7. Он еще не знаменит | 他未成名
Линь Цзыу вернулся в ресторан «Красавица-русалка», по пути не переставая ворчать и ругаться, пока бежал за Ло Сяо.
А Ло Сяо, с довольной до омерзения ухмылкой, уже ждала его внутри. Когда она толкнула дверь, ветряные колокольчики у входа зазвенели, заставляя всех присутствующих обернуться к входу.
Ло Сяо с наивно-невинным видом объявила окружающим:
— Линь Цзыу сказал, что отказывается приходить.
Не успела она договорить, как получила сзади увесистый пинок:
— Хватит болтать. Заваливайся внутрь!
Ло Сяо, покатываясь со смеху, отпрыгнула в сторону, обнажив фигуру Линь Цзыу. Его нога, только что пихнувшая её, теперь подпирала дверь, пока он с вызывающим видом, засунув руки в карманы, входил внутрь. Взгляд скользнул по залу, после чего он направился к стойке и уселся, ледяным тоном бросив:
— Ну и где тут Линь Цинся?
Зал погрузился в мёртвое молчание.
Они переглянулись между собой: «Что за черт, какая Линь Цинся? У нас тут есть разве что Линь Хунся. Господин Линь, вы хотите с ней познакомиться?»
Но Линь Цзыу даже не взглянул на них. Его взгляд был прикован к Ло Сяо. Слегка приподняв подбородок и обнажив соблазнительную линию шеи, он спросил:
— Ну? Где Линь Цинся?
Ло Сяо вздохнула, подошла к нему и с искренним видом выдала фразу, от которой кровь бросилась в голову:
— Обманула.
Линь Цзыу гневно нахмурил брови:
— Ты…!
— Но здесь есть ещё один человек с фамилией Линь. Хочешь познакомиться?
— Не надо! — взорвался Линь Цзыу.
Ло Сяо сделала вид, что не расслышала, и радостно объявила:
— Отлично, сейчас познакомлю!
— Я же сказал, нет, Ло Сяо, ты что, не понимаешь по-китайски? Я…
Но его слова так и застряли в горле.
Потому что Ло Сяо лишь кивнула хозяйке — и Юй-цзе с другими девушками, словно сговорившись, дёрнули за бахрому, свисавшую у стены. Шторы, которые Линь Цзыу прежде принимал за простой декор, разошлись в стороны.
На кирпично-красной стене в ретро-стиле висела чёрная рамка с фотографиями. Люди на снимках то сидели, то стояли, то хмурились, то смеялись — некоторые изображения уже выцвели, другие оставались яркими, будто вчерашние.
Линь Цзыу застыл на месте, уставившись на стену, увешанную своими же художественными фотографиями.
Многие из этих фотографий были сделаны ещё в начале его карьеры — просто компания напечатала несколько снимков, подхватив волну популярности его первых постеров. Некоторые он уже и сам давно забыл.
И вот теперь они висели здесь, в ресторане на другом конце света.
Самая большая фотография явно была вырезана из старого постера. Снимок обработали под чёрно-белое немое кино, и теперь это хрупкое изображение, запечатанное в массивную деревянную раму, странным образом напоминало «Римские каникулы».*
*кто в танке, Римские каникулы — это классический голливудский фильм 1953 года с Одри Хепбёрн и Грегори Пеком, ставший символом романтики и «золотой эры» кинематографа.
На самом деле это был всего лишь его первый сериал — дешёвая поделка, где он тогда смог выбить лишь роль статиста, ютившегося в углу постера.
Тот юнец из прошлого, ещё не обременённый опытом, был куда более дерзким, чем нынешний он.
Линь Цзыу впился взглядом в своего молодого «двойника».
А тот, сквозь толщу лет, с одной рукой, тянущей галстук, и другой, закинутой за голову, смотрел на нынешнего Линь Цзыу с рассеянным высокомерием. То ли бросая вызов, то ли просто застыв на фотографии — без тени эмоций.
Юй-цзе улыбнулась:
— Господин Линь, все здесь давно ваши поклонники. Я слежу за вами с самого первого сериала — до тех пор, пока не стало слишком сложно за вами угнаться. Раньше мой комментарий в вашем блоге держался хотя бы три дня, а теперь тонет за три секунды. Вы хотя бы знаете, как меня зовут?
Линь Цзыу впервые повернулся и посмотрел на неё по-настоящему — затем покачал головой.
Юй-цзе прикрыла рот рукой, смеясь:
— Меня зовут Гладь-Не-Бойся.*
*「摸摸毛吓不着」 (Mōmo māo xià bù zháo, Момо Мао Сябучжао) — это игровая фраза-утешение, которую говорят детям в Китае, когда они пугаются. Дословно означает: «Погладь по шёрстке — не бойся».
— Ёбаный в рот!
Линь Цзыу выпучил глаза:
— Так это ТЫ?!
Юй-цзе сразу же загорелась:
— Ты правда меня помнишь?
— Помню, — Линь Цзыу не отводил от неё взгляда. — В то время я постоянно читал твои сообщения. Ты…
В те времена число его подписчиков в Вэйбо даже не достигало ста тысяч. Но были те самые десять с лишним человек, которые заходили к нему каждый день, поддерживали, подбадривали.
*「踩踩他」— «заходили к нему» — Китайский интернет-сленг адаптирован (дословно «топтать» = отмечаться в блоге).
Были моменты, когда он уже готов был сдаться, когда сомневался, сможет ли вообще продолжать идти по актёрской стезе. Но именно их искренняя любовь заставляла его думать: «Продержусь ещё один день».
«Может, завтра будет лучше».
Линь Цзыу тихо улыбнулся.
Психология утверждает: формальная улыбка и улыбка от всего сердца — совершенно разные вещи. Когда Линь Цзыу улыбался по-настоящему, это было мягко — вся его резкость растворялась, превращаясь в тёплый свет, что струился в глубине его глаз.
Наконец он внимательно оглядел людей в комнате. Те, кто стоял или сидел, замерли в тишине — никаких истеричных воплей, только пристальные взгляды, полные волнения и той глубокой привязанности, что копилась годами.
И в тот миг его будто осенило. Он внезапно всё понял, вздохнул и с лёгкой улыбкой произнёс:
— Ну, давайте. Кто тут «Второй Пёсик», кто «Хрустяшки НеВкусные», кто «Мы НеВерим Слезам», кто «Отражение в Увядших Лепестках», а кто «Грудь — Не Поле для Битв»? Постройтесь-ка по порядку, дайте рассмотреть вас как следует.
*П/п: пришлось повозиться, но мы не из робких, 「二狗子」→ «Второй пёсик» или «Вторая собачонка»; 「妙脆角不好吃」→ «Хрустяшки НеВкусные» (отсылка к снекам «Wonderful Corn»); 「寡人不相信眼泪」→ «Мы НеВерим Слезам» («寡人» — монаршее «Мы»); 「胸不平何以平天下」→ «Грудь — Не Поле для Битв»(игра с фразой «Если не умиротворишь семью, как умиротворишь империю»).
Он называл один за другим невероятно постыдные сетевые ники — и каждый раз из толпы раздавалось оглушительное «Бляяя!»*. После доброго десятка таких возгласов одна из девушек, вся раскрасневшись, наконец воскликнула:
*наше любимое «во цао».
— Господин Линь… Вы… Вы правда помните всех нас?
— Самых первых людей, которые поверили в меня, я не забуду, даже если возомню себя Богом, — всё ещё улыбаясь, ответил Линь Цзыу.
Он сделал паузу, затем с искренним любопытством добавил:
— Но мне интересно… Как вы вообще узнали обо мне так рано?
В этот момент все взгляды в комнате обратились к Ло Сяо.
Она, до этого непринуждённо прислонившаяся к стене и с улыбкой наблюдающая за происходящим, вдруг осознала, что внимание переключилось на неё. Девушка смущённо прокашлялась.
Линь Цзыу выразительно приподнял брови.
— Эээ… значит, это я виновата? — почесала затылок Ло Сяо.
Юй-цзе улыбнулась:
— Сяо Ло* тогда ещё училась. После занятий подрабатывала у меня в кафе. Иногда мы вместе смотрели дорамы, и когда ты появлялся на экране, она начинала важничать: «Это мой младшекурсник! Он у меня списывал домашку!» — и так по сто раз, просто невыносимо!
*«小洛» — Маленькая Ло, ласковое прозвище, подчёркивающее близость
Одна из девушек не выдержала и вставила:
— Ло Сяо тогда говорила: «Мой младшекурсник играет так здорово, да ещё и чертовски красив* — обязательно станет знаменитым на весь Китай. Надо успеть «купить акции», пока они дёшевы — это же явная голубая фишка.* Так ведь, Ло Сяо? — она подмигнула.
*「盘靓条顺」— «чертовски красив». Китайский сленг о привлекательности адаптирован, дословно «лицо как фарфор, фигура как ива»
*это финансовый термин, обозначающий наиболее надёжные и ликвидные акции крупных компаний с устойчивыми показателями.
Ло Сяо: «......»
— Ненавижу вас, предательницы! Больше никогда с вами не объединюсь!!!
— Хм, — Линь Цзыу с насмешкой разглядывал возмущённое выражение лица Ло Сяо, затем неожиданно спросил. — «Мчащиеся труселя»?*
*вообще, если прям адекватно переводить, «шорты для бега», но раз уж у всех девчонок до ужаса комичные ники, кто такая Ло Сяо, чтобы иметь адекватный?)
— А?.. Э-э…
Линь Цзыу прищурился:
— Ничего себе, так это правда ты…
Раньше он никак не мог предположить, что среди его первых фанатов, под самым вызывающим ником «Мчащиеся труселя», скрывался не кто иной, как его лучший друг — Ло Сяо.
А с этими «Мчащимися труселями» у Линь Цзыу и правда связана одна занятная история.
Лет семь-восемь назад, когда Линь Цзыу только начинал карьеру, он ещё мог выходить на улицу без тёмных очков, пить воду, не отрывая этикетку, и — конечно же — свободно изливать душу в блоге, ругая небеса и сетуя на судьбу, без всякого контроля со стороны своего агента.
Линь Цзыу был заядлым геймером. В его Вэйбо, помимо редких жалоб и фотографий, в основном встречались посты вроде:
#ТриГодаSwordHeroLove #Я (1) из (2), хочу сказать (3): (4). Репость этот пост — получите подарки за новую версию: розыгрыш призов, зонт «Бабочки и цветы», стильную конскую упряжь и «Утраченную прелесть»!»*
*САМЫЙ СТРАННЫЙ АБЗАЦ, КОТОРЫЙ Я ПЕРЕВОДИЛА, но это оказался обычный шаблон для конкурса. Три года исполнилось игре 《剑侠情缘网络版叁》(JX3) — это культовая китайская MMORPG в жанре уся, выпущенной в 2009 году.
Закреплено #WorldOfWarcraft #гайд для ближнего боя и разбор подземелий.
И так далее — всего не перечислишь.
Те немногие девушки, что тогда им интересовались, оставляли под его постами комментарии:
«Кумир опять в играх? Сдавай ник и сервер — и мы пощадим!»
«Кумир, хватит играть! Так ведь и до разорения недалеко!»
…
Линь Цзыу читал каждое сообщение и иногда даже отвечал.
И вот в один прекрасный день у него появился новый подписчик. Этот тип неожиданно написал ему в личку — и в отличие от других, кто обычно строчил целые простыни текста, ограничился холодными двумя иероглифами:
— Ты тут?*
*「在吗」— «Ты тут?» — классическое китайское начало диалога
Линь Цзыу заглянул в профиль отправителя — аккаунт был только что создан, с ником «Мчащиеся труселя» и тремя подписчиками. Решив, что это очередной рекламный аккаунт, он проигнорировал сообщение, оставив его без ответа.
«Труселя» больше не писал — возможно, вышел из сети.
Прошло несколько дней, и Линь Цзыу уже забыл об этом. Он сделал репост гайда по одной MMORPG, собираясь открыть изображения, как вдруг под постом мгновенно появился комментарий:
«Вечно ты в играх. А когда сниматься будешь?»
Линь Цзыу присмотрелся — и снова этот «Труселя». У него дёрнулся уголок губ.
«Какое, чёрт возьми, дело тебе до моих игр? Я ж в тебя не играю»*, — промелькнуло у него в голове, после чего он проигнорировал странный вопрос.
*«不玩你» — игра слов, буквально: «не выбираю тебя персонажем», намёк: «не трогаю тебя».
Позже этот тип изредка продолжал оставлять комментарии — всегда сдержанные, без восторженности фанаток. В сочетании с похабным ником он и правда напоминал какого-то потного гика.
Иногда Линь Цзыу даже подозревал: «А не криповый ли это акк моего босса?» Но со временем, убедившись, что ничего подозрительного не происходит, он просто привык к его присутствию.
Незаметно наступила поздняя осень 2010 года — самое тяжёлое время для Линь Цзыу. Ни одного предложения о съёмках, семьи, у которой можно попросить денег, не осталось. Он скитался по Пекину в одиночестве, ютясь в подвале дома 1980-х годов за Пятой кольцевой.
*в Пекине так же, как и в Москве: чем дальше от центра тем дешевле
Десять квадратных метров. Кровать, стол — и практически негде развернуться.
Но он, словно павлин, продолжал высокомерно распускать свой хвост даже в этом убожестве — ни за что не склоняя головы ни перед кем.
Но жизнь была поистине невыносимой. Чтобы купить лапшу быстрого приготовления, ему приходилось оббегать три-четыре супермаркета, опасаясь упустить самые дешёвые товары со скидкой.
Такая жизнь заставляла даже такого упрямца, как Линь Цзыу, сомневаться в целесообразности своего упорного стремления в Пекин.
Именно тогда дядя из Ханчжоу*, с которым он давно не общался, неожиданно позвонил ему: бабушка умерла.
*город в Восточном Китае, провинция Чжэцзян, в ста восьмидесяти километрах от Шанхая. Чтоб понимать контраст — Пекин — на Севере, Шанхай — на юге
Он потратил последние деньги на билет до Ханчжоу, отправившись в долгий путь, чтобы проводить в последний путь единственного близкого человека, оставшегося у него в этом мире.
Карьера и семья. Как хищные звери, что поджидали его в джунглях, они наконец прыгнули, разинув кровавые пасти, и перегрызли ему глотку.
Позже произошло кое-что, что заставило его понять: его гордая, непреклонная шея, которую он никогда ни перед кем не склонял, на самом деле была хрупкой.
Достаточно одного сжатия ледяных челюстей — хруст, кровь, и вот она уже сломана. Навсегда.
Он, словно павлин, лежал в луже крови. Алая жидкость сочилась из перерезанного горла, пачкая изумрудные перья.
К своему удивлению, он почти не чувствовал боли — лишь тупое оцепенение.
И тут его осенило…
Ладно уж. Пусть я не могу распустить роскошный павлиний хвост.
Пусть всю жизнь останусь всего лишь воробьём — ничего страшного.
Всё, за что он так цеплялся, всё, во что так упрямо верил… больше не имело значения.
В конце концов он, как и те, кого презирал, опустился на колени перед судьбой, подставив бледную шею и согнув спину.
Он продержался чуть дольше обычных людей — но всё же сдался.
Какая уж тут гордость.
В тот день он напился и до глубокой ночи валялся на дамбе у реки Цяньтан*, раскинувшись в форме звезды и тупо уставившись в затянутое смогом небо.
*речка, протекающая в Чжэцзян
Потом достал телефон, раз за разом листая контакты — и с ужасом осознал: не осталось ни одного человека, с кем можно было бы поговорить по душам.
Внезапно он ощутил, как рушатся все эти годы казавшиеся нерушимыми крепостные стены его души. Не в силах сдержаться, он разрыдался перед безбрежными водами — хрипло, исступлённо, до кровавых слёз.
Его рыдания, жуткие и надрывные, звучали так, будто кто-то вырывал из его горла окровавленные осколки — один за другим.
*это триада «失声痛哭，声音嘶哑，目眦欲裂»
В пьяном угаре он вспомнил своего лучшую подругу со старших классов — Ло Сяо. Тогда им хватало десяти шашлычков и банки пива в уличной забегаловке, чтобы болтать до рассвета обо всём на свете.
Но потом Ло Сяо уехала за границу, и постепенно связь между ними оборвалась.
Потом он вспомнил о бабушке — и, не в силах сдержать дрожь, снова набрал номер, сохранённый в контактах под именем «Бабка-волчица»*.
*отсылка к сказке о Красной Шапочке скорее всего
Её номер всё ещё работал. Линь Цзыу набирал его снова и снова, слушая бесконечные гудки — и каждый раз ему казалось, что вот-вот трубку поднимут, и знакомый голос отзовётся, давая ему шанс ещё раз крикнуть:
— Бабушка!..
Вода бурлила у его ног, омывая бетон дамбы.
Раньше он думал, что живёт шумно и ярко — в барах, за карточными столами, всегда окружённый «друзьями» и «братьями».
Но оказалось, что за эти двадцать с лишним лет настоящего в его жизни было катастрофически мало. И теперь, в момент краха, он остался совершенно один.
Он допил последние капли зелёного вискаря* и набрал номер в последний раз.
*виски в зелёной бутылке, может быть, это Jameson или любой другой подобный аналог
Затем он с покрасневшими глазами впервые опубликовал личное переживание в Вэйбо, написав:
«Хватит. Сдаюсь.»
После этого поста все тяготы будут сняты.
Вся гордость тоже будет оставлена.
Он выключил телефон, закрыл глаза и уснул под ночным небом.
Прошли дни, а он так и не включил телефон снова. Когда же он наконец зажёг экран, то, как и ожидал, не нашёл ни звонков, ни сообщений. В тот момент ему даже подумалось: «Если бы я сейчас умер, утонул в реке — никто бы и не заметил».
Пекин, он больше не хотел туда возвращаться.
Позвонил арендодатель, спросил, будет ли он снимать дальше.
Он усмехнулся и бросил в ответ: «Иди на хуй».
Он скитался по улочкам родного города, забирался на башню Чэнхуан,
глядя оттуда на озёрные дали и горы Сиху.*
*城隍阁» — башня Чэнхуан (храм городского божества в Ханчжоу). «西湖山色» — Сиху — знаменитое озеро в Ханчжоу.
Тогда он уже решил — останется в Ханчжоу.
Найдёт самую заурядную работу,
никуда не уедет, ни за чем больше не будет гнаться.
Но однажды по привычке он снова зашёл в Вэйбо.
Под последним постом было больше сотни комментариев. Он пролистывал их один за другим, большинство спрашивало что случилось, почему он «сдаётся».
Лишь один человек — словно сквозь экран разглядел всё, что с ним случилось.
Неожиданно в личных сообщениях всплыло: «Ты столько лет цеплялся за эту цель, столько сил вложил, сотню раз падал — и вставал. Неужели на сто первый раз не поднимешься? Опусти глаза, посмотри — у тебя что, ноги сломаны? Ещё молодой, здоровый, а уже кричишь о сдаче?».
Никнейм комментатора кричал в глаза. «Мчащиеся труселя».
Линь Цзыу почувствовал, как в нём вспыхнул слепой яростный огонь. Выходящая за границы разума злость. Его пальцы залетали по клавиатуре — он ощущал, будто этот «Мчащийся трус» стоит сейчас перед ним, и он готов за секунду превратить эти трусы в стринги.
«Хах, тебе меня понять? Откуда тебе знать, через что я прохожу? Не лезь не в своё дело, раз у тебя столько свободного времени. Зачем тебе преследование звёзд? Какой в этом смысл?»
Но пользователь, оказывается, был онлайн. Линь Цзыу даже не успел выйти, как тот уже ответил.
Мчащиеся труселя: Я понимаю.
Линь Цзыу: Что именно ты понимаешь?
Мчащиеся труселя: У всех бывают трудности, не только у тебя.
Линь Цзыу: Хах. Тебе не кажется смешным, что ты меня так «утешаешь»? Мы знакомы? Мы с тобой близки?
Мчащиеся труселя: Ты не должен так разговаривать со своими фанатами.
Линь Цзыу: Извини, но я не умею притворяться. Я такой, какой есть — нравится тебе или нет.
Мчащиеся труселя: Но я не твой фанат.
Линь Цзыу:… Ты что, хейтер?!
Мчащиеся труселя: Хейтер? Что это значит?
Линь Цзыу:… Ты тупой что ли?
Мчащиеся труселя: Если я тупой, то чего не хватает тебе?
Линь Цзыу окончательно убедился, что имеет дело с психом, и раздраженно набрал: «Да всего мне не хватает! Денег, друзей, родных, хороших ролей, мечт…»
Когда он допечатал слово «мечты», пальцы вдруг замерли.
Он молча смотрел на эти иероглифы — 林下一夕，心上一相 —
такие ровные, такие прекрасные, такие… обманчивые.
*Оставлено без перевода как поэтическая цитата дословно: «под деревом один вечер, в сердце один образ»
Сколько людей они вдохновляли,
сколько сердец заставляли пылать.
И он тоже когда-то потерял голову из-за них.
Пока он пребывал в этом оцепенении, в личных сообщениях вновь вспыхнуло уведомление.
«Мчащиеся труселя», словно прочитав его мысли, написал: «Чего бы тебе ни недоставало — всё это ерунда. Деньги можно заработать, друзей — найти, роли — получить. Но только не теряй мечту. Мечтать необходимо — вдруг однажды сбудется?»
Линь Цзыу уставился на строку текста на экране, потом на своё так и не отправленное сообщение: «Да всего мне…»
Он остолбенел.
Прошло много времени. Он стёр ненаписанное сообщение на экране, но замер в нерешительности — не зная, что отправить вместо этого.
Мчащиеся труселя снова написал: Ты ещё здесь?
Линь Цзыу: Да.
Мчащиеся труселя: Ты не мог бы… попробовать ещё раз?
Линь Цзыу сжал телефон в руках, долго колебался, закусил губу и набрал: «А ты не мог бы… одолжить мне три тысячи?»
Мчащиеся труселя не ответил сразу.
Линь Цзыу с облегчением выдохнул — конечно, чего ещё ожидать? — но в глубине души осталась странная горечь. Всё-таки это незнакомец, а просьба о деньгах была лишь сиюминутной слабостью, глупой надеждой…
Но тут снова прозвучал сигнал уведомления. Линь вздрогнул, резко наклонился к экрану — и увидел строку текста:
Мчащиеся труселя: Скинь номер счёта.
И потом, словно в самом нелепом сне, совершенно незнакомый человек действительно одолжил ему три тысячи в самый трудный момент.
А Мчащиеся труселя лишь оставил сообщение: «Вернёшь, когда станешь знаменитым»
И вышел из сети.
Линь Цзыу добавил его в «особые контакты», но оказалось, что это и правда фейковый аккаунт. Последующие попытки написать остались без ответа — будто этот человек растворился в воздухе.
Шли годы, но у Линь Цзыу выработалась странная привычка: первым делом, заходя в Вэйбо,
он проверял, в сети ли «Мчащиеся труселя».
Но точка под аватаркой
так и оставалась серой — она больше никогда не загоралась.
Позже Линь Цзыу снялся в исторической драме и в одночасье стал звездой. Затем были красные дорожки и золотая статуэтка «За лучшую мужскую роль» на главной телепремии года.
В тот вечер он снова зашёл в аккаунт, увидел всё тот же тёмный значок над ником «Мчащиеся труселя».
Затем он опубликовал пост. Текст гласил:
«Обещание выполнено. Я всё ещё должен тебе три тысячи. Вылезай из своей норы — я верну долг.»
Под тем постом комментарии множились со скоростью страницы в секунду — теперь его популярность и впрямь не чета прошлому.
Взгляду со стороны могло показаться, будто тысячи гирлянд вспыхнули и миллион букетов рассыпались в этом ослепительном фейерверке славы.
Но Линь Цзыу, средь всего этого блеска, лишь молча ждал ответа от одного-единственного человека.
Когда он уже собирался сдаться, тот человек сказал:
«Опусти глаза, посмотри — у тебя что, ноги сломаны?»