Дикая Душа: Пробуждение

От нервного напряжения сводило мышцы. Чем дальше тянулся коридор, тем тусклее становилось освещение. Временами из-за бушующего волнения казалось, будто стены постепенно сужались и грозились вот-вот обратиться в капкан. Капли пота скатывались по спине, вызывая омерзительно липкую волну мурашек. На виски давили отдалённые шаги и приглушённые голоса из других помещений и коридоров. Аксинья то сжимала, то разжимала похолодевшие пальцы и бегло осматривалась. Она следила за тем, чтобы позади неё никого не оказалось, ведь паника без конца шептала, что некто пробирался следом, точно хищник, желавший вспороть её глотку зубами. Заходить в эту часть здания настрого запрещалось, а потому страх ударял под дых всякий раз, когда неподалёку кто-то проходил.

Однако желание получить ответы душило куда сильнее тревоги быть пойманной за руку.

Аксинья осмотрела следующий пролёт и юркнула в полутень, скрываясь в углублении стены. На пути никого не оказалось, она волнительно выдохнула и продолжила красться. Каждая скрипучая половица действовала на нервы и заставляла ускорять шаг. Сердце бесновалось, подобно табуну взволнованных лошадей.

«Я проторчала здесь более чем достаточно бездействуя. Нужно добраться до комнаты и узнать, что со мной творится. Иначе меня и правда вынесут отсюда вперёд ногами!» — она скрипнула зубами, когда в висках болезненно запульсировало.

За всё то время, что она пробыла в этом мире в ожидании, положение ухудшилось до того, что смерть стала дышать в затылок, точно дикий зверь. Запутаться ещё больше казалось невозможным, но возникло предчувствие: один неверный шаг и бунтарка увязнет в трясине сразу по подбородок без возможности выбраться.

Беспредельщица не раз задумывалась о том, что не стоило изначально ввязываться в дела другого мира и корила себя за любопытство. Будь она умнее, может и не стала бы соваться в заварушку при первой же возможности. Однако, когда она представляла, что выбирала другой путь, с ужасом осознавала, что возвращаться к прежней жизни не желала.

Не сдержавшись в очередной раз после назойливого воя половицы, Аксинья в несколько больших шагов преодолела расстояние, оказалась у нужной двери и с терзающим предвкушением уставилась на ручку. Пальцы обдало холодом, а в груди неприятно защекотало. Судакова попыталась открыть дверь и готова была поклясться, что почувствовала, как страх начал дразнить её, царапая рёбра.

От неминуемого провала хотелось взвыть. Ксеня нетерпеливо задёргала ручку в приступе злости, а после схватилась за голову. Слишком много пройдено, чтобы идти на попятную.

— Помоги мне! — от безысходности зашептала она в пустоту и окинула перепуганным взглядом коридор.

Сердце, как казалось, стремилось вырваться из тела и нещадно пульсировало то в висках, то в животе, то на кончиках пальцев, точно искало место, через которое выбраться было бы проще всего. Нерадивая взломщица уже готова была отступить, когда ощутила, как по пальцам побежала бушующая энергия. Аксинья опустила глаза и заметила золотисто-зелёные переливы, скользнувшие в замочную скважину. Мгновение. Второе. Судакова вся издёргалась, когда, наконец, услышала заветный щелчок. Она расслабленно выдохнула и пожелала скорее скрыться в темноте по ту сторону, но не успела даже ручку повернуть, как кто-то вцепился в её запястье. Дыхание перехватило, а паника забилась в венах вместе с адреналином.

— Куда-то собралась, заблудшая овечка? — неодобрительный тон мигом остудил пыл и заставил позабыть все придуманные оправдания.

«Ну зачем я это влезла! Что мне дома тогда не сиделось!» — подумала Аксинья, осознав всю патовость ситуации.

Новобранка посмотрела на орденовца перед собой. От него веяло насмешкой и осуждением. Она не сразу узнала его, лишь когда локон чёлки слетел с глаза и открыл вид на шрам и радужку цвета огненного аканита. Аксинья занервничала и стала потерянно бросаться из стороны в сторону.

— Да, я похоже заблудилась, у меня этот... топографический кретинизм!

— «Топографический»? А думаю, что просто кретинизм, — новобранец недобро ухмыльнулся и вскинул бровь. — Сюда нельзя заходить, не делай из меня идиота. Может, тебя стоит отвезти к командору? Уж там ты явно станешь сговорчивее.

Сердце Судаковой провалилось в пятки. Она готова поклясться, что слышала, как в коридоре начал раздаваться топот собственных мыслей. Растерявшись, она собралась бежать. В конце концов не пойман — не вор. Внешнемирка собралась развернуться, как парень внезапно рухнул. Его тело обмякло и всё что он успел издать — короткое мычание.

Аксинья поздно опомнилась и заметила, рядом с ним витал изумрудный поток. Ноги подкосились со страху и от наступившей слабости. Внешнемирка медленно впадала в панику. Опасения сбылись — её поймали, но как реагировать на то, что новобранец оказался без сознания посреди коридора? Как он вообще оказался в этом месте и что с ним делать? Схватившись за голову, Судакова постаралась отдышаться, чтобы не погрязнуть в панике. С трудом, но ей удалось совладать с собой, однако выхода она так и не придумала.

Новые волнения, вновь подняли цунами. А дышит ли орденовец? Руки затрясло, Аксинья нервно дёргалась то к нему, то назад. В висках пульсировало то ли биение сердца, то ли кровь. Паника возросла до отметки «критично» и готовилась поставить новый рекорд.

«Тащи его внутрь, что встала? — устало спросила Кэтсия. —Давай! Приди в себя, букашка, а то так и раздавит кто-нибудь», — закончила она раздражённо.

Судакова разнервничалась, поднесла руку к шее и истошно взмолилась о том, чтобы он оказался жив. Глаза защипало, когда она-таки нащупала пульс, но затряслась пуще прежнего. Сумев подхватить обмякшую тушу, новобранка попыталась заволочь его в комнату, но повалилась следом от тяжести. Даже будь она не ослаблена, как должна сдвинуть его с места? Он здоровый бугай, и она, неумёха, которая ещё только привыкала к тяжести меча.

Попыток Аксинья не оставляла, но и успех был настолько ничтожным, что продолжи она в том же ритме, провозилась бы до второго пришествия. А там уже мог ещё кто-то нарисовать и что тогда? Ксеня и Кэтсия собрали бы кучу потерявших сознание бедолаг?

— Ты дел натворила, а я убирай? Помоги для приличия.

«А ты бы предпочла объясняться у командора?» — насмешливо прошипела Кэтсия.

Существо сжалилось и худо-бедно, но помогло справиться с ношей. Руки Судаковой изнывали, как и поясница. Она не переставала удивляться, как не сломалась. Но больше её тревожило, что делать с орденовцем, когда он очнётся? Он же наверняка помчится доложить о ней, и что делать в этом случае? В конечном итоге она махнула на него рукой, закрыла дверь, судорожно вдохнула и нащупала люкспиль. Адреналин бурлил в крови, из-за чего тело зудело и требовало бежать прочь. Но новобранка не могла уйти без ответов.

Если ей не удастся придумать, как выжить, то всё остальное не будет стоить и ломаного гроша. На крайний случай, она подумывала о том, чтобы рассказать ордену, что Кэтсия сидит в ней, вдруг они смогут извлечь её, хотя в это веры почти не было.

Перед глазами всё те же пыльные свитки, грудящиеся книги и обветшалые картины. Только на сей раз Аксинья заметила явное отличие. На полотне, где прежде была девушка с ушами, оказался совсем иной облик: женщина в форме ордена с подписью «третий командор седьмого ордена». Рамка оказалась сломанной, вероятно, потому её могли снять для починки и позабыть. Новобранка видела ранее пустующее место в коридоре со всеми предшествующими и нынешним командорами.

Отчего-то стало неспокойно. Судакова поёжилась и решила начать поиски. Каждую пролистанную книгу, что не содержала ничего полезного, Аксинья убирала на место. Какие-то повествовали о делах ордена, заданиях, изменениях в рядах и нападениях врагов, которые описывались как «пришедшие». Судакова сделала вывод, что то могла быть Кэстия, но письмена показались ей зашифрованными, так как записи выглядели крайне странно, точно пытались запутать неверующего. Пришлось отложить их. Другие же писались исключительно на языке кувелов, где внешнемирка ничего разобрать не могла. Со свитками оказалась та же история. Однако Аксинья наткнулась на одну интересную запись, касающуюся последнего нападения Итенедонимуса. Она поняла лишь то, что всё случилось в «Благодатный день», но что это означало — не имела никаких понятий, а потому быстро утратила интерес и отложила свиток.

Аксинья обошла комнату несколько раз, но ничего полезного не нашла и вернулась к картине. Она устало рассматривала черты командора, поломанную рамку с извилистыми узорами, когда заметила тусклый блеск позади. Новобранка прищурилась и протянула руку. За полотном скрывалась записная книга с филигранными уголками, крепящимися поверх кожаной обложки.

По спине пробежался холодок, Аксинья раскрутила лямку, что обязывала дневник.

Первая страница оказалась пустой, ровно так же, как и последующие. Судакова гневно выдохнула, теряя терпение. Ещё и похолодевшие пальцы не слушались. Аксинья хотела положить находку на место, как на страницы попали радужные огоньки от люкспиля. На страницах стал проявляться аккуратный почерк. Новобранка оживилась, когда заметила слова «Кэтсия э́нема». Она решила не медлить и взялась за чтение. На некоторых листах красовались разные рисунки, которые Судакова с интересом разглядывала. В дневнике описывалось, что Кэтсия энема древнее существо, указывалось время её появления и странные события, которые обозначались зашифрованными названиями. Сравнив временные рамки, внешнемирка выяснила, что дух не появлялся в Зазавесье более трёх ми́ллисанов. Благодаря изучению истории, Аксинья вспомнила, что за завесой так именовались тысячелетия.

Она глубоко задумалась. Что же случилось с Кэтсией, если между её последним и нынешним появлением прошло больше трёх тысяч лет? Почему она снова появилась и где пропадала?

Судакова продолжила чтение, но готова была взвыть от досады, когда дошла до последней страницы. Она с сомнением посмотрела на изменившийся почерк. Он стал корявым, даже судорожным и до того неразборчивым, что пришлось пробежаться глазами по тексту больше шести раз, чтобы разобрать все слова. Дабы лучше усвоить написанное, Аксинья зачитала вслух:

— Мной найдено предсказание вэне́фи, оно настолько потрясает, что сложно вообразить о последствиях! В нём говорится: «Необузданный дух, неукротимый и повергший мир в хаос своим появлением, однажды возродится в новом обличие, снова оказавшись на земле. Её разрушительная сила положит конец всем началам, уничтожив границы между светом и тьмой». Помимо того, по секретным данным я выяснил, что она являлась преданной союзницей Тёмного. Пуркоган одолел её и позаботился о том, чтобы она не имела и шанса на возвращение. Орден стёр о ней всевозможные упоминания из истории Зазавесья! Но если по пророчеству ей суждено вернуться, выходит... миру предстоит разломиться на части...

От нашедшего ужаса Судакова выронила тетрадь и почувствовала, как сердце ускорилось до такой степени, что подумалось начнёт кидать обладательницу, как мячик из стороны в сторону.

В голову ударил свистящий ультразвук. Бешено и громко, он бросался из стороны в сторону, вызывая вспышки боли. Аксинья схватилась за голову и упала на колени, ощутив, что тело перестало слушаться. Новобранку затрясло, точно от удара током, а в глазах задвоилось. В один миг, боль стала настолько невыносимой, что Судакова ощутила, как сорвалась в бездонную тьму, а разум погрузился в смольный туман.

***

Свет люкспиля освещал пылинки, неугомонно кружащиеся в пространстве. Старые свитки и книги в потрёпанных, но добротных обложках устало кучились на столах, томясь под накопившимся слоем пыли. Всё в помещении, казалось словно забытым временем.

Ксеня распласталась на полу, пока пальцы на руках не зашевелились. Её тело начало двигаться. Рядом валялись открытый дневник и тело новобранца, что наводили гнетущее настроение. Осторожно поднимаясь, она упёрлась руками в пол. Лицо, спокойное до этого момента, внезапно озарилось безумной улыбкой, хищным оскалом. Она повертела одной рукой, задвигала пальцами и разразилась беззвучным смехом. Эмоции на её лице стали ярко-выраженными. Зелёный блеск скользнул по глазным яблокам, угасая в зрачках. Она окинула взглядом помещение, ехидно ухмыляясь. То, что Кэтсия двигала руками и управляла телом, означало победу, что она добилась своего.

Одной из её особенностей являлись глаза, которыми она взирала насквозь, как предметы, так и людей. Она видела истину, но только ту, что ей позволялось увидеть. Видела сокровенные помысли и цели, но до конца так и не освоила даже эту хитрость, чтобы разглядывать сквозь искажающую призму. С неодушевлёнными предметами всё обстояло проще, они открывали ей сокровенные тайны без уловок.

Кэтсия приблизилась к занавешенному полотну, сорвала простынь и иронично ухмыльнулась. Осмотрев собственный портрет, она отметила его фиктивным по отношению к реальности. Как людишки вообще могли додуматься нарисовать это уродство и опорочить её такой безвкусицей? Найди она нарисовавшего эту картину, то непременно выдавила бы ему глаза и оторвала руки, чтобы больше никогда не брался за кисть.

Отделка на стенах чуть выше уровня глаз отличалась. Это существу удалось заметить ещё в первый визит внешнемирки. Хоть Кэтсию и удручал факт того, что приходилось позорно прятаться и выжидать, она смиренно приняла нежеланную участь. Так у неё хотя бы был шанс на успех, а ещё это давало хорошую возможность спрятаться на время, залечь на дно и наблюдать за вражескими действиями. Она бы сказала, что урвала джек-пот, не окажись девица столь немощной и трусливой.

Существо уверенно прощупало отличающийся квадрат и сосредоточенно изучало только ему видные механизмы. Кэтсия уже знала, что должна найти. В отличие от Аксиньи, ей не нужно было бестолково метаться во все стороны разом, ведь она сразу выставила перед собой цели, к которым уверенно двигалась. По крайней мере в этом она была уверена более чем.

За стеной скрывался хитрый механизм, готовый подловить любого, кто посмеет его обойти. Кэтсия прикинула варианты. Пробить стену — значит поднять шум и привести сигнал тревоги в действие. Однако зелёного духа эта «мудреная» ловушка веселила. Такими примитивными вещами Кэтсию не подловишь. Она старше нового мира и долгое время следила за его развитием, пока находилась в темнице.

Коварная улыбка скользнула на губы, пока тонкая струйка магического света, исходящая от пальцев, прокладывала себе путь сквозь стену и взламывала замок. Потоки ловко справились с задачей. Открывшийся тайник скрывал свёрток. Кэтсия небрежно достала его и развернула. Она недовольно скривилась, когда поняла, что он не стоил потраченного времени.

Конечно, нынешняя осведомленность ордена о ней стала облегчением. Ничего нового в него и не добавилось с тех времён. Всё те же домыслы и факты, которые им удалось выяснить и ложные легенды. Уже сворачивая полотно, Кэтсия замерла, заметив кое-что интересное. По мере прочтения её взгляд ужесточался, наполняясь гневом.

Как их скудные умы, могли прийти к такому? Что эти низшие формы жизни себе позволяли? Кэтсия ненавидела орден по многим причинам, но после такого была готова снести здание под корень, разломать каждый кирпич и уничтожить всех до единого.

«Значит, таки придумали».

Убрав свиток на место и закрыв тайник, Кэтсия развернулась, оценив взглядом обстановку. Заметив поваленного орденовца, она цыкнула, улыбнулась самой себе, присела на корточки и склонила голову. Смахнула с его лица прядь волос и заметила шрам на глазу. Безынтересно поднялась, решив не тратить время.

Первым делом она собрала вещи, засунула дневник с бредовыми записями за картину, занавесила портрет и осторожно выскользнула из помещения, хищно озираясь по сторонам. Она грациозно зашагала по коридору, покинув запретную часть здания, как вдруг фыркнула, стоило ей заметить герб ордена с тремя мечами: первый стоял остриём вниз ровно посередине, а другие два, — черный и белый, — перекрещивали лезвия под наклоном с разных уголков герба; все три пронзали сгусток из белой и тёмной энергии, что напоминали сердце. По его оправе струился девиз: «Свет наших душ способен разогнать мрак».

«Что за примитивщина, хотя что ещё ожидать от бестолковых букашек».

— Аксинья, здравствуй, как проходит курс? — Маковые волосы, скреплённые крабом, вызвали новую волну презрения.

Кэтсия поймала взгляд командора и вскинула голову, желая разодрать женщину на части. К своему разочарованию Кэтсия не смогла прочесть её, не смогла понять, что у той на уме. Очевидно, что командор умела держать в узде не только эмоции, но и истинную личину, а быть может просто ничего из себя не представляла.

— Просто прекрасно, столько всего узнаю! — Притворная улыбка налезла на губы Кэтсии, в то время как разум постепенно решетила злоба.

Однако она знала, что нельзя позволить такой глупости раскрыть себя. Это ещё одна черта, которая отличала её от владелицы тела. Аксинья не умела сдерживать эмоций, именно поэтому и попадала во всевозможные неприятности. Так считала Кэтсия, наблюдая всё это время за поступками и мыслями человека. Судакова ей совсем не нравилась. Глупая, приставучая и наивная, да ещё и ничем не одарённая. Но больше всего в Аксинье раздражала слабость. Кэтсия считала это более отвратительным, чем явное скудоумие.

— Замечательно, буду ждать от тебя успехов, — командор мягко улыбнулась.

Привычные черты внешности внешнемирки казались более утончёнными и изысканными, а аура новобранки едва уловимо отдавала опасностью, которую обычные люди непосильны распознать. Тонкие губы дрогнули, растянувшись во всё той же обольстительно-ложной улыбке.

— Тогда мне стоит поспешить и продолжить тренировки.

Кэтсия прошла мимо Долоклады, и нос её неприязненно дёрнулся. Удостоверившись, что обладательница тела не рвалась обратно, выдохнула и поторопилась покинуть орден.

Оказавшись вдали от темнеющих стен здания, она усмехнулась, отметив, что даже камень, из которого сделаны стены здания не вязался с их благородным именем, но подходил к сущности этих... людей. Кэтсия понимала, что там крылось куда больше скелетов, нежели в памятных садах. Однако чужие тайны интересовали её куда меньше, собственных дел.

Для захвата тела вивпа́мунда, ей понадобилось не больше одной хитрости — заманить девчонку в помещение, где любое сопротивление окажется бесполезным и сделать так, чтобы та чёртова книжонка оказалась в её руках. Так и вышло, правда пришлось направлять её мысли, что давалось ей пока с некоторым трудом. В нагнетающей и давящей обстановке, внешнемирка не смогла сдержать эмоций, оказалась неспособна противостоять Кэтсии. Это немного раздосадовало, ведь существо рассчитывало на хоть какое-то сопротивление.

Кэтсия повторяла себе, что свиток находился на положенном ему месте, и что ни орденские отребья, ни другие шавки не успели к нему подобраться.

Она не могла не ощущать приятного волнения природы Зазавесья, будоражащего давно забытые ощущения. Мир словно приветливо встречал давнюю знакомую, напуская бурный ветер, игриво летающий вокруг неё. Он навевал приятные воспоминания, кружащие голову. Ему словно хотелось обсудить всё, что творилось и пожаловаться на дурдом, устроенный людьми.

Однако сейчас на это времени нет. Одернув себя, Кэтсия твёрдо развернула мысли в нужное русло, не дав им власти над разумом. Существо понимало, что время весьма ограничено и терять его понапрасну было бы неразумно.

Вскоре взору Кэтсии открылся вид на величественное дерево, гордо раскинувшееся посреди поля. Она помнила тысячелетнее древо ещё совсем молодым. Тогда она видела его в последний раз.

Едва заслышав позади шаги, она резко развернулась и набросилась на преследователя. Ногти на её руке обратились в кошачьи когти, а сама она грозно зашипела.

— Несмышлёная сила, я думала ты подох где. Разве вы не пали? — грозно вопросила Кэтсия, всматриваясь в лицо защитника.

Тот вскинул руки и поспешил накрыть голову коричневым капюшоном.

— Я тоже надеялся, что никогда не придётся тебе прислуживать. Будь добра, спрячь коготки. Тебе же известно, что я единственный, кому ты можешь по-настоящему доверять.

Кэтсия цыкнула, поднялась и рывком поставила помощника на ноги.

— Почему ты так долго? — фыркнула она.

— Мне пришлось потратить много времени, подчищая всюду твои следы. Вот уж кому бы строило вести себя аккуратнее, так это тебе. Не скрой я остаточную энергию твоей силы, орден или Тёмный уже бы нашли тебя. Уж лучше бы поблагодарила или за годы, что тебя не было позабыла банальные манеры?

— Язык тебе что ли укоротить? — задумчиво молвила она.

— Мне думалось, тебе по нраву сильные духом и телом, — скривился проводник, оглядывая оболочку Кэтсии.

— Знай своё место, выживший. Я наблюдала за твоими «подвигами», как же ты жалок. Мало того, что оставил дело собратьев, так ещё и якшался непонятно с кем. Какое ничтожество, — властно ответила Кэтсия. — А теперь закрой рот и молча следуй за мной. А ещё запомни это лицо. И ради шести, не упусти из виду эту девчонку. Хотя, чего я прошу, ты же за собственным телом не уследил.

— Ты закончила? Мне казалось мы торопимся, — равнодушно ответил спутник. — А ещё никто уже не помнит о шести и не говорят так, теперь в обиходе обращение к Светлой Деве или Тёмному.

— Да мне, что пнём об вековое древо. Не отставай, юнец.

Кэтсия развернулась и прибавила шагу. Когда они добрались, существо провело рукой по крепкому шершавому стволу. На её лице неожиданно воссияла лёгкая улыбка, как если бы она встретила старого доброго друга. Кэтсия приветствовала его так, будто оно могло ответить или коснуться её в ответ.

Воздух вокруг начал наполняться тёмной энергетикой и тревогой, что внезапно охватили тело. Зелёные глаза воссияли ярким пламенем, пока Кэтсия внимательно изучала ствол дерева. Шуршание позади отвлекло её и вызвало довольную усмешку. Помощник удивлённо похлопал глазами и оценивающе посмотрел на ещё одного гостя.

— Я уже не надеялась тебя увидеть. — Кэтсия обернулась и встретилась лицом к лицу с тебрарумом в форме огромной кошки, что с покорной добротой смотрел ей в глаза.

Она подошла и ласково провела пальцами по смольной щеке существа. В ответ тот легонько рыкнул и уселся, поприветствовав её, после столь долгой разлуки.

— Жаль времени у нас совсем мало, — Кэтсия выдохнула.

Отстранившись от тёмного существа, она подошла к древу и ловко взобралась по его ветвям. Облегчённый выдох выскользнул из груди, когда оставленный ей тысячелетия назад свёрток оказался на месте. Древняя душа вытащила свернутое полотно, возрадовалась и спрыгнула. Взамен тому, что она попросила укрытия её секрета, дерево получило в те года частичку её силы, что позволила ему существовать по сей день.

— Ты знаешь, что с этим делать. — Кэтсия протянула тайну, окутанную в тёмную обертку тёмному существу.

Она серьёзно взглянула тебраруму в белёсые глаза, прежде чем положить своё сокровище у его лап.

— Время подходит, мы не можем себе позволить старых ошибок. Когда придёт время, передай их ему. — Она указала на человека в плаще позади себя.

Боль ударила в виски, из-за чего Кэтсия пошатнулась.

— Время истекает, шестеро передери, — взбурлившая злость, вырвалась шипением, сорвавшимся с подрагивающих уст.

Кэтсия замерла. Чей-то уверенный шаг рассекал колосья и приближался к ней. Абсолютный слух не мог лгать: кто-то целенаправленно шёл в их сторону.

— Послушай, тебе нужно уходить, сюда идут, нельзя чтобы тебя заметили или того хуже — убили! Скорее, беги!

Тебрарум окинув подругу жалостливым взглядом, поглотил в себя ценный сверток. Он уже намеревался бежать, но вновь повернул голову к Кэтсии.

— Ну же, времени почти не осталось. Со мной все будет хорошо, беги же!

Тёмное существо бросилось бежать, пока не исчезло из поля зрения.

— И ты уходи, иначе ничего хорошего не жди.

— Я мог бы отнести её к ордену, — запротестовал защитник.

— Сюда уже идёт тот, кто сделает это вместо тебя. Уходи!

Недовольно рыкнув, человек бросился в лесную гущу и растворился средь стволов деревьев.

Оглушительный шум задребезжал в ушах. Кэтсия повалилась из-за слабости и глубоко задышала. Чужак становился всё ближе, а у неё не осталось контроля над телом, чтобы защищаться. Гневно бросаясь на месте, Кэтсия схватившись за голову — замерла, раздумывая, что делать.

— Аксинья? Что ты здесь делаешь? — знакомый голос заставил Кэтсию оскалиться.

Она проклинала всё: почему именно он её нашёл, как он здесь оказался, почему ей дано так мало времени? Кэтсию внезапно осенило. Склонив голову, существо затряслась от беззвучного смеха.

«Девчонка ещё молодая и глупая, чтобы понимать это. Вот ведь дура!» — она звонко хохотала в собственных мыслях, пока её сила ослабевала, возвращая контроль владелице тела.

— Тебе плохо? — легкая дрожь пробежала по пальцам орденовца, стоило ему коснуться новобранки, тело которой обмякло на его руках.