Половина солнца

Не установлен

4:55 утра. Он курит, стоя у окна. Колени его слегка дрожат, а руки, очевидно, задубели, но он продолжал.

Практически белоснежные волосы, но не доходит до альбиноса. Распущенные — с одной стороны они были чуть длиннее и слегка завивались, как если бы он постоянно завязывал их в косичку.

Стряхивает пепел в темноту, выдыхая дым.

Кажется, он много курил. И даже теперь — как в последний раз.

Но, очевидно, последнего раза быть не может. Бессмертие.

Однажды манит что — пугает нас потом.

Загадочен он был, закрыт в себе самом.

Я сделал шаг назад. Парень обернулся.

Я на секунду испугался, но, разумеется, он не мог меня разглядеть. Он сощурился, буравя взглядом темноту. Его искусанные губы разжались. Он назвал имя.

«Коул?»

Он вглядывался во тьму ещё секунду, но ничего в ней не увидев, отвернулся обратно к окну, стряхивая пепел с сигареты и продолжая наслаждаться тишиной утра.

Я бросил взгляд на стол: в открытом шкафчике пачек было ещё много. С удовлетворением я подумал:

«Будет у кого просить сигареты».

Ветер подул в окно, и я сделал ещё один шаг назад, растворяясь в темноте. Стена за моей спиной исчезла.

Или, вернее, я исчез в ней.

Белый (?) Ворон

РШК: Олеандр ла Бэйл

Сон пропал. Я курил всё утро — сигарету за сигаретой. В конце концов я сел на кровать, открыл ноутбук и начал писать. Писать, что взбредет в голову. В основном это были стихи.

Память не покидали образы тонущего в огне Дэмиана. Его рыжие волосы, сливающиеся с пламенем. Его крики.

Я не видел этого, но воображение так не считало. Оно само создавало и само потом отвечало за то, что выдумало.

Вдохновение хотелось прогнать.

Мы, разумеется, были неплохими друзьями, но иногда оно просто-напросто мешало спать. Впрочем, с бессонницей мы тоже были давними знакомыми. Да что там — я готов был уже выйти за неё.

Кажется, Коул тоже не спал. Нет, разумеется, он был в царстве Морфея — но кошмары никогда не казались мне тем, что можно называть «сном». На то они и кошмары.

Я в них ориентировался хорошо, выходы находил нелегко, но игриво. Мне нравились кошмары тем, что в них собственные проблемы казались далёкими. Проблемы в кошмаре — вот что правило разумом в такие моменты. И это успокаивало.

Как никотин. Всё, что губит нас, порою успокаивает.

Парадокс.

Так же и со смертью. Умираешь — страшно. А потом становится так спокойно и терпимо... Ведь ты больше не ответственен за все свои грехи, мысли и собственных демонов в душе.

Да ты ни за что не ответственен. Мёртвым-то.

Я услышал странный шум. Кажется, кто-то открыл дверь в соседней комнате. Почему странный? Потому что ночью или рано утром редко кто выходил из своих комнат.

Особенно после яркой демонстрации того, что случается с нарушителями устава лицея.

Мысли снова навестил образ сгорающего Дэмиана, и я улыбнулся.

Закрыв ноутбук, я встал, поправил толстовку и пятерней пальцев откинул челку назад. Волосы были грязными — но в душ сейчас совсем не хотелось. Я ощутил холод собственной кожи и подсознание снова довольно замурлыкало.

Я, наконец отвлекшись от собственных мыслей, прошёл к двери и, отворив замок, выглянул в коридор. Высокая фигура в темно-синем свитере застыла и обернулась.

Мои фантазии в миг обратились явью: в паре метров от меня стоял Дэмиан, затравлено глядя в мою сторону в тусклом свете коридорных ламп. Я прикрыл дверь в нашу комнату и вопросительно уставился на него. Это вышло хреново, насколько я понимал: не смотреть на его шрамы было трудно. Ведь они были везде. Но Дэмиан, кажется, уже начинал к этому привыкать.

Что же, теперь и ты попадёшь в альбом Эндрю. Альбом уродцев этой «школы бессмертных мертвецов».

Какой каламбур.

Он нахмурился, глядя на меня. Я присмотрелся — синий свитер с капюшоном на молнии, как куртка, и на нем — узоры оленей, как, к примеру, на новогодних носках. Он расправил плечи, а я, медленно отводя взгляд в сторону, всё равно краем глаза видел, как растянулись от движений и его ожоги.

— Как всегда не спишь, ла Бэйл, — сурово пробормотал тот, смерив меня ледяным взглядом.

Как там? Капитан Холод?

Хотя теперь он был бы с честью удостоен звания Фредди Крюгера.

— Успокойся, Куин-младший, — передразнил его я. Нелюбовь к именам у нас с ним была общая. — И куда ты снова направился? Неужели хочешь повторить сеанс... — я осекся, осознавая, что моя шутка сейчас будет слишком грубой. Он это понял и махнул рукой.

— Можешь не скрывать от меня, какой ты мудак. Вы же друзья с моим братом. У него, видимо, фетиш на такое.

— Если ты про то, что тоже мудак, то я согласен.

Дэмиан усмехнулся бы, если бы только не его изуродованное лицо. Должно быть, свежие шрамы ещё болели.

Он подошел ближе.

— Я просто хотел кое-что узнать. Раз не получится сбежать, я хочу просто быть в курсе дела всего этого ада...

— Смотрю, ты не фанат Библии, — я помолчал, разглядывая его ботинки. — Но послушай, — поднять взгляд оказалось труднее, чем я думал, но с тех пор, как я вырос из испуганного двенадцатилетнего мальчишки, я и не с таким мог справиться. — Расскажи мне. Или нам. Всем нам, и своему брату тоже. Мы же не копы какие-то и не учителя. Мы все на одной стороне, — я прищурился, понимая, что говорю уже не я, а перекуривший философ внутри меня. — Ты и так настрадался вдоволь, и теперь отпускать тебя одного было бы тупо неэтично. Ты должен рассказать нам о том, что ты узнал... — я улыбнулся, увидев, как изменилось выражение его глаз, и поспешил добавить: — Ты ведь не просто так сбежал, верно?

Дэмиан секунду смотрел на меня, не мигая, словно кот, а после кивнул.

— Я рад, что ты не один из учителей. Иначе мне бы уже пришел конец.

Я болезненно поморщился и неуверенно пожал плечами.

— Ни за что не был бы таким же взрослым, как они. Сумасшедшие люди, — мне стало тут же интересно, стоит ли вообще применять термин «люди» к нашим учителям. — Ну так что? Ты расскажешь?

Куин-младший нахмурился, и я предугадал, что он собирается послать меня. К счастью, время от времени мне везло, и сейчас было именно то время.

Дверь в комнату рыжих братьев открылась, и в коридор вышел сонный Эндрю, потирающий опухшие, заплаканные глаза. Он оглядел нас обоих, всё понял и преувеличенно хладнокровно сказал:

— В комнату. Оба.

В их комнате был беспорядок. Видимо, после того, как тут всё перерыли «вышестоящие дистанции» — то есть учителя, братьям прибираться было некогда. Да и это понятно — Дэмиан вернулся не в самой лучшей форме.

Можно сказать, в худшей. Учитывая то, что умереть мы не можем, разумеется.

Я сел на стул, стоящий у стола, Дэмиан устало плюхнулся на кровать Дрю, а сам Эндрю остался стоять, убрав ладони под мышки и приподняв плечи, будто от холода. На нём был уже другой вязаный свитер, который был ему явно великоват. Рукава скрывали половину длинных пальцев рыжего художника.

Они были чем-то похожи с Дэмианом — похожая форма глаз, у обоих они были небесно-синими, только вот у Дрю были короткие волосы, и они имели чуть меньше рыжего пигмента, чем длинные, до плеч, ярко-рыжие лохмы Дэмиана. Лицо у Дрю было более продолговатое, а лицо его младшего брата — более квадратное. И, несмотря на более младший возраст, Дэмиан был выше примерно на пол головы. Хотя Эндрю тоже был высоковат для своих лет. Рядом с ними я ощущал себя карликом.

Лицо Дрю всегда было измазано чернилами, ручками, карандашным грифелем. И оцарапано. Губы у него часто были порезаны или разбиты, а не погрызены, как у меня, — последствия попыток вытащить младшего братца из драки. У него вообще были изрядно израненные ладони — кажется, это у юноши появилось после одной из его смертей.

Свалился, оказавшись на пике горы. Ладонями пытался удержаться за камни.

У Дэмиана руки были в синяках. От драк, многочисленных драк, в которые он не уставал ввязываться.

Он не любил рисовать, не любил писать, не любил учиться. В отличие от своего брата. Но одно увлечение у них было общим — лошади.

Они оба в прошлом занимались конным спортом и даже учились в какой-то высшей академии верховой езды, пока не попали сюда.

Что же, их обоих и правда можно было сравнить с лошадьми. Пронзительный взгляд. Широкие плечи Дэмиана и длинные ноги Дрю.

Шрамы были на лице у Эндрю, а теперь они появились и на лице его младшего брата. Правда, шрамы намного страшнее. Ожоги, пожирающие половину тела.

Да, Дэмиан теперь явно выглядел хуже худощавого брата.

Я почувствовал, как Дэмиан ненавидяще буравит меня глазами. Впрочем, мне нравился этот взгляд. Я смерил его в ответ не менее презрительным выражением лица.

— Прекрати на меня так смотреть, Куин-младший, — посоветовал я, снова откидывая грязные волосы назад. Я хотел сказать ещё что-то, но красноречие пропало. Вздохнув, я поднял руку и выскребал грязь, накопившуюся в уголках глаз ближе к носу.

— Прекрасно... — тихо пробормотал Дрю. Он вздохнул, переводя взгляд с меня на Дэмиана. — Что вы оба задумали? Опять.

Я невинно пожал плечами.

— Да так, вышли подышать свежим коридорным воздухом. Верно, дылда?

Он нервно передёрнул плечами.

— Это ты мелкий, а не я дылда. Ну, — он прикрыл глаза. Явно не спал с тех пор, как вернулся из ящика Пандоры. — Я просто хотел подслушать разговоры Туманной и Крозье. Они, хм. Пытали меня.

Я почувствовал порыв симпатии к этому бедному парню. Такое претерпеть — невероятный кошмар. Хотелось его обнять, но я ненавидел обниматься, и обнимать Дэмиана Куина было всё равно, что обнимать бурого медведя.

Эндрю выжидающе смотрел на брата. Он всё также стоял и слегка дрожал, хоть в комнате не было холодно.

Нервное.

Дэмиан смотрел в его глаза в ответ. Я почувствовал себя лишним и ненужным, будто лезу во что-то личное. Хотя вины я не ощущал. Мне было интересно.

Дрю и Дэмиан перестали играть «кто-кого-переглядит», и Куин-младший продолжил.

— Ла Бэйл прав. Я сбежал не просто так, — он вздохнул, опуская взгляд. — Узнал то, что не должен был. И мне показалось это всё чудовищно странным, подозрительным...

Я хотел бы его поторопить, но не стал. В комнату постучали. Вошёл Коул.

Его волчьи глаза смотрели слегка обиженно. Будто мы закатили вечеринку без него.

Он захлопнул дверь и прошел вглубь комнаты к нам, сев на пол по-турецки.

— Я проснулся, а Олеана нет. Подумал, что... — он замолчал, метнув в меня взгляд. — Подумал, что снова что-то не так. Шестое чувство, — он пожал плечами. — Или седьмое. Не помню.

Я должен признать, что рассказывать о том, как я «таинственно исчез» ночью, когда отправился за сигаретами, мне не хотелось, и я испытал облегчение, что Хэллебор догадался держать рот на замке.

Дрю слабо улыбнулся и сказал ему «привет». Я заметил, что дрожащая улыбка в паре с заплаканными глазами — дикое сочетание. У меня лично после слез появлялись мелкие алые точки на щеках и под глазами — как аллергия. Они были похожи на веснушки.

Именно поэтому я ненавидел плакать.

Дрю же я видел таким впервые. Он всегда выражал мало эмоций — сдержанная улыбка или спокойное выражение лица без каких-либо особо ярких эмоций. Сбалансированно — никаких внезапных гримас или вроде того.

Вечно печальные глаза.

У меня же всё было на грани. Улыбка либо уродливая, либо безумная. Мрачное лицо либо раздражающее до ужаса, либо пугающее.

Среднего не надо. Мило улыбнуться я почти не мог.

Я забыл как.

Дэмиан поднял на него взгляд. Коул посмотрел на рыжего в ответ. Я подумал, что было бы интересно залезть в головы ко всем знакомым. Пошарить, что они думают насчет друг друга... Впрочем, это и так можно было узнать. Если заставить человека доверять себе. Если знать, что спрашивать.

Волчьи глаза блеснули в мою сторону. Я отвел взгляд.

Эти игры взглядами начинали раздражать.

Что если выколоть им всем глаза... Интересно, они правда будут вертеться после того, как их уже вытащишь из глазницы?

Я дотронулся пальцами до своего глаза, слегка приоткрыв нижнее и верхнее веко.

А больно ли вырвать собственный глаз?

Коул прочистил горло.

— Так о чём вы тут говорили?

Я опустил руку, решив, что глаза мне пока пригодятся.

— О том, что... — Дрю кивнул брату.

— Что они нас используют, — наконец выдал Дэмиан. — Неужели вы сами не догадались? — раздраженно прошипел тот. — Что за тупая игра с этими аномальными оружиями... Они тупо выдают наши способности. Намеки на них или вроде того. Мои уж точно спалили — что тут не понять, когда моё оружие источало холод. Ясное дело, что я управляю подобной материей, в смысле, льдом. И вас всех они тоже протестировали, — он кивнул на Коула. — А ты и Олеан вообще там привлекли к себе дофига внимания. Впрочем, не уверен, что твои силы они поняли. А вот твои... — он посмотрел на меня, глядя куда-то насквозь одновременно. — Сгусток тьмы. Знаешь, ты как какой-нибудь суперзлодей.

— Я не суперзлодей, — поправил я его. — Я, скорее, был бы смутьяном и лжецом.

— В чем разница?

— В том, Дэмиан, что лжецов не всегда увидят сразу, в отличие от тупых суперзлодеев.

Он пожал плечами.

— Прекрасно, Доктор Зло, ты только что раскрыл свой коварный план. Теперь мы все знаем, что ты нас убьешь в конце фильма... Упс! Мы же бессмертные!

Любой другой идиот на его месте засмеялся бы, но Дэмиан идиотом не был. Он закрыл изуродованное лицо изуродованными ладонями. Ногти у него были сломаны.

— Это всё как-то связано с правительством и нынешней ситуацией в мире. И так ясно, что мы все важная часть, что-то типа Людей Икс, только мы, скорее, Люди Икс-На-Игрик-Равно-Смерть и не спасаем мир. Да на кой чёрт мы вообще им нужны, если мы тупо просиживаем задницы на острове, который не относится ни к какой из стран! Чёрт, так вот, думаете, они просто так это сделали? Да вы сами всё понимаете, признайтесь. Они хотят использовать нас и нашу силу для чего-то. Чего — я не знаю. Но нам всем будет очень больно. Мы все после этого будем хуже, чем мертвы.

Мы будем рабами нового строя. Возможно, работать без передышки — как шестеренки в механизме. Так я понял то, что с нами хотят сделать. Но для этого им нужно знать силу каждого ученика... Кажется, на каждого из нас у них есть досье. И я не о возрасте, психологических заболеваниях, — он выразительно посмотрел на меня. — ...И не о том, где мы учились до этой долбаной тюрьмы с почти личными апартаментами. А досье по поводу наших сил, того, что нам дорого и как нами можно манипулировать.

Я не хочу жить в таком мире. Я не хочу быть чьим-то рабочим механизмом. Если спасать мир — значит стать безвольным овощем — я пас. Лучше умру в обнимку с братом за просмотром тупого супергеройского фильма. Впрочем, я больше люблю детективы...

Он выдохнул, устав от своей долгой речи. Зрачки Коула сузились, пока он смотрел на стенку за спиной Дэмиана, что сделало его ещё более похожим на оборотня. Я откинул голову на спинку стула, слушая, как хрустит шея.

Я подавил улыбку и прикрыл ладонью глаза.
Какие. Они. Все. Глупые.

Волк
РШК: Коэлло Хэллебор

Рассказ Дэмиана любого на нашем месте привел бы к депрессии. Я посмотрел на Олеана, который, прикрыв ладонью глаза, слегка прикусил губы.

Я подумал, что люди прикусывают губы в случаях:

а) по-научному: из-за привычки;

в) психологически:

1. скрывают что-то;

2. переживают.

Даже не знаю, какой сейчас случай был с Олеаном, и знать впервые не очень и хотел. Я протёр глаза. Ночной кошмар до сих пор стоял перед глазами, но спать больше я не мог. Во сне сейчас было ещё хуже.

— И как ты это всё узнал? Подслушал?

Дэмиан кивнул.

— Да. Туманная...

— Что ещё за Туманная?

— Женщина, которая меня поймала. Она обычно сторожит в одной из башен вокруг острова, так что её мало кто видел. Туманная Дама, как её прозвали.

— А. Да, видел.

Дэмиан лёг на кровать, пялясь в потолок.

— Туманная зачем-то пришла в школу поговорить с Крозье и ещё парой учителей. Я хотел украсть записку, которую подложил директору один из парней, с которыми я подрался, с жалобой на меня, но не успел сбежать, и мне пришлось спрятаться и слушать. А потом я подумал, что, раз Туманная тут, а не сторожит башню, есть шанс сбежать...

Дрю сглотнул, поёжившись. Видимо, вспомнил ту ночь. Дэмиан, к счастью, этого не видел. Иначе из-за боли его брата ему самому стало бы больно. Это я точно знал.

— Но она оказалась проворнее. Однако я не хотел оставаться, в то время как подобное происходит в этой бесовской школе. Не хотел оставаться, чтобы быть псом на их цепях. Не хотел, чтобы я и Эндрю...

Он заткнулся, прикрыв глаза предплечьем.

Повисла тишина. Наконец Дрю пошевелился, подошел к своей кровати, сел рядом с лежащим братом и положил свою ладонь на его навечно покрытую ожогами руку.

— Ты не виноват. Ты хотел как лучше. Прости меня...

Я смутно понимал, почему Эндрю извиняется.

Если бы не он, Дэмиан не чувствовал бы своей вины за то, что случилось с Дрю. Своей вины за то, что он стал таким. Аномальным.

Я посмотрел на время. Они могли бы ещё поспать... Дэмиан явно не спал со вчерашнего дня. А то и дольше.

— Мы все устали. Не выспались. Давайте немного отдохнем перед уроками, а потом решим, что делать дальше. Не всё так плохо. Хотя нет, всё отвратно. Но вздремнуть не помешало бы.

Дэмиан махнул свободной рукой на прощание.

— Ага, валите.

Я встал, потрепал сидящего Дрю по голове и позвал Олеана. Он, убрав руку от лица, задумчиво посмотрел на меня чёрными глазами.

Я готов был поклясться, что они были светло-серыми всего пару дней назад.

Слухи в лицее, как и в любой другой школе, расползались быстро. А на первом уроке к нам зашел Крозье и продекламировал, что к нам приезжает новый ученик.

Разумеется, для нас это было событием большей важности, чем в обычной школе. Потому что бессмертных было не так много, как могло показаться.

И у каждого была своя история.

Я слухи не любил, и мне чаще всего было на них плевать. На то, что говорят другие, как шепчутся. Да и ребятам со временем тоже стало немного наплевать — с бессмертием учишься быть умнее.

Однако всё равно оставались такие личности (к примеру, финн по имени Генри), которые вечно улыбались, смеялись на весь зал и рассказывали новейшие сенсации. Он раздражал Олеана, но мне, как обычно, было немного плевать. Но то, что раздражало Олеана, начинало и меня слегка раздражать со временем.

Впрочем, фиг с ним, с Генри. Проблема была другая.

Из головы не уходил кошмар. Как я, попав в ящик Пандоры...

А дальше я ничего не помнил. Помнил, что было жутко. Помнил, что умираю раз за разом.

А вот как именно...

Это убивало больше всего.

По-настоящему. Без восстановления.

Я не так давно понял, что именно отнимает у меня моя сила взамен на её применение. Собственно, она и так отбирала понемногу, даже не применяй мы её.

У меня это была память. Моя непроизвольная, вынужденная жертва.

Я начинал потихоньку забывать.

А потому мне пришлось вести дневник. Я записал всё самое важное в него — своё детство, коротко о том, кто я, кем был, кем стал. Моменты из новой жизни, о моих врагах и друзьях. Обо всем понемногу. Так, чтобы было понятно именно мне.

Это мешало учиться. Меня спросили на физике, и я долго тупил у доски. Учитель подкалывал меня, хоть одноклассники и молчали: задача была сложной даже для меня, а для них это было просто призывом Дьявола.

Из мыслей не уходил не только кошмар, которого я почти не помнил, но и слова Дэмиана. О том, что нас просто использовали. Что изобретение Гоголя — это способ выведать тайны наших способностей, проявив их в оружии.

Это тоже было гениально.

Но подло. Гадко. От этого было противно, так что свои внутренние восхищения я подавлял.

И вот наконец наступил вечер. На обеде аппетит пропал, ровно как и у Олеана, но я заставил себя и его выпить хотя бы чаю. А после, уже на ужине, к нам привели новенького.

Им оказался среднего роста парень с коричневыми волосами и карими глазами. У него были средней длины волосы, чуть короче, чем у Дэмиана, но более прямые, зато жутко растрепанные, а длинная челка убрана набок, открывая бледноватое лицо. Он был одет в куртку, из-под рукавов которой торчали только кончики пальцев — это напомнило сегодняшний длинный свитер Дрю. Чемодана у него уже не было — видимо, вещи он перед ужином в комнату успел занести.

Рядом стоял Крозье, убирающий наручники в карман своего пиджака. Он положил огромную ладонь на плечо парня, который выглядел примерно нашего с Олеаном возраста, и что-то шепнул ему на ухо.

— М-меня зовут Джонатан. Добрый вечер, — он опустил взгляд в пол, и я проклял тот день, когда этот парень появился в школе.

Потому что, чёрт побери. С таким характером ему тут не выжить.

Ну, не выжить... морально.