентилятором, надеясь укрыться от духоты.

— Значит, манипулирование.

— Она приняла решение сама, — повторила Миранда. — Я лишь стараюсь воспитать в ней волю, чтобы при виде огня Мэнди не бежала, а сражалась за себя и не была беззащитна перед такими подонками.

Миранда красноречиво указала стилусом на фотороботы коллекторов, появившихся на экране.

— Постоять за себя это одно, но зачем ты подстегиваешь ее желание отомстить?

— Ты ли говоришь это, Джон? Ты лучше всех знаешь, что такое месть и сколько она стоит, — мягко парировала Миранда. — Месть за отнятую жизнь... Она стоит чего бы то ни было. Ценней нее только свобода, но и ею ты пожертвовал ради мести.

Джон мрачно вспомнил тот невыносимый зуд, что раздирал его изнутри. Тогда он смотрел на свою Мэнди через окно реанимационной палаты, спящую под системой жизнеобеспечения, и думал. Разве он мог позволить тому ублюдку жить? Или понадеяться на правосудие?

— Она еще ребенок, Мэнди.

На лицо Миранды легла тень раздражения.

— Она достаточно взрослая, чтобы решать самостоятельно. Ты предпочел бы, чтобы я посоветовала ей смириться с потерей отца? С тем, что ее чуть не изнасиловали? Или может простить и забыть? Что ж, Мэнди выбрала другое. Великие умы говорили, что слова это шпаги. Слова Мэнди – это еще и правда, как она есть, горькая и встряхивающая ото сна. А Орлеан долго притворялся спящим.

— Где она сейчас?

— В надежном месте.

— В Тимберлейне?

— Приют это самое безопасное для нее место. Там никто не даст ее в обиду.

Джон ничего не мог поделать с укоренившимся недоверием к цветным, но спорить с Мирандой об этом было труднее всего. Патрули Химеры были всегда начеку и научились держать оборону.

— Ты могла и раньше раскрыть эту «правду», или выдумать о Ривьере все, что угодно, — не унимался Джон. — Что мешало? Почему сейчас?

Настала очередь Миранды вздыхать. Ей не нравилось, что в решающую минуту ее отвлекали дотошными моральными вопросами, которые она давно для себя закрыла. Химера действовала во благо свободного Орлеана и ради этой большой цели использовала любые подвернувшиеся возможности.

— Потому что есть разница между наивной клеветой и моментом, когда все нити сходятся воедино. Сам видишь, как все совпало: выборы, история Мэнди... твое возвращение и дружба с Ривьером. Кстати, для твоего инспектора почти все готово, верно, Джи?

Джи отозвалась неопределенным мычанием, всем своим существом явно находясь где-то внутри компьютерных систем. Джона заботил еще один вопрос, на этот раз циничный.

— Думаешь, трагичной истории двенадцатилетки хватит, чтобы развалить преступный синдикат?

Миранда улыбнулась зловеще:

— Это только вступление.

***

— Почему этот гребаный канал все еще в эфире?!

Кристиан Ривьер никогда еще не испытывал такой ярости. Грудная клетка разрывалась от бешеного сердцебиения, кровь стучала в висках. Он чувствовал себя словно во сне. В самом кошмарном сне, который можно было представить.

— Сейчас мне уже лучше, — вещала плосколицая девчонка из огромного телевизора в пентхаусе. — Я живу в приюте Химеры. Он меня как бы удочерил, понимаете? И долги оплатил. Жаль, что я не могу сказать ему «спасибо», потому что никогда его не видела... Что?.. — она выслушала кого-то за кадром, а затем ее лицо озарилось идеей. — Точно, он ведь тоже меня услышит! Спасибо, Химера! Ты мой ангел-хранитель!

Она сложила пальцами «сердечко» и подмигнула Крису.

Сигарета выпала у него изо рта, и он вдавил ее в ковер ногой. Сеть и городские СМИ едва успевали цитировать слова этой оборванки и публиковать свое никчемное мнение. Оборванки, разрушающей его репутацию. Он не мог в это поверить.

— Что за бред? Какой, черт возьми, ангел-хранитель? Откуда она взялась?!

— В самом деле, бред, — согласился Жозеф. — Неужели он рассчитывает сокрушить нас этими спекуляциями? Грязные сплетни! Мы не имеем никакого отношения к действиям коллекторских фирм!

Из-за происходящего доктор совсем забыл о медицинском кейсе, зеленый индикатор которого сообщал о готовых результатах анализов. В столь поздний час Жозеф наконец добился от наследника согласия провести еженедельный осмотр его многострадального организма.

— Спокойно, Крис, — приговаривал он. — Это сообщение исключительно для внутреннего потребления. Он адресует его собственным бандам, чтобы они пели ему дифирамбы и оставались лояльны.

Тем временем телеканал как ни в чем не бывало продолжал вещание, и врачебный осмотр рисковал плавно перейти в госпитализацию. С каждой минутой новый вдох давался Крису все труднее, а затем в интервью вклинился Химера:

— Ривьер хочет, чтобы Химера понес наказание за смерть Валериана, но кто ответит за смерть отца Мэнди? Где полиция и расследование? Где комиссар и «отец города»? Властям плевать, ведь ваши жизни для них ничего не значат. Им не важно, что вы пашете по три смены и живете в вечных кредитах. Неважно, что из-за долгов кто-то продает свою почку, грабит старушек или стреляет себе в висок. Им не нужны девчонки и мальчишки с неблагоприятных районов. Им не нужен никто, кроме них самих. На троне Орлеана сидит король с мертвым сердцем, а руки его в крови.

Оператор показал оборванку предельно жалостливо, взяв крупным планом зареванные глаза. В гостиной пентхауса раздался безудержный рык.

— ЛУИ!

Взвыв и оттолкнув Жозефа, Крис бросился к лифту. Когда он ворвался в кабинет Луи, едва не снеся двери, картинка с подростком снова сменилась изображением ненавистной маски:

— Только страшный, опасный и коварный Химера смог позаботиться о бедняжке...

— Луи, если ты сейчас же не вырубишь эту гребаную трансляцию, я тебя пристрелю!

Луи видел, что Крис не шутил. Человек, покрасневший до такой степени и имевший при себе пистолет, не может шутить.

— Что? Как я по-твоему... Я пытаюсь, Крис, пытаюсь! — осознав угрозу, кракер попытался отсрочить кончину. — Но я не волшебник! Не так-то просто сходу повлиять на общегородское вещание... Наши серверы жестко перегружены от наплыва посетителей! Столько негативных комментариев...

— Так разгрузи их! Этот канал подписал себе приговор! Я их уничтожу!

Боже, как же не хватало Солимра! Друг наверняка бы что-нибудь придумал.

К черту! Он и сам прекрасно справится.

— Жозеф! — позвал Крис.

Доктор, вбежавший в кабинет следом, едва не подпрыгнул от громкого крика и повалился плечом на дверной косяк.

— Позови Роше и Моро! Привлеки всех адвокатов! И притащите ко мне Авелин Конти! Немедленно!

Послушные телохранители бросились исполнять приказ. Жозеф вынул из кармана мобильник. Ему удавалось сохранять самообладание куда лучше наследника.

— Медиа-менеджеры уже в пути. Тебе следует как можно скорее сделать смягчающее заявление, иначе журналисты вместе с половиной того берега оккупируют Шато...

От ярости звучный голос Криса завибрировал:

— Я не буду оправдываться перед отребьем в маске! Интервью постановочное, я выбью из них всю дурь за клевету!..

Словно вступая с ним в дискуссию, маска за его спиной произнесла:

— Вы видели, чтобы Ривьер вышел к вам и признал ошибку? Или взял ответственность за свое решение? Напротив, он выразил свое настоящее, высокое отношение к беспризорникам. Смотрите.

То, что показал экран следующим, едва не лишило наследника чувств.

— Господи, а мне какое дело? — надменно спросила его копия, расположившись в кресле в стенах тира. — Орлеан по швам трещит от этого мусора, и никто не заставляет их занимать у меня деньги. Когда она подрастет, сможет устроиться в бордель и погасит долг. И она будет не последней в очереди кандидаток...

В глазах у Криса потемнело.

Джон. Еще один Белфорт, воткнувший нож ему в спину! Как он протащил мимо охраны свою сраную скрытую камеру?.. Кругом одни предатели! Впрочем, Крис отдал должное его младшему брату – Сол об этом предупреждал.

Черт бы их всех побрал!

— Как он посмел... — сквозь зубы прошипел Крис. — Найдите этого сукина сына!..

— Наказал ли негодяя комиссар? — перебил его синтетический голос Химеры. — Нет, он закрыл дело, ведь и полиция, и коллекторы служат одному хозяину, а он поощряет жестокость. Все, что Ривьер умеет, это нюхать кокаин, грабить и убивать. Причем даже не своими руками, нет, для грязных дел он использует наемников. Убивать безобидных гонщиц, убивать отчаявшихся должников. Убивать Орлеан. Все еще хотите его избрать? Поддержать его беспредел? Создать своим голосом на выборах тысячи Мэнди Юн?

Камера птицей прошлась над бедняцкими районами и потухла. На черном экране появились горящие буквы: «Справедливость для Мэнди Юн. Справедливость для Орлеана».

В тот же момент множество мониторов и лампочек систем безопасности вдруг устроили целое светопреставление, состоящее в основном из красных огней. Луи растерянно окинул их взглядом.

— Что происходит? — наспех проглотив успокоительное, с тревогой спросил Жозеф.

— Кто-то атакует наши базы данных, — сообщил Луи и снова бросился к консоли, призывая силы всего подотчетного ему отдела. — Ого! Перегруз критический, дайте мне минуту.

В течение этой минуты наследник стоял и беспомощно смотрел, как его поливали грязью. После взорвавшейся информационной бомбы сеть накрывало ударной волной гневных сообщений, а Крис едва мог вздохнуть.

Телефон в его руке издал сигнал. Опомнившись и опустив взгляд, Крис черкнул по нему пальцем.

— Комиссар, вы в своем уме? Почему вещание до сих пор идет?!

— Крис, телеканал захватили вооруженные люди... — начал Роше по громкой связи.

— Отрубите им гребаное электричество! Оцепите здание!

— Отдел полиции делает все возможное...

Тон Криса стал угрожающе ледяным:

— Что может быть проще, чем отключить чертов рубильник, Роше?

— Мы не можем рисковать заложниками, черт возьми! — разозлился комиссар. — Если трансляция прекратится, они начнут стрельбу по людям! Делай, что хочешь, а я не возьму на себя такую ответственность.

На секунду наследник растерялся от дерзкого неповиновения.

— Вы, должно быть, забыли, кому обязаны своим положением.

— О, я отлично это понял по последней игре в гольф!.. — язвительно заверил комиссар. — Раз дело обстоит таким образом, то я сложу свои полномочия.

Жозеф встал на сторону Роше:

— Если кто-то на телеканале погибнет, Орлеан взбунтуется и утонет в хаосе. Дождись штурма и антикризисного собрания...

— Штурм штурмом, но интервью уже гуляет по сети, Крис, — сказал Роше словно воткнул в землю надгробный камень. — Моли бога, чтобы у Химеры не нашлось записи, где ты даешь указания убрать Маюри Хонду...

Голос комиссара оборвался от хрустнувшего в руках мобильника.

— Говоришь, нужно сделать заявление? — Крис посмотрел на Жозефа. — Не вопрос, он его получит.

***

Сердце Авелин, подобно сердцу Криса, рвалось из груди. Ей овладевали противоречивые чувства: мстительное удовлетворение, волнение, страх. Несомненно, любой ущерб самовлюбленному Ривьеру и его власти грел ей душу, но с другой стороны, она ведь уже примкнула к нему. Не совершила ли она ошибку? Можно ли еще повернуть назад?

В открытом окне мансарды кричали люди и хлопали двери – кто-то из возмущенных соседей выскочил на улицу. И не один. Люди собирались в группы, обсуждая увиденное и намереваясь что-то с этим делать. Булочник с первого этажа, верный идеям Химеры, угощал всех шампанским по скандальному случаю. Тучная владелица вуду-лавки выражала беспокойство за судьбу заложников на телеканале. Однако тем ничего не грозило, потому что Финндо был мастером запугивания и обезвреживания, но не головорезом.

Авелин поправила занавески и приглушила свет. Маленькая сирота безнадежно испортила репутацию Кристиана Ривьера. Вряд ли он теперь сможет заикнуться о мэрском кресле. Можно было только удивляться тому, как легко удалось это осуществить.

— Химера говорит, что я сильная девочка, раз постояла за себя. Я не стыжусь, что наказала убийц папы, — напоследок Мэнди снова появилась на экране. — Потому что никто, кроме нас самих, о нас не позаботится.

Да, Химера многим это говорит, в противном случае слабаку попросту не место рядом с ней. В свое время такими словами и своей силой духа она вытащила со дна и Авелин, когда той казалось, что жизнь закончилась. И за это Авелин была ей бесконечно благодарна.

После интервью с Мэнди начался длинный обличающий репортаж. Там было все: компромат на городской совет, лоббирование интересов, безответственные решения в ущерб людям для собственного обогащения, безудержные кутежи и траты, пьяные выходки, непотребное обращение с персоналом, очень много роскоши и очень много Глизерфина. Все, что агентурной сети Химеры удалось раздобыть. Вне сомнений, ФБР следовало тотчас созывать комиссию и лететь в Орлеан.

Но было ли этого достаточно для свержения власти Ривьера?

В разгар репортажа Авелин услышала тяжелые шаги на лестнице: дешевый таунхаус и тонкие стены сразу выдавали непрошенных гостей. Наемники Криса или гончие Химеры?

Не было никакой разницы.

Без раздумий Авелин ринулась к тайнику с пистолетом, скрытым за вентиляционной решеткой. Через долгие четыре секунды сильный удар ноги выбил входную дверь. Двое ворвавшихся громил тут же оказались на мушке пистолета.

В этот раз Авелин не промахнется.

— Кто вас прислал?

— Кристиан Ривьер пожелал тебя видеть, и поверь, детка, сейчас ему лучше не перечить.

Соседи на улице продолжали идеологический спор. В глазах громил истекал таймер терпения.

Авелин опустила оружие.

— Я пойду добровольно.

***

Луи изо всех сил сопротивлялся кибер-атаке. Если с обличающим репортажем он ничего не мог поделать, то прорыв на собственные серверы он не мог допустить ни при каких обстоятельствах. Такое немыслимо даже в теории. Правда, натиск был такой силы, что приходилось задействовать навыки и самого Луи, и всех программистов Шато.

— Провожу анализ угроз, — раз за разом докладывал голос цифровой помощницы. — Поиск уязвимых мест... Угрозы изолированы в карантин. Обнаружены новые угрозы.

Очевидно, что за атакой стоял умелый кракер и, вероятно, не один. Но и Луи считал себя профи. Он справлялся.

Взбешенный Крис ходил туда-сюда у него за спиной и беспрерывно матерился. Проклятия получались самые витиеватые и обогащенные французским колоритом. Краснота лица от первого гнева сменилась бледностью тревоги. Он постепенно осознавал последствия громкого интервью. Его мобильник разрывался от звонков, но наследник больше не обращал на него внимания. Здесь же, ютясь на тесном диванчике, беспокойно совещались адвокаты и медиа-менеджеры. А Химера все не думал останавливаться:

— Даже Валериан вел себя благороднее и щедрее, чем его отпрыск, но не сумел донести до сына главное: власть – это не право, а обязанность!

Крис опешил.

— Да как он смеет заикаться о моем отце после его убийства!..

— Он специально тебя злит, — сказал Жозеф. — Сохраняй спокойствие!

Сам доктор спокойствием больше похвастаться не мог. Он закинул под язык уже вторую таблетку для сосудов и от переизбытка чувств избегал смотреть на экран. Роше все же отключил телеканалу электричество, но оказалось, что предусмотрительные захватчики запаслись собственным генератором. Вещание продолжалось.

— Я слышу ваши возражения, — Химера заговорил на тон ниже, почти ласково. — Кто я такой, чтобы критиковать? Трусливый незнакомец в маске. Но маска предназначена не для моей защиты. Она надета для того, чтобы вы обсуждали не меня, а мои деяния. Чтобы вы оценивали не автора, а творение. Чтобы вы поверили в себя и осознали, что настоящие хозяева Орлеана это вы, а не это ничтожество.

За окном в ночи мелькнул чей-то любопытный дрон. Жозеф торопливо затемнил стекла и стал уговаривать Криса уехать из города ради его же безопасности. Но Крис смотрел только на маску.

— И потому неважно, кто я. Важен результат. Я знаю, как страдает Орлеан от ига семьи Ривьеров, я вижу это каждый день. И я его освобожу. Не за ваши голоса или ваши деньги. Мне не нужно быть мэром или «отцом города», чтобы заботиться об Орлеане. Я сделаю это без выборов, без обещаний и безвозмездно. Можете убедиться сами, проверив свои кредитные счета.

— Что это значит? — напрягся Крис. — О чем он говорит?

Луи проверил данные платежных систем и схватился за голову. Он понял замысел врага слишком поздно.

— Они нас отвлекли...

В качестве подтверждения его догадки на мониторе красовался знаменитый в узких хакерских кругах псевдоним «G».

— Они атаковали главную инфраструктуру, а сами проникли в реестр должников, — бормотал Луи. Строки кода отражались в его очках. — Должно быть, загрузили эксплойт через банковский терминал, но как это возможно... Нет, это точно фальсификатор!.. Черт, рассылка уже началась!

— Какого хрена это значит, Луи?! — рыкнул Крис.

Кракер вдруг тоже начал ругаться, что было ему не свойственно, и бросился в гущу кибер-сражения. Сообщить новость Крису взялся Жозеф, без сил упавший в кресло.

— Похоже, у нас больше нет клиентов по кредитным обязательствам.

Несмотря на помехи в изображении и звуке, отчетливо слышалось, как Химера улыбается.

— Химера списал ваши долги. Вы ничего не должны Кристиану Ривьеру.

***

На Орлеан опустилась бессонная и шумная ночь, какой никто не помнил со времен отмены сухого закона. Изнутри тонированного черного джипа Авелин видела, как фейерверки озаряли небо над левым берегом Монре. Да и на левом нашлись неравнодушные, кто отдавал дань признательности благородному поступку.

Весомый приток денег Ривьера был перекрыт, а Орлеан обрел кредитную свободу.

Сквер возле «Шато де Ривьер» охраняла полиция. Самые ярые активисты, цитируя Мэнди Юн и тряся транспарантами, скандировали «Химера – хранитель Орлеана». Полицейские настоятельно требовали разойтись, выдавливали их с улиц, но в конце концов позволили бунтарям вдоволь накричаться.

Авелин застала Криса на пике стресса и опьянения. Заламывая ей руки, телохранители буквально протащили ее через служебный вход до пентхауса, хотя она и так не оказывала сопротивления.

В просторной гостиной было темно и мрачно, лишь луна с опаской выглядывала из-за туч. Наследник с сигаретой между пальцев что-то яростно строчил в телефоне. Рубашка была расстегнута почти до половины, пиджак валялся на полу. У полукруглой стены блестели обломки телевизора, разбитого в порыве бешенства. За стойкой бара словно взорвалась граната, и осколки льда таяли на его поверхности.

Глазом художника Авелин успела отметить, как безупречно Крис вписывался в интерьер роскоши, и что еще лучше он бы смотрелся на портрете в дорогой рамке.

Рядом со своим роскошным гробом.

— Господин Ривьер, мы привели ее.

Едва завидев гостью, Крис бросился к ней с перекошенным лицом. Еще на полпути его ладонь взметнулась вверх. Авелин ожидала агрессию, но не предполагала, что оплеуха окажется такой сильной. Она не удержалась на ногах и рухнула на блестящий паркет.

— Это твоя вина! — заорал Крис. — Ты обещала сообщать мне о таких вещах!

— Я ничего не знала об интервью и о девчонке тоже! Клянусь! Я бы обязательно тебя предупредила...

Буквально лежа ничком, Авелин зарыдала. Ее хвост рассыпался, и светлые пряди упали на лицо. Вероятно, именно ее унизительный вид вдруг остудил Криса. Все знали о его крайней обходительности с дамами. Впрочем, после репортажа Химеры это качество его личности уже мало кого заботило, если только не шло в довесок к обвинениям. «Алчный Дориан Грей», «Наследник бесправия», «Жалкий подражатель Валериана», «Неудачный отцовский проект»... Соцсети состязались в изобретательности оскорблений.

Глядя на Авелин, Крис выругался и негромко приказал:

— Вставай.

Авелин не спешила подчиняться. Падение пришлось на изувеченное запястье, которое вновь неприятно заныло. Тогда Крис наклонился, схватил ее за плечи и с легкостью заставил принять вертикальное положение. Затаив дыхание, Авелин обливалась слезами от боли, но старалась, чтобы выражение лица передавало всю переполнявшую ее ненависть.

Достоинство, которое она сохраняла, смутило наследника еще больше.

— Извини, я не хотел... Сама понимаешь, что сегодня произошло.

Его неуклюжее сожаление нисколько не утешило ее и не остановило слезы. Щека горела от пощечины, но Авелин проглотила рвущийся наружу упрек. Крис стоял к ней почти вплотную, нависнув и так не отпустив ее. Авелин явственно чувствовала давление его большого пальца у ключичной ямки, готового перекрыть ей воздух.

Время застыло. Они смотрели друг на друга, Крис – с нетипичной для него проницательностью, будто впервые ее увидев, Авелин – с холодным презрением и тревожным ожиданием того, во что выльются искорки злости в голубых глазах. Его зрачки расширились больше, чем того требовал приглушенный свет. С алкоголем внутри себя Крис был смелее. С наркотиками – более непредсказуем.

— Сол, Джон... Теперь ты, да? — прошипел он ей в лицо.

Авелин отрицательно шевельнула головой, и хватка наследника стала жестче. Шумно выдохнув, Крис впился в ее крепко сжатые и соленые от слез губы. От него веяло отвратительным сочетанием сигарет и виски, не умаляющим умения целоваться. Но Авелин не ответила на поцелуй и наградила наследника разъяренным брезгливым взглядом.

— Я проучу тебя заранее! — громким шепотом объявил он.

Испугавшись, Авелин окаменела. По затуманенному взгляду Криса она поняла, что сейчас произойдет, но не успела среагировать. Он развернул ее спиной к себе и толкнул на барную стойку. Ловушка была неизбежна, а Крис привык брать желаемое. В последний момент Авелин схватила с бара нож для колки льда и выставила его перед наследником. Крис остановился в двух шагах. Он усмехнулся, но в его глазах не было ни капли юмора.

— Хочешь побрыкаться? Это заводит!

Авелин отчаянно хотела что-то ответить, что-то унизительное и угрожающее, но мозг, стараясь сохранить энергию для физической защиты, словно ограничил все остальные функции. Она могла только изо всех сил сжимать нож и следить, чтобы наследник не подходил ближе.

— Помнится, ты предлагала свои услуги... — бархатным голосом проговорил он. — Уже передумала? Я мигом организую тебе выход из сделки, сама знаешь какой.

Крис мягко шагнул вперед. Авелин подняла нож выше, ее взгляд заметался в поисках выхода, и она его нашла.

— Тимберлейн! — пересохшим языком изрекла она и сглотнула несуществующую слюну. — Сегодня конец месяца. Я выяснила, что Химера как обычно привезет туда Глизерфин.

Интерес наследника мгновенно переключился. Его глаза безумно блеснули в полумраке.

— Лично?

— Нет, поставками занимается один из отрядов. Десятки контейнеров с ампулами. Это огромные деньги. Ты можешь перехватить груз и компенсировать потерю банковских счетов.

Крис задумчиво хмыкнул и нехотя отступил.

— Ты быстро соображаешь, куколка. Я бы, конечно, предпочел другие услуги...

В ответ Авелин вновь приподняла нож. Адреналин в крови спадал, возникла новая идея, и Крис немного поумерил пыл. Он подобрал с пола пустую бутылку, вытряс в рот последнюю каплю виски и с сожалением вздохнул. Затем бросил взгляд на дрожащую Авелин.

— Расслабься. Я же не насильник. Разве что по обоюдному согласию, все-таки двадцать первый век на дворе... — Он вынул из кармана сигареты, уселся в кресло и вызвал охрану. — Твоя информация меня устраивает. Отправишься туда вместе с моими людьми. Сейчас.

— Что?.. — растерялась Авелин.

— Что слышала. Если окажется, что ты меня обманула, они оставят у порога приюта твой труп. Думаю, это заставит Химеру и его шваль наконец понять, с кем они связались. А если все получится, то вернешься сюда и получишь еще один чемодан денег. Как мы и договаривались.

— Мы договаривались, что ты не тронешь Хонду, — горько напомнила Авелин.

Наследник пожал плечами.

— Я слегка передумал, а она сопротивлялась.

— Где гарантии, что ты не передумаешь и сейчас?

— Их нет. — Закурив, Крис нетерпеливо постучал зажигалкой по подлокотнику. — Но ты мне нравишься. Серьезно. Поэтому сделай, что я скажу, принцесса, и не подведи меня. Это твоя гарантия, иначе...

Он затянулся и сделал паузу, давая словам пропитаться страшной альтернативой.

Ненадолго замявшись, Авелин опустила руку с ножом.

— Что именно мне нужно сделать?

***

Вечерний репортаж Химеры закончился час назад, а Солимр все сидел в гостиной, потеряв дар речи и сумбурными мыслями пытаясь оценить ущерб. Так или иначе кипел весь Орлеан: от грузового порта и болотных низин до неоновых небоскребов на другой стороне. Банды хватались за оружие, журналисты строчили свои разгромные статьи, эксперты спешно собирались на экстренные интервью, чиновники и бизнесмены делали истеричные заявления. Молодежь нарекала Химеру героем. Вряд ли кто сможет до утра уснуть. О размахе переполоха в Шато Солимру доложили одним словом – крайне неприличным, а потом добавили еще три похожих.

— У моего клиента есть ответные вопросы к так называемому Химере и телеканалу в частности, — адвокаты уже обивали пороги городского суда. — Насколько правомерна была скрытая запись, как и кем она была сделана? Она выглядит как провокация, вырванная из контекста.

— По делу о противоправных действиях коллекторских фирм мы уже начали собственное расследование, — даже Вики пришлось выступить перед журналистами. — Мы сторонники полной прозрачности, и нам нечего скрывать. Поверьте, господин Ривьер больше всех желает разобраться в случившемся и помочь пострадавшим.

Но все это было ширмой, попыткой сохранить оплеванное лицо. За пару часов пошатнулось едва ли не основное, на чем держалась власть Ривьеров: репутация и влияние кровного наследника. Акции упадут, на выборах можно ставить крест. И будто этого мало – значительный денежный поток от кредитных счетов попросту стерт рукой Химеры. Или, стоит сказать, взмахом ее скорпионьего хвоста.

Причем сравнение со скорпионом приходило на ум не просто так. Татуировка Джона была подозрительно похожа на символ «Янтарных скорпионов». Весточка Луи подтвердила гипотезу Солимра: запись циничного мнения Криса о девчонке-сироте — как будто половина Орлеана иначе относилась к беспризорникам! — слил Джон. Он все же вел двойную игру. Работал на Химеру, решив отвернуться от инспектора ФБР.

Этот вывод озадачил Солимра. Как и то, с какой скоростью его брат смог оказаться в рядах Химеры и взяться за такую ответственную работу, как разоблачение главного магната города. Что-то здесь было нечисто. Так не бывает.

Крис совершил ошибку, доверившись ему, и теперь пожинал плоды.

«Это его точно убьет», — тягостно решил бывший заместитель. Он потянулся к телефону, чтобы в кои-то веки прервать горделивое молчание между ним и старым другом, но вынужденно отложил свою идею. Телеканал в срочном порядке отобразил новый репортаж.

Не от Химеры, но неизвестно, что было хуже.

Репортер взволнованно описывал ситуацию, стоя на фоне древней католической школы и игровой площадки. Здание пылало, охваченное огнем. Сол включил звук.

— Пострадавшие отправлены в госпиталь Тимберлейна, остальных жильцов приняла на ночь церковь Святой Маргарет. Здание так называемого «приюта Химеры» оцепила полиция, и в данный момент пожарные пытаются локализовать очаг возгорания в подвале. Сообщается как минимум о двух жертвах со смертельным исходом...

Солимр застонал. Он узнал вспыльчивую руку Криса. Только в его нестабильную голову могла прийти идея спалить приют в отместку за интервью.

Он набрал номер. Крис поднял трубку почти сразу. На том конце провода наследник тоже смотрел новостной репортаж и наслаждался пепелищем.

— Чего тебе, предатель? Развлекаешься со своей рыжухой?

— Ты один вбил себе в голову, что я с ней сплю. Зачем ты напал на приют?

Крис недобро рассмеялся. Он говорил слегка заторможенно, не иначе растворял печаль в запрещенных веществах. Где-то неподалеку от него щебетали женские голоса.

— Не я начал эту войну и не я использую в ней детей, так что пусть получает по заслугам!

— Поджогом ты только что подтвердил, какая ты сволочь.

— И что? Я хозяин Орлеана... — не договорив, Крис взбудоражился: — Ты вообще видел, что он устроил?! В курсе ли ты, скольких миллионов я только что лишился? Луи говорит, что уйдут месяцы на то, чтобы разобраться в реестре, и годы, чтобы через суд реактивировать договоры... Это уже не исправить, Сол!

— Поэтому надо рубить с плеча и сжигать людей? — рассердился Солимр.

— О, не надо этих лекций об осторожности! Твоя слежка сделала из нас неженок, будто мы неспособны ответить врагам как подобает семье Ривьеров! Пусть боятся.

— Ты толкнул компанию в пропасть, и если от тебя все отвернутся...

К удивлению Солимра в трубке раздались гудки. Он готовился столкнуться с истерикой, но Крис попросту не захотел вести разговор. Сол выругался, мысленно пожелав другу всяческих успехов в разрешении катастрофической ситуации, и желательно один на один.

Но вышло, как обычно, по-другому. Наследник затаился в пентхаусе, как в берлоге, и хранил молчание, словно решив отсидеться, пока шумиха не утихнет. Адвокаты разбирались с исками телеканалу, обеспечившему скандальную трансляцию, настаивали на незаконности съемки и улик. Служба безопасности устроила дотошную проверку всех сотрудников Шато, чтобы найти того, кто запустил эксплойт в компьютерную систему. Все остальные, то есть бизнес-партнеры, чиновники, политики, Моро, Винс и даже шериф, продолжали обращаться к заместителю Криса, несмотря на его увольнение. Анализ гостей на приеме Валериана снова пришлось отложить.

Более суток Солимр не смыкал глаз. Вся техника в его доме, принимающая сигналы связи, буквально разрывалась от звонков и писем. Он и сам делал десятки звонков консультантам и советникам, чтобы придумать, как исправить положение.

Среди бессонной ночи его ноутбук издал очередной уведомляющий звук. Сол устало потер глаза, мечтая о кровати. Если раньше он сетовал, что Крис заваливал его работой, то сейчас проблемы росли в геометрической прогрессии. Дело было дрянь. Он глянул в ноутбук без особой надежды на хорошие новости.

Его сердце невольно екнуло.

Мобильник Кармин Хэйс ожил. Она вернулась в Орлеан.