Половина солнца

Белый Ворон

РШК: Олеандр ла Бэйл

Мы поднялись в свои комнаты, и Коул покинул меня, отправившись работать к себе. Я же смотрел в окно. И курил. Пускай за сегодня меня уже тошнило от сигарет — я курил.

Эта девчонка... Эстер Уайльд. Заманила меня в локацию, абсолютно схожую с нашим школьным коридором... Как хитро.

Я посмотрел на свои руки. В блеклом свете фонарей, горящих внизу вокруг острова, они казались такими белыми и худыми. Я затянулся и вдруг, вздрогнув, вспомнил, что эта сигарета последняя.

Выдохнув, я снова затянулся, стараясь, чтобы в лёгкие попало как можно больше дыма. Чтобы на душе было как можно легче. Чтобы было как можно меньше мыслей.

Странно, но когда тебе совсем хреново, эффект не всегда такой, какого ожидаешь. Наоборот: если всё в конец дерьмово, скури сигарету хоть до фильтра — не поможет. От тотального пиздеца не сбежишь.

Дотронувшись ладонью до горла, где могла бы отпечататься тонкая линия шрама, не умри я до этого невообразимое количество раз, я провёл ей по ровной коже и сглотнул.

Я посмотрел в сторону занавески: за ней, по своему обыкновению, что-то чиркал Хэллебор. Вдруг звук карандаша, вернее его движение, замерло. Послышался тихий шорох, и парень приоткрыл занавеску, высовывая свою взъерошенную чёрную голову.

— Не забудь закрыть окно, — он был одет в тёплый свитер, с засученными на локтях рукавами. Я в который раз думал о том, что он одевается теплее, чтобы я мог спокойно курить, позволяя морозу гулять по нашей комнате. Он терпел холод ради меня. — Я спать.

— Безлунной ночи, — бросил я, посмотрев на небо. Луны и правда сегодня видно не было. — Конечно закрою. Уже заканчиваю.

Он кивнул, пожелал «ночи» и закрыл штору, разделяющую наши комнаты.

Взяв сигарету в зубы, я прикрыл окно и, сделав последнюю затяжку, выбросил окурок в бездонное море.

Не мигнув мне на прощание последним горящим огоньком, сигарета растворилась в ночи, а я закрыл окно и сунул руки в карманы толстовки. Рана на щеке болела до этого времени, теперь же никотин жжение слегка притупил. Впрочем, боль для меня становилась привычной.

Я дождался, пока Коул выключит настольную лампу у себя, ляжет в постель, закроет глаза. Я не видел этого, но мог слышать или ощущать. Я лежал, глядя в потолок, лишь чуть прикрыв глаза. Не закрывал их только чтобы не уснуть. Впрочем, думаю, бояться этого мне не стоило. Сигареты были важнее сна.

Я лежал и чувствовал, как голову разрывают мысли и как тишина их заглушает. Слушал, слушал, слушал. А после сел на кровати, ощущая лёгкое покалывание в груди, в голове, и протянул руку вперёд, прикоснувшись ко тьме.

Она укутала меня, урча про себя, как кошка, и я погрузился в неё, представляя, что это всё сон. 

Волк

РШК: Коэлло Хэллебор

Разумеется, каждый думал о том, чтобы сбежать отсюда. И даже сейчас существовала такая возможность — глупая, абсурдная и вряд ли действующая.

Вокруг был лёд. Море замёрзло, и, пускай это было опасно, ведь лёд не так-то и твёрд, как кажется, по школе уже бродили слухи и разговоры об этом.

Я лежал в кровати, свесив одну руку с неё.

Да, верно. Все же знали, что их ждет, попытайся они сбежать. Знали и то, что сбежать невозможно. И всё равно говорили об этом.

Я почувствовал резкий холод.

В аду я видел этого Олеана, ну попросил же по-человечески окно закрыть!

Нахмурившись и встав с кровати, я подошёл к шторе и отодвинул её, уже открыв рот для замечания. Я закрыл глаза на секунду, чтобы совладать с собой и не взорваться, но, несмотря на это, голос мой звучал угрожающе.

— Многоуважаемый Олеандр ла Бэйл...

Я заткнулся, глядя на пустое место, где, по идее, должен был быть сосед. Да и окно закрыто. Я перевёл взгляд на его кровать, но и там, разумеется, никого не оказалось.

Я прошёл в его часть комнаты, пытаясь найти хоть что-то: записку, послание, какой-то намёк. Пока я рыскал по его кровати, я почувствовал, как что-то похожее на картонку прогнулось под моей ногой. Наклонившись, я посмотрел на свою находку.

Это была привычная красная пачка сигарет «DUNHILL». И она была пустой. 

Проснулся я утром от шума. Да, это явно были крики за дверью, в коридоре. Я взглянул на время: было около семи часов. Я проклинал всё на свете и мне хотелось одного — спать.

Но крики продолжались. От них в голове прояснилось, и, кроме дикого раздражения, меня накрыл страх. Олеан. Вдруг его нашли? И что теперь с ним будет? Мне совсем не хотелось думать об этом, но иначе я не мог. Откинув одеяло одним резким движением, я вскочил с кровати. Уснул я в одежде — не найдя Олеана ночью в нашей комнате, я переоделся и отправился искать его по спящим коридорам. Пару раз на меня чуть не наткнулись ещё бодрствующие взрослые и слуги Сов в своих грёбаных эпичных мантиях, но мне удалось проскользнуть незамеченным. Если я чему и научился в детстве благодаря своим родителям — так это быть тихим.

Но Олеана я не нашёл. Он просто исчез. Испарился. Я гадал, как он мог проникнуть наружу — пароль был известен только взрослым и слугам Сов. Я подумал о том, что Олеан сам им когда-то служил... Выругавшись, я хотел даже зайти к Дрю, но, что было очень странно, на двери висела табличка «Не беспокоить», как в отелях. Разумеется, он сам её нарисовал и сделал. Правда, было ощущение, что его, скорее, заставили её сделать. В спешке. А он ненавидел рисовать в спешке, и, если так происходило, это было заметно после по работе. Очень.

Адреналин не давал мне свалиться замертво в сон, но я знал, что дальше искать бесполезно. Его нигде не было, и я пытался использовать свои силы, но вышло хреново. Такое ощущение, что он где-то вне досягаемости. Совершенно далеко.

Со злости я ударил неповинную стену и тут же пожалел об этом. Костяшки пугающе хрустнули, и я сжал зубы, чтобы не заорать. Чёртов ла Бэйл! Чёртова тюрьма! Чёртова магия!

Я мысленно плюнул на боль и ударил стену ещё раз. И ещё.

Когда на пол стекла кровь, я вытер её ботинком и, прижав разбитые костяшки левой руки к правой щеке — поскольку она была холодной, направился обратно в свою комнату.

Пока я вспоминал всё это, рука снова заныла, напоминая о себе. Я выругался и откинул было штору, ожидая увидеть там пустоту, но с удивлением наткнулся на мою потеряшку.

Олеан, как ни в чём ни бывало, спал в кровати, да так сладко, что хотелось врезать ему нехилую оплеуху. Подойдя к нему, я так и сделал. Он подскочил на кровати и уставился на меня своими огромными серыми глазищами, похожими на две луны.

— Ты чё, с ума сошел? — сонно пробормотал он, хмуря белесые брови. Я указал на него пальцем.

— Ты где шлялся? Серьезно, что за хрень, чувак? Я чуть со страху не помер, что с тобой что-то случилось.

Он задумчиво смотрел на меня. Смотрел, смотрел. Затем, улыбнувшись, он упал лицом в подушку и засопел.

Я снова выругался и отвернулся.

Какого хрена я терплю этого придурка, какого хрена? Почему я до сих пор его просто не при...

А, точно. Мы же бессмертные.

Иногда это выводило из колеи.

Я пнул дверь в ванную и, зайдя внутрь, также злобно её захлопнул. Уставившись в зеркало, я ужаснулся.

Тёмные круги под глазами — не такие фингалы, как у Олеана; красные глаза, будто я смачно накурился — а я всегда был против подобной ерунды; грязные, спутанные волосы.

Я забил на это, но в голову пришла другая волнующая мысль — кто же тогда кричал в такую рань и почему, если с Олеаном всё в порядке? Я решил, что именно он сможет мне об этом рассказать. И о том, что, чёрт побери, это было вообще.

Уснул я совсем недавно, часов в шесть-полшестого утра. Да я даже получаса не подремал...

Вздохнув, я скинул одежду. На бёдрах отпечатались следы от штанов, как и на животе — следы от свитера. Я посмотрел на веснушки, которые оставил мне на память Олеан, убив меня. Как же всё-таки я ненавидел его иногда.

Зайдя в кабинку, я закрылся и включил тёплую воду.

Я подумал — ладно.

Подставил лицо под струи воды.

Он тут, он не сбежал, а значит, в карцер его не пошлют. В ящик Пандоры... С ним всё нормально. И мне, значит, тоже не попадёт. Вот и всё.

Я любил воду. Она прочищала мысли, как делали это сигареты для Олеана.

Сигареты...

Выйдя из душа, я метнул в Олеана злобный взгляд. Выглядел я посвежее теперь — однако всё равно жутко хотелось спать. Он всё ещё валялся в постели.

— Вставай, беглец, или мы опоздаем на уроки и завтрак.

Он застонал.

— Пофиг, не пойду сегодня.

Я пожал плечами.

— Прогульщик.

Подумав немного, я фыркнул. Нет, если понадобится — никуда я не уйду, пока не узнаю, что за чертовщина вообще произошла. Пойду ко второму уроку или третьему. И в сумке у меня вроде были вчерашние булочки.

Я сел на постель Олеана и ударил его полотенцем по голове.

— Проснулись-улыбнулись, Олли. Рассказывай.

Он посмотрел на меня устало, и саркастичная улыбка явно давно сошла с его лица. Ему хотелось убить меня в этот самый момент.

— Хочу спать.

Я пожал плечами.

— Ты мог спать, а не шляться хрен знает где по ночам.

Олеан уткнулся носом в подушку и пробубнил прямо оттуда:

— Ты тоже мог бы спать, а не доставать меня сейчас.

Я промолчал. И сидел. Просто сидел и смотрел на него.

Где-то минут через пятнадцать он застонал:

— Ты что, всё ещё здесь?

— Как твоя тень.

— Теней мне в жизни хватает, — он повернулся, показав один глаз из-за подушки. Его взгляд устремился на меня, осуждающе буравя. Я смотрел на него не менее обвиняюще.

— Тебя могли поймать.

— Не могли, — он накрылся одеялом. Из-под него парня было хуже слышно. — Только не меня.

Я вздохнул, оглядывая его комнату. Она была общей, но всё же мы делили её на две — моя сторона и его. Благо, правительство выделило таким, как мы, довольно большие апартаменты. Даже лестно. Однако сути нашего заключения не меняет.

Большое окно, выходящее прямо на море; в нём была видна одна из башен, стоящая на скале неподалеку от острова. Эти контролёрские башни, а было их четыре, окружали остров, дабы никто, даже если сможет сбежать с острова, далеко от него не уплыл.

И тут мой взгляд упал на приоткрытый шкафчик в столе Олеана. Не то чтобы я любил рыться по чужим вещам — такое, скорее всего, легко мог позволить себе Олеан, но я увидел там кусочек вещи, которая заинтересовала. Я потянул за ручку ящика и приоткрыл его шире.

Внутри были сигареты. Новые пачки — ещё не открытые.

Олеан приподнял голову, глядя на меня, а потом на шкаф. Он слегка покраснел от злости.

— Какого чёрта ты лазаешь...

Я взмахнул рукой, перебив его.

— Извини. Что это? В смысле, откуда? Ты обворовываешь учителей? Да ладно, прямо пачками?

Его лицо вытянулось в недоумении. После Олеан лишь мрачно ухмыльнулся и отвёл взгляд.

Я разглядывал его, ожидая ответа. Олеан — вор? Я вполне ожидал от него нечто подобное, но всё же такое открытое воровство шокировало.

— Я не крал, — оскорблённо заявил он и, больше ничего не объясняя, повернулся на другой бок.

Я вздохнул.

Вор, лжец. И чем это я так восхищён? Тем, как круто он убивает меня? В нашей игре. В игре этой школы.

Мне не давала покоя мысль, что вчера, ища его, я не чувствовал присутствия. Возможно, такое случалось, если ты заходишь в кабинет учителя? Защищены там какой-нибудь аномальной магией, к примеру.

Я встал с его кровати, плотно закрывая ящик с сигаретами. Лишь бы его никто не спалил.

Глянув на время, я пошёл к себе, переоделся в форму и, подсушив волосы полотенцем, вышел из комнаты, бросив последний взгляд на дрыхнущего парня.

Олеан попал сюда раньше меня, раньше попал в общество бессмертных после той катастрофы. Меня нашли позже, отчего мои способности куда менее развиты, верно. Но я часто думал: что ему пришлось пройти? Не просто же так у него такие фингалы под глазами. Будто он давно и очень сильно болен и, по сути, должен умирать, как и девушка, которая заболела до того, как стала бессмертной, и теперь обречена терпеть смерть и возрождаться. Изо дня в день.

Иногда воскрешение и правда сплошная боль, а не чудо. И я не о зомби.

Я кинул быстрый взгляд на табличку «Не беспокоить» на двери в комнату Эндрю. Может быть, он заболел, и врач сказал оставаться в комнате? Впрочем, его могли и забрать в лазарет. Тут уж зависит от тяжести его болезни. В общем, стучаться я не решился.

Чем ближе я подходил к столовой, становилось всё напряжённее и напряжённее. Какие-то крики, повышенные голоса взрослых, суматоха. Я пожалел о том, что рядом нет Олеана и я забыл спросить его, что же, всё-таки, творится. Неужели всё так переполошились из-за украденных сигарет? Или он ещё что-то украл?

Наконец, дойдя до столовой, я приоткрыл двери и вошёл. Народу было как обычно, одно исключение — многие взрослые стояли в середине зала. Между ними затаился Эндрю. Он выглядел уставшим и сонным. А ещё — испуганным. Под глазами красовались круги, и это натолкнуло на невеселую мысль о том, что не один я сегодня не выспался. Его рыжие волосы были растрёпаны, одет он был не в форму, а в тёплый вязаный свитер с лошадью, штаны на нём висели на подтяжках.

Я вопросительно смотрел на него до тех пор, пока он не поднял взгляд. В ответ он лишь снова опустил глаза, не в силах объяснить мне, что случилось. Этим он также намекал на то, что мне лучше не вмешиваться.

Он не взял с собой свою сумку — и это было до безумия странно. Ведь Дрю всегда. Носил. С собой. Сумку.

Я прошёл через часть зала и сел за стол подальше от остальных. Мне было интересно, что творится, но, судя по тому, как взрослые ожидали тишины, а столы были пусты, нам сейчас собирались всё рассказать.

— Итак, заткнулись все! — гаркнул рыжий учитель со вчерашнего урока. Крозье — вспомнил я.

Стоящая рядом ещё незнакомая мне женщина строго на него посмотрела. Крозье отмахнулся и снова позвал:

— Тихо! Дело важное, дьявол раздери, морские вы шакалы.

Учительница покачала головой, но промолчала.

— Итак! — мужчина с повадками капитана корабля прочистил горло, постучав себя при этом по груди кулаком. — Из школы сбежал ученик.

Все удивленно уставились на Эндрю. Он потупил взгляд, поглаживая лошадь на своём свитере. Руки его слегка дрожали — волновался.

Но я знал, что Дрю не из трусов. Он боялся не за себя.

— Нет, нет, — заметив внимание к Эндрю, наш оратор повертел головой. — Это просто «заложник» сбежавшего. Однако мы уже поймали Дэмиана Куина, который, используя свою магию манипулированием материей... такой материей, как лёд, — он на секунду остановился. — Хотел скрыться, пытаясь добраться до ближайшей суши от нашего острова. Что же, — он сухо хмыкнул. — Использовать собственного брата как заложника, надо же...

Учительница с короткими седыми волосами снова смирила его суровым взглядом. Он позволял себе лишнюю информацию, так что она вышла вперёд, беря дальнейший рассказ на себя.

— Мистер Куин-младший потерпит наказание. Сбегать из лицея — весьма глупый и опрометчивый поступок. Мы не должны допустить такого вновь, так что просто примите к сведению, дети... — она мрачно помолчала. — Наказание карцером грозит всем провинившимся подобным образом.

По залу прошелся слегка восторженный шёпот. Они боялись, верно, но интерес был куда сильнее.

— Ящик Пандоры! Жесть! Я не думал, что его применят на ком-то из учеников.

— Поджигатель Гоголь тоже был так наказан. Но он чуть не сжёг школу. А тут — просто побег...

Я слушал их, глядя на Эндрю. Он снова поймал мой взгляд, но на этот раз не отворачивался. Он кивнул на свободное место рядом со мной. «Где Олеан?» — немой вопрос.

Я поднял руки и быстро сказал ему на языке жестов: «Спит».

Он поднял руки и показал мне один единственный жест, который означал наш клич — указательный и средний пальцы правой руки под левым глазом.

«Один за всех, и все за Олеана».

Мы всегда знали, что он самый сильный из нас, а клич, ко всему прочему, поднимал его самооценку и подчёркивал насмешливое отношение к тому, что он был из богатой семьи, в отличие от нас двоих.

Я показал ему тот же жест левой рукой в ответ и сухо улыбнулся. У меня это всегда хреново получалось — но мне очень хотелось поддержать Дрю.

Всё же он любил своего брата. А теперь... Ящик Пандоры.

Наказание, изобретённое специально для бессмертных. Взрослые бессмертные убивают тебя и заключают в выпавшей тебе локации на двое-трое суток. В это время ты только и делаешь, что испытываешь свою смерть раз за разом, причём самую страшную смерть. Умираешь так, как умирать тебе было бы невыносимее всего. Психологически.

Студенты и прозвали это «ящиком Пандоры», в то время как учителя довольно просто и не так «пугающе» именовали наказание «карцером».

Я поднёс ладони к лицу и сдавил пальцами обеих рук переносицу.

— Можешь оставаться тут, но мы будем следить за тобой какое-то время, Куин-старший, — донеслось до меня заметно тише предыдущего объявления. Я поднял взгляд.

Дрю кивнул, сглотнув. Его выпустили из круга учителей, и он, глядя под ноги, чтобы не споткнуться, прошёл ко мне.

Я положил ему руку на плечо.

— Дрю, — начал я, потрепав его. — Держись.

Он благодарно кивнул.

— Да, всё в порядке.

Разумеется, я ему не верил. Я никогда не верил этому «я в порядке», если человек не был обдолбан по самое не хочу или пьян.

К слову, и тех и других я терпеть не мог.

— Он вытерпит. Он знал, на что шёл, так ещё и тебя похитил.

— Я знаю... Он угрожал мне ледяным клинком, — Дрю протянул руки, когда нам на стол поставили чайник и чашки. Я мягко ударил его по руке.

— Я налью. Продолжай.

Он кивнул и, уставившись в чашку, заговорил:

— Угрожал мне. Сказал сделать надпись «Не беспокоить» и собирать вещи. Сказал, что я его брат и он не оставит меня. Что я буду его заложником, так что... Так что, если его поймают, меня не тронут.

Он зажмурился.

Я налил ему чаю и передал чайник другим ребятам. Некоторые смотрели на Дрю, но, поймав мой ледяной взгляд, отворачивались.

— Тише, ну. Я действительно рад, что он заботился о тебе. Жаль только, что...

— Что не заботился о себе. Верно.

Дрю вздохнул и взял чашку.

— Осторожно!

Эндрю ойкнул и отдернул руки, выронив горячую чашку на пол, слегка обрызгав свои штаны. Он молчал, просто прикусив губу. Не выругался. Молчал.

Чашка разбилась, и половина столовой обернулась на него. Я снял пиджак и положил его на колени Дрю.

— Вытрись. И пошли отсюда. Я возьму нам что-нибудь с собой в комнаты по-тихому. Где твоя сумка?

Он закрыл глаза.

— Они её изъяли. Как улику.

Я фыркнул и взял парня под руку, помогая ему встать. От грусти и усталости ему стало совсем хреново. Я же просто устал, и силы во мне всё ещё были. Особенно силы злиться на всех этих придурков, которые всё ещё печально пялились на моего друга.

— Хватит смотреть. Ничего интересного, — бросил я им и, помогая Дрю не упасть, отвернулся. Уборщицы подошли, злобно бубня на нас, а учительница с седыми волосами смотрела нам вслед, и, к сожалению, мой злобный взор на неё не подействовал.

— Ничего, Дрю, — я остановился у буфета, прося у женщины в воротничке порцию положенного завтрака на троих. На её удивленный взгляд я не ответил, зачем мне столько. Но Олеана кормить тоже надо было.

— Хорошо, — пожала плечами она. Насколько я знаю, либо она была обычной женщиной, либо силы у неё были слабые. Иначе её бы не поставили на такую должность.

Получив завтраки в бумажных пакетиках, я поблагодарил её, и мы вместе со спящим на ходу парнем вышли из столовой в пустой коридор.

Тишина обещала нас спасти.