4: Раунд за... кем?
Белый Ворон
РШК: Олеандр ла Бэйл
Я смутно понимал, почему некоторых людей считают ублюдками. Да — кто насилует, убивает. Это я понимаю. Но вот почему ублюдком считали меня и его... Я не понимал.
Не все, конечно. Далеко не все так думали. Но были те, кто называл меня мудаком.
И вот на этого парня сейчас смотрели с каким-то благоговейным страхом. И даже я ощущал некое безумие в нашем, школьном Гоголе. Но было в нём и что-то близкое лично мне.
Я разглядывал рукоятку, размышляя о том, что эти механизмы также в той или иной степени выдают наши способности. Вот у этого придурка Дэмиана сила, связанная с синим свечением. Это могут быть волны. Время. Лёд.
Я понял, что точно не могу сказать, что же у него за способность. Данный факт успокоил меня.
Правда, моя сила теперь становилась немного более очевидной. Впрочем, вряд ли кто-то сможет разглядеть моё истинное я. То, что во мне. И со мной.
Щелчок. Боль в ладони. Чувствую, как мелкая иголка впивается в неё. Но это терпимо.
Я взял аномальное оружие в одну руку и закрыл глаза. Мне доводилось заставлять себя сосредоточиться на собственном сознании — будто погружаешься в тёмную пучину в собственной голове. Я насчитал там пару угасших звёзд, несколько чёрных дыр и резко пришёл в себя. Голова болела от такого странного напряжения и слегка кружилась. Я посмотрел на свои руки. Не призвал ли я свои силы неправильно?
Из странной рукояти выходило чёрное лезвие, по своему виду и форме напоминающее длинный кинжал из обсидиана. Свечения нет.
Это были мои силы.
Я взмахнул им. Тьма разрезала туман и блеклый свет сумрачного дня, оставляя в пространстве странную пустоту, тут же исчезающую. Исчезающая пустота. Немыслимо.
Я почувствовал, что руку немного греет энергия оружия, что доказывало правдивость всего происходящего. Это не было магией. Не было фокусом. Это была наука и человеческие возможности. Новые человеческие возможности, подаренные нам половиной солнца.
Коул смотрел на меня подавлено. У него не получалось преобразовать рукоять. Скорее, он был даже раздражён. Я ухмыльнулся.
— Наш супергениальный киборг без сердца не может воззвать к своей силе?
Он потупил взгляд.
— Да ну, бред какой-то. Ничего не понимаю.
Тут уже мне стало его немного жаль. Я опустил кинжал, расслабив руку. Чёрная, немного пылающая тьма — не свет, потухла, оставив в моей ладони лишь рукоять.
— Ты ведь уже открыл свои способности, верно? Свою аномальную магию? Так напрягись и призови её. В конце концов, насколько я знаю, в твоём случае она связана с этим, — я указал на собственное сердце. — В какой-нибудь тупой истории это означало бы сердце, но, сам знаешь, у тебя его нет. Однако этот аппарат, что стоит вместо него, точно имеет какое-то отношение к твоей аномальной силе. Пойми, кем бы мы ни были и какой бы ни была магия, она не может возникнуть из ниоткуда. У всего есть свои корни.
Коул задумчиво слушал меня, разглядывая рукоять.
— Я, — негромко начал он, чтобы слышно было только мне. — Понимаю механизмы. Могу читать их установку, получать любую информацию.
— Класс. А теперь займись делом.
Он посмотрел на меня, потом пожал плечами и сжал рукоятку своего будущего оружия в руке. Крозье, заметив наше ожидание чуда, тоже уставился в сторону Коула, думая, стоит ему помогать или нет. Мир на секунду от нас отрезало.
Он повернул руку запястьем к небу и распахнул глаза. На секунду мне показалось, что его волчьи янтари зажглись, как лампочки. Из рукояти образовался стальной кинжал, в котором отражалась основа моего собственного орудия.
Коул смотрел на своё достояние. У него всё вышло.
Крозье одобрительно кивнул, повернувшись ко всем ученикам.
— А сейчас мы разберём вас на группы. У кого мечи, кинжалы — ко мне и Бенджамину. У кого огнестрельное оружие — пройдите вслед за Тамерланом, моим вторым помощником, в специально оборудованный тир. Даже не смейте стрелять друг в друга! У кого оружие, требующее тренировки на манекене, например кастеты с когтями и ножи, останьтесь здесь — сейчас принесут специальное оборудование на стадион. Вас ждёт тренировочная дуэль.
Те, у кого был огнестрел — в том числе и Эндрю, — направились к выходу со стадиона во главе с Тамерланом. Я окликнул Эндрю:
— У тебя что?
Он потупил взгляд, пожал плечами.
— Кажется, лазерная пушка. Маленькая совсем... Думаю, она только дезориентирует человека и ослепляет на время.
Он махнул рукой и поспешил за остальными.
Когда остались только обладатели кинжалов, ножей и кастетов, Крозье продолжил.
— Те, кто с мечами и кинжалами, разделитесь на пары по типу орудий. Мы проведём тренировочную дуэль. Тренировочную — это значит, что вы не должны прикончить друг друга. Даже не смейте.
Кто-то разочарованно застонал.
Голос учителя-тренера разносился эхом по стадиону, закрытому необычным барьером.
Я, конечно же, выберу для боя своего лучшего врага — тем более что у него тоже кинжал. Ну, да и он сам не против сразиться со мной, не убивая. Новый опыт, так сказать.
Туман немного сгущался.
— Я же покажу со своим ассистентом, как надо, — он посмотрел на Гоголя, на что альбинос лишь согласно кивнул в ответ, снова пряча лицо под капюшоном.
Честно говоря, наблюдая за ними, я начинал немного засыпать. Чувствовал я себя всё ещё неважно. Приёмы сложными не казались, мы их уже разучивали, но на деле, конечно, это было вовсе не так. Сначала Крозье и Бенджамин показали, что делать на мечах, потом — на кинжалах. Им пришлось менять оружие — Крозье на обычный кинжал, а Бенджамину на обычный меч, вернее, их прототипы. И чёрт знает, откуда они взяли всё это. Наверное, Совы обеспечили.
Все дружно поскидывали верхнюю одежду в углы стадиона, кто на скамейки, кто на сухие места земли. После небольшой стандартной разминки и полуторачасового экскурса о том, как правильно фехтовать учитывая новые особенности оружия и его отличия от саблей — ученики махали кинжалами и мечами, повторяя за учителями, разрезали ими воздух. Лишь после нам наказали приступать к практике.
Дэмиан и другие ребята дождались манекенов и теперь под указку ещё одного слуги Сов кромсали их.
Коул встал напротив меня, обнажив свой кинжал. Он уже слегка взмок, волосы были убраны назад, а щёки слегка пылали. Я глубоко выдохнул. Мы с врагом смотрели друг на друга.
Сейчас я видел, что от кинжала Коула исходила еле заметная дымка — на мгновение даже стало холодно. Я привёл в действие свой вулканический клинок, и Хэллебор напал первым, чего и следовало ожидать. Я отразил удар и заметил искры в пространстве между нами. Коул продолжал нападать, я — отражать удары. У него была такая стратегия — нападал, а после, давая сопернику минутку покоя, отступал и внезапно снова набрасывался.
Это я всё уже знал, так что не торопился идти Коулу навстречу.
Я анализировал его действия. Старался угадать мысли. Выпад? Блок. Удар? Отступление.
Я слышал крики и разговоры других ребят, но был сосредоточен лишь на моей собственной игре. Нашей с Коулом.
Он попытался выбить оружие из моих рук, но я блокировал его. Увернулся. Вот он! Шанс для нападения. Наступаю на Хэллебора, разрезаю лезвием тьмы воздух всё яростней, держа свободную руку наготове для перехвата, а он отскакивает в сторону, падает, но успевает блокировать мой, будь это реальной схваткой, смертельный удар. Я непроизвольно улыбаюсь ему, но Коул сдержан. Меня же слегка захватывает битва, но я тоже всё ещё помню о тактике и логике.
Кто-то заорал на нас, что мы сбили его с ног. Я взмахнул кинжалом в сторону недовольного и снова направил оружие на Коула.
Он не медлил. Отразив следующий удар, он сумел перехватить инициативу на себя — теперь наступающим был он. Я шагал назад, выставив вперёд обычное на первый взгляд оружие. Но Коул прорвался, своей правой рукой отталкивая мою — чёртов левша, испортил манёвр, и хмыкнул, порезав мою щеку.
Я хрипло вскрикнул «ауч!» от неожиданности и резкой боли. Искра промелькнула рядом с правым глазом, когда он порезал стальным лезвием кожу. Мне как раз, впрочем, хотелось узнать, какие же раны оставляет оружие, созданное отчасти из аномальной магии того или иного человека.
Он опустил клинок, заметив, что я приложил ладонь к ране. Текла кровь, но когда я прикоснулся к ней, руку будто ударил небольшой разряд тока. Я вздрогнул, но, увидев, как Коул разглядывает меня, пытаясь понять, всё ли в порядке, сжал рукоять кинжала и рванул вперёд. Схватив левой Хэллебора за грудки, правой рукой я приложил лезвие тьмы к его горлу.
Он сглотнул и прикрыл глаза.
— Рад, что рана незначительная.
Я немного расслабился. Кинжал медленно исчез в глубине рукояти. Коул еле слышно фыркнул, и тут до меня дошло, что его лезвие направлено мне в сердце. Он тоже ослабил силы, и оружие частично укоротилось.
Я встал ровнее, глядя на Коула. Кажется, это была ничья.
— Ещё разок...
Он кивнул. Кинжалы снова показались из рукоятей.
Так мы и продолжали битву за битвой, пока не стемнело. Я перестал чувствовать холод, хоть и был уверен, что отморозил руки. Коул давно был в одной промокшей футболке, а я стянул толстовку, кинув от себя прочь. Только когда нас окликнул Крозье, мы оба поняли, что половина учеников уже ушла, а остальные как-то странно на нас уставились. Это сильно раздражало.
— Что пялитесь? — негромко, но угрожающе спросил я у окружающих. Те неуверенно отвернулись.
Фыркнув, я перевёл горячий взгляд на Крозье.
— Почему мы никак не можем друг друга победить? Мы сражались восемь раз. Ни разу! Ни разу ни один из нас не одержал победу. Ничья за ничьей. Только пару царапин друг на друге оставили.
Коул кивнул, опустив оружие и встав рядом. Он тоже был взволнован этим фактом и, конечно, очень недоволен. Тяжело дышал и фыркал, мотая головой, чтобы убрать мокрую чёлку с глаз. Даю пари, он предпочел бы увидеть хоть одну, пускай и мою, победу, а не из раза в раз останавливаться на ничьей.
Тем более что в битвах не на жизнь, а на смерть всегда побеждал я.
Тренер задумчиво смотрел на нас. Гоголь перевязывал раненую руку — его зацепил в показательной для учеников битве мистер Крозье. Хотя, самому Крозье тоже досталось от поджигателя — одежда на плече и боку прогорели от начального огня, образующегося на лезвии Бенджамина. Он почесал рыжую щетину и наконец ответил:
— Ваши силы. Они, как и вы сами, слишком разные. Противоположные. Как свет и тьма, только тут нечто другое... Более рациональное. Вы противоположны по другим параметрам. Как известно, тьма и свет вечно противостоят друг другу, и никто из них не может одолеть другого. Но и существовать одно без другого не может. В вашем случае, как я уже сказал, не свет и тьма, а что-то иное. В этом причина.
Коул задумчиво смотрел на свои руки, а потом бросил быстрый взгляд на мои. Он поднял голову и спросил:
— Но ведь Олеан намного сильнее меня. Я это знаю. Мы дрались раньше, и чаще всего побеждал он.
Крозье сощурился, глядя на парня.
— Что же, — ответил он, поднимая голову к небу, которое сегодня было лишено звёзд из-за тумана. — Смерть и жизнь — разные вещи. И в каждом эпизоде разные исходы.
Он отвернулся, махнув нам рукой на манер капитана корабля.
— А теперь проваливайте в жилой корпус, бандиты, иначе завтра вы не поднимитесь с кроватей от ломоты в мышцах или боли в горле.
Я чихнул в подтверждение его словам. Холод начал брать своё, и, наблюдая за тем, как лезвие входит внутрь рукояти, я сдал его обратно Гоголю. Он, внимательно меня рассмотрев, принялся вычерчивать что-то на орудии. Коул тоже сдал своё оружие, и мы, подняв одежду, дрожа и шмыгая носами, вышли со стадиона. За пределами барьера оказалось совсем холодно. Я тут же понял, что температура намного ниже отметки нуля по Цельсию, так что, накинув своё пальто и подняв его ворот с толстовкой в руке, я кивнул Коулу, и после мы быстрым шагом направились в сторону школьного здания, молча и зная, что каждый думает сейчас только об одном:
«Так я свет или тьма?»
Мы оба хмыкнули.