Дикая Душа: Пробуждение

Аксинья испуганно металась во тьме. Ей казалось, чем дольше она находилась в бездне, тем глубже погружалась. Всё, что она слышала — шипение со всех сторон, точно её окружали змеи. Догадка укреплялась по мере того, как руки и ноги оплетали подобия хвостов из угольно-чёрной дымки.

Склизкая беспомощность облюбовала каждый сантиметр кожи, и как бы Аксинья не брыкалась, конца и края мраку видно не было. Она поздно осознала, что Кэтсия захватила тело и яро запаниковала, когда подумала, что останется в этом месте навсегда. Слёзы напрашивались на глаза, когда внешнемирка думала о том, что проиграла время, тело и неравное сражение. Прежде она уже чувствовала подобное, когда её чуть не убил Мессор, но этот случай всё же отличался, ведь до того Ксеня не воспринимала всерьёз древнее существо, как своего врага. Кэтсия столько ей помогала, что новобранка расслабилась и позабыла об угрозе, стала думать, будто та в какой-то мере являлась союзницей.

От воспоминаний о том, как тёмный монстр пронзал грудь, Судакова ощутила ледяные дорожки, скатившиеся по щекам. Казалось, что они обращались в лед, когда срывались тёмные пучины.

Почему-то именно в этот момент новобранка стала вспоминать семью и друзей. И поняла, что не может позволить себе сдаться. Аксинья напористо стала сдирать с себя смольные лианы, но те снова и снова хватали её и тянули всё ниже. Уловив крохотную частицу света, которая потухла прямо перед лицом так же быстро, как и появилась, Судакова на мгновение застыла.

А ведь такое уже было, Ксене на ум пришло верное решение вновь обратиться к свету. Оживившись, она начала перебирать в памяти счастливые воспоминания, которые согревали подобно горячему чаю в промозглый зимний вечер. Лучи света стремглав разрезали тьму. Чьё-то едкое шипение раздалось прямо в ухо. Холодные лапы стиснули Аксинью с ещё бо́льшим напором, словно на плечи взвалили тонну кирпичей. Новобранка порвалась навстречу лучу, отдав последние силы. Мрак сгустился, сковав движения напрочь. Обессиленно подняв голову, Судакова почувствовала поедающую апатию, словно из неё выкачивали жизнь. Стиснув кулаки, новобранка предприняла ещё попытку и протянула руку, как по ней поползли тёмные и тонкие смольные потоки, точно тощие черви, заполненные землёй.

Из лучей вынырнула светящая молочным длань и потянулась к Ксене, а следом появилась мужская фигура, что отчаянно рвалась к утопающей. Человек, объятый светом, спускался прямо к ней, а мрак боязно отступал и жался всё глубже, лишь бы не попасться. Тьма яро и оголтело шипела, бросалась, билась и никак не желала отпускать пленницу, но чем ближе становился спаситель, тем быстрее таяла решительность мрака. Судакова ощутила, как цепкие путы сжали её крепче, но она отказывалась сдаваться, когда спасение было всего в шаге от неё. Юноша спустился к ней, бережно подхватил обращённые ввысь пальцы и потянул к себе. Он махнул другой рукой, как оковы спали, избавив новобранку от непомерного груза. Спаситель бережно прижал к себе Ксеню и устремился ввысь.

Внешнемирка бросила взгляд вниз и поёжилась, заметив разъярённые глаза девушки-тьмы. Та медленно опускалась и лишь мраморные глаза указывали на её присутствие. Юноша приподнял лицо Судаковой за подбородок и одарил мягкой улыбкой. Апатия, горечь и злоба вмиг сменились успокоением, а силы постепенно полнились в изнывавшем от слабости теле. Точно прочувствовав её настроение, он игриво ткнул пальцем Аксинью в лоб напоследок и отпустил пассажирку, отправив её под защиту потоков света, которые продолжили поднимать нерадивую авантюристку.

Судакова открыла глаза и услышала чьё-то жужжание у самого уха. Она перевела расфокусированный взгляд и сумела различить пряди волос цвета тёмной герани. Новобранка затрясла головой, чтобы прийти в себя, когда поняла, что орденовец придерживал её за плечи. Осознание резкой вспышкой молнии ворвалось в сознание. Телом овладела дрожь, едва Ксеня осмыслила произошедшее. Аксинья растерянно посмотрела в ясно-голубые глаза Андрея и всхлипнула. Его радужки почти молниеносно переменились на золотистые.

От переполняющего страха, она и заметить не успела, как Абектибус притянул её к себе и упёрся лбом в плечо внешнемирки.

Судакова прильнула в ответ и вцепилась в его плечи. Точно ручейки на асфальте во время дождя, из глаз полились слёзы. Орденовцы сжимали друг друга в крепких объятьях, точно один удерживал другого не просто от падения, а забытия в бесконечной бездне. Ксеня позволила себе вжаться в него, чтобы почувствовать опору и знак того, что она вырвалась из невыносимо холодного плена мрака. Тепло, исходившее от Андрея и мягкие ароматы мяты, нотки лимона и почти неуловимый шлейф зелёных яблок — успокоили воспалённый эмоциями разум. Едва орденовец попытался отстраниться, как Аксинья протестующе крепче стиснула его плечи. Меньше всего ей хотелось, чтобы он видел её лицо, залитое слезами и распухшие красные глаза. После этого Абектибус примирительно придвинулся обратно и позволил Ксене успокоиться.

Андрей отпустил нерадивую новобранку лишь, когда та перестала дрожать. Ей стало стыдно за заплаканные щёки и неприглядный вид, а потому она поспешно отвернулась, старательно пряча лицо. Однако орденовец бережно коснулся её щеки, нахмурился и неуклюже стёр солёную дорожку, чем вызвал новую волну мурашек, что приятно прокатились по телу. Ксеня чувствовала острую потребность зарыться в его объятья и не выбираться до тех пор, пока не найдётся решение для спасения. Ей всего-навсего хотелось безопасности, а рядом с ним она ощущала её как никогда раньше.

— Что произошло, ты вся дрожишь?

— Я...

Её прошибли воспоминания, нещадно хлестнули по лицу, из-за чего взгляд стал безумно-опустошённым. Последнее, что она помнила, как читала дневник, а сразу после существо завладело телом. Аксинья так испугалась, что не сможет проснуться, из-за этого голос надломился.

— Я не понимаю... Мне страшно, Андрей, — просипела она и обняла себя за плечи.

Тело, точно пледом, обернула сонливость. Аксинья чувствовала, как слабела, а полное истощение настаивало на сне, но новобранка напрочь отказывалась закрывать глаза. Она страшилась того, что Кэтсия вновь пробудится, заберёт тело и, и без того скудный запас времени. От кончиков пальцев устремилась колючая волна, которая добралась до спины, пролезла под мышцы, затем по позвоночнику и устремилась к ногам. Казалось, точно тысячи маленьких иголок поочерёдно вонзались в плоть.

— Спать хочется, — уже более спокойным голосом промямлила Судакова.

Веки, точно кто-то силой старался закрыть, мышцы обмякали и новобранка почувствовала, что ей совсем не хотелось никуда идти. Она готова лечь прямо под деревом, лишь бы ей дали возможность отдохнуть от всех напастей. Заплаканные глаза обжигал ветер, аромат древесины и цветков векового древа настойчиво усыпляли. Аксинья держалась лишь благодаря бодрящей мяте, а быть может и не в ней дело? Может, в самом человеке, который находился рядом и вытаскивал её из различных передряг?

Андрей без ехидства усмехнулся и уверенно притянул голову Ксени к груди. Провёл рукой по волосам, остановил руку на спине, а второй подхватил ноги новобранки.

— Так и быть, можешь поспать, пока экспресс не доставит тебя до кровати. Но это лишь в качестве исключения!

Аксинья улыбнулась и прижала голову к крепкой груди. Окутанная теплом, она и заметить не успела, как засопела.

***

Аромат свежезаваренного зелёного чая побудил Судакову принюхаться и приоткрыть глаза. Едва она заметила кого-то перед собой, как сразу сомкнула веки и сделала вид, что ещё спала. Она успела сообразить, кто перед ней находился, но стало до того стыдно, что казалось даже кончики ушей покраснели. Как она могла так беспечно заснуть у него на руках? Совсем глупая? Когда раздражение перетекло в то, что она оказалась не против стать одной из дурёх-принцесс, которых то и дело таскали на руках и спасали из разных проблем? А, точно! Она же поставила себя так ещё вначале... Раздражение разлилось по телу со скоростью лесного пожара.

Может Аксинья и стала принимать факт, что что-то чувствовала к орденовцу, но это не значило, что она должна размякать как маршме́ллоу от жара огня при его виде! Что за абсурд!

— Я знаю, что ты уже не спишь, — сказал Андрей.

Аксинья ощутила себя застуканной на месте преступления. Поджав губы, она посмотрела на орденовца взглядом виноватой собаки. Как только до неё дошло, что он лежал всего в полуметре от неё, готова была поклясться, что кровь начала плавить кожу и готовилась политься по лицу, подобно лаве.

Как это произошло? Почему они лежал в кровати? А главное где! Она оглянулась, за окном вечерело. Орденовец же безучастно наблюдал за ней, подпирая голову. Андрей хитро улыбнулся, накрыл ладонь Судаковой и произнёс:

— Принцесса, я так рад что вы проснулись и без волшебных поцелуев. Можете уже вставать, пока не промяли мою кровать, — издевающимся тоном закончил Абектибус.

Аксинья нервно выдернула руку и отодвинулась на край кровати.

— Почему я тогда не в своей комнате, раз так боялся, что я твои простыни замараю, сударь?

— Я вот не припомню, чтобы услышал от тебя, где находится ключ, — саркастично выдал он. — В следующий раз, привяжи к своей лапке с запиской, чтобы я уж точно разобрался.

Судакову передёрнуло, а мурашки защекотали меж лопаток. Если бы от смущения можно было воспламениться, то она бы давно искрилась, подобно бенгальским огням иди обратилась в человека с горящей головой.

— Ещё маньяков мне не хватало в комнате. Или ты извращуга какой?

Глаза орденовца сверкнули янтарным блеском.

— А ну брысь с моей кровати! Пристроилась, как кошка, может ещё в ногах будешь спать?

— Боюсь задохнуться, — скривилась Аксинья и прозорливо улыбнулась. — Ты извини, если снова напрягла. — Она поднялась и уселась на край.

Голова до невозможного гудела, а ноги непослушно дрогнули. Она обратила внимание на тумбочку и заметила чашку чая. Изумилась.

— Это мне?

— Ещё чего, подай-ка мне. С тобой одни нервы, вот и заварил чаю. А ещё, если я из-за тебя потянул спину, будешь должна.

— Кому должна, тем прощаю, но могу подкинуть мазь.

— Вот и помогай после этого людям.

Аксинья почувствовала себя несколько неловко. Точно она напросилась в поздний час в комнату к мужчине, а обещанного так и не выполнила. От этой мысли её замутило, даже кончики пальцев оживлённо затикали от смущения, однако сердце восторженно бухнуло. Из-за этого она разозлилась на себя саму, свои глупые и неуместные реакции и что давала слабину.

— Кстати говоря, завтра в тренировочном зале ножи метают, тебе бы не помешало меткость потренировать. Там в основном будет мелкотня, но ты не смущайся, если они окажутся лучше тебя.

— Почему это звучит, как завуалированное оскорбление?

— Я? Да и ещё и завуалированные оскорбления? Никогда бы не подумал, что что-то из моих слов можно воспринять так. Но правильнее будет убрать слово «завуалированное». — Андрей выглядел уже спокойнее, однако огонёк озорства разряжал обстановку.

Привычное безразличие и незаинтересованность окончательно охладили Судакову. Мысли прояснились, прогнав навязчивые чувства прочь в грудную клетку, где им и было место.

— Тебе стоит делать печенья с саркастичными предсказаниями. Так и вижу эту картину: «Как здорово, что ты остался всё тем же человеком, неумёхой и простофилей. Как хорошо наблюдать за постоянством». Те, кто любит такие штуки, оценят. — Аксинья пошла на выход. — Спасибо за помощь, сударь.

— Хочешь, чтобы я общался с тобой через печенье? Будешь должна, сопелка.

Новобранка скривила ироничную мину, показала язык, точно малое дитя и вышла.

***

Чтобы попасть на тренировку, Ксене уже который раз приходилось уходить с последней пары. Она уже начинала беспокоиться о том, что преподаватели могут позвонить матери и спросить причину внезапных уходов. Но поскольку таких же, как она, студентов в университете хоть лопатой разгребай, на неё внимание мало кто обращал, чему она оказалась безмерно рада.

Добравшись до ордена, Судакова переоделась, пока её колотило от нервов, точно на морозе. Мало того, что на тренировке будет по большей части младшая группа, так ещё тревожила возможная встреча с Андреем. Аксинья ещё не до конца понимала, что с ней происходило, действительно ли у неё чувства или всё из-за помощи, за которую не хотелось оставаться в долгу. Да и из головы никак не выходило его непривычно прозорливое поведение, нежные прикосновения и заботливые действия, которые разнились с саркастичными высказываниями.

Внешнемирка давно предполагала, что причиной смены оттенка глаз орденовца являлись эмоции. Но и проявлялись они лишь когда Абектибус испытывал сильные чувства. Так, по её наблюдениям: синий оттенок означал печаль, чёрный — злость, голубой — беспокойство, зелёный, вероятно, раздражение, а вот с янтарными Аксинья не разобралась. Казалось то ли это веселье с радостью, то ли симпатия. Когда думала о последнем, то смущалась до такой степени, что стучала себя по щекам, лишь бы не нафантазировать лишнего. В конце концов из-за того, что она часто надумывала всякого, то могла воспринять хорошее отношение за проявление чувств. А раз так, то не стоило ей торопиться с выводами, хотя куда уж там. Она в своих-то чувствах с трудом разбиралась, что уж говорить про чужие.

Выбросить из головы эти мысли никак не выходило, а потому Аксинья постаралась сосредоточиться на тренировке. Она выдохнула, собралась с силами, а после нервно зашагала в зал.

Помимо прочих переживаний, Судакова до смерти боялась опозориться, ведь по факту толком не умела ни метать, ни прицеливаться. Одно дело оплошать перед одним человеком, но другое, когда это происходит в заполненном множеством глаз зале. Стало ещё волнительнее и тревожнее от этого осознания. Ладони в ту же секунду вспотели, и Ксеня принялась ожесточённо вытирать их о бриджи, но от этого жеста стала чувствовать себя ещё глупее.

Когда новобранка вошла, то еле сдержалась, чтобы не охнуть. Помещение заполнили орденовцы разных возрастов к её удивлению. Среди них встречались как дети, на вид от одиннадцами лет, но их оказалось не больше восьми человек, подростки и даже ребята из старших отрядов. Коленки новобранки чуть не подкосились. Она чувствовала себя до ужаса неуютно в местах с кучей незнакомых людей, а потому через силу зашагала внутрь, заставив себя передвигать задеревеневшие конечности. В какой-то момент и вовсе захотелось развернуться и уйти, но Аксинья пересилила себя и прошла внутрь.

Орденовцы метали небольшие ножики в прикреплённые к стенам мишени. Какие-то выглядели обычными и представляли собой круг, другие же двигались из стороны в сторону в виде силуэтов людей. Гантели, турники и лавочки сместили в противоположный угол, чтобы не мешали, туда же отправили маты, тренажёры и деревянные шесты.

Аксинья бродила среди ребят, как потерянная овечка, пока не заметила сосредоточенную Олю. Светлый волосы подруга собрала в высокий хвост и сверлила мишень грозным взглядом. Лёгким движением руки, она выпустила нож и попала совсем рядом с «сердцем» человекоподобной мишени. Новобранка поспешила к ней, обрадовавшись тому факту, что не придётся искать место преткновения и ловить прожигающие затылок взгляды. Не успела она и пары метров пройти, как с кем-то столкнулась. Ксеня опустила голову и заметила мальчика, ростом почти по плечи. Он хмурился и недовольно потирал лоб.

— Ай! И чего ты прёшь напролом? — беззлобно пожаловался орденовец, на что Аксинья вскинула руки.

— Прости-прости, ты в порядке? Ударился?

Подросток распахнул глаза, устремив на Судакову недоумённый взгляд, а она чуть не охнула. На неё уставились, точно два солнечных бархатца с медовым отливом, а его зрачки отсвечивали, точно, как у кошки в темноте. Новобранка прежде не встречала ничего подобного, а потому рассматривала с таким интересом, что показалось, смутила мальчика.

— Да всё в порядке! — он задорно улыбнулся и упёр руки в бока.

Благодаря озорному виду, он напоминал совсем ещё котёнка, которого хотелось затискать. Аксинья потрепала его по пушистым пепельно-серебристым волосам и вновь изумилась, когда заметила лилово-сапфировые переливы на закручивающихся локонах. Бросилось предположение, что у него крашенные волосы, но Судакова готова биться об заклад, что ни одна краска не способна дать подобный результат. Родинки у глаза и на скулах, придавали его лицу миловидности. Ксене они напомнили звёздное небо, поскольку если провести невидимые линии между ними, можно получить фигуры. Внешнемирка в жизни не встречала настолько необычных людей.

— А ты высокая! — вдруг выдал орденовец и примерился рукой к её росту. — Мне еще расти и расти до тебя, — буркнул он. — Ну, ничего, время для этого ещё есть.

— Сколько тебе лет?

— Двенадцать, — он огорчённо выдохнул и свесил руки. — Знаешь, ты напоминаешь мою старшую сестру.

Судакову удивил тот факт, что ещё совсем дети уже состояли в ордене. Ей это казалось диким. Не ровен час, и их тоже могут по незнанию отправить на опасное задание, и что будет тогда? Подросткам придётся расплачиваться за чужие ошибки?

— Она тоже в ордене?

— Фоти́ны, к сожалению, уже нет с нами. — Оля оказалась рядом и сжала плечо орденовца.

Мальчик погрустнел, поджал губы и отвернул голову. Его лицо омрачилось напускным спокойствием, из-за чего он стал казаться старше своих лет.

— Во внешнем мире говорят, что любимые нами люди навсегда остаются вот здесь. — Аксинья указала на грудь орденовца. — Они всегда рядом и наблюдают за тем, как мы живём. Радуются, печалятся и переживают вместе с нами. И даже то, что ты их не видишь, не значит, что их нет.

Изумлённо застыв, мальчик распахнул глаза. Судакова подумала, что стоило держать язык за зубами, потому как испугалась, что могла огорчить его. Как никак не все люди хотят слышать подобное, а постоянные упоминания о том, что человек вечно живёт в их сердцах, разжигают костёр раздражения. Если бы людям была подвластна смерть, то своих любимых они бы явно не отправили жить в сердце, а оставили близ себя, живыми и невредимыми.

— Фоти́на... — с его губ слетел шёпот. — Ты прямо как она! Даже улыбаешься так же.

На его щеках вспыхнул румянец, а сам он неловко почесал затылок. Его волосы вились и закручивались, подобно травяным колосьям, укрытым утренней росой.

— Ты будешь моей сестрой?

— Пле́вил! — неловко воскликнула Оля и неуклюже замахала руками.

Пле́вил повернулся к Васильевой и по-птичьи склонил голову. В его взгляде отражалось искреннее непонимание, а озорная улыбка залила юное лицо.

— Так, пора переходить к делу! Пошли, я покажу, что делать, ты же пришла на тренировку? — Оля упёрла ладони в плечи Судаковой и повела к мишеням, не спуская глаз с озадаченного Пле́вила.

Орденовец пожал плечами, вернулся к мишени и подхватил ножик. Он метнул его точно в голову по движущейся цели. Аксинья поражённо разинула рот и почувствовала себя ещё большей неумёхой.

— А как Плевил оказался в ордене, он же ещё совсем ребёнок, разве нет? Мне казалось, что в таких отрядах им как минимум лет пятнадцать.

— Да, двенадцать лет кажется совсем ничтожным возрастом для кастода. Но не стоит его недооценивать. Он очень умный и способный. Насколько я знаю Плевил уже в девять оказался в академии и окончил её экстерном на год раньше. Конечно, дети, настолько одарённые в его возрасте, встречаются довольно редко, потому как обычно гении заканчивают обучение около пятнадцати лет. Говорят, что Плевил пришёл в орден вместе с сестрой, и их взяли под опеку и направили обучаться. Да и как пропустить тех, кто принадлежит к роду истинных этваха́умов.

— Так вот почему у него такая необычная внешность.

— Именно, вот тебе небольшая справка. Этвахаумы чуть ли не в трое сильнее кувелов и полностью осваивают способность ещё до двадцати пяти. Кстати говоря, волосы и глаза далеко не всё, что может отличать их от обычных людей. Ты же заметила, что у Плевила кожа отдаёт янтарным и сапфировым отенками? Ещё я слышала, что им пришлось бежать из своего поселения, но остальная информация засекречена, даже фамилия рода.

— Но разве их тогда не стоит беречь, как представителей нации? — возмутилась Аксинья.

— Я думаю, что орден слепо верит в то, что цель оправдывает средства. Не думаю, что командор сделала бы что-то необдуманно. Особенно учитывая то, что этвахаумам строго-настрого запрещено покидать их поселение. Около ста лет назад, плюс минус лет десять, чуть не началась гражданская война из-за того, что девушка соблазнила парня этвахаума и понесла от него. Хотели убить и девушку, и полукровку, но те скрылись и найти их не смог никто. Правда ходили слухи, что их всё же убили, поскольку останки женщины нашли через годы в лесах полных хищных тварей.

Судакова зацепилась за слова Оли. Конечно, её очень интересовала древняя нация, но больше всего её волновало совсем другое. Раз уж тема зашла и мнения с подругой сошлись, Ксеня решила не упускать шанс расспросить побольше.

— «Цель оправдывает средства», говоришь? Ты же предупреждала меня о чём-то подобном, может, объяснишь всё по-хорошему?