Сладкая месть. (16+) [ЗАВЕРШЁН]

— О да, папа, — прервала его Тэри. — Пойдем. В конце концов, с леди Жанной остается мисс Стрит. И мистер Росс, — добавила она, заметив этого джентльмена, явно вспотевшего в тесной черной одежде и решившего отдохнуть рядом с леди Жанной. Остальная компания уже отправилась по Стене.

Элли снова старательно избегала взгляда милорда, ей и так хотелось рассмеяться, а тут еще леди Жанна помрачнела оттого, что ей для беседы навязали прислугу. Мистер Росс явился спасением для мисс Стрит, но не для леди Жанны. Для нее он был просто занудой, да еще и пожилым.

Однако леди Жанна не могла сказать это вслух. Она одарила милорда еще одной натянутой улыбкой и сквозь сжатые губы пробормотала:

— О, пожалуйста, ведите вашу дочь на прогулку, милорд. Я счастлива остаться здесь. — И она решительно отвернулась, недоумевая: неужели я пропустила лондонский сезон ради ЭТОГО?

Ее неприязненный взгляд последовал за отправившейся на прогулку троицей.

— Слава Богу, — тихо сказал милорд, распуская тесный галстук и следуя за Тэри, аккуратно выбиравшей дорогу, как велела ей Элли. — Я бы не вынес и пяти минут этой бессмысленной учтивости.

— О, так вы не собираетесь быть учтивым со мной, милорд? — шаловливо спросила Элли.

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, — ответил милорд с наигранной строгостью и так тихо, что хотя Тэри слышала их голоса, но не различала слов. — Не дразните меня, я и так стал вспыльчивым. Некоторые женщины могут вывести из себя святого. Леди Жанна — одна из них, а я не смею претендовать на звание святого.

— О, вполне с вами согласна, — откликнулась Элли, понимая, что ведет себя неподобающе, но не в состоянии подавить искушение. — Вы действительно не можете претендовать на святость. Вы очень земной человек, и к счастью.

Это заявление заставило его внимательно всмотреться в насмешливое личико, нежно изогнутые губы, сияющие глаза.

— О Господи! — произнес он, внезапно останавливаясь и забывая о Тэри, уже сильно обогнавшей их.

— Почему вы искушаете меня у всех на виду? Я хочу… Вы должны знать, чего я хочу.

— Да, — сказала Элли, — но не здесь. И вы не должны позволять Тэри так далеко убегать. Это опасно. Стена не так надежна, как в те времена, когда римляне построили ее.

— К черту Тэри, к черту римлян, к черту все, — мрачно проворчал он, но все-таки отвернулся и зашагал дальше. — А теперь вы испытываете мое терпение. Вы всегда должны говорить и делать то, что правильно?

— Это обязанности гувернантки, милорд. Если гувернантка с ними не справляется, ее немедленно увольняют.

— Я не уволю, — уверил милорд, повеселев. — Скорее, к этому приведет ваше приличное поведение!

Как далеко они зашли! Разве могла прежняя маленькая толстушка даже подумать о том, чтобы перебрасываться шутками со своим божественным героем? Или даже женщина, появившаяся на пороге Лаудвотера всего несколько коротких недель назад! Да она больше и не обожествляла Винсента Амура, ставшего теперь для нее милордом. Он стал очень земным и все больше становился жертвой самой мирской из слабостей — недозволенной страсти между мужчиной и желанной ему женщиной.

Желает ли она его? Если быть честной, придется ответить «да». Месть, к которой взывало прошлое, уступала перед его мощным мужским обаянием, делившим всех других мужчин неприметными. И если раньше он несколько поверхностно воспринимал мир, время и жизнь изменили это… как и все вокруг… как изменили Элли.

— Вы молчите, мисс Лопес? — спросил он более официально, так как Тэри вернулась сообщить, что они почти догнали остальных. Уже можно было видеть мистера Блэйка.

— Вы почти не оставили мне возможности ответить, милорд.

— Милорд! Милорд! Неужели так необходимо всегда называть меня моим титулом?

— Так требует этикет.

— Этикет, — сердито ответил он. — Я устал от этикета. Я следовал этикету последние десять лет!

Тэри снова подбежала и схватила отца за руку, так что Элли не смогла ответить, как требовали ее настроение и желание. Кроме того, компания была совсем близко, и необходимо было вести себя согласно тому самому этикету.

— Мистер Грин, наверно, устал, — заметила Тэри. — Он сидит на камне.

Он действительно сидел на камне, и вскоре стало ясно, что что-то случилось. Блэйк бодро насвистывал, но Лорд выглядел серьезным. Одна рука Джея была подвязана черным шелковым галстуком Блэйка.

— Что случилось? — воскликнул милорд. — Что вы, черт подери, сделали с собой, Грин?

— Он обследовал Стену и упал, — объяснил Блэйк с бодростью человека, не испытывающего боли.

Лицо Лорда, все еще державшегося поодаль, выражало нечто среднее между озабоченностью и скукой — выражение, подходящее для сочувствия подчиненному.

Блэйк продолжил печальный рассказ:

— Он или сломал, или растянул правое запястье. Держу пари, что растянул. Некоторое время вы не сможете выполнять секретарские обязанности, а, Грин?

— Дайте взглянуть. — Милорд опустился на колено, чтобы обследовать поврежденную руку.

Лицо несчастного Джея побелело как мел.

— Я ничего не мог поделать, милорд, — горестно сказал он. — Дорожка вниз казалась такой безопасной, но…

— …таковой не оказалась, — продолжил Блэйк, отвратительно бодрый и старательно, как и в течение всего дня, отводящий взгляд от Элли.

Милорд снял импровизированную повязку, осторожно, даже ласково, обследовал распухшее запястье и пришел к тому же мнению, что и Блэйк.

— Да, запястье растянуто, не сломано. Но поболит и не позволит пользоваться рукой некоторое время, — сказал милорд, вставая. — Не волнуйтесь, старина. Мы скоро вернемся домой, и вас осмотрит врач. Старайтесь не двигать рукой. Вы поступили разумно, Блэйк, подвязав ее.

— Как-то сам растянул запястье, — объяснил Блэйк. — Повязка немного облегчает боль.

— Бедный мистер Грин, — печально сказала Тэри. — Он не выздоровеет так быстро, как моя кукла, правда, папа?

Это восхитительно мрачное заявление вызвало слабую улыбку Джея, которому милорд помог встать. Грин сильно ушибся в нескольких местах, в основном не упоминаемых перед дамами, так что Блэйк и не стал их упоминать. Он удовлетворился тем, что взял на себя роль рокового вестника, позже подумала Элли, или скорее актера из старой пьесы, сообщающего об ужасных событиях, происшедших за сценой.

Компания отправилась назад уже не так бодро. Джей, казалось, немного воспрял духом, но вдруг остановился как вкопанный и обреченно объявил:

— О, милорд, в какой неудачный момент все произошло! Как вы поедете теперь в Киллингворт и Ньюкасл без секретаря?

— Не волнуйтесь, — ответил милорд. — Что-нибудь придумаю, я уверен.

Вскоре компания вернулась к оскорбленно молчавшей леди Жанне, которую несчастье Джея привело в восторг, поскольку ускорило возвращение к комфорту Лаудвотера.

— Как удачно, — бестактно поделилась она с мисс Стрит своими соображениями, когда дамы уселись в экипаж. — Я уверена, что еще пять минут в этой пустыне, и я бы закричала.

— Кричать пришлось бедному мистеру Грину от боли, — едко заметила Элли, сделав знак Тэри помолчать.

— А кто такой этот мистер Грин, чтобы мне беспокоиться о нем? Я понимаю, что один слуга может сочувствовать другому, однако вы меня удивляете. Мне казалось, что ваше расположение направлено в другую сторону… но, возможно, оно распределяется беспорядочно. Очевидно, бесполезно просить Чарльза уволить вас за дерзость, — так же едко ответила леди Жанна и отвернулась.

— Мне не нравится эта леди, — прошептала Тэри, выходя из экипажа у входа в Лаудвотер. — Повариха сказала, что папа собирается жениться на ней, но я не хочу, чтобы она стала моей мамой, совсем не хочу! Она злая.

И это было самой точной характеристикой леди Жанны, которую Элли доводилось слышать.

Милорд вздохнул. Как трудно обходиться без секретаря! Чертовски трудно. Он привык к тому, что Джей все время рядом, делает заметки, предугадывает желания и пишет безупречные письма, оставляя ему время на управление огромным поместьем, находящимся на грани разорения.