Глава XI
– Ну, что там?
По утрам Кати всегда доставляли корреспонденцию с континента. Мы сидели в кабине ныне покойного правителя уезда Лармиан в замке, расположенном на самом краю Энотрины; под окнами слышался плеск океанских волн. На следующий день мы должна были отправиться на острова Левайса – это была последняя цель на пути Кати. Эрен же был намерен начать действовать прямо сейчас: он не хотел ждать ни минуты дольше. Я постоянно спрашивала у Кати, готов ли ритуал, и всегда там оставалось доработать лишь «пару деталей» – мне оставалось лишь надеяться, что она сможет создать портал, придумав недостающие фрагменты на ходу. Больше тянуть было нельзя. Каждый день я ожидала сигнала от Эрена, что пришло время осуществить наш план.
К посланию, что Кати держала в руках, моё внимание привлекло то, что Кати уже несколько минут, настороженно замерев, перечитывала его. Остановились мерное шуршание бумаги и скрип пера – она о чём-то размышляла, невидяще глядя на письмо. Я почувствовала, как сердце моё сжалось от предчувствия. Неужели так скоро? Я ещё не готова...
После моего вопроса Кати вскинула глаза и, помедлив, недовольно ответила:
– Проблемы в Фериоре. Восстание в Дискарде. Граф просит военной поддержки и, желательно, моего личного присутствия.
Всё внутри меня скрутило от волнения – до боли, до головокружения. Но сейчас я должна была быть актрисой. Тщательно контролируя своё выражение лица и каждый жест – чувствуя, что она наблюдает за моей реакцией, – я с выверенным безразличие спросила:
– И ты поедешь? Разве граф не может решить проблему самостоятельно?
– Ты же знаешь, Дискарда совсем маленькая и у них слишком малочисленная армия – учитывая, что больше половины своих офицеров они отдали мне... К тому же отдалённость от столицы делает Ир-Шатан удобным местом для скопления заговорщиков... Словом, я могу понять его беспокойство создавшимся положением, – её слова никак не вязались с сомнением на лице, какой-то смутной настороженностью. Она тоже что-то предчувствовала. Но никак не могла понять, пустая ли эта тревога или интуиция права.
– Ты могла бы просто отправить в Дискарду несколько отрядов – необязательно ехать самой. Сейчас ты нужнее тут, – возразила я. За эти годы я изучила её настолько, чтобы точно знать: она никогда не поступит так, как я того желаю. Она любит противоречия. И любит придумывать им основания.
– Нет, – предсказуемо не согласилась Кати. – Я не могу двигаться дальше, пока не буду уверена в надёжности тылов. Я отправлюсь в Дискарду с, скажем, двумя сотнями воинов. Со мной во главе восстание подавить будет проще.
– Наверное, ты права, – после паузы на раздумья сказала я. – А я, пока тебя нет, подучу левайсийкий, чтобы можно было вступить в переговоры с островными княжествами. Давно откладывала это...
– А поехали со мной? – внезапно спросила Кати, словно ей в голову пришла удивившая её саму идея. В её глазах загорелся энтузиазм и настоящий азарт – я невольно улыбнулась её хорошему настроению, чувствуя при этом, как неприятно тянет что-то в сердце от её искренней улыбки. – Когда мы ещё побываем вместе на Пархадах? Мы же давно хотели поисследовать горы, пожить пару дней в какой-нибудь хижине у самых пиков... А ещё ты мне покажешь свой монастырь – я всегда хотела увидеть, где ты жила. Поехали вместе, м-м, Лисси?
– Я не знаю... Там же восстание, я не буду мешаться?
– Нет, конечно, восстание будет полностью подавлено за неделю. Максимум – за дне. Мы можем позволить себе ещё пару дней просто отдохнуть.
– Тогда хорошо... Я слышала, Ир-Шатан наполовину врезан в скалу – интересно, это правда?
***
Я не успела даже открыть глаза после перемещения, как почувствовала, что меня накрывает мощное защитное плетение – оно единственное спасло меня от того, чтобы быть разбитой о стену ударом гигантской огненной волны, который лишь оглушил, но не лишил зрения. В полной тишине я увидела, как руки и ноги Кати внезапно оказались оплетены, будто хищными змеями, тяжёлыми альроновыми цепями, взвившими её в воздух, растянувшими до вскрика её слабое человеческое тело. Шипы в местах захвата пронзили её запястья и щиколотки, и цепи вспыхнули, ненасытно впитывая каплю за каплей её тёмную кровь.
Чёрные потоки силы Катриоры, сгущавшиеся вокруг неё, кусавшие шипящие цепи, бились о какую-то невидимую преграду, вырисовывая контуры заполненной чужемирной магией сферы вокруг её распятого тела, но они не могли вырваться на свободу. Маги – десятки магов – по всему периметру комнаты идеально синхронным хором читали слова на каком-то неизвестном мне языке, и от этого сфера мерцала и сжималась всё плотнее, пока не облепила тело Кати полностью, блокируя всю её силу до капли, загоняя вырвавшуюся энергию всё глубже в неё саму. Уши пронзил душераздирающий крик, от которого задрожали каменные стены дворца, а из глаз Кати полились густые кровавые слёзы, заволакивая её взгляд алой пеленой, смешиваясь с кровью из носа. Слишком много магии: тело не способно вобрать её в себя обратно, оно отвергает её, разрывая хрупкую оболочку на части.
Кати билась в цепях, и те дрожали от каждого её яростного порыва, а я могла ли остекленело смотреть на её искажённое болью лицо, неспособная пошевелиться, потому что защита Кати – защита, которая спасла мою жизнь, но не позволила защититься самой Катриоре, – не давала мне возможности сдвинуться с места.
Что здесь происходит? Они должны были её схватить, они не должны были её убивать! Они не могут её убить! Это невозможно! Они не знают как: я не сказала им ни слова о её настоящей силе! Так что же происходит? Где Эрен? Я должна это остановить! Всё идёт не по плану!
Я глядела на её боль – впервые не сдерживаемую, такую реальную, человеческую – и не могла оторвать глаз: вид Катриоры, распятой в цепях, заставлял всё внутри меня гореть: страдал единственный в этом мире человек, который хоть что-то для меня значил! Но одновременно её вид и завораживал: я никогда не видела её боль столь отчётливо, никогда сама не могла ранить её. В какой-то момент я, кажется, начала думать, что она вообще не умеет чувствовать боль. Неужели она всё-таки обычный человек?..
Но вдруг – я увидела его лицо. Искажённое ненавистью, с диким восторгом наблюдающее за криками Катриоры. Я его почти не узнала, настолько ужасным и изменившимся показался мне Эрен Ашьен, но его присутствие подарило мне надежду на прекращение всего этого кошмара.
– Эрен! Эрен, останови это, Эрен! Мы должны с ней поговорить! Мы же так договаривались!
Мой хрип был едва различим среди дрожания магического поля, но он услышал меня: резко обернулся, поражённо вглядываясь в меня: кажется, он не ожидал, что на встречу с ним Кати догадается притащить и меня. Посланники не успели ещё передать ему моё последнее письмо.
– Алиссия? Что ты здесь делаешь?
– Эрен, прошу, прекрати пытать её! Вы уже поймали её, так зачем всё это?! Ты обещал!
На секунду его губы дрогнули, и это дало мне надежду, что всё это какое-то недоразумение, что сейчас всё прекратится и уже пойдёт так, как я задумала... Но вот он отвернулся от меня, бросив лишь:
– Подожди ещё пару часов, ладно? И мы с тобой нормально поговорим: я всё тебе объясню... Так было надо, поверь мне, дорогая. Скоро всё будет хорошо, осталось совсем немного.
Он так и задумывал.
С самого начала, когда он обещал мне позволить переговорить с ней, он не собирался следовать своему слову.
Пока я думала, что использую его, чтобы достичь своих целей, он использовал меня.
И это привело меня в ярость. Я злилась, только чтобы не чувствовать боли. Это всё он, он! Он виноват, он обманул, он лишил меня спокойствия совести, потому что теперь я не смогу её спасти! Она мне верила – я должна была ей помочь, должна!
Остатки сковывавшей меня магии Кати развеялись, и я, наконец, смогла, шатаясь, подняться и резко рвануть в сторону Эрена: схватившись за ворот его рубашки, я резко толкнула его на стену, так что голова его с глухим ударом ударилась о камень. Я попыталась повторить манёвр, но вдруг меня схватил кто-то сзади и оттащил от Эрена за волосы – я болезненно вскрикнула.
– Осторожно! – прорычал Эрен кому-то за моей спиной. – Не смей ранить её!
– Но, граф...
– Я сказал, что лично покалечу того, кто навредит ей, я ясно выражаюсь?!
– Пустите, пустите меня! – я яростно сопротивлялась, но те же руки, хоть теперь и аккуратнее, продолжали крепко удерживать меня на месте. Эрен подошёл ко мне с сочувственным выражением на лице и ласково погладил меня по щеке.
– Алиссия, милая, успокойся... Я понимаю, тебе её жалко, но, поверь, так правильно: нужно избавить мир от неё как можно скорее... Она околдовала тебя, внушила привязанность, но через пару дней всё пройдёт, ты будешь счастлива, обещаю...
– Нет, нет! – продолжала сопротивляться я, и Эрен расстроенно вздохнул.
– Я потом тебе всё объясню, дорогая. Сейчас у нас слишком много дел. Несите меч – пора заканчивать всё это, – обратился он к кому-то из магов, отходя от меня. Меня приковали к стене каким-то заклинанием и оставили одну, позволяя мне наблюдать за её казнью.
Воздуха в лёгких не осталось, и на мгновение я, кажется, начала терять рассудок, потому что среди гула бушующей магии я услышала её безэмоциональный шёпот: «Договаривались, значит?»
– Нет, Кати, нет! – я попыталась вскочить, но не смогла даже пошевелиться. – Я хотела тебя спасти, я хотела позволить тебе построить портал – я не хотела, чтобы ты погибла Кати, не говори так, не говори! Он предал меня, пожалуйста, Кати, я лишь хотела тебе помочь!..
«Ты предала меня... – мне показалось, что из густого клубка магии, в котором скрылось её тело, на меня продолжают пристально, с ненавистью смотреть её глаза. – Мне было больно, Лисси... Ты же обещала...»
– Прости меня, прости! Пожалуйста, Кати! Я не хотела, чтобы всё так случилось! Я люблю тебя!..
Но она мне уже не ответила.
Теперь мне кажется, что она могла ответить, но просто не стала. Она хотела, чтобы я думала об этом всю оставшуюся жизнь.
Даже уйти из этого мира не смогла, не причинив кому-нибудь страданий!
По моим щекам катились слёзы. Но теперь я уже ничего не могла сделать.
Спустя полтора часа Катриора по-прежнему билась в подло расставленной людьми ловушке, но уже слабо, не надеясь действительно вырваться, потому что половина её жизни вытекла с кровью в большой чан по центру зала, полный уже на две трети. Никогда не смогу простить его – за то, что он сделал со мной. Никогда не смогу простить её тоже.
...Последние капли крови вытекли из обессиленного тела Кати, безвольно повисшего на цепях почти под самым потолком, и ударились об изогнутые альроновые лезвия двух мечей – те вспыхнули, с каждой каплей наливаясь тьмой, пока не стали непроглядно чёрными. Десятки магов вокруг читали длинную формулу древнего ритуала перенесения сущности и магии в предмет, и я – единственная из всех – видела сквозь приоткрытые веки, как вокруг мечей заклубилась тьма, как она сопротивлялась, как на мгновения ей почти удалось ускользнуть от смертельного притяжения альрона, но как в итоге магия снова сковала бестелесную энергию и прижала её ближе к поверхности мечей.
Голоса магов усилились, темп заклинания ускорился, и на клинки упала ещё одна капля – последняя. Затормаживающее жизненные процессы заклинание, кажется, отпустило тело на цепях, и из него вырвался последних хриплый выдох: оно содрогнулось в последней конвульсии, пока жизнь окончательно не покинула его – и в то же мгновение вспыхнула сталь мечей, потому что сопротивляющаяся сила сдалась лишь со смертью своего естественного вместилища и за секунду впиталась в мечи. Те задрожали, пытаясь удержать в себе всю энергию, накалились...
– Не ослаблять контроль! Удерживать барьер!
Мечи зашипели, и вдруг на одном почти у самого острия появилась трещина, всё ширящаяся, пока альрон не лопнул от давления откуда-то изнутри, из сердцевины, и край меча не отломился, кривым осколком погружаясь в котёл с тёмной кровью.
– Чёрт бы вас побрал, я сказал держать контроль! После каждой «рханоэ» использовать руну «шасарэ»!
Кто-то из магов упал на пол в изнеможении, и его место, ни на секунду не сбившись с ритма заклинания, занял другой маг.
Но мечи продолжали дрожать, подпрыгивая на краях котла. Никто не смел коснуться их – лишь вливали дополнительные потоки магии: в зал входили всё новые маги, держа в руках листы с заклинанием, явно недостаточно знакомые с формулой. Внезапно мечи оторвались от поверхности и зависли в воздухе, и у меня на мгновение перехватило дыхание: почему-то показалось, что последней волей Катриоры должно было быть моё освобождение от мира, где я умею только страдать, показалось, что эти мечи сейчас пронзят меня насквозь... Это был бы её прощальный подарок. Это было бы исполнение моего давнего желания.
Но она злопамятна и мстительна. Она никогда не подарит мне облегчения, о нет. Мечи замерли неподвижно, пока вдруг из их глубины странный голос, надтреснутый, неживой, не прошипел:
– Никогда я не буду служить такому ничтожеству, как ты, Эрен Ашьен! Будь проклят ты и весь твой род!
И мир вспыхнул пронзительным белым светом, ослепляя всех магов, заставляя их прервать ритуал и выставить защиту. В следующий миг всё закончилось.
Мечи навсегда исчезли, растворившись то ли в одном из миров, то ли пространстве меду ними, а пол под ногами магов задрожал, и со стен посыпалась пыль, а за ней и целые камни: так рушился древний дворец Ир-Шатана. Спустя несколько мгновений взорвалась и скала, навсегда закрывая проход в столицу Дискарды.