Половина солнца

Волк

РШК: Коэлло Хэллебор

После ужина все вернулись в свои комнаты. Я сидел за своим столом, измеряя линейкой нужное расстояние на чертеже. Что-то не сходилось, и меня это слегка раздражало. Я старался держать себя в руках, но ненависть к самому себе и невозможности сделать то, что нужно сделать, начинала сжирать до основания. Я чертыхнулся и бросил линейку на стол.

Олеан читал на своей половине комнаты. Я открыл рот: хотел было позвать его, но подумал, что это лишнее. Не стоит вечно выговариваться соседу о своих неудачах.

Я недовольно посмотрел на стол, чертеж, скомканные листы бумаги на полу. Схватив очередной лист, я сжал его в кулаке и выбросил.

Такими темпами я ни за что не успею. Мне надо до конца обучения придумать и продумать принцип механизма, как его установить, как заставить работать правильно и без сбоев. Это раз. А дальше надо будет выбраться с трёклятого острова и отправиться искать поддержки в профессиональных научных университетах, а дальше — в лабораториях. Двигаться дальше. Дальше. Дальше. Времени медлить — нет!

Я посмотрел на руки. Они мелко тряслись, а веснушки яркими пятнами мозолили глаза. Я сжал их в кулаки и ударил об стол. Боль в ободранных костяшках снова напомнила о себе. Я одернул руку и замахал ею в пространстве, сжимая зубы от неприятных ощущений.

Я услышал шум за занавеской и, быстро встав со стула, одернул её. Олеан сидел на своей кровати, отложив очки на стол, и на его лице было какое-то беспокойство. Оно было очень нетипичным для соседа, и меня это напрягало.

— Олеан? — позвал я, входя в его комнату. Я не успел задать второй вопрос, как мимо двери пробежал кто-то, сдавленно крича: «пожар!»

Дверь распахнулась. Девушка оповестила нас и тут же убежала предупреждать остальных, не закрывая дверь. Я вспомнил, что в летних лагерях, куда меня отправляли родители каждый год, так делали, когда хотели вытащить срочно всех детей на улицу или обед.

Олеан встал. До меня не сразу дошло, но я испытывал ужас.

Нет, я не боялся умереть. Никто не боялся. Я подумал о своих чертежах. Неудавшихся и удачных. О своих тетрадях, дневниках, в которых записывал свои мысли и воспоминания, которые постепенно тонули во тьме неведения из-за моих способностей...

Олеан схватил меня за локоть, потянув за собой в коридор. Он не стал брать свой ноутбук и сигареты — а я знал, что это было для него самым важным. Я не успел сообразить и лишь уже в коридоре крикнул:

— Да постой ты! Какого чёрта? Чего нам бояться, мы бесс...

Его чёрные глаза блеснули странным огнём, и он остановился, оборачиваясь ко мне. К сожалению, нас прервали:

— Коул! Олеан! — голос принадлежал Дрю. Он звучал напряжённо и даже слегка отчаянно, пускай парень и пытался это скрыть. — Пожалуйста, помогите!

Я вырвал руку из цепких пальцев Олеана и, не ожидая от себя такого, в два прыжка оказался рядом с дверью в комнату братьев Куинов.

Олеан остался в коридоре. Бегущие мимо ученики задевали его плечами, рыча, чтобы он ушёл с дороги, и от ветра бегущих ног его светлые волосы падали ему на глаза.

Это был какой-то настоящий хаос. Я вошёл в комнату Дрю, оглядываясь по сторонам.

— Что такое? Где Дэмиан?

Я осекся, понимая, что младший брат Эндрю сидел в углу. Он прижимал ладони к голове и мелко трясся. Дрю кусал свои губы, хотя это была привычка Олеана.

— Он... У него психологическая травма... Я не знаю, что делать.

Я услышал дыхание Олеана позади себя. Его лицо выглядело серьёзным и напряженным. Он слегка щурился, пытаясь что-то скрыть или о чём-то рассказать. Я отошёл в сторону, когда он аккуратно подвинул меня вбок, проходя вперёд. Он присел рядом с Дэмианом.

— Куин-младший, — его голос был негромким, таким негромким, что мне было очень плохо слышно его из-за криков паники в коридоре. Я слышал, как что-то рухнуло в дальнем коридоре — так громко, что слышно отсюда. Судя по голосам возле дверей, многие люди, как и я сам, не могли уйти, оставив свои вещи.

Однако у кого-то эта жизнь уже была последней. Точнее, смерть. А это значило то, что, если они сгорят сейчас — их заберут Совы.

Я смотрел, как Олеан осторожно берет Дэмиана за запястье. Его голос стал ещё тише, и я не мог ничего слышать.

Дрю встал рядом со мной, и когда Дэмиан, хватаясь за протянутую руку Олеана, встал с пола, он подскочил и бросился к брату.

— Пойдём, пожалуйста. Пойдём, боже, спасибо, Олеан, спасибо... — он положил руку на плечо брата и благодарно, дрожащими губами, улыбнулся ла Бэйлу. Олеан лишь махнул рукой, оставляя меня гадать, что же именно он сказал Дэмиану, что это так повлияло на него.

Он оглянулся на меня, кивнул и выскочил из комнаты. Люди всё также были в панике. Я побежал за ним.

Становилось жарко. Я прикинул, где именно мог разгореться пожар — и как? Гоголь? Случайность? Пятьдесят на пятьдесят.

Скорее всего, это были кабинеты, потому что дыма я ещё не видел, а значит, комнаты учащихся целы. Я огляделся по сторонам, ища Олеана. В коридоре было пусто — все успели убежать в холл. Я коснулся стены, опираясь на неё, пробежал в сторону комнат и заглянул в одну из открытых дверей.

— Олеан! — тишина. — Олеан, мать твою, где ты?!

Он выпрыгнул из комнаты напротив, толкая в спину светловолосую девушку, которая держала в руках какую-то шкатулку. Она кивнула мне и побежала в сторону холла, откуда можно было выйти на улицу.

Он посмотрел мне в лицо — не глаза.

Олеан откинул чёлку назад.

— Я проверял комнаты. Кроме неё никого не осталось. Пойдём, — он пошёл вперед, лишь один раз обернувшись на меня, чтобы убедиться, что я не туплю в пустом коридоре. Я поспешил за ним.

Мы прошли следующий секто здания и Олеан толкнул дверь, ведущую из коридора в холл. Мы вышли.

Я выдохнул. Стало ещё жарче.

Верно. Пожар разгорался неровным строем от кабинетов. Холл соединял комнаты учеников и коридор с кабинетами обычных, не аномальных, предметов. В голову пришла мысль, что это всё же сделал кто-то. Но зачем?

Люди столпились здесь. Учителя были хрен знает где: их комнаты находились в другом коридоре в отличие от ученических комнат, чуть дальше кабинетов. Я уставился наверх, услышав странный скрежещущий звук. И сглотнул, понимая, что огонь уже пробрался к холлу. Люди столпились без возможности выйти.

Потолок почернел, и зазвенела люстра. Я увидел рыжее пламя, проникающее из коридора кабинетов, как оно с треском сжирало штукатурку стен.

— Осторожно! — я вытянул руку, отодвигая подальше других ребят. Они с шумом выдохнули, когда люстра обвалилась мне под ноги.

Я почувствовал, как в горле пересохло. И обернулся.

Никто из них не знал, как использовать их силы. Нас не учили этому. Всё, что мы знали — как вести дурацкие, бессмысленные бои на мечах и кинжалах, и всё. Ну и остальные — как стрелять в мишень и полосовать манекен лезвием.

Я увидел Дэмиана, который уткнулся носом в плечо Дрю. Дрю, нервничая, поглаживал рыжие волосы брата.

Да. От них тоже помощи не жди.

Олеан вытянул руку, подзывая других к себе. Горящая люстра и обвалившийся потолок перегородили путь к выходу, но Олеан умудрился найти дыру. Я пригляделся. Огонь, который должен был гореть возле него, был словно объят темнотой. Да, сейчас было темно — уже ночь, но всё равно вокруг Олеана её было больше. Она будто окутывала и защищала его. Я пригляделся — кончики его волос темнели. Времени думать, показалось мне или нет, не было. Я крикнул остальным, чтобы шли за мной.

Олеан отошёл в сторону, открывая путь под странными досками другим ребятам, которые, недоверчиво глядя на него, всё же бросались в темноту. Видимо, это был обвалившийся сверху этаж мастерской.

Олеан выглядел сосредоточенным и усталым.

Я подбежал к нему.

— Как ты...

— Не важно. Иди к остальным. Я сделал проход между огнём так, чтобы до кожи человека, идущего по тоннелю, пламя не дотрагивалось. Мне трудно удерживать это, так что вали.

— Чёрт, да как вообще могло появиться столько огня... Мне кажется, что был взрыв, иначе как потолок так легко обрушился? Раньше... Но почему я его не слышал...

Олеан сжал зубы, зажмурив глаза.

— Бог мой, Коул! Пошёл быстро отсюда, мне тяжело, — его голос был грубым и хриплым. Я фыркнул.

— Пусть пройдут остальные. Я прослежу. Буду помогать тебе, чем смогу.

— Прекрасно. Задание первое: заткнись.

Я хотел запротестовать, но та самая девочка со шкатулкой тихо попросила меня отойти. Я отодвинулся в сторону и помог ей залезть в тёмный тоннель, в котором и правда не было видно огня и, казалось, было даже немного прохладно.

Тоннель из темноты. Я посмотрел в лицо Олеана. На его висках выступили мелкие капли пота, и я смахнул собственные со лба. Мой был от жары, а Олеана — ещё и от напряжения. Я присмотрелся к его волосам. Почти белоснежные, они отражали огненные всплески бушевавшего везде безумия. Дрю и Дэмиан пролезли последними.

Я обернулся на Олеана, думая, стоит ли бросать его тут. Сможет ли он держать свой «тоннель» и быстро двигаться одновременно.

Он нетерпеливо закивал.

— Вали!

Я отвернулся и проскользнул в прохладную тьму.

Ничего необычного. Я чувствовал пол холла, только везде было темно. Я обернулся, но сзади тоже была лишь темень. Тогда я пролез вперёд и, к своему удивлению, вскоре наткнулся на дверь, ведущую из холла в огромный мраморный коридор, где был главный вход. Я открыл её на себя рывком и выскочил на свободу. Ещё немного — и я окажусь снаружи, с другими.

Тут было холодно и не ощущалось никакого присутствия былого пожара. Я обернулся, ожидая увидеть Олеана. Он не появлялся.

Я цыкнул и хотел было пойти обратно, но, открыв дверь, увидел перед глазами только тьму. Выругавшись, я захлопнул её и побежал по холодному полу к главной двери.

Код для открытия двери был взломан — видимо, учителя всё же высунулись и догадались снять его, иначе ученики не смогли бы выбраться наружу.

Я открыл её и почувствовал на себе странные взгляды.

Очень много взглядов. Они не смотрели со страхом или уважением, они смотрели устало и пусто, будто их разбудили посреди ночи и вытащили на пробежку. Правда, некоторые смотрели с ужасом в окна своих комнат — там не пылал огонь, но всё равно все жутко боялись за собственные вещи больше, чем за жизни.

Я стал искать взглядом рыжие головы. Наткнулся в итоге на Дэмиана, который сидел на земле и стучал себя кулаком по лицу, и Дрю, который пытался это остановить. Выдохнув, я увидел, как поодаль стоит мальчишка с кошкой на руках. Это удивило — в лицее были запрещены любые животные. Да и зачем они здесь, среди бессмертных психопатов?

Я вглядывался в лицо новенького, который как-то затравленно и испуганно смотрел на огонь, мелькающий в окнах здания, поглаживая свою кошку. Морда её выглядела очень недовольной.

Учителей видно не было. Должно быть, они поспешили тушить пожар.

Я обернулся на здание, заметив, как отражается огонь в глазах учеников. Он и правда был яркий, даже слегка неестественный — такой, будто на это израсходовали очень и очень много различных материалов.

Я стал искать взглядом ещё одну фигуру. Но Бенджамина Преображенского нигде не было видно.

Ясно.

Я перевёл взгляд на новенького. По спине побежали мурашки.

Он улыбался. Как-то обреченно и безумно. Его руки гладили кошку агрессивно и резко, на что та лишь недовольно прижимала уши к голове. Я моргнул.

Парень снова выглядел испуганным. Он аккуратно прижимал животное к груди.

Я решил забыть о нём и отвернулся.

Мы ждали. Огонь постепенно угасал — учителя в конце концов предприняли что-то мощное, и пламя постепенно исчезало. Но Олеан не появлялся.

На улице было холодно, и меня пробирала дрожь, но я не чувствовал его.

Я никогда не был героем и не мог себя им представить. Я мог придумать новое несложное изобретение или сконструировать и так уже известные всем штуки, понимал задачи по физике и математике, знал, как отличить карбонат калия от гидроксида натрия, чего не могла сделать половина моего старого класса в другой школе для бедных, но я никогда не мог представить себя спасающим кого-то. Вот так. Как спасали в фильмах, комиксах, а может, даже в новостях. Изредка. Обычно в новостях только разрушали.

Я мог проследить, чтобы все люди пробрались в тоннель из теней Олеана, но не мог броситься за ним в горящее помещение сейчас. Не мог, плевав на все, сделать это, хотя я был бессмертным.

Я был бессмертным и всё ещё не мог стать «героем». Если не мог я, мог ли кто-то другой? Существуют ли такие люди вообще?

Видимо, существуют. Олеан.

Я закрыл лицо ладонями. Чувство вины и волнения накрывало меня, и я пожалел, что сейчас не горю в этом чёртовом пожаре.

На плечо опустилась худощавая рука. Я поднял голову.

Дрю смотрел на меня спокойно и уверенно. Он сжал моё плечо, как я сжимал его, когда учителя забрали Дэмиана в ящик Пандоры.

Я зажмурился, опуская голову.

— Я трус, — сказал я, слыша, что голос не дрожит, но очень тих. Я ощущал, как тяжело мне давались эти слова. Правда всегда даётся тяжело. — Трус и слабак. Я слабый, слабый трусишка.

Эндрю сжал плечо сильнее, и я удивился, откуда у него такая сила. На мгновение истеричная мысль о том, что даже он сильнее меня, выбила из колеи.

Впрочем, моя анализирующая и вроде как логичная часть мозга напомнила, что он почти всю жизнь работал с лошадьми. Как не быть сильным, когда сосуществуешь с четырёхсоткилограммовыми животными. Ну, и с Дэмианом.

— Он вернётся. Он вывел всех нас. С одним-единственным человеком он точно справится. А даже если нет...

— Я не знаю, сколько раз он уже умер. Очень много, Дрю. Он уже служил у Сов. И я не знаю, что будет, если он умрёт снова. Вдруг есть что-то страшнее службы им? Что если в его случае бессмертие может закончиться?

Дрю сморщил нос и отпустил моё плечо, и спустя пару секунд я понял, что ноги меня не держат и я сижу на земле.

— Глупости. Бессмертие не может закончиться, как карандашный грифель или чернила в ручке, Коул...

Дэмиан ухмыльнулся, сидя рядом со стоящим Дрю. Я повернул голову на него, испытав секундное раздражение.

Заткнись! Ты сам только что сидел в углу и дрожал, пока Олеан не заставил твою задницу подняться!

Вот что хотелось ему сказать. Я промолчал, понимая, что он не виноват. Это всё ящик Пандоры.

Дэмиан пошевелил губами:

— Ла Бэйл не сдастся, даже если бессмертие и может закончиться. Он никогда не проиграет смерти.

Я опустил подбородок на колени, прижимая их к груди.

— Ты ошибаешься, Дэмиан. Может, он и вывел всех нас, но как раз единственный человек, с кем он точно не может справиться — он сам.

Дэмиан кисло улыбнулся, склоняя голову набок и пожимая плечами.

«Мир в огне, дымящееся солнце останавливает всех и вся.

Крепись, все заплатят за содеянное, помощь уже в пути».²

Я закрыл глаза. Хотелось провалиться и исчезнуть — так было стыдно. Было страшно, всё ещё страшно. Бессмертие настолько не изучено и непонятно, что я совсем не знал, чего стоит ожидать. Это сводило с ума — незнание. Незнание.

Я схватился пальцами за волосы и взъерошил их.

— Чёрт! — я запнулся на полуслове. — Ну нахрен...

Я встал и с вызовом оглядел учеников. Кто-то всё ещё смотрел на здание, а кто-то уже лежал на траве и пялился в тёмное звёздное небо. Я повернул голову в сторону дверей.

Они наконец открылись.

Вышла Туманная женщина. Она была в золе, но, кажется, не ранена. Крозье шёл рядом, прижимая «бинт» из куска какой-то одежды к ожогу на плече. Остальные учителя вывалились из главного коридора, а учитель физики придерживал Олеана, который, тоже весь в золе и с текущей из носа кровью, шёл рядом с ним. Я сжал кулаки так, что заболели ладони от впившихся в них ногтей. Дрю посмотрел на Дэмиана, который, как лошадь, резко вскинул голову, навострив слух. Я проследил за взглядом Куина-младшего — он, несомненно, смотрел на Олеана. В его ледяных голубых глазах мелькали отблески уважения.

Другие ученики тоже смотрели на него с лёгкой привязанностью и благодарностью. Кому-то было плевать, но даже они постарались ободряюще улыбнуться ему.

Его волосы были в золе, и мне пришла в голову мысль, что они были чёрными ещё в горящем холле как раз из-за неё.

Я осторожно оттолкнул низкую учительницу математики и подскочил к соседу.

— Мать твою, Олеан! Какого... Ох, чёрт-чёрт-чёрт. Ладно. Я спокоен.

Олеан поднял на меня глаза и устало кивнул. В его взгляде я заметил удовлетворение.

— Всё в порядке. Я в норме. Пожар потушен.

Физик ухмыльнулся, отпуская плечо Олеана, которого он поддерживал, и отошёл к остальным учителям, которые сбились в кучку напротив учеников. Конечно же, такие, как парень с кучерявыми волосами — Генри, бросились к старшим с расспросами. Какой-то парень комплекции покрупнее и повыше, похожий на Дэмиана разве что рыжими волосами, оттащил его от хмурого Крозье. Я же снова обернулся на Олеана, который, казалось, тоже о чём-то задумался. Он смотрел вверх.

— Ты точно цел? Не знаешь, что случилось? Это всё из-за поджигателя?

Он отвёл взгляд от неба, опуская голову. Моргнув, тот пожал плечами.

— Без понятия, — я заметил, как его взгляд скользнул где-то позади меня. Я обернулся и наткнулся на Джонатана: новичка, только сегодня вечером перебравшегося в школу.

— Но это точно не Гоголь. Он всё это время был с нами, — Олеан кивнул на фигуру в капюшоне, стоящую подле Крозье. Я понял, что и не заметил его сразу, отвлекшись на раненого друга.

— О... Тогда...

Олеан наклонил голову, разглядывая кошку в руках новичка. Я встал рядом с ним, чтобы удобнее рассмотреть Джонатана.

— Да брось. Посмотри, как он трясется. Совпадений, конечно, не бывает, но...

Олеан быстро вскинул руки, и я предположил, что он сейчас скрыл желание поморщиться от боли.

— Я ничего не говорил, Хэллебор.

Я раздраженно выдохнул.

— Ты смотришь на него так, будто хочешь сожрать.

— Ну, я ничего не ел на ужине.

— И потому решил сделать хот-дог из кошки парня?

— Зачем же сразу из кошки... — он задумчиво улыбнулся, и я откинул мысли о том, что он мог и не шутить, подальше.

— Чёрт возьми, если это сделал не Гоголь, то кто и зачем? Я не верю в случайности.

Олеан кивнул.

— Ну конечно это сделал человек. Не слуга Сов. Не учитель. Один из нас, — он кивнул на ребят. — Очень забавно будет смотреть, как взрослые собираются проводить расследование.

Его лицо вдруг замерло. Он нахмурился, и его зрачки слегка сузились. Я устремил взгляд в ту сторону, куда было повернуто его лицо.

Туманная смотрела прямо на него рядом со стоящим к ним спиной Крозье и выглядела при этом очень недоброжелательно. Олеан отвечал взглядом ей в ответ, хоть и ненавидел это. Я дотронулся до его локтя.

— Забей. Она чокнутая. Она посадила Дэмиана в ящик Пандоры за простой побег. Пойдем к остальным. Дэмиан с тебя глаз не сводит с тех пор, как ты вернулся... Что ты ему сказал?

Олеан приподнял брови, услышав мои слова. Наконец он медленно отвел взгляд от уже отвернувшей голову Туманной и посмотрел на меня.

— М? Куин-младший? О, — он закусил верхнюю губу. — Да так, сказал, что у меня есть план и он не пострадает. Ерунда всякая. Его просто надо было успокоить... Иногда он и правда кажется ребёнком, — он ухмыльнулся.

Я почесал глаз, рассеянно забормотав:

— Да он же всего на год младше...

Олеан нервно прервал моё замечание, снова взмахнув рукой. Он не так часто жестикулировал, но сейчас, видимо, говорить больше не хотел. Я вздохнул, но сомкнул рот.

Он пошёл вперед, и я заметил сзади, будто его косичка стала чуть короче, будто что-то изменилось. Я напряг взгляд, но тут меня подвела память — я не мог вспомнить, какой длины были его волосы раньше. Пытался, но не выходило. И тогда я забыл про это.

Я смотрел, как его встречает Дэмиан. Он встал с травы и, глядя в землю, как-то злобно хмурился. Дрю, смотря на брата, улыбнулся, и когда я подошёл ближе, услышал:

— О, Дэмиан, хватит хмуриться. Я прекрасно знаю, что ты так делаешь, когда стесняешься.

Дэмиан залился краской. Я непонимающе выгнул бровь, переводя взгляд с Олеана на Дэмиана. Было смешно видеть, как глыба Дэмиан смущается, вспоминая о том, как его утешал невысокий и теперь уже весь перепачканный в золе Олеан.

Я невольно ухмыльнулся, прикрыв рот рукой. Сосед повернул голову, глянув на меня через плечо.

«Мы спасём твою драгоценную жизнь, дадим пролиться исцеляющему свету. Я укрою тебя, когда рухнут небеса».³

Он задумчиво всмотрелся в моё лицо, и я нервно дотронулся до веснушек на щеках. Олеан хмыкнул. Я посмотрел на небо, не желая больше видеть его нахальную морду.

Звёзды подмигнули мне, напоминая, что я лишь маленькое, ничтожное ничего по сравнению с огромной вселенной.

***

Белый (?) Ворон

РШК: Олеандр ла Бэйл

Я хотел подружиться с ним.

Новичок по имени Джонатан сильно привлёк моё внимание.

Ему было разрешено приехать с кошкой. Он был таким испуганным и замкнутым — постоянно смотрел под ноги, будто боялся упасть. Вскоре, понаблюдав за ним, я понял, что так оно и было — Джонатан был ужасно неуклюжим. Я краем глаза следил за тем, как он, еле шевеля губами, говорит с кем-то. Я почувствовал, как мои глаза расширились, когда лицо новичка вдруг озарилось улыбкой.

Я знал, что значит эта улыбка. И кто так улыбается.

Она тут же исчезла. Я было подумал, что мне показалось, но взгляд, который Джонатан бросил на меня, заставил усомниться в этом.

Его карие глаза блеснули в блеклом свете фонарей острова, и странный испуг сменился любопытством. Я постарался смягчиться и улыбнуться незнакомцу, но вышло хреново. Я никогда не умел улыбаться специально.

Коул снова дотронулся до локтя, заставив меня отвлечься на его персону. Я оглядел парня — взъерошенные чёрные волосы, блестящие золотые глаза. Сейчас казалось, будто они немного сузились, как у кота. Я задумчиво наклонил голову набок.

— Хэллебор, ты можешь не дёргать меня постоянно? Я устал и хочу спать. Что такое?

Он нетерпеливо кивнул в сторону Крозье, Туманной и других учителей.

— Что теперь мы будем делать? Не ночевать же на улице?

Я вздохнул. И почему он вечно спрашивал меня? Я должен всё знать? Ты должен знать всё, Коэлло Хэллебор.

От ответа меня спас зычный голос «капитана» Крозье. А я был на сто процентов уверен, что он был именно моряком до того, как его ударило аномальными способностями в макушку.

— Итак, дети! — он прочистил горло и заговорил ещё громче: — Заткнулись! Вам придётся подождать тут, пока мы с другими учителями проверим, безопасно ли теперь в здании. Мы расчистили проход на пути сюда, и теперь в холл пробраться можно, однако безопасность превыше всего. Обойдётесь без сна сегодня. А на завтрашний день уроки отменены. Как и, возможно, на всю последующую неделю.

Раздался одобрительный гул. Учиться не любил никто.

Я запустил пальцы в волосы и откинул чёлку назад. Она постоянно сползала на лицо, и это раздражало.

— А теперь вольно. Отставить... Короче, делайте, что хотите, в пределах академических правил. Можете даже вздремнуть, если не боитесь замерзнуть до смерти.

Он откашлялся и отвернулся, и все тут же потеряли к нему интерес, начав перешептываться и выдвигать свои теории пожара. Когда стало ясно, что этого не делал Гоголь, ученики начали подозрительно посматривать друг на друга. Джонатан сел на землю, подобрав под себя ноги и прижимая кошку к себе. Он раскрыл пальто, которое успел накинуть, и спрятал животное под ним, оставив снаружи только голову — чтобы не мёрзла.

Я кивнул братьям Куинам и Коулу, заверив, что скоро вернусь, и прошёл к новичку. Он вздрогнул и поднял голову, когда я приблизился. Я больше не пытался улыбнуться. Но было в этом парне что-то такое простое и сложное одновременно. Он казался таким жалким и незащищенным и одновременно опасным и диким, что я не мог выбрать, мило улыбаться или агрессивно скалиться.

— Привет, — сказал я, присаживаясь рядом. — Милая кошка. Или кот?

Он, кривовато и смущённо улыбаясь, кивнул.

— Здравствуй... Да, да, кошка... Мехькюр зовут, — пробормотал он.

— Мехькюр. Французское слово?

— Нет, исландское. Ты знаешь французский?

— Немного. Ты исландец? Тебя же Джонатан зовут. Больше на американское похоже или английское...

— Я наполовину англичанин. А ты?

— Долгая история. Но кровно — я полностью британец. Фактически — наполовину итальянец. Очень приятно, Джонатан. Олеан, — я протянул руку, и он, сначала как-то испуганно на неё уставившись, вскоре протянул свою. Я почувствовал, какая она у него холодная, хоть он и был в пальто.

— Ты настоящий герой, — начал он, слегка запинаясь. — Всех нас вытащил... Спасибо тебе, — он лёгким, но нервным движением убрал прядь волос за ухо.

— Брось. Я просто лучше всех овладел своей аномальной.

Мы начали сокращать «аномальная магия» в простых разговорах до просто «аномальной», будто говорили о погоде на завтра или несуществовании единорогов.

— Я бы не смог сделать это, — начал лепетать он, и его лицо выглядело серьёзным. — Я вообще недавно узнал, что всё так... так устроено. Я слышал о бессмертии, которое началось после наступления... всего этого, но не думал, что тоже могу быть одним из вас.

— Так ты ещё ни разу не умирал? — я постарался скрыть одновременно заинтересованность и разочарование в голосе.

— Нет, нет, — он кривовато улыбнулся. — Не доводилось.

Я пожал плечами.

— А знаешь, — я поймал на себе настороженный взгляд Коула и демонстративно прикрыл глаза. — Я видел, как ты улыбался недавно. Так ярко и открыто... — голос стал тише.

Джонатан неуютно поёжился.

— О, ну... Это... Просто рад, что все живы и в порядке...

— Неужели? Ну, хорошо. Я тоже очень рад.

Я встал с земли, протягивая руку, чтобы погладить кошку. Из головы вылетело её имя, но это не сильно волновало. Он, будто услышав меня, посмотрел на неё и погладил свободной рукой вслед за мной.

— Мехькюр, хоть бы поурчала для нашего спасителя.

Кошка недовольно фыркнула и прикрыла глаза. Я улыбнулся. Мне нравились кошки.

— Знаешь, такое ощущение, что я видел тебя где-то, — наконец выдавил я, вглядываясь в его лицо. У него совсем не было прыщей, и кожа казалась гладкой, будь она немного прозрачнее, я мог бы увидеть его лицевые мышцы...

— Ну, я недавно представлялся всем на ужине, — я отмахнулся. Он сглотнул. — Тогда не знаю, прости.

Я подумал, что хочу покурить.

— Ничего. У меня часто бывает. Я немного странный, — я покрутил пальцем у виска, демонстрируя, насколько я «странный». Он улыбнулся, и его мягкая, косоватенькая улыбка переросла во что-то хищное. Он ответил:

— Ох, я вижу, поверь. Я тоже странный.

— Все мы странные, — я махнул ему рукой. — Ещё увидимся.

Его глаза посветлели и на секунду показались мне не карими, а тёмно-алыми. Улыбка не сходила с его лица, напоминая оскал.

— Конечно!

Я отвернулся, возвращаясь к Коулу и Куинам. Повернув голову назад, я снова увидел только тихого милого мальчика, который очень сильно любил свою кошку. Ничего более.

«Я укрою тебя, когда рухнут небеса. Я пройду, сколько потребуется, проложу путь к твоему страшнейшему греху. Ты знаешь, что-то скоро сойдёт с неба».⁴

Коул посмотрел на меня с ожиданием, будто хотел что-то спросить. Я понял это, хлопнув снова сидящего на земле Дэмиана по плечу, скрылся в тени, желая провести немного времени в одиночестве. Возле замерзшего моря, а не рядом с кучей умирающих, но бессмертных — эх, идиотов.

Со льда, каркая, взлетел чёрный ворон. 

Примечания:

2, 3, 4: Les Friction — «World On Fire»