Дикая Душа: Пробуждение

Пробуждение далось Судаковой совсем несладко. Резкая боль пронзила лоб и затылок. Попытки разлепить веки оказались тщетными, те словно приклеились друг к другу. Казалось, что тело находилось в оцепенении. Голову точно накачали пунцом и усердно продолжали вливать комками из-за чего виски, как подумала Аксинья, готовились взорваться. Подобное состояние можно было бы назвать похмельным, самым жутким из всех.

Судакова поднялась с кровати и на ослабших ногах добралась до ванной. В отражении предстал, словно другой человек: волосы в сущем беспорядке, местами сплетались в узелки и торчали во все стороны, про опухшие глаза с залёгшими под ними мешками и говорить нечего. Отвратное зрелище, подумала она.

В памяти полная неразбериха, точно сцены из фильма ужасов, что каким-то образом перекликались с реальностью. Туман покрывал воспоминания, которые отражались смутно размытыми и настолько далёкими, точно страшная сказка, но нечто тревожное в груди вызывало беспокойство. Словно посреди чистого поля разросся тёмный лес, который заселили кровожадные волки и плотоядно выглядывали мерцающими глазами из тьмы. В разуме поселились волнения, которые уподобившись буйным волнам, всколыхнули память.

Следующее мгновение утра стало и вовсе переломным. Прошлый вечер обрушился на память, точно удар молота о наковальню. От искр, что мелькали то тут, то там, руки Аксиньи зашлись такой дрожью, что мышцы судорожно то напрягались, то расслаблялись.

Тени. Переулок. Кровь. Растерзанный ребёнок. Бегство. Поле. Странные люди.

Хотелось думать, что ей просто-напрасно приснился дурной сон, а не воспринимать это за попытку мозга избавиться от шокирующих событий. Психика и вовсе обратилась в потрёпанного дракой кота, который в придачу ещё и нервным тиком страдал. Аксинья готова была забиться под одеяло и уверять себя, что те кровавые лужи, оказались игрой воображения, что рваные кишки и органы всего-навсего листва, что желание вновь встретить теней — породило кошмар. И она надеялась, что вылетит он из головы ещё раньше.

Судакова осела на пол и почувствовала подступающую истерику, медленно пожиравшую её по клеточке. Страшнее всего казалось то, что существа, которыми она столько лет грезила, оказались свирепыми убийцами. Даже представить страшно, сколько раз и она сама могла стать жертвой, одной из тех, кого так же зверски разорвали во всеми забытом и грязном переулке.

«Если это и есть правда, то уж лучше продолжить жить в сказочной иллюзии, чем медленно свихнуться», — Судакова вцепилась в волосы и спрятала лицо в коленях.

Сколько она просидела в таком положении? Секунды, минуты, часы? Когда всякое ощущение времени практически утратилось, она взяла телефон. Дисплей показывал семь часов утра двадцать семь минут. Аксинья сверлила глазами экран и пыталась усвоить информацию, так как мысли занимал далеко не циферблат или предстоявшие сборы на учёбу.

— Ксеня, ты встала? — донёсся снизу голос матери.

Судаковой казалось, что она находилась в прострации. На язык налип отвратный горький вкус, из-за чего накатила тошнота. Застывший пред глазами вид размноженных кишок, вызвал слабость, от которой фантастка невольно покачнулось.

Возникло чувство, будто пол вот-вот исчезнет, и она рухнет в пустоту, тёмную и непробудную.

Помимо прочего, Аксинья почувствовала, как пылала её кожа и как хотелось пить. На глаза навернулись обжигающие слёзы. Тогда же мечтательница осознала: если останется дома, то точно свихнётся. А погрязнуть в мыслях претило. Она осмотрела ладони, точно те могли дать ответ. Всего один пугающий вопрос продолжал петлять, точно заевшая пластинка: то, что она видела, вымысел или реальность? Мурашки пробежали по спине, когда Судакова ощутила незримые следы того и другого.

Аксинья решила, что нужно хотя бы попытаться взять себя в руки. Подумала, что не будет себя грузить тем, чего могло и не существовать наяву.

— Встала, — крикнула она и поднялась с пола.

Пока неудавшаяся авантюристка приводила себя в порядок, неустанно бормотала слова утешения. От потрясений это никак не спасало, но внушало шаткое чувство безопасности. Если бы, конечно, не мысли, которые отбрасывали к точке отсчёта. Пойти в переулок и проверить — духу не хватало, даже если это было кошмарным сном. Будто вернись она туда и на неё обрушится нежеланный ответ. Откуда ей знать: увидит ли фантазёрка там следы побоища или поймёт, что напоролась на излишне реалистичный сон? Вскрывать ящик с котом Шрёдингера¹ Судакова не горела никаким желаем и избрала путь неведения. Хотя её и мучило, что разодранное тело по-прежнему покоилось вместе со страшным преступлением, свидетелем которого, как не иронично, стали кот и сама Аксинья.

«Нет! Хватит, это просто сон. И никакой девочки там не было, как не было и тварей, и поля со странными людьми в костюмах!» — встрепенулась она. — «В любом случае, если это правда, то кто-нибудь бы уже нашёл её. Если так, то переулок должен быть оцеплен полицией, а уж это я точно увижу».

Успокоиться ей так и не удалось. Тревога увеличилась в размерах и удовлетворённо играла оголёнными нервами. Встреча с неизбежным пугала до того сильно, что покидать дом не хотелось. Одновременно с тем оставаться наедине с неоднозначными воспоминаниями тоже, а потому она выбрала меньшее из всех зол.

За завтраком Аксинье удалось влить в себя только стакан чая. После она побрела к выходу, как на расстрел. И без того низкие потолки, словно стали опускаться ещё ниже, грозясь раздавить. Обувалась неудавшаяся авантюристка так медленно, как могла, однако Варвара стала подгонять дочь, сетуя на то, что та опаздывала. Сама того не ведая, глава семьи подталкивала Ксеню на казнь. Тогда и пришлось покинуть укрытие. Голова к тому моменту слегка закружилась, а тело зазнобило.

Судакова вышла из дома и зажмурилась, сделала глубокий вдох, затем выдох. Собралась с мыслями, но почувствовала новую волну паники. Всхлипнула, схватилась за голову и прислонилась к металлической поверхности забора, заставив себя дышать. Она простояла на месте не меньше десяти минут, прежде чем вышла за калитку.

Из-за вероятной температуры и нервного напряжения, она ощутила накатывающий шквал истерики. Раздражённо топнула и таки развернулась. Нарочито медленно повернула голову. Стук сердца стал настолько громким, что казалось разорвёт барабанные перепонки. Пред ней предстала привычная улица. Никаких полицейских, скопления обеспокоенных зевак у переулка и ни одного кровавого подтёка, по крайней мере со своего места Аксинья ничего из этого не увидела.

Вздрогнув от мысли, что там всё же могло быть тело, она вцепилась в сумку и часто задышала.

— Спокойно, там ничего нет. Успокойся. Подумаешь, кошмар, что ты раньше их что ли не видела, — прошептала Судакова, развернулась и быстрым шагом направилась к университету.

Разум продолжал погружаться в мглу, отвлечь разговорами не смогла даже Ленка. Всё казалось каким-то диким и непонятным.

Моментами, студентка ощущала на себе чьи-то взгляды, чувствовала, точно все знали, что она видела прошлой ночью. На деле же к её персоне не было излишнего внимания и люди вокруг вели себя вполне обычно. Рассеянность и подозрительность отвлекали от происходящего вокруг, поэтому о сосредоточенности на лекциях речи не шло и вовсе.

Терзаемая страхами, Ксеня даже задумалась о том, чтобы рассказать подруге о случившемся, но побоялась, что та посмеётся. Горький опыт прошлого нещадно хватал за горло и напоминал, что мир не так снисходителен, как хотелось бы верить. Он будет давать пощёчины ровно до того момента, пока не научишься уклоняться или давать сдачи.

Хотя, почему не попробовать? Ленка всегда понимала её и поддерживала, может и теперь даст дельный совет?

Как не прискорбно, но одно событие может перевернуть мир с ног на голову, а порой и самого человека. Обрушить не только мировоззрение, но и подорвать доверие ко всем вокруг.

— ...и я узнала, что он вроде бы свободен, представляешь? — стрекотала Ленка.

Аксинья-таки отвлекалась на галдёж Лены. В эти редкие минуты спокойствия она не могла понять, чем же тот парень так зацепил подругу. Разговоры о нём уже стали порядком нервировать. Если долго слушать монологи на одну и ту же тему, рано или поздно, они начнут раздражать до глубины души и приведут к тому, что появится желание с размаха ударить по подбородку рассказчика, чтобы тот прикусил язык.

— А... ничего себе, повезло.

— Да, что с тобой сегодня? — возмутилась подруга, слегка разозлившись. — Весь день сама не своя, молчишь, да и не слушаешь меня толком.

— Немного задумалась, глуп...

Почувствовав лёгкий толчок в плечо, Аксинья повернула голову и встретилась со спокойным взглядом того самого парня, которым так увлеклась Ленка. Бергамотова успела даже раздобыть его фотографию, ну как раздобыть... сфотографировала его тайком и ускакала довольная. А после тыкала её Ксене в лицо и ворковала о неземной красоте своего возлюбленного.

Студент равнодушно посмотрел в сторону Аксиньи льдисто-серыми радужками.

— Ай, извините, — нелепо протараторила она и придвинулась к подруге.

— Ничего страшного. Я и сам не заметил, — равнодушно ответил тот, пожал плечами и продолжил путь.

Его тон показался настолько безучастным, словно Судакова всего лишь мало интересующее насекомое, что случайно попалось под ноги. Поведение «идеального» и «прекрасного» вызвало во ней буйное негодование. Оставалось недовольно сверлить его спину и раздумывать о дурном вкусе подруги.

Каким бы невероятным он не был из рассказов Лены, у Аксиньи вызвал не самые восторженные впечатления. Обычный и высокомерный тип, каких пруд пруди. Лена же считала иначе. Она буквально лучилась восхищением, пока наблюдала за его отдаляющейся фигурой. Столько обожания скопилось в её глазах, что Ксеня невольно усмехнулась, подумав, что любовь штука опасная.

Это чувство порой так меняло людей, что те совершали всякие нелепости. Например, начинали судорожно лазить по социальным сетям в поисках фотографий, проверять страничку обожаемого человека по несколько раз за сутки и следить за каждым шагом обожаемого. В общем-то от симпатии и до становления сталкером грань невероятно тонка. Хотя кому об этом размышлять... Аксинья и сама не раз влюблялась, при чём не очень удачно. В итоге все парни, к которым её тянуло — не обращали внимания на её существование, пока другие считали за подругу. Так что не ей смеяться над Ленкой.

Когда перед глазами снова всплыло окровавленное тело девочки, Судакова невольно отшатнулась и вздрогнула. Словно из неоткуда появилась пуля и угодила в висок.

— Ты чего? — недоумённо спросила Лена и уставилась на подругу во все глаза.

Держать всё в себе оказалось куда тяжелее, чем Аксинья могла подумать изначально. Накинуть маску и притвориться, что ничего не было тоже не вышло. Студентка закусила губу и решила выговориться с мыслью: «Будь, что будет».

— Ты только не смейся надо мной. В общем мне сон приснился такой, что даже не понятно, сон это или правда произошло. Будто я на улицу вышла, а там существо ребёнка пожирало в темноте и на асфальте столько крови с внутренностями лежало... это так страшно было, до ужаса! До сих пор не могу никак отойти. Даже не знаю, что и думать... Не могу отличить его от реальности, а перед глазами до сих пор труп ребёнка и монстра над ним.

Подруга удивилась и похлопала глазами.

— А сама, что думаешь?

— Не знаю, если это и сон, то охренеть какой правдоподобный.

— Ну, ты подумай головой, — начала она с деловым видом. — Какие монстры в переулках? Меньше фильмов ужасов смотри. У меня тоже такие сны часто бывают, на утро вся дрожу, когда просыпаюсь, так что не боись! Из кошмаров монстры до тебя не доберутся.

Лена ободряюще похлопала её по плечу и улыбнулась. К сожалению, её слова не произвели никакого эффекта и продолжать тему дальше Ксеня не видела никакого смысла. А ведь обычно разговор с подругой всегда успокаивал. Видимо то был исключительный случай.

— Возможно так и есть.

— Погоди, ты чего какая красная? — Лена беспокойно потрогала лоб Аксиньи и нахмурилась. — Да у тебя, похоже, температура.

— Не страшно, осталось всего две пары досидеть и домой пойду.

— Думаешь это хорошая идея? — усомнилась Бергамотова.

Аксинья только пожала плечами и поплелась на следующее занятие.

***

— Ну что, Венди Ву, как ты себя чувствуешь? — улыбнулась Лена, усевшись на парту Ксени.

Бергамотова придумала Судаковой это прозвище потому, что с Аксиньей всегда что-то случалось. То упадёт на ровном месте, то перепутает знакомого человека с незнакомым и начнёт что-то кричать, то оставит где-нибудь свои вещи, то и вовсе заблудится в ночное время суток рядом со своей же улицей.

Неудавшаяся авантюристка сидела с гудящей головой и старалась не заснуть от накатывающей сонливости. Голова так и норовила приникнуть к парте, а разум только и ждал её сигнала, чтобы мгновенно отключиться.

Лена обычно приходила на каждой перемене поболтать. Среди одногруппников Аксиньи она уже успела стать своей. К ней настолько привыкли, что порой удивлялись, куда та уходила перед началом занятия. Сама Бергамотова, бывало, оставалась на какой-нибудь паре с группой Ксени, чтобы пропустить зачёт или представление проекта.

— Нормально, только как-то меня знобит.

Судакова скрестила руки в попытке сохранить тепло. Утренняя слабость становилась всё ощутимее, будто кто-то включил кондиционер, что дул исключительно на студентку. Аксинья подняла глаза на Лену, как вдруг дыхание перехватило, а тело задеревенело. Руки начали подрагивать, а сердце резко ускорилось, грохоча точно колесо повозки, угодившее на беспорядочно разбросанный гравий. Паника, подобно разрядам электрошока, запрыгала по коже.

Вместо Ленки на парте сидела девочка и пристально смотрела на закрытую дверь в класс. С неё медленно стекали густые багряные капли, опадавшие на деревянное покрытие. Безжизненный и посеревший взгляд придавал озабоченности. Она была неподвижна, лишь поглаживала подол платьица окровавленными пальчиками.

По спине Аксиньи пронесся холодок. Кабинет погрузился в пугающую серость, а все одногруппники тотчас исчезли. Ужас сковал её стальными цепями, желудок вновь скрутило. Не выходило даже пальцем пошевелить, точно студентка вросла в стул. Судакова не могла отвести глаз от разодранного детского лица и чем дольше смотрела, тем сильнее цепенела.

Фигура ребёнка казалась напряжённой. Девочка начала болтать ногами, то и дело ударяя туфлями о парту. Противный цокот отдавался в ушах и походил на тикающие стрелки часов. Страх впился когтями в шею.

Изуродованное лицо девочки, покрывали безобразные рдяные порезы. От вида блёклой кожи и синюшных губ, ужас хлестал Аксинью ледяными розгами. Желудок болезненно скрутило, когда она заметила множество маленьких личинок. Они энергично двигались в загнивающих ранах и вызывали чувство омерзения. Перекручиваясь, они начали валиться на поверхность стола, мерзко извиваться в сгустках крови и разлагающейся плоти, то ли держа путь к Ксене, то ли подальше от того, чего ждала покойница. В нос ударил сладковатый смрад гниения, от которого тошнота накатила резкой волной. Дышать удавалось с трудом, ко всему прочему каждый вдох резал лёгкие. К слипшимся от крови светлым волосам пристала грязь, зловонный мусор и высохшая листва. Когда-то розовая кофточка пропиталась кровью малышки и стала насыщенно бардовой, остальная же одежда превратилась в груду лохмотьев. Из вспоротого живота на ноги спадали рваные куски органов, которые девочка перебирала одной рукой, точно бусины на верёвочке.

Голова покойницы медленно повернулась в сторону Аксиньи на сто восемьдесят градусов, направив взгляд на студентку. Из посиневших губ тонкой струйкой побежала бардовая капля, непривычно яркая. Она чертила дорожку на мертвенно-бледной коже. От этого зрелища в венах стыла кровь. Глаза у девочки стали почти что белыми, стеклянными, точно зрачка с радужкой не было и вовсе. Рдяные струйки посочились изо рта, подобно вязкому водопаду и закапали на парту. Раздались звонкие шлепки, словно ошмётки плоти или слизи бились о металлическую поверхность.

Аксинье захотелось истерично закричать, вскочить с места, но оставалось только сидеть и дрожать. Тело по-прежнему не подчинялось приказам мозга.

— Они... близко...

Дверь в класс с грохотом распахнулась, а за ней в помещение залетел буйный порыв ветра. За ним, точно ураган, ворвалась тьма с развевающимися смольными потоками, точно множеством худых и длинных лап.

Резко подскочив с места, Аксинья чуть было не упала на заднюю парту, но кто-то подхватил её за предплечье. В один миг кабинет снова заполнился красками и людьми. Некоторые смотрели на одногруппницу с удивлением и непониманием, другие откровенно смеялись и подшучивали, что земля отказывалась держать Ксеню.

— Да ты вся горишь! — воскликнула подруга, удержав Судакову от падения. — Так не пойдёт, тебе нужно пойти домой.

— Но ведь всего одна пара осталась, — невнятно промямлила Аксинья.

— Какие пары, чего ты мелешь! — возмутилась Бергамотова. — Давай собирайся, я провожу тебя, дурында. Нет бы дома сидела, так ведь нет! Ей надо идти других заражать.

Аксинья не стала протестовать, молча собрала вещи и покинула класс вместе с верной подругой. Некоторые одногруппники продолжили перешёптываться. Староста взяла на себя ответственность предупредить преподавателей и куратора группы о том, что Судакова ушла по состоянию здоровья. Лена же, не теряя времени, повела Аксинью домой, придерживая под локоть.

Проводила до самого дома: всю дорогу она заваливала кучей вопросов и негодующе бурчала о беспечности Ксени. Не преминула упомянуть, что Варвары Судаковой на дочь не хватало. Мечтательница же ощущала интенсивный жар, словно тело пребывало в горячке и почти не воспринимала причитаний, потому они пролетали мимо ушей.

— Тётя Варя дома?

— Нет, на работе.

Ленка задумалась.

— Тогда иди ложись и отдыхай! — Остановившись перед входной дверью, она снова окинула Аксинью беспокойным взглядом. — Если нужно, я могу остаться с тобой и дождаться, когда она придёт.

— Не нужно, всё в порядке. Я всё равно скорее всего усну.

— Ну... хорошо, тогда увидимся позже. Напиши мне. — Лена помедлила в нерешительности, осмотрела и только после этого развернулась и пошла обратно, а Судакова зашла внутрь.

Ксеня торопливо переоделась, рухнула на кровать и укуталась в одеяло. От жара её затрясло, а в глазах скопилась солёная влага, помутившая взгляд. Студентка лежала и смотрела в стену, когда стало чудиться, будто по ней ползла чёрная прожилка, которая стала расширяться, обращаясь в сеть кровеносных сосудов. Багровая листва нарастала на ветвях, словно на ней распускались цветы из кишок и драных кусков плоти. Студентка вздрогнула от подступившего страха, что нещадно стал оплетать пальцы вокруг шеи. Моргнула. Стена стала прежней. Скрывшись под одеялом с головой, Аксинья зажмурилась, сжалась и глубоко задышала, чтобы успокоиться.

Сморило до того резко, что Судакова даже опомниться не успела, как заснула.

***

Безграничное поле раскидывалось вширь и уходило далеко за горизонт. Траву трепал яростный ветер, из-за чего она походила на буйные волны, то вздымающиеся, то оседающие.

Аксинья удивлённо повертела головой по сторонам. Небосвод затягивали чернеющие тучи, закручивающиеся в спирали. В надвигающемся мраке, неподалёку от Судаковой, стояла девушка, обратившая взор ввысь. Её одинокая фигура выглядела напряжённой, точно незнакомка готовилась к битве. Казалось, что она ждала бурю, а может и тех, кто должен появиться следом. Девушка стояла полубоком, так что фантастка улавливала только её профиль. Тревога настигла и студентку, прокатившись по горлу.

Издали надвигались тёмные силуэты. Они становились ближе с каждым мигом, пока в их фигурах Аксинья не узнала теней. Она насчитала около дюжины и почувствовала, что ноги подкосились. Существа хищно осклабились на непоколебимую незнакомку. Твари стали окружать её и продолжали угрожающе порыкивать, готовились напасть в любой момент. Их когти впивались в землю и вырывали ошмётки травы с корнями, которые взмывали в воздух вместе с мелкими частичками, похожими на всполохи кровавых пятен. От этого зрелища внутренности скрутило верёвками страха, что продолжали стягиваться.

Аксинья хотела закричать, предупредить девушку, но с ужасом осознала, что ни одного звука не могла выдавить из горла. Незнакомка оставалась неподвижной, будто её не могло потревожить ничто в бренном мире. Она выглядела величественной и до того спокойной, что казалось одного взгляда хватило бы, чтобы унять бурю. Лишь алый плащ беспокойно развевался по ветру, гипнотизируя Судакову.

Одна из теней подобралась к деве, вскинула конечность и замахнулась, вспоров воздух. Незнакомка неожиданно резко сдвинулась с места, уклонившись от удара. Её глаза вспыхнули цветом адского пламени. Того же оттенка дымка полилась от её фигуры, точно стремилась защитить обладательницу. Аксинья потрясённо посмотрела на неё, не в силах сдвинуться ни на сантиметр.

Стоило монстрам броситься в сторону алой девы, как от её дланей стремительно посочилась рубиновая пелена. Из волшебного потока сформировалась толстая плеть, что начала со свистом рассекать пространство. Словно ленточка в руках гимнастки, она развевалась, закручивалась и покладисто следовала воле хозяйки. Аксинья с придыханием ловила каждое движение, не переставая восхищаться грацией, однако чувствовала страшащую атмосферу битвы. Плеть неожиданно сменила направление и нацелилась на зрительницу. Кроваво-красный конец едва не вспорол Судаковой горло, обладательница внезапно возникла прямо перед ней и распахнула воспылавшие очи.

Аксинья открыла глаза и почувствовала, как спина и футболка пропитались от струй пота. Над ней возвышалось массивное дерево, раскинувшее могучие ветви в стороны. Оно будто стремилось закрыть пространство под собой и возвыситься до самых небес. За спиной оказалась равнина с пышной зеленью, которая стелилась покрывалом, точно волны следующие капризам ветра.

Неужели она во сне? Внезапно, в тусклом свете звёзд сверкнуло остриё клинка. Лезвие просвистело совсем рядом и остановилось.

Перед Аксиньей возникла фигура молодого человека. Он окинул её строгим взглядом, прежде чем подойти.

— Один раз случайность, — спокойно начал он, — два — судьба? — Насмешливость и ледяной сарказм окончательно выбили из Судаковой оставшиеся силы.

Темноволосый незнакомец, точно пытался заглянуть ей в голову или же заставить выложить всё, как на духу. Чувство дежавю рьяно пробилось в разум, когда конец его меча устремился к её горлу. Человек походил то ли на воина, то ли на служащего, а то и вовсе на какого-то наёмника из сказки.

— Это... что... м-мне снится? — сдавленно бормотала она, не надеясь на ответ.

Фантастка ухватилась за волосы и ошарашенно посмотрела на землю. Не покидало ощущение, что слёзы прожигали щёки, подобно раскалённому металлу.

— Для тебя может и сон, а для меня жестокая реальность, — в его голосе мелькнула тень усмешки и раздражения.

С обеих сторон от мрачного типа выросли ещё двое, они прожгали гостью предостерегающими взглядами.

— Снова она! Как? — изумлённо вопросил второй незнакомец со светлыми взъерошенными волосами.

— Понятия не имею, — спокойно отозвался брюнет.

Он сверлил Аксинью взглядом, пока она пыталась переварить происходящее. Понимание накрыло точно лавина, тогда её поглотило ещё большее безумие. Девочка в том переулке была такой же реальной, как то, что происходило в этот самый миг. А это значит, что и прошлая ночь не была сном. Не может же присниться продолжение или может?

— И всё же, мы должны отвести её в орден, — заключил строгий молодой человек.

— А что, если она из шакалья? Шпионит? Сделаем одолжение и приведём к себе? Кто знает, что она хочет вынюхать, — с отвращением выступила девушка и рьяно подалась навстречу товарищу. — Проще её убить, чем потом сожалеть об ошибке.

Сердце Аксиньи провалилось в пятки от услышанного. Тело прошибла ледяная дрожь, выгнавшая из тела остатки тепла. Как это «убить»?

***

Кот Шрёдингера¹ — мысленный эксперимент, предложенный одним из создателей квантовой механики Эрвином Шрёдингером.

Кот помещается в коробку, где также находится счётчик Гейгера с очень маленьким количеством радиоактивного вещества. Если атом распадётся, запустится специальный механизм, который разобьёт колбу с синильной кислотой, и кот умрёт. Если же распада не произойдёт, кот продолжит тихонько сидеть в коробке. С точки зрения квантовой механики кот одновременно находится в двух состояниях: и жив, и мёртв.