Дикая Душа: Пробуждение

Оля резко отдалилась и пугающе улыбнулась. Она повела головой в предупреждающем жесте.

— Давай я лучше научу тебя метать, мы же здесь именно для этого, —прощебетала орденовка.

Однако новобранку этот расклад не устроил, и она схватила Олю за плечо, притянув обратно.

— Раз сказала: «А», говори и «Б»! — прошептала Судакова.

— О чём это ты? Не гони так, сказала же, сейчас научу тебя метать. Светлая Дева, какая ты нетерпеливая, — взгляд Оли похолодел, даже если улыбка не сходила с лица.

Ксеню передёрнуло от её вида, но она сумела подавить это странное чувство и не отступила. Однако светлая орденовка скинула руку Аксиньи и указала на цели, призвав сосредоточиться на тренировке. По коже Судаковой понеслись мурашки, точно перед ней оказался психопат с ножом.

— Смотри, это не просто нож, а облегчённая версия ка́льфера — то бишь нож для метания. Обычная практика проходит в зале с мишенями, но есть кастоды, которые тренируются с настоящими в лесу. Обычный ка́льфер при подборе верного угла и силы броска способен пробить насквозь толстый ствол дерева. Всё благодаря небольшой размеру, тонкому ребру и хорошей обтекаемости. — Оля вложила оружие в ладонь новобранке.

Оно оказалось меньше ладони, но его масса ощущалась в руке, точно полукилограммовая гиря. Кальфер оказался схож с тычковым ножом: его рукоять располагалась под углом в девяноста градусов по отношению к оси клинка, часть «хвостика» до перпендикулярной части узкая, а сама рукоять зажималась между указательным и средним пальцами; также к рукояти крепилась специальная леска, что позволяла притянуть оружие обратно.

Васильева показала, какую стойку лучше всего принять и отошла в сторонку, чтобы не мешать. Судакова нервничала и раздражилась от уклончивости подруги, но заставить её рассказать что-то она тоже не могла. И это не могло не разочаровывать.

Переключившись на цель, Аксинья забавно поджала губы, когда поняла, что не сумеет метнуть даже в треть Олиного результата. Делать нечего, позориться, так размахом. Новобранка выдохнула, замахнулась и выпустила кальфер в деревянную мишень. Управлять им оказалось тяжелее, чем она представляла, поскольку он не только сбился с траектории, но и завертелся, точно бумеранг. Нож ударился о мишень рукоятью и повалился на пол с гулким звоном.

Аксинья поморщилась и понадеялась, что над ней не посмеивались от такого фиаско.

— Ну, по крайней мере, он хотя бы до цели долетел. — Оля пожала плечами о ободряюще хохотнула. — Старайся не закручивать его в броске, он должен лететь строго остриём вперёд.

Огорчённо притянув нож, Судакова стиснула рукоять и посмотрела на подругу. Если та не хотела о чём-то рассказывать, то и давить на неё Ксеня больше не станет, лучше уж подождать, если она, конечно созреет, подумалось новобранке. В конце концов и сама Ксеня не чиста на руку, да что уж там, секретов у неё накопилось хоть отбавляй.

— С этого момента будь со мной строже! Не подбадривай, а ругай! Иначе я никогда так не соберусь.

Оля опешила на мгновение, похлопала глазами, а после хмыкнула и довольно закивала.

— Раз так, то никакой пощады. Встань, как я показывала, что это за курица на жерди!

Орденовки тренировались около часа, прежде чем ка́льфер начал лететь остриём вперед, однако в доску так и не вонзался.

— Добавь силы в бросок, что это за халтура!

— О как! — раздался голос Марго позади.

Она появилась в зале вместе с Бэлп. Орденовки подошли к внешнемиркам и взглянули на нетронутую мишень новобранки. Вид обеих говорил о приподнятом настроении, что увидеть удавалось крайне редко.

— Ты что из Оли смогла тирана сделать? Как-то странно ты на людей влияешь, — хихикнула Бэлп.

— Ага, ещё и твоя мишень такая ровная и даже ни одной отметины от кальфера, молодец! Враг может не беспокоиться о своей безопасности! — Марго поддержала с задорным смешком.

Аксинья лишь недовольно выдохнула, а Ферокса беззлобно расплылась в улыбке. Пришедшие орденовки осмотрелись. Народа в зале заметно убавилось. Старшие орденовцы метали не более получаса, а добившись нужного результата уходили. Остались только младшие отряды, но и их число значительно уменьшилось.

Повисла напряжённая атмосфера, по крайней мере так почувствовала Судакова. Ей стало неловко в компании Бэлп и Марго, а потому она отвернулась обратно к мишени, слегка натянув леску. Кальфер со свитом подлетел и повис под запястьем.

— Вы чего тут делаете? — поинтересовалась Оля.

— Бэлп позвала меня потренироваться на природе, и мы подумали, что можно позвать кого-нибудь с собой.

Бэлп подхватила ножик и лёгким движением отправила его точно в середину цели. Точно это было для неё также обыденно, как и дышать. Ксене оставалось только завидовать белой завистью такой ловкости и меткости. Она даже невольно подумала, сколько же орденовке пришлось потратить времени на тренировки, чтобы добиться подобного результата.

— Я думала у вас сегодня полугодовой экзамен, — Васильева задумчиво упёрлась подбородком в ладонь.

Марго сверкнула взглядом и гордо хохотнула.

— Мы уже закончили. Ну так что, пойдёте с нами? — задиристая орденовка вскинула бровь и испытующе посмотрела на Олю, а после и на Аксинью.

— А что такое полугодовой экзамен?

Ксеня склонила голову в недоумении, походя на заинтересованную кошку, пока ножик продолжал болтаться на леске от её движений.

— Два раза в год каждый кастод с титулом или без проходит своего рода квалификационный экзамен, чтобы оценить уровень подготовленности. Экзаменаторы разбирают всех на группы вне зависимости от отрядов и назначают каждой группе свой сезон и месяц. Ну а по прошествии экзамена, нам высылают результаты с рекомендациями к тренировкам. — Бэлп принялась разминать плечо. — Для тебя этот экзамен, скорее всего, пройдёт в конце обучения, так что не будет лишним потренироваться.

— Ага-ага, мой вот экзамен был в стабира́е! — сообщил подоспевший Плевил, после слов которого Аксинья впала в недолгий ступор, в попытке сообразить, что означало слово.

Голова слегка закружилась, и Ксеня прикрыла глаза, взявшись массировать виски. Новобранка помотала головой, открыла глаза и застыла на месте. Она вновь оказалась полностью погружена во мрак и с ужасом оглянулась, не уж то Кэтсия снова пыталась выйти? Но отмела это подозрение, поскольку ничего из прошлых симптомов не ощущала. В темноте вспыхнули пунцовые ленты. Они струились и извивались, подползая к ней. Судакова напряжённо наблюдала за ними и не понимала, куда делся зал и все, с кем она стояла и разговаривала мгновением ранее. Лоскуты стали скручиваться и объединяться, наращивая то ли комок, то ли кучу. Внешнемирка хотела было попятиться, но не смогла сделать ни шага, точно её парализовало. В голове завибрировали волны, которые стремительно распространились по всему телу. Страх виртуозно тыкал холодным ногтем в сплетение нервных окончаний, из-за чего Ксеня так и норовила дёрнуться. Она с опасением наблюдала за лоскутами, пока те продолжали извиваться, точно туча склизких насекомых.

Из густых тканей вынырнула алая дева. Она осмотрела Аксинью и задвигала губами, точно пыталась сказать что-то, но новобранка вновь не могла расслышать ни звука, словно некто его отключил. Внешнемирка помнила, что видела её прежде и не единожды. Помнила, как в прошлый раз она тоже ей что-то говорила, но готова была поклясться, что тогда слышала её слова, но совершенно не помнила их. Девушка таинственно улыбнулась, ударила кулаком по своему плечу и направила на Ксеню раскрытую ладонь. Жест, наверняка, означал что-то, но что именно Аксинья не знала. Судакова вскинула руку и потянулась к незнакомке, как вдруг услышала звук удара.

Новобранка моргнула и вновь оказалась в зале. Она ошеломлённо перевела взгляд к мишени и не поверила глазам. Остриё кальфера торчало в начале средней секции круга.

— Ух ты! У тебя получилось! — на губах Плевила заиграла задорная улыбка.

У Аксиньи же в голове билась всего одна мысль: «Что сказала та девушка?» Она чувствовала будто не могла вспомнить то, что и под страхом смерти нельзя было забывать. Холодный пот и лёгкое головокружение захватили мир на несколько мгновений. Внешнемирка смотрела на свои руки и пыталась вспомнить слова незнакомки, но не могла отыскать в памяти ни слов, ни звуков. Решив не изводить себя очередными мыслями, новобранка выдохнула и сосредоточилась на разговоре. Зал перестал вертеться, а дыхание пришло в норму.

— Знаешь, сестрёнка, тебе бы побольше тренироваться. Ты должна быть сильной! — Плевил широко улыбнулся. — Фотина была сильной и умной, абсолютно бесстрашной и отважной. — В глазах Плевила отразилась гордость.

— Плевил! — взволнованно заговорила Оля.

— Знаю, знаю, нельзя называть Аксинью сестрёнкой, — недовольно буркнул мальчик, надул губы и отвернулся от светлой девочки, скрестив руки.

— Я всё спросить хотела: какие сезоны и месяцы в Зазавесье, они же отличаются от тех, что во внешнем мире?

— Ой, точно! Ты ж ещё не знаешь этого, — задумалась Оля.

— Вот тебе Оля всё по дороге и объяснят! Пошли уже, надоело мне на ваши потуги смотреть. Быстрее кишки вылезут через задницу, чем наша новобранка в центр попадёт. Так что почесали уже. — Марго посмотрела на Васильеву и Плевила, скрестив руки.

Мальчик довольно подпрыгнул на месте и начал подталкивать к выходу и остальных. Делать нечего, компания направилась на улицу. Аксинья пребывала в возбуждении от того, что узнает о Зазавесье немного больше. Пусть остальное время отбирала учебная литература, тренировки и университет, узнать о легендах, обычаях и манере погоды она была рада куда больше.

Единственное, что новобранку смущало, так это присутствие Фероксы, пусть она была в хорошем настроении, но Аксинья сильно сомневалась, что та продержится с ней много времени и не подкинет новую порцию, как выразился Андрей, «флирта». Уж чего-чего, а с ехидной орденовкой временами казалось страшно не только говорить, но и смотреть в её сторону. Однако и упускать возможность совместной тренировки Судакова не собиралась. Мало ли ей покажут несколько интересных приёмов и помогут улучшить технику боя.

Орденовцы начали удаляться из зала, как мимо них понёсся шестой отряд. Один из мальчишек ударил Плевила по затылку и унёсся со злорадным смехом. Сам потомок древней расы никак не отреагировал, не кричал вслед, не бросился за ним, лишь поёжился, потёр голову и озорно улыбнулся. Его спутницы напряглись, Марго с Олей даже хотели было броситься за ними, но по виду Плевила стало ясно, что меньше всего он хотел бы контактировать с хулиганами снова. Да и в глазах его сверкнула подавленность.

Аксинья, как никто понимала его. Ведь и сама старалась избавиться от воспоминаний о младших классах. От всего этого захотелось немедленно помыться. Радовало лишь то, что одноклассники не заходили дальше, но вот в случае с Плевилом, как она подумала, всё казалось иначе. Особенно когда из-под рукава футболки мельком показался сходящий синяк. Судаковой хотелось как-то помочь, но она боялась сделать хуже. Решение проигнорировать казалось неправильным, но и настаивать на объяснениях ещё хуже. Пусть мальчика она знала час с небольшим, но стала волноваться, как за себя саму, за младшую копию себя.

Орденовки, дабы не напрягать Плевила, спустили ситуацию на тормозах и таки дошли до поляны за орденом. Притоптанная трава, говорила о том, что на место приходило немало людей. Слышался шум ручейка неподалёку, больше походящего на одинокую струйку воды, а в глазах рябили лазурные лепестки цветков. Благодаря солнцу погода оказалась до нельзя тёплой, а ветра́ постепенно стихали. Над растительностью парили бабочки с переливающимися на свету крыльями. Они хлопотали в цветах и не обращали внимания на занявших поляну ребят.

— Ваши сезоны сильно отличаются от тех, что во внешнем мире? — заговорила Аксинья.

Марго с Олей хмурились от собственных мыслей и, похоже, даже не расслышали вопроса. Бэлп посмотрела на новобранку, но и рта раскрыть не успела, как её опередил Плевил. Только на его глаза попали лучики солнца, как они окрасились в светлые оттенки и стали похожи на драгоценные камни, в которых мелькали радужные огоньки.

— Да, но погода Зазавесья разительно отличается от погоды внешнего мира. Например, я слышал, что во внешнем мире сезоны довольно последовательны и стабильны. А вот нашим свойственна причудливость.

— Причудливость? — удивилась Аксинья и решила размяться вместе с остальными.

— Да-да, во внешнем мире такого не бывает! Как бы только объяснить...

— Ну, смотри. Наши сезоны называются — спириту́ра, ингика́ра, натуби́н и лакри́лис, — начала объяснение Бэлп.

Плевил ей кивнул, уступив роль рассказчика.

— Сейчас к концу подходит спириту́ра, среди всех сезонов она считается самым умеренным и спокойным. В самом его начале бушуют ветра, но макисмум на который они способны притормозить человека в передвижении. В это время года, природа обновляется после лакри́лиса. Лакри́лис можно сравнить, наверное, с зимой и осенью внешнего мира, потому что в этот период погода перемещается по определённым зонам. Пока в одной местности льют дожди, в другой стоит густой туман, в третьей идёт снег, а по прошествии двух недель определённые погодные условия переходят на другой сектор. Где был туман, могут начаться дожди или пойти снег. И так все три месяца.

— Как поётся в песне про сезоны: «Погоду по кругу меняет, в дураках всех оставляет!» — забавно пропел Плевил, дирижируя пальцем. — А ещё оттенки в этот период постоянно меняются с бело-синих, на ядовитые красные или лиловые.

Бэлп утвердительно кивнула, а после в разговор влилась и Оля:

— В общем-то не самое приятное время. Из-за частых перемен, растительность изматывается и к концу теряет насыщенность. Трава, листья и цветы становятся либо оранжевыми, либо блёкло-зелёными, а то и вовсе серыми.

— Следующий сезон, который сменит спириту́ру, будет ингика́ра. Он сравним с летом. Воздух становится сухим и начинается знойная пора. — Бэлп потянулась, а затем повернулась к Судаковой.

— Зато какие закаты можно увидеть. Буквально за вечер небо озаряют малиново-пурпурные, зелёно-жёлтые, пылающие красно-жёлтые и фиолетово-лазурные цвета. Но если льют дожди, то от земли начинает исходить пар. Редко, но случается так, что во время засухи из-под земли вырывается накопленный поток воды, похожий не гейзер и омывает зелень. Кстати говоря, растительность за спиритуру запасается водой и принимает более пылающие оттенки, я бы даже сказала немного осенние. Можно увидеть и бирюзовые, и пурпурные, и алые, и молочные листья, — Оля широко улыбнулась и посмеялась, завидев на лице Судаковой воодушевление. — По сравнению с внешним миром выглядит просто сказочно.

Бэлп усмехнулась, махнула на Васильеву рукой и продолжила:

— А после жаркого сезона наступает — набути́н. Мы называем его самым капризным из всех времён года, ведь с ним приходят очень буйные ветра. Вот тогда путникам опасно выходить неподготовленными, потому что с ног может снести за считанные секунды. Некоторые леса, куда ветер обрушивается сильнее всего, склоняются в стороны и застывают в изогнутых положениях. Но что раздражает больше всего, так это то, как ветер непредсказуемо меняет направления, поэтому может кидать из стороны в сторону. Когда я была маленькой, получилось так, что выбежала за пределы защитного купола и меня чуть не унесло.

Марго улыбнулась, вскинула голову и дружески пихнула Бэлп в плечо. Она разминала мышцы ног и спины, когда заговорила:

— А мы с сестрой этим пользовались. В нашем сайде как-то появился мальчик с роднёй из внешнего мира и рассказал о том, как они запускали воздушных змеев. Другой озорной мальчишка придумал так развлечение, его звали Ви́льт, хотя это не особенно важно. Так вот, все вместе мы соорудили что-то похожее на... как же там он называл эту штуку... А! Аэроплан. Мы крепили его на спину, зацепляли за руки и за ноги, протягивали верёвку и закрепляли за деревья, а после выходили за купол и подлетали. Местные сначала пугались, а потом стали нас называть «набути́нскими летунами».

Девочки захохотали, когда Марго расправила руки и сделал вид, что летала, а после откинулась на траву с блаженным видом и стала наблюдать за небом. Она грустно хмыкнула, отвернула голову от всех и продолжила лежать так, не оборачиваясь какое-то время.

— Ну вот! Нам бы с сестрой знать о таком, у нас бы все в поселении так развлекались, — надул губы Плевил. — А может в этот набутин так полетаем? — воодушевился юный орденовец.

— Я могу сделать тебе крылья, но лучше бы нам не заниматься этим на виду, а то капитаны с командором могут разозлиться. Как-то внешнемирец мяч притащил, ну они и решили поиграть в какую-то странную игру, пинали его ногами по каким-то воротам. Так их поймали за этим занятием, отчитали, да ещё и по шапке надавали. Командор сказала, что прошло уже их время ребячества. Что подумают, если увидят, как кастоды вместо работы в игрушки играют? — Марго скривила губы, а после издала звук лопающегося пузыря.

Плечи Плевила опустились и сам он поник, продолжив то и дело кривиться. Оля потормошила его за плечо и ободряюще улыбнулась.

— Мы что-нибудь придумаем, можем взять увольнительный и сходить куда-то, где нас никто не увидит. А ещё говорят, что в этом году в сайде «Торговцев» будут отмечать базарную неделю. В первый день запустят фонарики, как обычно, а вот на седьмой — лю́керперы.

Плевил заметно взбодрился, а Судакова недоумённо сощурилась. Она постаралась припомнить подобные слова, но в голову лезли только люкспили.

— А что это такое? — Она не удержалась и подалась вперёд.

— Лю́керперы это такие огни, очень похожи на фейерверки, но всё начинается с одного огонька. Когда он вспыхивает в небе, то из него разлетаются по три ещё таких же шарика вверх, потом от каждого из них ещё по три и так, пока всё небо не окрасится переливающимися красками и искрящимися огнями. Обычно такие запускают только в Корта́се — столице плодородных земель, но в последние годы более крупные сайды тоже стали закупать лю́керперы на праздники. Эффект просто бомба, уверена, что это до невероятного красиво! — Оля с энтузиазмом замахала руками и даже по-детски пискнула с восторгом. — А ещё я слышала, что под конец из огней складывает изображение Светлой Девы, которая расправляет руки и вниз осыпаются снопы искр. Считается, что так она дарит людям благословение до следующего года.

— Мне кажется мы сошли с темы. — Марго поднялась и скептично изогнула бровь.

— Ах, да! Но мы обязательно должны сходить и посмотреть на эту красоту! — воспылала Васильева и потрепала кудри Плевила. — Так вот. Во время набути́на, по крайней мере с середины второго месяца, дни становятся очень холодными, а вот ночи, наоборот, тёплыми. В это время в Зазавесье отмечается довольно много праздников в ночное время. А вишенкой на торте становятся звёзды. Они появляются и в дневное время суток, а их свет усиливается до того, что ночами они пылают так ярко, что небосвод принимает фиолетовые, синие и тёмно-лазурные оттенки.

— Даже когда лунного света не хватает, чтобы освещать землю, благодаря звёздам видно так же хорошо, как в полнолуние, — поддакнула Бэлп.

— Кстати, вот тебе ещё отличие от внешнего мира. У вас в неделе семь дней, а у нас восемь. — Марго поднялась вместе с Бэлп, и они стали обговаривать спарринг.

Начинали аккуратно, но чем дальше заходили, тем серьёзнее становилось их противостояние.

— А так это потому, что в Зазавесье определили восемь фаз луны благодаря которым и стали исчислять недели, — добавил Плевил. — Это во внешнем мире вроде упирается что-то в религию или как-то так, типа кто-то создавал землю семь дней или всего семь фаз луны обнаружили... В общем вивпамунды ребята забавные.

Пока Аксинья мечтательно думала о том, что желала увидеть все сезоны и побывать на праздниках за завесой, орденовцы вернулись к обсуждению тренировки и полётам, о коих Марго старалась говорить во время передышек. Судакова же старалась не показывать гнетущего разочарования.

Если всё обернётся наихудшим образом, ей доведётся застать лишь первую половину месяца засушливого сезона. Она позволила себе грезить мечтами, которые рывком возносили на вершины фантазий, пока зыбучие пески реального мира не притягивали обратно, где проблемы сами собой не решались.