Дикая Душа: Пробуждение

После разговора с Олей Аксинья была сама не своя. Ей не верилось, что кто-то мог пережить подобное и при том найти в себе силы на новый бой. Ещё больше Судакову восхищала решимость Люксальты. Будучи в стане врага, она сумела открыться кому-то, даже не зная, не обернётся ли ей это боком. Из желания помочь избежать судьбы брата, орденовка доверила новобранке не только тайну своего прошлого, но и собственную жизнь, ведь неизвестно, что сделал бы орден, узнай о родственнице пропавшего кастода, затесавшейся в их ряды с помощью обмана и своего рода мошенничества.

Аксинья всё думала, думала и думала о доверии кому-либо, чтобы не взваливать бремя лишь себя, знать, что рядом всегда будет верный товарищ, готовый подставить плечо и прикрыть спину. Она многого хочет? Вероятно, невозможного.

Реши она сознаться Андрею, то он сразу доложит о ней командору, это Аксинья ясно представляла, в конце концов, он один из тех, кто ищет Кэтсию, а Судакова та, кто усердно скрывает духа. Фантастка чувствовала, что если высунется слишком неосторожно, то непременно словит пулю или напорется на меч. Поскольку разобраться со своими проблемами Аксинья не могла, хотела хоть сколько-то помочь Люксальте, но даже тут оказалась в луже. Как искать того, чьих следов не осталось ни на каких картах? Будь она на месте Оли, наверняка бы не раз опустила руки.

Хлопнув себя по щекам, Аксинья взбодрилась. Переживаний хватало и без того, а выхода она уже никакого и не видела. В комнату коротко постучали, благодаря чему новобранка отвлеклась и пошла открывать. Андрей втиснулся через приоткрытую дверь и оказался внутри. Выглядел он устало, а на голове оказалась непривычная деталь — кепка. Её козырёк скрывал глаза орденовца, да и сам гость неугомонно вертел головой. Мешки под глазами словно увеличились, а усталость точно высосала из него все соки, даже кожа выглядела бледнее обычного. Орденовец вяло приподнял уголки губ и указал на тенликсов, дескать: «Не хочу ничего слышать, бери своих животных и уходим».

Они смогли спрятали темнорысей по двум портфелям. Хоть Аиша с Вегой и сопротивлялись, кое-как залезли во временное укрытие, но продолжали недовольно фырчать. Опустив козырёк ещё ниже, Абектибус потянул Аксинью за собой через жилой блок.

Когда на пути кто-то попадался, а тенликсы учуяв чужака начинали шипеть, кто-то из беспредельщиков обязательно делал вид, что кашлял или чихал. В этом плане было много изъянов, заставлявших Аксинью нервничать. Она несказанно обрадовать, стоило им тайком пробраться за стену, проход в который открыл напарник. Из-за этого мысль о скрытой сети коридоров лишь укрепилась, но почему Андрей так просто решил открыть ей эту небольшую тайну, было не совсем понятно. Впрочем, он позаботился о том, чтобы Аксинья не видела манипуляций с открыванием прохода. Задавать вопрос она посчитала излишним и решила всё же сосредоточиться на том, чтобы оказаться на воле.

Через какое-то время нарушители правил вышли к двери, через которую благополучно выскользнули на улицу и поспешили укрыться на небольшой поляне поодаль. Как только тенликсы покинули убежище, принялись разминать лапы, радостно носиться и кувыркаться по траве. Аксинья же поняла, как им не хватало свободы и осознала, насколько мало некоторым нужно для счастья. Формула казалась до нельзя простой: щепотка доверия, кусочек заботы, парочка плодов ласки и полить всё обильным слоем свободы. Становилось грустно от того, что таких простых вещей, которых, казалось бы, должно быть в избытке — не хватало миллионам людей по всей планете. Будь всем доступна хоть часть из ингредиентов, может, каждый и стал бы чуточку добрее. По крайней мере Аксинья хотела в это верить.

Орденовцы уселись на мягкую, точно вата, траву и стали наблюдать за рысятами. Аиша егозливо прыгала на сестру, пытавшуюся поваляться в зелени. Они весело урчали и скакали неподалёку, наслаждаясь спириту́рским ветерком.

Аксинья посмотрела на Андрея и заметила, что лицо его стало непроницаемо, прямо как в самую первую их встречу за завесой. Она не понимала, что с ним могло произойти всего за пару часов. Возникало ощущение, будто она сделала что-то не так, из-за чего испортила спутнику настроение.

— Ты в норме? — осмелилась спросить Судакова.

— А не должен быть?

— Я не в этом смысле. То есть не хотела лезть не своё дело, просто...

Спутник не дрогнул, не моргнул, не скривился, не сделал вообще ничего, словно он и не живой вовсе.

— Так и не лезь. Наши билеты не распространяются на психотерапию, ты же в курсе? Лучше сделай что-нибудь со своей подругой вместо того, чтобы в голову ко мне лезть.

Аксинья нахмурилась и прижала к себе ноги.

— Ну так и ты не особенно спрашиваешь разрешения, чтобы порыться в моей. С какой подругой? Ленка что ли?

— У кого-то есть привычки, а у меня что-то вроде инстинкта самозащиты. Нужно узнать, чего хочет человек, чтобы понять быть на стороже или нет. А твоя эта Лена меня уже начинает раздражать. По-моему, я ясно дал ей понять, чтобы она отстала, но она всё ходит за мной и следит.

— Какой ужас, у тебя появился свой сталкер, — саркастично усмехнулась Судакова и заметила, как Андрей, наконец, сделал тоже самое.

— И тебя хватает, хотя ты умудряешься половину нашего отряда донимать. Только и жди, когда выскочишь в пальто из-за угла, распахнёшь плащ, а там будут висеть бумажки с вопросами. Так и пытать людей можно. Оставить кого с тобой на пару часов и этот кто-то будет вопить и кричать, чтобы тебя забрали.

Точно тягостный груз, над орденовцами нависла тишина, стоило им посмеяться с пару секунд.

— Мне давно интересно было узнать, почему тебе дали имя кувела, если ты, как и я вивпамунд? Если это, конечно не тайна.

Андрей передёрнул плечами и снова натянул козырёк пониже на глаза.

— Если честно, то командор Долоклада вытащила меня от ненормальной тётки и сама стала заниматься воспитанием, точно я был её сыном. Я выполнял всё, как она говорила, старался везде быть лучшим, особенно в академии, а там и поступил на службу. Командор была так горда, что пошла на этот риск и назвала меня именем кувела — Абектибус, что означает «холодное сердце астры». Как-то так и вышло. Насколько мне известно ей пришлось пройти немало процедур, чтобы узаконить моё кувельское имя, в общем та ещё морока.

— Красиво звучит. А астра, потому это один из стойких цветков?

— Скорее стойкий к морозам, — поправил Абектибус и вяло улыбнулся, но кончики его губ так же плавно скользнули вниз, к привычному состоянию.

Разговор не особенно клеился и быстро сошёл на нет. Новобранке подумалось, что командор дала ему имя, чтобы он почувствовал себя в долгу или быть может был ей верен до конца, а может действительно прониклась к нему тёплыми чувствами. Аксинья молча наблюдала за природой, когда заметила, как Аиша игриво коснулась лапкой бабочки на цветке, а та и не подумала улетать. Словно расстанься она с этим цветок и в тот же миг могла рассыпаться. Судакова размышляла о своём, когда решила озвучить мысль:

— Люди... наверное, похожи на бабочек. Прежде чем вылупиться из куколки, они должны прожить чуть ли не половину жизни, чтобы понять, что им хочется делать. Полная надежд гусеница плетёт для себя убежище, чтобы однажды расправить крылья и отправиться к мечте. Но после «перерождения» они понимают, что цветов... путей так много, что можно запутаться и легко сбиться с толку. И чтобы продолжать борьбу, они питаются нектарами, как люди эмоциями. Те, у кого мечты нет или её теряет, лишаются крыльев, а то и вовсе возможности отправиться однажды в полёт. Ты когда-нибудь думал на какой стадии ты?

Андрей открыл глаза и безразлично рассматривал облака. Его взгляд казался пустым, хотя временами Аксинья видела в нём столько жизни, а может просто хотелось так видеть.

— Начнём с того, что я не сравниваю людей и насекомых.

— Значит, ты ещё не готов к тому, чтобы стать куколкой. Ползаешь себе без цели и думаешь, а наступит ли завтрашний день? — Аксинья выдохнула и упёрлась подбородком в колени.

— Скорее, в чём его смысл, — Андрей проговорил настолько тихо, что Судакова начала сомневаться, а правда ли он вообще что-то сказал.

Жизнь бабочки одновременно и прекрасна, и жестока. Хотя таким образом можно описать жизнь любого существа. Аксинья лишь надеялась, что её кокон не разорвут и она сможет однажды воспарить.

— Да нет никакого смысла, просто живи и радуйся тому, что солнце всходит или что рядом есть те, на кого можно положиться, ну или ради вкусных булочек. А разве больше нужно? Нам отведено и так мало времени, так чего бы им не насладиться вместо того, чтобы бежать не понятно куда и для чего?

Андрей внезапно резко поднялся, кепка слетела с головы и открыла вид на переливающиеся, подобно опалам, радужки посветлевших омутов. В них точно бесновались радужные блики, бешено сменяющие друг друга. Аксинья застыла, когда он оказался всего в нескольких сантиметрах от неё, сердце ударило с такой силой, что кровь, точно гейзер, устремилась к щекам. Абектибус опирался на руки, внимательно изучая лицо Судаковой, после чего на выдохе вымолвил, тихо и пылко:

— Вот до чего доводят твои огненные выходки, цветочек. — Андрей ухватил Аксинью за подбородок и порывисто притянул к себе, заглушив недоумённый возглас нежным поцелуем.

Мир словно сделал кульбит, провернулся по спирали и встал с ног на голову. Судакова позабыла обо всём в плену жарких губ орденовца: и об отведённом месяце, и об опасениях Оли, и о секретных собраниях, и о тайнах Кэтсии. Сердце припадочно забилось в груди, готовое вот-вот то ли остановиться, то ли разозваться от буйной поступи, пока губы Андрея жадно боролись за каждый миллиметр её уст и остановившегося времени. Нежный вальс, обратился в страстное танго, вскружившее голову. Язык Андрея властно скользнул по нижней губе, после чего он слегка прикусил её, из-за чего в той словно появилось собственное сердцебиение. Рокот в груди соединился с ураганом, что беспощадно распространял огонь по грудной клетке. И Аксинья ощутила, что сгорала без остатка, поддавшись власти чувств.

Повинуясь буре внутри себя, она осторожно ухватилась за кофту на его груди одной рукой, а пальцами второй скользнула к его волосам и запутала пальцы в жёстких локонах. Ксеня почувствовала, как лёгкие заполнились пламенем от недостатка кислорода, но сама того не ведая пожелала, чтобы этот поцелуй не заканчивался и вовсе. Опьянённая порывом, Судакова не сразу заметила, что что-то идёт не так, лишь когда Андрей снова прикусил её губу, а на язык скользнул металлический привкус. Его пальцы, придерживающие подбородок, стали подобны тискам. Когда его вторая рука обвилась вокруг её горла, препятствуя воле сделать вдох, Аксинья попыталась оттолкнуть его от себя. Вышло не сразу и то лишь потому, что орденовец самостоятельно оттолкнулся от неё через мгновение.

Авантюристка не понимала, что творилось. А когда заметила чёрные жилки на своих руках, устремившиеся вверх по руке, ужаснулась. К тому времени, Андрей вцепился в голову и судорожно стал глотать воздух.

— Посмотри, до чего ты меня доводишь! — На его губах сверкнул оскал. Чужой, дикий, безумный.

Он мучительно забросался, а в какой-то момент и вовсе закричал, то ли от злости, то ли от боли, то ли от страха, до того пронзительно, что по коже побежали мурашки. А голос его преисполнился оттенками всех эмоций разом. Судакова ужаснулась и, наконец сообразила, что происходило. Она молниеносно приблизилась и прижала его голову к своей груди. Абектибус не оставлял попыток вырваться, однако, как только тёмные жилки проявились вновь и неустанно погнали избытки тёмной энергии из его тела, орденовец стал успокаиваться.

Андрей обессиленно пошатнулся, однако отстранился от Аксиньи и упал спиной на траву, продолжив судорожно вдыхать. Лишь спустя несколько минут, он поднялся, придерживаясь за висок и взглянул опустошённо на спутницу. Его губы подрагивали, пока он шокировано осматривал руки. Судакова подалась к нему, как он отбил её ладонь звучным шлепком и выставил перед ней руку.

— Не подходи. А ещё лучше не трогай.

Тенликсы перепугано замерли, как и сама новобранка. Её пальцы подрагивали, так же, как и кожа изнутри, точно в неё прошмыгнул зябкий ветер и непрестанно гонял порывы из одной стороны в другую.

— Что произошло?

— Я сказал не подходи! — Орденовец вновь пошатнулся, но всё же поднялся.

Ему потребовалось время прийти в себя. Глаза Абектибуса забегали по пальцам, точно он рассматривал орудие убийства.

— Бери тенликсов, мы возвращаемся.

Аксинья растерянно кивнула и стала рассаживать темнорысей по портфелям. Андрей подхватил один из них ещё до того, как новобранка успела среагировать и умчался вперёд, вновь нацепив кепку на голову. Судакова почувствовала себя в конец дезориентированной. Ощупала пальцами шею и коснулась участка над ключицей. Алая отметина отпечаталась на подушечке, из-за чего внешнемирку затрясло.

Она не хотела верить в то, что Андрей пытался придушить её, что пронзил ногтем кожу и что делал всё это намеренно. По крайней мере он выглядел не менее испуганным. Когда он от неё отшатнулся, то глаза уже не искрились россыпью радужных бликов, однако его поведение испугало новобранку. Запоздало, но внутри зажужжал страх от предстоящей встречи.

Проглотив ком, Судакова тревожно выдохнула и всё же поспешила за ним, чтобы забрать Вегу из портфеля. На нервах, она и не заметила, как домчалась до ордена, вошла через главный вход и добежала до комнаты. Андрей сидел у её двери, а когда заметил, всучил портфель и не проронив ни слова, развернулся и ушёл в сторону лестницы.

В смятённых чувствах, Судакова наспех открыла дверь и спряталась в комнате. Высвободила тенликсов, а сама облокотилась о дверь и накрыла нижнюю часть лица ладонью. На припухших губах ещё тлели жгучие поцелуи, а на щеках осталось незримое тепло от прикосновений пальцев, однако разум не давал забыть о резком порыве и сдавливающей горло руке. От этого дикий ужас вновь напал, показалось, что чьи-то пальцы вновь сжимали горло и перекрывали доступ к кислороду.

Глаза ошпарило, и Аксинья бросилась на кровать, зарывшись лицом в подушку. Она не до конца понимала, как себя вести, но чувствовала, что опасность оказалась как никогда близко. Ошалелые и противоречивые чувства сводили её с ума. Судакова запустила руки под подушку и попыталась отдышаться, пока дрожь торжествующе ударяла по мышцам. Нащупав пальцами нечто твёрдое, Аксинья поднялась в недоумении и вытащила тетрадь в твёрдой обложке с пожелтевшими страницами. Она впала в замешательство, так как у себя подобной вещицы не помнила. Тем более что на лицевой стороне не значилось ни названия, ни автора, ни подписи. Новобранка раскрыла потрёпанную тетрадь, смахнув бусины слёз, ещё не сорвавшиеся с век.

«Пусть эта вещь развеет туман тайны, в котором ты блуждаешь. Воспользуйся шансом узнать о ней немного больше. Не забывай об осторожности», — гласила надпись на корке. Ниже красовалось рукописное и крупное название: «Тайна Кэ́тсий».

Аксинья смотрела на подарок судьбы, иначе бы она никак его не назвала и пыталась понять, что за добродетель подбросил ей эту вещь, а главное, когда? Неужели кто-то пролез в комнату сразу после того, как она и Андрей ушли? Она предпочла переключиться на находку и не думать о поцелуе, воспоминание о котором продолжило её душить.

Есть ли хоть кому-то смысл подкладывать подобную книгу, если заранее знать, что орден хранит всю секретную информацию в тайне от остальных? В таком случае, кем бы не оказался этот человек, ему тоже стоит быть осторожнее. Судакова снова перечитала надпись на форзаце и задалась вопросом: «Неужели и правда есть тот, кто на её стороне?»

Новобранка подумала о неудавшихся попытках по поиску информации и усомнилась. А не пытались ли её подловить? Раз уж она в курсе, что Кэтсия союзница Тёмного и ждёт момента, чтобы воссоединиться с ним, для чего нужен дневник?

Аксинья перелистнула страницу и заметила небольшое вступление. Аккуратный почерк струился по строкам и притягивал взгляд всякий раз, когда она уже собиралась отложить чтиво. В попытке совладать с бушующей бурей внутри, она всецело сосредоточилась на книге в руках. В конце концов Аксинья сдалась и подвинула к себе находку, решив таким образом отвлечься от повергшего в ужас случившегося с Андреем.

«Предоставленная в дневнике информация может подвергнуть опасности любого, кто осмелится его прочесть. Если не хочешь быть вовлечен в заговор Зазавесья, настоятельно рекомендую закрыть этот дневник и больше никогда его не открывать. Особенно если в твоих руках он оказался случайно. Я, как автор, не несу ответственности за то, что может произойти далее, поэтому все приобретённые знания остаются на твою совесть.

На этих страницах я собираюсь раскрыть великий заговор против Кэтсии энемы. Писать подобное, а уж тем более распространять необдуманно подобные сведения ни в коем случае нельзя, если конечно не желаешь гнить в карба́тсе, забытый Светлой Девой».

Аксинья почувствовала себя соучастницей преступления, когда волнение сформировалось меж рёбер, а после вспышкой разнеслось по всему телу. Её пугала даже сама мысль о карба́тсе, поскольку во время изучения книг, она вскользь наткнулась на описание этого места, которое в народе прозвали: «Покинутое Светлой Девой» или «Место забытых душ». Карбатс — тюрьма, куда ссылались опасные государству люди, причиной могут быть, как злостные деяния, так и запретные знания. Это место расположено глубоко под землёй и любой, кто туда входил, терял свою личность и способности, потому как зачастую жизнь этих людей просто-напросто вычёркивалась из истории. Узников буквально сажали на цель, надевали им ошейники, подавляющие силу, дарованную завесой, и держали по одиночке.

Тревога воспарила подобно фениксу над головой.

«В процессе странствий я собирал материал долгие годы, по крупице в каждом уголке канта, до куда только мог добраться. Однако я полностью уверен, что не узнал и сотой доли об этих существах, потому как их история настолько изодрана, точно кукла, от которой отрывали куски и пришивали новые. Не нашлось ни одного человека, кто мог бы с уверенностью рассказать о духах с уверенностью.

Я тщательно отбирал информацию, стараясь отличить истину от лжи из сплетен, слухов, легенд и рассказов повстречавшихся мне людей. В некоторых фактах я всё ещё не могу быть уверен до конца, но знаю, что они куда ближе к истине, чем то, что может поведать орден. Хотя эти глупцы посмели не просто посягнуть на былые времена и переписать их на свой лад, а вовсе вычеркнули Кэтсий из прошлого и настоящего Зазавесья. Говоря о Кэтсиях, я имею ввиду пятерых наиболее известных: алой, златой, небесной, фиалковой и бронзовой.

В одном из многочисленных странствий мне довелось повстречать одного сумасшедшего (по крайней мере, таковым его считали местные). Он поведал мне, что на самом деле Кэтсия энема раньше считалась божеством и светлым посланником, что оберегал мир от хаоса...».

Настойчивый стук в дверь, заставил Аксинью вздрогнуть, точно её застали с орудием убийства неподалёку от трупа. В миг напрягшиеся мышцы не уступали в твёрдости камню. Неужели Андрей решил поговорить о случившемся? Оля вернулась, чтобы дополнить рассказ? Или милиты почуяли неладное и решили схватить её с поличным?

— Аксинья, ты в комнате? Это я! — подал голос Плевил по ту сторону.

Нервный накал отступил, однако Судакова не ожидала появления гостя на пороге. С душащим разочарованием, она запрятала дневник под матрас, когда поняла, что это не являлось проблемой и вовсе. А вот тенликсы уже навострили уши, распушили усы, точно майские жуки, и опасливо заурчали. Чтобы избежать ненужных расспросов и уж тем более визита командора по чьему-то докладу, Аксинья вышла в коридор и закрыла за собой дверь.

Лицо юного орденовца прозрело, а на губах расцвела улыбка с оттенками предвкушения. Новобранка не имела ничего против Плевила, однако некоторую навязчивость недолюбливала, хоть и понимала, что он всего-навсего ребёнок, которому явно не доставало внимания.

— Пошли со мной! Мне такое тебе нужно показать! — Плевил заикался на словах, но радостные нотки в голосе говорили, что причина тому перевозбуждение.

Аксинья и ответить не успела, как орденовец осторожно подхватил её за руку и помчался в только ему известном направлении. Отливающие синим цветом пряди волос, подпрыгивали от быстрого бега и блестели в свете люкспилей, точно шёлк.

— Куда мы?

Плевил обернулся и задорно улыбнулся, так ничего и не ответив.

Сложившаяся ситуация не сильно располагала. В конце концов Аксинья могла потратить это время на штудирование дневника вместо того, чтобы носиться по ордену. Уж изучение возможных подсказок для выживания, стояли в бо́льшем приоритете. Вдруг благодаря дневнику удастся выяснить, как остановить Кэтсию и сохранить за собой право владения телом. Однако делать нечего, новый знакомый показался ей таким взвинченным, что отказать ему она просто не смогла. Да и немного остыть после всего ей явно не мешало. Она неосознанно провела по нижней губе и слегка сжала её, прежде чем одёрнула себя.

Они остановились, когда оказались в зале под куполом. Свет звёзд и шуршание листвы расслабляли, а лик убывающей луны напоминал о заканчивающемся времени. Разум и эмоции вступили в ожесточённый спор, пока сама Аксинья молча наблюдала за Плевилом.

Юный орденовец отошёл от зрительницы и одну руку поспешил приложить ко лбу, а вторую — сжал в кулак и поднёс к груди. После он закрыл глаза оттенков ярко-оранжевого заката и принялся делать вдохи и выдохи.От усталости Судакова валилась с ног и укреплялась в догадках о том, что существо с каждым днём вытягивало из неё всё больше сил.

«Твоё время истекает, человек, — словно в подтверждение безынтересно заговорила Кэтсия. — Будь ты хоть цветком, хоть бабочкой, не важно. Срок, отведённый для твоего существования, почти иссяк. Хватит упрямиться, отдай уже тело, пока я не выдернула остатки лепестков и крыльев».