Неоновые огни Орлеана. Преступление

Возвращение из «Шато де Ривьер» обернулось для Джона большим сюрпризом. В прямом смысле этого слова.

Поначалу встреча с Ривьером его воодушевила. И пусть он не испытывал восторга от предстоящего союза с братом, развернувшаяся на его глазах стычка определенно стоила затраченных трудов – он хотя бы повеселился. Но самое главное, что Ривьер дал слово, и до желаемой свободы его отделяла каких-то пара месяцев.

С бутылкой газировки и пакетом из бакалеи Джон шел домой, чтобы рано утром забрать «Мустанг» из мастерской и продолжить расследование в Тимберлейне. Загадочный Финндо был важным звеном в хваленой цепи Химеры, и Джон намеревался – не без помощи детской наивности Мэнди – влиться в дружный коллектив химеровцев. Ее желание отомстить могло здорово сыграть ему на руку. Дорога в Вирджинию как никогда близко замаячила впереди, и Джон ни за что не хотел отпускать удачу. Она и так его не баловала.

Однако арендованная квартира встретила его не только темнотой подступающей ночи, но и мощным кулаком, врезавшимся в лицо практически с порога. Пакет с продуктами выпал из рук и полетел на пол, разбилась на шипящие осколки бутылка. Хруст и хлынувшая по подбородку кровь не оставляли никаких сомнений, что нос был сломан.

— Черт!

По инерции Джон обрушил собой полку прихожей, но удержался на ногах. Окно гостиной затмевала массивная тень, заносившая кулак для нового удара. Джон увернулся и попытался ответить тем же, но его выпад профессионально заблокировали, а затем и вовсе обездвижили ударом под ребра. Сверху на голову обрушился кулак, и, свалившись, Джон получил возможность изучить вблизи мужские ботинки сорок пятого размера.

— Хватай его!

Свернувшись на полу, Джон узнал женский голос и издал смешок, несмотря на боль в боку.

— Ты могла бы просто позвонить, — гнусаво сказал он Хонде, вышедшей из спальни.

— Крупно ты попал, мудила! Верни мне мою сигну!

— Я не понимаю на узкоглазном, говори по-английски, — психанул Джон.

— Ясно. Юморист, — заключила огромная тень и третьим ударом лишила Джона сознания.

Очнулся он связанным на стуле в кирпичных стенах мрачного подвала, на которых цвела плесень и висели оголенные провода. Бегущую из носа кровь ему заботливо остановили, но лицо обещало превратиться в сплошной фиолетовый синяк. Тем более что воспитательные удары продолжали периодически наноситься тем же гигантским телом, в свете единственной лампы оказавшимся крупным мускулистым негром.

— Очнулся, — констатировал он. — Потолкуем?

Сбоку послышалось движение, и перед Джоном предстала Хонда, одновременно злорадная и почему-то напуганная.

— Только полный дебил додумается свистнуть сигну Химеры! — заявила она, ткнув дублоном ему под сломанный нос. — Ты выглядел умнее... Думал, мы тебя не найдем? Здесь запаян GPS, придурок!

Темнокожий слегка подвинул гонщицу в сторону и уселся напротив Джона:

— Чья ты крыса? Французская или федеральная?

В ответ Джон глупо хихикнул: великанский негр и крошечная японка рядом друг с другом выглядели более чем комично.

— Вам определенно нужно создать свое шоу.

Здоровяк сжал кулак для нового удара. Его кастет рассек Джону губу. Бил он умело, ничуть не хуже самого Джона, но без того обжигающего огонька, который обычно овладевал бывшим заключенным.

— Говори, пока еще получается языком ворочать, — пригрозила Хонда.

Из носа вновь потекло. Джон закашлялся от крови и прикрыл глаза. Прямо сейчас у него было занятие поважнее – абстрагироваться от ноющей боли в лице и животе.

— Дурацкая система у вашего Химеры, — хрипло сказал он. — Даже школьник сумеет стащить дублон.

— Самый умный нашелся? — Хонда плюнула ему под ноги. — Из-за тебя я едва не огребла по полной программе!

— Меньше надо было по койкам прыгать, цыпочка.

Темнокожий так удивился этому откровению, что его боксерская рожа выразила любопытство, когда он посмотрел на Хонду. Та шуток не понимала и с чувством обматерила Джона.

— Мы стопроцентно вытянем из тебя все секреты, так зачем страдать? — она проявила нечто, отдаленно похожее на сочувствие, и деловито крутанула на пальце брелок. — Финндо способен сутками дубасить тебя. Проверено.

И без ее слов Джон уже догадался, что морду ему начищал тот самый Финндо из приюта, координатор Химеры. Вряд ли даже в Орлеане найдется много таких горообразных горилл.

Ну, пусть таким нестандартным способом, но Джону удалось с ним познакомиться, и цель можно считать выполненной.

— Тебя засекли у Ривьера в Шато, — сказал Финндо. — Умельцы уже потрошат твой телефон, поэтому врать бессмысленно. Говори, и не уйдешь отсюда инвалидом.

Джон повел скованными плечами, насколько позволяли крепкие путы.

— Я всего-то решил взять кредит после отсидки.

Финндо невозмутимо повторил процедуру воспитания, так, что аж челюсть хрустнула, но Джон стерпел. Больше всего его злило, что он не имел и шанса ответить на избиение от какого-то черного урода. Уж больно чесались руки дать сдачи и выяснить, кто из них сильнее.

— Что ты вынюхивал в Тимберлейне?

— Искал работу. Я водитель.

— Врать бессмысленно, — напомнил Финндо.

— Докажи, что я вру, — оскалился Джон и кивнул в сторону Хонды. — Девчонка подтвердит, что я умею крутить баранку.

— Есть такое, — признала Хонда. — Жаль, что ты оказался крысой. Ты мне понравился.

— Извини, не могу сказать, что это взаимно. Да и с крысой вы ошиблись.

— Значит, будем по-плохому, — заключил Финндо.

Пока Джон гадал, додумается ли Темерсон проверить сигнал трекера и выслать подмогу, Финндо приметил швы у него над ключицей. Толстыми грубыми мальцами он нащупал уплотнение, вынул из-за пояса армейский нож и, ковырнув плоть лезвием, извлек микрочип. Джон стиснул зубы от новой острой боли, но продолжал сверлить его волчьим взглядом.

На лице здоровяка мелькнула озабоченность. Он протянул микрочип Хонде и произнес:

— Отдай это Джи и позови Химеру. — Нависая над Джоном, он добавил, обрубая всякую надежду: — Связь здесь глушится. Никто тебя не найдет.

Взгляд Джона не изменился, но сердце забилось быстрее. Неужели ему повезет настолько, что помимо Финндо он познакомится и с самим Химерой?

Повезет – громко сказано, ибо до этого неплохо бы сначала дожить. Финндо скрылся у него за спиной, завозился там с чем-то, и в нос вдруг ударил невыносимый, хорошо знакомый удушливый запах бензина. Джон едва успел сообразить, что будет дальше, как лицо облепила мокрая вонючая тряпка.

— Сука! — гаркнул он, протестующе дернулся, и вновь потерял сознание.

Он пришел в себя там же, по пояс раздетый и дрожащий от холода. Его поставили вертикально и прицепили связанные руки к крюку на потолке, так что при всем желании выбраться он мог разве что бессильно повиснуть.

Потянулся десяток вопросов вперемешку с ударами. Кто его нанял? Что он успел узнать и кому передал? Кто ведет дело? В какой-то момент его снова облили ледяной водой.

Он молчал.

По выщербленному полу Хонда прикатила дребезжащую капельницу. С нее свисал пакет с чем-то пурпурным.

— Пассифлора тебя разговорит, — басом пообещал здоровяк.

Джон ощутил на сгибе локтя жалящую боль укола, а еще через секунду от руки поползла обжигающая пламенная истома. Как Джон ни сопротивлялся, его разум проваливался в трясину. Границы восприятия расширялись, как кадры в широком объективе; он видел самого себя, беспомощно прикованного, а сознанием устремлялся вперед, как если бы до последней капли использовал закись азота в «Мустанге».

От иллюзорных рывков Джона замутило. Его бросило в жар. Цвета вокруг стали ярче, и отблески света приобрели мистическое свечение неоновых красок. Финндо надел ему на голову мешок.

— Сукин ты черномазый сын...

Рот Джона без стеснения исторгал проклятия. Ноги и руки существовали сами по себе, в отрыве от мозга. Он не чувствовал их, как не чувствовал собственного дыхания. Но было в интоксикации и что-то приятное: ушибы и порезы перестали гореть; подвешенное тело обрело невесомую легкость. Вместе с физическим расслаблением наползал и туман опьянения.

В поисках спасения Джон переключился на прошлое. Он вспоминал ее и поездки по ночным автострадам; вспоминал, как был счастлив в фанерной халупе Маривилла, как мстил за нее и как был пойман; вспоминал ее последнее письмо, каждую букву стремительного почерка. Встретимся на пирсе наших грез. Погружаться в воспоминания с мешком на голове было даже проще и приятнее, чем под направленным лучом яркой лампы.

— Хотел Химеру? — послышалось издалека. — Долго ждать не придется! Знакомься, мудила!

Джон моргнул на целую вечность, затем почувствовал рядом с собой чье-то присутствие.

— Говорила же, что я не теряла сигну! — сказала Хонда кому-то. Ответа не последовало.

В мелких отверстиях мешковой ткани возник расплывчатый силуэт. Он застыл перед Джоном, пристально изучая его, потом двинулся вправо и медленно обошел. До влажной спины дотронулись холодные пальцы, и все же это прикосновение согревало продрогшую кожу.

— Развяжите его, — задрожал женский голос.

— Развязать?..

В голосе Хонды звучала растерянность. С головы Джона резко стянули мешок, и на минуту он ослеп от режущего света.

— Не может быть...

Сознанию Джона было далеко до кристально чистого, и ему почудилось, что на склад просочился призрак. Не иначе его Мэнди явилась сюда, чтобы придать ему сил и напомнить о конечной цели, о том, как она ждет его в Вирджинии, о совместном будущем, которое вот-вот наступит. Спутать это бледное лицо, эти длинные черные волосы и пронизывающий взгляд... Спутать ее с кем-то было невозможно. Ведь ее образ и письма это единственное, что хранилось у него на память.

Он выплюнул сгусток крови, чтобы улыбнуться внезапно возникшему видению прошлого.

— Миранда.

Улыбка получилась довольно жуткая и кровавая. Видя все со стороны, Джон громко рассмеялся. Он искал Химеру, чтобы поскорее встретиться с любимой; но вновь оказался втянут в шутовские игры судьбы.

— Он крыса! — негодовала Хонда.

Глизерфин бежал по венам, и Джон, отказываясь верить в происходящее, едва сохранял здравый рассудок. Его лицо оказалось в ладонях Миранды. Она с тревогой всматривалась в него.

— Джон, посмотри на меня. Джон...

Ее осязаемые прикосновения возвращали его в реальность и одновременно уносили в прошлое. Все сильнее мерк свет перед утомленным потрясенным разумом... Джон почувствовал, что тонет в ее глазах цвета гранита.

— Сказала же, развяжите его! Господи, Джон, какого черта...

Миранда с беспокойством оценивала ущерб, причиненный пленнику. Финндо начал послушно отвязывать его, так и не припомнив случая, когда видел у нее на лице настолько яркое ошеломление. Оторопелая Хонда приросла к полу.

— Но, шеф, он же украл сигну и ходил к Ривьеру...

Химера едва замечала присутствие своей команды.

— Боже мой, как ты здесь оказался?.. — шептала она, не сводя глаз с Джона, потерявшего сознание, и распорядилась: — Маюри, принеси лед, антисептик, физраствор и антидот.

— Но ведь...

— Бегом!

Свой приказ Химера усилила грозным взглядом и завибрировавшим голосом, и гонщица умчалась, будто села за руль своей тачки.

Миранда разглядывала Джона с головы до ног, хотя, учитывая усилия Финндо, узнать в нем кого-либо представлялось нелегким делом. Под глазом и на щеке у него расползались кровоподтеки, была разбита губа и кровоточила ключица, а торс покраснел от побоев. Однако Миранда знала наизусть не только черты его лица, но и хорошо помнила татуированные руки и спину; ловкие и крепкие пальцы гонщика; шрам на левом плече... Только несколько седых волосинок в густой черноте головы были ей в новинку.

— Финндо, нужно привести его в чувство, — сказала Миранда. — Давай отнесем его наверх.

Здоровяк скрестил на груди бугристые руки.

— Уверена, что он неопасен? В нем чип федералов, который обычно используют в разведке.

— В этом состоянии точно неопасен... Он как ты, Финндо. Semper Fi, — добавила она девиз морпехов, поскольку он ждал от нее конкретики, чтобы удостовериться в ее здравом рассудке.

— Хорошо. Как скажешь.

Без лишних вопросов Финндо сграбастал Джона в охапку и понес его к выходу из подвала. По его мнению, Миранда снова вела себя неразумно, но даже столь неожиданные просьбы не могли подорвать его всецелое доверие. Ведь только взор и ум Химеры был способен заглянуть за горизонт событий.

***

В следующий раз Джон очнулся в куда более жизнеспособном состоянии.

Над собой он увидел темный потолок с кривым квадратом лунного света, вокруг себя – приятный окутывающий полумрак, а под собой почувствовал мягкую поверхность дивана. Его все еще укачивало, и он никак не мог сообразить, где и когда он находится. В сознании медленно всплывали последние минуты бодрствования, в конечном счете окатив Джона ледяной водой. Ему привиделось или она действительно?..

Джон резко сел, что немедленно отозвалось вопящей болью в каждой части избитого тела, и крепко выругался.

— Согласна, Финндо свое дело знает.

Он повернул голову на бархатный голос. Не привиделось! Миранда, его Мэнди в самом деле находилась с ним в одной комнате. Всего в нескольких шагах. Не призрак, не плод фантазии и не наркотический бред, а живая, родная Мэнди во плоти. Как это возможно?..

— Извини, что так вышло. — Она сидела за столом в одиноком свете торшера и чистила револьвер. В окне за ее спиной портовые краны словно бы собирали «Тетрис» из товарных контейнеров. — Я не ожидала, что федералам приглянешься именно ты.

— Ничего личного, только бизнес?

Его невольная улыбка привела к тому, что подсохший порез на губе снова лопнул, добавив слюне металлический привкус крови.

Отложив револьвер, Миранда поднялась и взялась остановить кровь с помощью аптечки. Углы офиса, в котором они находились, были заставлены ящиками и прямоугольниками картин. Рядом со столом темнели очертания двух спящих собак Катахулы. Во влажном воздухе висела удивительная тишина, в которой не чувствовалось ни капли неловкости.

Будто не проходили мимо все эти года.

Будто они и не расставались.

Миранда сидела рядом, но еще долго не начинала разговор. Сам Джон был не из говорливых, поэтому просто жадно смотрел на нее, все еще не веря тому, что видит. Душа трепыхалась в его груди, а в гудящей голове – сплошные вопросы. Как? Почему?.. Он сошел с ума? Но все они разбивались о безмолвное благоговение перед ней.

— Твое лицо... изменилось, — произнесла она, смачивая его кровоподтеки антисептиком. Как и в юности, она не поддавалась эмоциям, но все невысказанные чувства Джон видел в ее гранитовых глазах.

— Это шутка такая?..

— Стало грубее, злее, — не обращая внимания на сарказм, продолжала Мэнди. — Но это не плохо. Мне так даже больше нравится. Оно выражает твою решительную суть.

Джон с благодарностью принял из рук Миранды стакан виски и сделал большой глоток – в честь судьбоносного случая не грех залить в себя еще немного дряни. Остатки Глизерфина еще не полностью вышли из организма, и лунный свет, стелящийся по офису, время от времени вспыхивал радужными переливами. Руки Джона дрожали то ли от наркотика, то ли от сдерживаемых эмоций. В нем горел пьяный порыв сграбастать ее в объятиях, но что-то останавливало его. Какой-то безотчетный страх пересиливал желание.

— Ты тоже изменилась. Но не сильно. Такая же... непоколебимая и целеустремленная. — Настал его черед пристально разглядывать ее. Он хмыкнул. — Химера, черт возьми! Должен ли я тебя бояться?

Миранда улыбнулась и промолчала, а затем ее круглое лицо действительно посуровело.

— Должна ли я волноваться, на чьей ты стороне?

— Каким чертом ты опять в Орлеане, да еще и под маской Химеры?

— Почему тебя освободили?

— Почему все постоянно только об этом и спрашивают?.. Ты наверняка еще в гребаном подвале все поняла.

— Но почему именно ты ловишь Химеру?

Как всегда, цепкая хватка и требование конкретики. Сохраняя невозмутимость, Миранда пресекала попытки уклониться. За годы разлуки она научилась отставлять эмоции в сторону и не поддаваться на провокации. Джон вспомнил, как когда-то она призналась, что любит его прямоту. Прежде у них никогда не было тайн друг от друга. Да и что ему было скрывать?

— Химера... то есть, хм, ты украла у копов данные о «кротах». Они больше ничего не могли сделать. У них осталась только узкоглазая гонщица и мои навыки.

Миранда, довольная, откинулась на подушки и закинула ногу на ногу.

— Что ж, хоть в чем-то мои горе-воровки оказались полезными. Я рада, что ты здесь. Мне так тебя не хватало...

Джон осмелился крепко сжать ее ладонь, показывая, что это взаимно.

— Больше не будешь пытать меня своими черными амбалами?

— Обещаю. Но что ты планируешь делать дальше? Как-никак, прошло столько лет, мы все же изменились, — с философской проницательностью добавила она, внимательно следя за ним. — А тебя засунули в жесткие рамки.

Джон помолчал, уставившись в янтарную жидкость стакана. Как все запуталось...

— Жаль, что твой Финндо не отутюжил меня чуть раньше. Я уже ввязался в кашу. Пообещал Ривьеру, что выдам Химеру... Но не тебя. Я не предатель, Мэнди.

Взгляд ее стальных глаз потеплел на несколько градусов, и в свете лампы они приобрели цвет прибрежного песка на закате. От не утихающих голосов одна из Катахул подняла голову и заинтересованно подошла к дивану узнать, с кем беседует хозяйка. Миранда потрепала пса за ушами. Тот не возражал, когда к нему потянулась и мужская ладонь.

— Ох, Себ точно с ума сойдет, когда узнает, что ты вернулся.

Джон нахмурился.

— Ортега с тобой? Вы что... вместе?

— Вместе? — Миранда рассмеялась от столь нелепого предположения. — Как ты себе это представляешь?

— Не имею даже крошечного желания делать это, — Джон продолжал хмуриться, вызывая у нее тень умиления. — Ему больше нечем заняться?

— Он занимался тем, что тестировал для меня формулу Глизерфина, пока просиживал в научном центре штаны и испытывал на себе много чего другого. Не ревнуй.

Джон фыркнул и продолжил гладить собаку. Впервые за много лет внутри его грудной клетки неприятно зашевелилась змейка сожаления о потерянных годах. Все это время с Мирандой рядом находился Ортега, черномазый амбал защищал ее, а он гнил в тюрьме, мечтая с ней воссоединиться.

— А Финндо? — на всякий случай уточнил он, отстраненно глядя в пол.

Судя по голосу, этот вопрос тоже позабавил ее.

— Он женат, и у него трое детей.

До жути захотелось курить. Сломать пару чужих костей и начистить пару рож тоже не помешало бы.

— Как его зовут? — Джон кивнул на пса.

— Куто. А тот – Баль. Мои верные пуля и нож... — с нежностью ответила Миранда. — Я спасла их от живодеров. Балю отстрелили ухо, а над Куто издевались ножом. Они были еще щенками, а в этом году им уже три года... Так быстро растут.

Тема заботы о питомцах прозвучала почти по-матерински, и в воздухе повисло нечто невысказанное и запретное, о чем нельзя было говорить, чтобы не провалиться в пучину боли.

После длинной паузы Миранда едва слышно спросила:

— Он страдал?

На мгновение Джону показалось, что кулак Финндо снова врезался ему в живот. Прошло уже десять лет, и все же перед глазами ярко вспыхнула картина кровавого преступления. И ярость нисколько не утихла. Но расчет был именно на то, чтобы никогда не забывать.

— Он страдал? — громче повторила Миранда, и псы заворчали, улавливая ее властный тон.

— Черепушка оказалась крепкой, как у всех черных, поэтому... да. Он страдал.

Все-таки не выдержав, Джон осмотрелся в поисках сигарет. Магическим образом Миранда вынула откуда-то целую пачку с зажигалкой и дала прикурить.

— Хорошо. Он это заслужил.

Она удовлетворенно кивнула и, почесывая псу ухо, нетерпеливо вернулась к важным делам.

— Есть ли что-то важное, что я должна знать о Ривьере? Что он тебе сказал?

Джон с облегчением зацепился за новую тему:

— В основном то, какой он крутой. И что за одной из твоих девчонок следят.

Рука Миранды на секунду прекратила поглаживания.

— Которой?

— Кармин, кажется так. Солимр у нее на хвосте, ждет, когда она придет к Химере.

От гнева ее глаза сузились, и Джон увидел в ней другую Миранду. Ту, что звалась Химерой.

— Так вот что она утаила от меня, самонадеянная чертовка! Повезло ей, что я выслала ее в Европу!

— Ну, так вышло, что и я указал Ривьеру на Хонду. Если бы я знал...

— Спасибо, что предупредил. Хонда пока отсидится у своих, — успокоила Миранда. — Ривьер ее не найдет.

— Он обещал аннулировать мое дело, — добавил Джон.

Задумчиво постучав пальцем по губам, Миранда проговорила:

— Не исключено. Однажды смог Валериан, сможет и наследник.

Джон фыркнул сигаретным дымом.

— Не понимаю, какое ему было дело до бедного парня из числа «белого мусора».

— Ему – никакого, — негромко сказала Миранда.

Джона осенила догадка, и его голова тут же закружилась каруселью.

— Так это была ты?..

— Химера, — поправила она. — Она обивала пороги Шато, и не напрасно. Валериан сдержал слово и заменил твое пожизненное на двадцать лет.

— Что ты должна ему за это?

— Ничего такого, с чем Химера не справилась бы. Дела высокого искусства и грязных денег.

Джон был возмущен, благодарен и растерян. У него было пожизненное, и он уже ничего не ждал от жизни. А потом ни с того ни с сего он попал в программу помилования. Долгие двадцать лет, но это не целая жизнь, и в тот момент в его сердце затеплилась надежда.

— Мэнди! Это не стоило того.

— Стоило. Ты стоишь всего. Мы стоим всего.

Так-то оно так, но что дальше? Не выпуская сигарету из пальцев, Джон потер ими лоб.

— Не об этом мы мечтали с тобой, Мэнди. Вообще-то мы договорились, что ты уедешь и спрячешься в Вирджинии.

— Я и уехала. Писала письма, сидя на нашем пирсе. Но приходя туда каждый день в бесцельном ожидании тебя, я чувствовала себя глупо. И Орлеан... Его огни звали меня назад.

— Гребаное болото накрепко в себя затаскивает, — с сожалением произнес Джон.

— Знаю, ты его на дух не переносишь. Прости, что не сдержала обещание, — Миранда чуть слышно вздохнула и сказала прежним твердым голосом: — Из-за теплового датчика трекер пришлось оставить в твоей ключице, но Джи удалось перепрошить микрочип. Ты волен передвигаться как пожелаешь, и если захочешь уехать, я пойму. Никто не будет тебя преследовать. Дом в Вирджинии давно приготовлен. Я буду приезжать по возможности... Когда война закончится.

Джон снова фыркнул и сделал финальную затяжку почти догоревшей сигареты.

Милая Мэнди... Близкий друг, единственный, который у него когда-либо был. Единственный, кто когда-либо будет ему нужен.

Черт с ней, с Вирджинией. Пирсов, на которых можно посидеть, в Орлеане более чем достаточно.

— Мой дом там, где ты, — сказал Джон, сунул окурок в пепельницу и посмотрел на Миранду. — Рядом с тобой.

Ее глаза заблестели, но не от слез. Уголки губ дрогнули в улыбке. Она придвинулась и аккуратно прислонилась лбом к его виску.

Джон не мог больше терпеть. Он и так ждал слишком долго.

Можно ли передать словами ощущения от объятий после десяти лет разлуки? Как все внутри переворачивалось от ее запаха и тепла, как с груди упал валун напряжения, позволяя наконец свободно вдохнуть; как она, такая родная, была наконец рядом. Его Мэнди. Все та же, маленькая и чертовски умная, и в то же время совсем другая, незнакомая ему. Жесткая и хладнокровная хозяйка левого берега.

Он крепко сжал ее в объятиях, зарылся своей шершавой ободранной ладонью в ее густые волосы. Возможно, это виски смешался с Глизерфином в крови, но голова шла кругом как у закоренелого торчка. Миранда втянула носом воздух у его шеи, и ему стало стыдно, что от него несло бензином и потом. Но разомкнуть объятия было невыносимо и уж точно невыполнимо.

Со всех сил прижимая Мэнди к себе, Джон закрыл глаза, и тьма вокруг него расцвела неоновыми галактиками. Они кружились и просачивались в реальность, неторопливо плывя в пространстве и сливаясь в идеальный симбиоз. Звон в ушах превращался в далекую космическую музыку. Возможно, так пела душа.

Так они сидели, обнявшись и забыв обо всем, и жизнь Джона вновь обретала смысл. Миранда гладила скорпиона на его спине, и он готов был вечность так с ней просидеть, но она шевельнулась:

— Знаешь, а мне ведь удалось сберечь «Лапшичную Кейда», — шепнула она. — И наш столик у музыкального аппарата... Прокатимся по нашему Орлеану?

***

В то время как Джон переваривал свалившиеся на него потрясения, а поутру Орлеан не досчитался одного заместителя на посту, сознание Кристиана Ривьера с трудом поднималось из глубин небытия.

Накануне он настолько перебрал с алкоголем, что едва помнил себя. Пытаясь заделать пожирающую его черную дыру в груди, он усердно следовал правилу «Не дай льду в стакане растаять» и, кажется, в какой-то момент даже бармен отказался его обслуживать.

Но черная дыра только росла.

Всю ночь Криса мучили неясные и тревожные сны, содержание которых ускользнуло от него еще до того, как он понял, где находится.

Первое, что он увидел – это подернутый мутной дымкой женский силуэт.

— Моника?..

Когда зрение сфокусировалось, он увидел Авелин, в пижаме сидящую у кровати в старомодном цветастом кресле. В ее открытой ладони лежал пистолет.

— Bonjour, господин Ривьер, — неприветливо поздоровалась она.

От смеси ее голоса и яркого дневного света у Криса застучало в висках, а при попытке шевельнуться его затошнило. Первым делом он попытался вскочить и отобрать у Авелин оружие, но все, что он смог – это привстать на локтях и прохрипеть свое воззвание к охране. Впрочем, смерив Криса внимательным взглядом, Авелин оценила его состояние как едва дееспособное и сама отложила огнестрел в сторону.

— Он не заряжен, — холодно успокоила она. — В моей квартире полно твоих телохранителей, а я не самоубийца. Еще один фуршет удался?

— Что? Какого черта?.. — Крис схватился за голову, исторгшую резкую боль. — Охрана! Как я здесь оказался? Мы что... у нас был секс?

Взгляд Авелин с задумчивого сменился на красноречиво презрительный. Вошедший Райли оттеснил ее и вручил Крису стакан с шипящим лекарством от похмелья. Можно было только догадываться, сколько еще подобных пробуждений приключится с наследником в будущем. По всем ощущениям, от сухости во рту и до потери координации, он побил личный рекорд в приеме наркотических средств. В висках стучал пульс, руки тряслись как у старого деда, а в глубине живота не иначе шли ядерные баталии за выживание.

— Упаси боже! — брезгливо ответила Авелин. — Ты заявился ко мне под утро, крича что-то о предателе Солимре и шлюхе Кармин, требовал от меня признаний и перебудил весь дом, а потом упал в кресло и уснул. Охрана не рискнула тебя тревожить, и теперь я даже за багетом выйти не могу.

Крис с жадностью осушил стакан и жестом попросил еще чего-нибудь похожего. Райли, без восторга покосившись на него, отправился за добавкой.

— Я... ничего не помню, кроме... Черт!.. — вновь выругался Крис и прижал пальцы к глазам – до того они чесались. — Зачем мне было ехать к тебе?

— Хороший вопрос! Мне тоже хотелось бы знать! — откликнулась Авелин. — Наше соглашение должно было остаться в тайне. Теперь о нем узнает каждый встречный, не говоря уже о Солимре, Кармин и...

— Он не узнает! — резко оборвал ее Крис. К нему, несмотря на жуткое похмелье, возвращались воспоминания, и вместе с ними приходило скверное настроение.

— Почему? Что случилось?

— Не твое дело. Можешь не переживать, Солимра больше нет в моей компании.

Крис скинул с себя одеяло и, опустив ноги на пол, потянулся к пачке сигарет на тумбе. Авелин вежливо отвернулась.

— Сколько я спал?

— Почти пятнадцать часов. Может быть, сначала оденешься?

— Где зажигалка? Где моя зажигалка?!

Наследник всполошился и начал раскидывать вещи в поисках нее, но встать его организм оказался не готов.

— Боже, успокойся! Вот она, нечего устраивать у меня бардак!

Авелин передала ему металлическую коробочку, отделанную искусной гравировкой. Крис схватил ее, словно спасительную игрушку. Но зажечь сигарету у него не вышло, несмотря на то, что он делал это тысячи раз – руки ходили ходуном. Авелин пришлось помочь ему, чтобы избежать и новой вспышки гнева, и пожара.

Спальня наполнилась едким дымом и затяжным неловким молчанием.

— Красивая зажигалка, — осторожно произнесла Авелин. — Видно, что старинная. Такие ценятся у коллекционеров.

— Она принадлежала моему отцу, — не глядя на нее, ответил Крис. Хмурые мысли все сильнее и сильнее овладевали им. Как он мог?.. Неужели он ошибся в друге?

— Раз уж ты здесь... Где мои деньги? — потребовала Авелин.

— Какие деньги?

Авелин пораженно всплеснула руками, но видя, что Крис не прикидывается, скрестила их на груди.

— У нас был уговор.

Крис отстраненно промычал что-то невнятное, все еще думая о своем.

— У нас был уговор, — тверже повторила Авелин.

— И что?

— И то, что я жду свои деньги! Ты обещал меня защитить! Иначе я не стану тебе ничего выдавать.

Завибрировал телефон. Авелин вздрогнула, взглядом заметавшись по комнате, но ее телефон ещё вчера отобрали охранники.

Крис небрежно приложил свой мобильник к уху.

— Алло. Да. Нет, я не приеду. Отмени все встречи. — В трубке послышались женские возражения. — Я сказал, отмени все встречи! Какие из этих слов тебе непонятны?! Я не собираюсь ни с кем встречаться, я больше не могу никому доверять! Никому из них, ясно?

Взбешенный, Крис с силой швырнул устройство, и оно с глухим стуком несколько раз подпрыгнуло на потертом ковролине. От тихой ругани сигарета плясала в его зубах и таяла с нездоровой скоростью.

— Я могу помочь? — вежливо спросила Авелин.

Наследник наконец взглянул на нее. Авелин вдруг растерялась, не сумев переварить то огромное количество боли, гнева и отчаяния, застывших в голубых глазах.

— Что случилось?.. Солимр... он мертв?

Резко встав, Крис чуть не упал. Он схватил со стула рубашку, брюки и в два стремительных шага оказался возле Авелин, нависая над ней.

— Никаких денег, пока я не увижу рожу твоего гребаного Химеры!

Он с силой ткнул пальцем ей в грудь, отчего ее отшатнуло назад, и вышел в кухню. Через секунду Авелин бросилась за ним, благо, что он задержался, пытаясь натянуть на себя штаны. Телохранители с показной безучастностью смотрели куда-то перед собой.

— Стой! Нам нужно поговорить!

— Мне не о чем с тобой говорить! — рыкнул Крис. — Ты с ними заодно, дуришь мне голову!

— С кем, с ними?

— Со всеми ними! Почему все считают меня тупым маленьким ребенком?!

— Я не считаю. Иначе не присоединилась бы к тебе.

Продолжая дымить, Крис посмотрел на нее со снисходительным недоверием и отвернулся в поисках остальных своих вещей.

— Химера не даст тебе участвовать в выборах, — выпалила Авелин.

— Интересно, как? — ехидно поинтересовался Крис. — Развесит плакаты и устроит протест?

— Ты его недооцениваешь, — нахмурилась она.

Крис насмешливо фыркнул, по-хозяйски отыскал в шкафу стакан и налил в него воду.

— Выборы – дело решенное. Солимр... Я об этом позаботился, — поправился он. — Я уже мэр, а голосование проведут для приличия. Или ты думала, что ваши никчемные отбросы что-то решают?

Утолив жажду и взявшись застегивать рубашку, Крис впервые обратил внимание на квартиру Авелин. Убранство не впечатлило его своей скромностью и скудностью обстановки, сравнимой скорее с мастерской, чем с жилым помещением. Продолговатая мансарда под самой крышей была заставлена мольбертами. Отсутствовали даже стулья, цветы и хоть какие-нибудь фотографии. Кухонный кран капал, не переставая. Безвкусные цветочные обои и протекшие потолки усиливали похмельную тошноту.

— Для фанатика Химеры у тебя не слишком богатые апартаменты, — поморщился Крис. — Он что, совсем вам не платит?

Помрачнев, Авелин стыдливо отвела взгляд.

— Это арендованная квартира для занятий живописью. Я откладываю на дом, но с моими долгами... Поэтому я и согласилась на сделку... Можешь, пожалуйста, перестать курить в моем доме?

Ее просьбу наследник полностью проигнорировал. Завершив одевание, он достал новую сигарету и посмотрел на часы. Его заботил вопрос куда важнее какой-то нетерпимости к дыму.

— Кармин... она дома?

Авелин вздрогнула и обняла себя.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я хочу наказать ее. Еще в отеле она вела себя непозволительно дерзко. Я потратил на нее деньги, а удовольствия не получил. А тебе пора бы начать проявлять себя. Где она сейчас?

— Сол подобрался слишком близко, — ответила Авелин. — Кармин уехала из Орлеана.

Крис нахмурился:

— Ты лжешь. Выгораживаешь ее.

— Нет, она в Европе. Химера отправил ее на ограбление.

Крис пристально вгляделся в напряженную девушку, но не увидел обмана. Неясное неудовлетворенное желание, которое он пытался заглушить накануне, с новой силой завербило у него в мозгу.

— Я проверю у Луи, и если ты врешь... — пригрозил он и тут вспомнил брата Солимра, что заходил к Химере с другой стороны. — Что насчет Хонды?

По удивленному выражению ее побледневшего лица Крис понял ответ до того, как пришлось уточнять, что это не только марка машины.

— Она водитель, забирала нас из Шато. Но откуда ты знаешь?

— Насколько она близка Химере?

— Я видела у нее особый дублон. Химера помечает такими своих людей... Но кто-то упал Хонде на хвост, и сейчас она скрывается.

— Где?

— Попробую выяснить. Мне понадобится сделать пару звонков, — неуверенно сказала Авелин и, сглотнув, затихла.

— Отлично. Роше как раз успеет найти для нее подходящую камеру. Собирайся, только оденься... поприличнее, — Крис жестом выразил свое отношение к ее несуразному домашнему наряду. — Поедешь со мной. Придумаем, что с тобой делать в более приятной обстановке.