Обрекая на проклятье

Пыльный мешок неприятно колол лицо, вызывая зуд. Валтер неудобно лежал в повозке для овощей, придавленный сверху чем-то тяжелым. Вокруг него была кромешная тьма, и воздуха казалось хватало едва ли чтобы поддерживать его в сознании. Его рот был перевязан какой-то тряпкой, неприятно стягивая щеки. Тело болело от неудобного положения и недавней драки. Скорпион не ожидал, что ещё раз увидит этих двух. Именно у них он забрал красномордого кабана, и как же он сейчас сокрушался, что не убил их сразу.

Он не слышал ничего вокруг, лишь звон в ушах. Иногда Скорпион терял сознание, неизвестно на какое время, его голова казалась, ещё немного, и расколется на две части. Где-то на грани сна и реальности он видел образы, сначала расплывчатые, но через время всё более четкие. Он видел себя.

20 лет назад

Он был ребенком без воспоминаний о детстве. Он не помнил, как оказался на улицах, кто вырастил его, кто его мать или отец, он даже не знал своего имени, ничего, что могло бы помочь ему понять, кто он. Всё, что он знал в свои шесть лет — это голод. Голод захватывал не только тело, но и неокрепший разум маленького мальчика. Ради еды он был готов на многое или даже на всё. Будто бездомная собака, он часто бродил по улицам в поисках чего-то съестного, одинокий и некому не нужный ребенок с грязным лицом в потрёпанных обносках, что стащил на рынке.

Стража не раз ловила его за воровство, трепала за уши и обещала избить розгами. Грубые в черных доспехах, они вызывали ужас в бордовых глазах мальчика. Им он не хотел попадаться, поэтому приходилось придумывать всё более изощрённые способы добывать еду. И вот сегодня он подбросил совсем маленького скорпиуса в пекарню, располагавшуюся в конце Острой улицы. Лишь чтобы отвлечь не на долго Бахильду — у неё был самый вкусный хлеб во всем городе. Но он не подумал, что за маленьким скорпиусом придут большие скорпиусы и устроят огромный погром на Острой улице. Свою буханку хлеба пацан уравал и с интересом наблюдал из-за угла, как стража разгоняет разбушевавшихся скорпиусов, пожевывая тёплый хлеб при этом.

Грубая рука схватила его за шкирку. От неожиданности мальчик даже выронил любимый хлеб из рук.

— Твоих рук дело!? — прорычал стражник, схвативший его сзади. Его голос был похож на скрипящую дверь, заставляя мальчика поморщиться.

— Нет! — захныкал он, пытаясь вырваться из стальной хватки. Встряхнув мальчика, стражник схватил его за предплечье с такой силой, что ему показалось как рука сейчас оторвется.

— Как же, а хлеб тогда откуда? — подловил его стражник, пнув драгоценную буханку в грязь. На бордовых глазах выступили слёзы — это была первая еда за последние несколько дней. Он так мечтал смаковать каждый тёплый кусочек, несколько дней выслеживал маленького скорпиуса и ждал, пока тот оторвется от своих сородичей.

— Надоел же ты нам, поганый воришка, — выплюнул ему стражник, делая свой голос ещё более скрипучим. Мальчик смотрел на стражника исподлобья, яростно сверкая бордовыми глазами. Стражник лишь злобно хмыкнул и, связав ему руки веревкой, повел вдоль Острой улицы прямо к башне, где обычно наказывали таких как он. В этот раз наказания ему не избежать. Мальчик глотал солёные слёзы, опустив голову вниз, и медленно шёл на привязи, будто пойманный зверек.

Башня выглядела огромной, из черного камня, как и все постройки в городе Скорпионов. Острая крыша тянулась к небу, что заволокло тучами.

Ворота им открыли такие же стражники, как и тот, что вёл его. Все они либо сплевывали, увидев его, либо отводили взгляд. В главную башню его никогда не отводили, лишь в небольшое сооружение, расположенное рядом.

— Завтра на рассвете, тебя ждут розги, воришка, — улыбался ему стражник, обернувшись через плечо. Мальчик не смог скрыть дрожь, что прошлась по его телу.

Его заперли в холодной темнице, абсолютно пустой, даже без сена, что клали для сна. От каменной стены разило холодом. Мальчик, забившись в угол, обнял свои маленькие коленки и по привычке принялся раскачиваться из стороны в сторону. Эти покачивания всегда успокаивали его, помогая заснуть. Каждый раз перед сном он пытался вспомнить хоть что-то из своего детского прошлого, но в сознании была кромешная пустота. Не материнских объятий, не улыбки отца — он видел других детей на улице, видел их родителей и как те вели себя со своими детьми, но не мог вспомнить, чтобы у него было что-то такое же в жизни. Он чувствовал злость: злость на мир, на свою память, на родителей, что не пришли спасти его от бродячей жизни.

— А ты кто такой? — басистый мужской голос заставил его встрепенуться. В полумраке помещения, освещенного лишь одной догоравшей свечой, он увидел массивную темную фигуру.

— Я... — замялся мальчик, не зная, что ответить, он не знал даже своего имени.

Фигура двинулась к столу, напротив его клетки. Свеча чуть лучше осветила фигуру мужчины. Он был в доспехах, но не тех, что носили стражники. Его шлем с ярко-красной кисточкой на голове лежал на краю небольшого дубового стола.

— Вор значит, — с каплей разочарования проговорил глубокий мужской баритон, рассматривая что-то за столом. Мальчик ещё сильнее вжался в каменный угол.

— И что же ты такого украл, раз так разозлил стражников?

— Буханку хлеба, — буркнул ребенок в ответ. Он видел, как мужчина уставился на него, изображая удивление на лице.

— Что-то сомневаюсь, — ухмылялся мужчина, рассматривая мальчика, — Из-за такой мелочи тебя бы сюда не посадили, а ну, говори правду! — на последних словах голос мужчины стал твёрдым.

— Я не вру! Я взял лишь хлеб, — хныкал мальчик, бегая бордовыми глазами по темнице. Мужчина подошёл ближе к клетке и, присев на корточки перед мальчиком, с интересом заглядывал в его бордовые глаза.

— Какой необычный цвет глаз, от мамы достался? — его голос в один миг стал мягким и добрым.

— Я не знаю своих родителей, — буркнул мальчик в ответ, отводя взгляд. Мужчина задумался о чем-то на пару секунд, покачав головой, и быстро вышел из помещения, даже не забрав свой красивый шлем с ярко-красной кисточкой.

Он никогда не видел таких красивых доспехов, и этот мужчина не вызывал в нём ужаса, в отличие от злых стражников. Он ненавидел стражу за их издевки и злобу, но если носитель доспехов может быть таким... не таким как они, то ему бы тоже хотелось носить такие доспехи.

Мальчик уснул под утро, дрожа от холода каменной стены. Стоило ему заснуть, как громкие шаги вырвали его из приятной дремы. Протерев глаза, он вновь увидел того мужчину, что говорил с ним. В свете утра он смог рассмотреть его. Коричневые волосы с проблесками седины, густая борода и веющие добротой серые глаза. Он выглядел большим, массивным, с крупным носом и тонкими губами, что изображали легкую усмешку.

— И где же ты раздобыл скорпиуса, малец? — с интересом в глазах спросил мужчина, так же присаживаясь на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне.

— В лесу, — растерянно ответил мальчик. Мужчина лишь ухмылялся, рассматривая его, будто зверушку. Зверушкой он себя и ощущал.

— Думаю, у меня есть предложение для тебя, получше розг, — медленно проговорил мужчина, наблюдая за реакцией ребенка. Мальчик, усаживаясь перед своим собеседником, пододвинулся чуть ближе к прутьям клетки.

— Нам тут нужен помощник, мыть полы, чистить доспехи, — улыбался мужчина, наблюдая, как просияли бордовые глаза. — Как думаешь, справишься?

— А кормить будете? — торговался мальчик.

— Конечно.

— Тогда справлюсь, — тут же ответил мальчик. Мужчина звонко засмеялся, ребенок улыбался в ответ.

— Как зовут тебя, помощник? — просмеявшись, спросил мужчина. Улыбка мальчика тут же исчезла, напоминая ему, что он без имени и прошлого. Даже у собак есть кличка, а у него нет. Заметив помрачневшее лицо мальчика, мужчина покачал головой.

— Не беда, подумаем об этом позже, — ласково улыбнулся он.

Настоящее

Валтер не знал, сколько провел в пути. Он не чувствовал, как его достали из повозки. Всё, что он чувствовал сейчас — это жгучая боль, пронзившая запястья, горячие капли крови стекали вниз по рукам. На его голове всё ещё был мешок, не позволяющий ему оглядеться. Любое, даже малейшее движение, причиняло боль в запястьях. Его затекшее тело ныло от нового положения. Постепенно Скорпион понял, что был подвешен на цепях, которые неприятно лязгали между собой. Его голова свисала вниз, он не находил в себе сил поднять её, будто она была тяжелее самого большого молота. Где-то в дальнем уголке его сознания мелькала белобрысая голова Целительницы. Валтер не мог сказать, что думал о ней, нет, он просто чувствовал её присутствие в своих мыслях, будто она как наблюдатель сидела, заплетая свою косу и недовольно хмыкала.

Скорпион ощутил запах костра и чего-то хмельного. Отсутствующее зрение из-за мешка позволило другим чувствам слегка усилиться.

— ...А если он там сдох? — услышал Валтер обеспокоенный голос одного из своих похитителей.

— Заткнись, Глид! — рявкнул второй, что был видимо постарше. Его голос звучал грубее и ниже, — Ничего с ним не будет.

Валтер торжественно отметил, что слух к нему вернулся, хоть гул в голове и не ушел совсем. Он ощутил чье-то присутствие совсем рядом, будто кто-то стоял прямо перед ним, рассматривая его.

— Выглядит мертвым, — голос Глида был совсем рядом, перед его лицом. Он почувствовал, как в его щеку через мешок, брезгливо тыкнули пальцем. Валтер невольно вздрогнул, запястья заныли с новой силой, цепи противно лязгнули от резкого движения.

— Видишь, живее всех живых, — хохотнул второй.

Легкий ветер прошелся по телу Скорпиона, напоминая о холоде, резко пронзившим его тело. По спине пробежали мурашки. Он не смог сдержать дрожь, позволяя боли с новой силой вонзиться в запястья. На него свалилась усталость, придавливая его плечи, как тяжёлые доспехи тело ребенка.

17 лет назад

Он всё ещё был тем мальчишкой без имени, его сторонились в городе Скорпионов, его сторонились даже воины, чьи доспехи он чистил до блеска, его сторонилась кухарка Донна, которой он ежедневно помогал перетаскивать продукты. Единственный, кто говорил с ним не как с прокажённым, — это тот мужчина, что предложил ему дом. Потом мальчик, конечно, узнал, что это был не просто какой-то мужчина, а Генерал Армии Скорпионов. Сэр Георг восхищал мальчика своей силой и решительностью, он ровнялся на него и мечтал быть похожим на Генерала.

Начищая доспехи воинов, он часто представлял себя в них, как он, подобно Генералу, расхаживает с идеальным мечом, на рукоятке которого красуется скорпиус. Сидя в своей маленькой комнатушке, расположенной рядом с оружейной, раньше эта комната была небольшим складом для всяких ненужных вещей. Сэр Георг приказал разобрать её и поставить там небольшую кровать для их нового помощника. Вскоре мальчик притащил туда небольшую тумбочку с шатающейся дверкой, её хотела пустить на дрова кухарка Донна, но мальчишка выпросил её, помогая на кухне весь следующий день за это. Он не любил кухню, как и кухарку Донну, от которой пахло чем-то тухлым. То ли дело оружейная, в окружении стали он чувствовал себя счастливым и будто бы на своём месте.

Его прозвали «Тлен». Это не было именем, а лишь прозвище, что дали ему стражники за бордовый оттенок глаз, будто тлеющий уголёк. Ему не нравилось быть Тленом, но выбирать не приходилось, прозвище быстро прижилось. Он иногда волновался, что так и останется Тленом, хоть Генерал и обещал подумать над его именем. Тему эту он больше не заводил, а мальчик не решался спросить.

Он сидел в оружейной, натирая наколенник, когда услышал колокола тревоги. Они трезвонили настолько громко, что он слышал звон в ушах. В панике выбежав на улицу, он увидел, как воины и стражники бегут к полям, где выращивали овощи, вооружившись мечами и щитами. Забежав в оружейную и схватив самый небольшой меч, он неловко поволочил его по земле в ту же сторону, куда бежали воины.

— Тлен! Оставайся в оружейной! — рявкнул на него один пробегающий мимо стражник. Мальчик остановился посреди улицы, огорчённо поджимая губы. Он тоже хотел помочь, хотел быть полезным, показать Генералу, что он не просто Тлен — чистильщик оружия, а нечто большее. Он часто пробирался на тренировки молодых воинов, наблюдал, как они держат мечи, как сражаются в шуточных поединках. Иногда в оружейной мальчик повторял их движения, меч для него был слишком тяжёлым, но он всё равно упорно пытался, заменяя его на более или менее длинные палки. Стражники застукивали его пару раз за этими «тренировками» и, посмеиваясь, говорили, что ему не светит быть даже оруженосцем, не говоря уже о том, чтобы стать воином Армии Скорпионов. Но он лишь отмалчивался и всё лучше скрывался от их взглядов.

Волоча острие по земле, он шёл вдоль улиц в сторону башни, опустив голову. Мальчик пинал камни, что встречались на его пути. Его внимание привлекло резкое движение впереди. Он остановился, всматриваясь вдаль. Несколько детей играли на дороге, не обращая никакого внимания на панику, что была в городе пару минут назад. Но его внимание привлекли не эти дети, а то, что двигалось к ним — небольшой скорпиус, чуть ниже его самого, быстро двигался в сторону детей. Крупные клешни и жало вгоняли в ужас мальчика, он быстро огляделся в надежде позвать кого-нибудь, но на улице не было ни души, все ушли бороться с опасностью за пределами города. Ощутив липкий страх под кожей, он всё же бросился к детям. Тяжёлый меч замедлял его, но он не обращал на это внимания и кричал детям: «Бегите!» так громко, как только мог. Дети сначала не замечали его, потом в ступоре уставились на приближающегося к ним мальчика с мечом. Скорпиус тем временем уже был совсем близко, почти за спинами удивлённых детей.

Скриком он выбежал прямо к скорпиусу, прикрывая собой детей, что визжали в ужасе, увидев, какое чудовище к ним приблизилось. Еле удерживая меч двумя руками, он обратил острие в сторону ненавистной твари. Мальчик чувствовал, как сердце ударяется о грудную клетку, кровь шумела в ушах от страха и решительности одновременно.

Скорпиус будто удивлённо остановился, клацая клешнями.

— Уйди, тварь! — кричал он, размахивая мечом, как мог. Он надеялся отпугнуть скорпиуса громкими звуками и запахом стали, если, конечно, скорпиусы могли чувствовать запах. Но его план не сработал, мальчик видел, как скорпиус приготовился к удару, видел, как навострил своё жало прямо на него. Он был готов принять удар на себя, возможно, в этом и заключался смысл его существования. Мальчик без имени погиб, защищая детей от скорпиуса. Не так уж плохо, как могло быть. Зажмурившись, он почувствовал напряжение в каждой клеточке своего тела, прожив свою недолгую жизнь. Он мысленно поблагодарил Сэра Георга за всё то время, что он чувствовал себя дома.

Но удару не суждено было случиться. Он услышал взмах стали рядом со своей головой. Распахнув глаза, он увидел, как мужская фигура одним движением отрубила хвост скорпиона с жалом на конце. Вторым движением он проткнул голову твари, лишая её жизни.

— Ты что творишь, Тлен!? — услышал он от своего спасителя раздражённый вопрос.

— Я... я, — запинался мальчик, не зная, что ответить.

— ...Он спас детей, — услышал ребенок шепот за своей спиной. Обернувшись, он увидел толпу удивлённых жителей. Дети уже не стояли за его спиной, а разбежались к взрослым. Он видел высокую фигуру Генерала, что стоял впереди, сложив руки на груди. Мальчик испуганно смотрел на Генерала. Вдруг они подумали что-то плохое? Вдруг его накажут, не узнав всей правды?

— Не Тлен он больше, — громко сказал Генерал и двинулся к мальчику. Послышался гул любопытной толпы. Он лишь замер, наблюдая за уверенной походкой Сэра Георга. Жестом руки он попросил у него меч. Мальчик, опустив голову в пол, передал Генералу оружие, не ожидая ничего хорошего.

— Отныне имя твоё Валтер, — продолжил Сэр Георг. Вдруг все затихли, казалось, он и сам задержал дыхание. Валтер... он смаковал это имя на языке и ощущал, что лучше имени быть у него просто не могло.

Не сдерживая улыбки, он поднял голову на Генерала. Тот улыбнулся ему в ответ, протягивая меч.

— Это мне? — удивлённо спросил Валтер, не решаясь протянуть руки к мечу. Всё происходящее казалось ему каким-то сном, лучшим сном, что мог бы ему присниться. Ему дали имя, наконец, он смог заслужить своё имя.

— Тебе. Первое оружие, что воин использовал для защиты своих людей, присваивается по праву, — объяснил Генерал. На глазах жителей его города и стражи, чьи доспехи он начищал до блеска, Валтер принял оружие из рук Генерала. Он слышал аплодисменты и одобрительный свист толпы, видел, как люди улыбаются ему, как в миг пропала враждебность в их глазах, уступая признанию. И главное, он видел блик гордости в глазах Сэра Георга. Ради этого он готов был перерезать всех скорпиусов в округе.

Настоящее

Скорпион очнулся от размашистого удара по и так измученному лицу. Один из его похитителей, по-видимому тот, что постарше, стоял перед ним, разминая костяшки пальцев другой рукой. От него разило спиртным и потом. От удара его шатнуло в сторону. От натяжения запястья взорвались новым приступом боли. Ему казалось, что наручи на его руках уже прорезали кожу и мышцы, добравшись до костей. Горло раздирало от жажды, вязкой слюны не хватало, чтобы хоть немного успокоить его. Он зашипел, с усилием поднимая голову и встретившись взглядом с разбойником. Тот, что звался Глидом, с блеском в глазах наблюдал из-за спины своего напарника. Валтер был почти уверен, что они братья: одинаковые фигуры и носы, похожие на морковку — как формой, так и цветом. Зрение плохо фокусировалось от длительной темноты, и удар в челюсть усугубил положение.

— Грэг, за мертвого Скорпиона нам никто не заплатит, — тихо проговорил Глид из-за спины товарища. Тот, что звался Грэгом, лишь недобро ухмыльнулся.

— И без тебя знаю, ничего с этим ядовитым не случится, — бросил старший через плечо.

— Глид и Грэг? — тихо усмехнулся Валтер вслух. Его похитители удивленно перевели взгляд на Скорпиона. — Мама не любила вас? — уже громче, издевался Скорпион, игнорируя раздирающееся горло.

— Заткнись, тварь, или отрежу тебе нос, — выплюнул Грэг, схватив его за щеки одной рукой. Он с силой давил на только что ушибленное лицо своего пленника ещё пару секунд. Валтер пытался вырваться из хватки, мотая головой, но он был слишком обессилен, чтобы достойно сопротивляться. Грэг отступил от него, всем своим видом показывая отвращение к Скорпиону.

Они напоили его водой, немного, но этого хватило, чтобы унять жажду и успокоить раздирающееся горло.

Облизнув сухие губы, он наблюдал за своими похитителями. Разговаривать он с ними не решался, слишком уж непредсказуемо выглядел старший из них. Глид же видел авторитет в Грэге, он не выглядел способным на жестокость человеком. Валтер поднял голову вверх, осматривая свои запястья. Его руки по локоть были залиты кровью, алая жидкость уже запеклась, превращаясь в потрескавшуюся корочку.

— Что за...? — вслух спросил Валтер, не ожидая ответа.

— Непередаваемые ощущения, да? — хохотнул Глид, кидая палки в едва горевший костер. Глубокая ночь успокаивала своей темнотой раздражённые глаза Валтера.

— Непередаваемые, — вторил ему Скорпион, переводя взгляд на разгоревшийся костёр. Грэг попивал что-то из фляжки, и вряд ли это была вода.

— Выменяли у Водолеев, одно из лучших приобретений, — с ноткой гордости произнес Глид, бросая взгляд на запястья их пленника. — Главная особенность в металлических шипах, они идеально... — продолжал свой воодушевленный рассказ младший.

— Глид! — рыкнул на него Грэг, заставляя прервать свой рассказ. Но этого было достаточно для Валтера, шипы впивались в запястья, и с каждым движением они доставляли адскую боль. Недостаточно, чтобы убить, но страховка от побега гарантирована. Конечно, не было секретом, что не все в Аркануме Водолеев изобретали лишь на благо, в орудиях для пыток они разбирались не хуже.

Грэг слегка пошатываясь, направился к Валтеру, в руках у него был тот самый пыльный мешок, неизвестно сколько лишавший Скорпиона зрения.

— Пора спать, гадёныш, — с кривой ухмылкой произнес он, накрывая его голову мешком. Валтер вновь погрузился во тьму, дышать в мешке тяжело. Ему на миг показалось, что воздуха совсем нет, его грудь вздымала, жадно хватая воздух ртом. Ему потребовалось некоторое время, чтобы вновь привыкнуть к своему положению. Братья, видимо, улеглись спать, повисла тишина, нарушаемая лишь редким треском костра. Скорпион пользовался этой тишиной, чтобы поразмыслить о своем дрянном положении, но его привлекла возня со стороны разбойников.

— Грэг, — шепотом позвал Глид, но в ответ ему никто не ответил. — Грэг! — чуть громче повторил он.

— Ну что? — раздраженно отозвался старший. Валтер, собрав все оставшиеся силы, напряг слух, чтобы не упустить ни звука.

— А как он узнал про маму?

Глухой смех донесся из-под мешка, что закрывал лицо Скорпиона, а следом разгневанный рык старшего из разбойников. «Готов поклясться, в прошлой жизни они были шутами», — подумал Валтер, но вслух произносить не стал. Ему необходим был покой и тишина, чтобы поразмыслить над своим положением и, главное, о своей спутнице, что наверняка была уже очень далеко отсюда.

Валтер, балансируя на грани сна и реальности, возвращался мыслями к разговорам пьяного старца, что раскрыл Агнессе его статус. Бумага, которой он поверил, по словам Бэнджамина, навевала на мысли о пророчестве. Том самом, из-за которого под его руководством был стёрт с лица Созвездия целый Арканум. Вот только пророчество не могло охватить огнём, оно надежно хранилось в замке под семью замками.

Скорпион вспоминал свой ступор, свои сомнения перед безоружными Девами. Образы менялись, на пропитанное болью лицо Агнессы. Что-то тут не сходилось. Целительница пыталась жить свою жизнь, и никаких планов об уничтожении Арканума Скорпионов не стоила. В этом он был уверен, что абсолютно противоречило бумаге, которой он, как и все остальные Скорпионы, поверил.

Валтер прокручивал их с Бэнджамином разговор снова и снова:

— Нет, ты заблудился, — в тон ему, ответил старик, тыкая пальцем в какую-то точку на карте, — Сюда вам нужно.

— Близнецы? — возмутился Скорпион.

Близнецы, какая глупость, что им делать у этих двуличных шпионов? Нет, не малейшего основания следовать туда... Или всё же есть?

Агнесса не настолько глупа, чтобы решить его спасать. Он и сам не торопился себя спасать, гребённые наручи не дали бы ему этого сделать, как и не дают возможности трезво соображать. Валтер решил дождаться, когда они притащат его к Козерогам. Вряд ли Король Адриан убьёт его, скорее использует как рычаг давления. Там будет проще сбежать, по некоторым данным, что он узнавал в пыточной. Козероги хорошо содержат пленников, а он был не просто пленником. Агнесса наверняка вернулась в порт, чтобы отправиться к Скорпионам на свою верную смерть. Эта мысль вызывала в нём протест. Он, его Арканум, принесли ей столько боли, что казалось бы, такая хрупкая Дева должна развалиться по кусочкам. Скорпиону нравилась её боль, принесённая именно им, по его желанию. Но что же делать с тем, что он не хотел убивать её семью? Эту боль он не хотел ей причинять, и за неё он будет вечно гореть в Чистилище Зодиака, не имея и шанса на прощение. Валтер всю свою жизнь делал то, что ему говорят, и любые сомнения пресекались на корню. Но сейчас, здесь, не было ни Георга, ни Его Величества Оттона, никого, кто мог бы не позволить ему размышлять, и размышления эти наводили на страшные мысли, сомнения.

Если бы она пришла за ним, если бы оказалась настолько глупа, чтобы попытаться заживить его разодранные запястья, он бы попытался что-то исправить. Звери его души давно затихли, наблюдая за Агнессой, за её болью, войной в её душе, он чувствовал, что пробуждает в ней что-то давно забытое, что-то, что заставляет её жить, чувствовать, пусть даже и ненависть. Валтер понимал, что согласен быть её тьмой. Зодиак, он согласен быть кем угодно для неё, лишь бы она была настолько глупа, чтобы оказаться здесь.

Балансируя между сном и реальностью, он чётко слышал, прервавший его мысли, глухой звук удара камня, дважды. В ночной тишине звук падающих камней был почти оглушающим, заставляя вздрогнуть и вновь ощутить волну боли от поганого изобретения умников Водолеев.