Глава 26
Эмор
— Как давно вы это поняли? — допытывался Ренато.
— Две сутки тому назад, — вскормила того Дарклина полуправдой.
Незачем им знать, что она давно догадалась, что Источник призывал её – Тёмную хранительницу, и что она сообщила Эмору об этом.
Ринат сидел безмятежно, но его досаду выдавало постукивание пальцев о край стола или едва заметное нетерпеливое подергивание ногой. Лёгкий знак раздражения, который любой другой мог бы не заметить.
Азер, напротив, не подавал признаки взволнованности или обеспокоенности. Юг всегда так делал: оставался нейтральным, если угроза не шла прямой. Сегодня он не выглядел бодрее, чем вчера, но в нём не было той едва уловимой раздраженности, что мелькала в зелёных глазах Светлого.
— Последний зов Источника зафиксирован шестьсот двадцать лет назад, — проговорил Азер, отрываясь от пергаментов. — Подробности того, каждый из вас может найти у себя в Архивах.
— В те времена ещё процветала работорговля, и злоупотребление даром, — вспомнил Ринат.
Эмор обратился ко всем:
— Имеете представление, что могло нарушить на этот раз баланс?
Азер указал на себя:
— Недуг владык. — Он поправил рукав своего бледно-желтого традиционного лайманского агбада.
— Очевидно, — развёл руками Ринат, будто другой причины не было.
Они не стали копать вопрос глубже, рассматривать причинно-следственную связь. Источник не в гармонии, потому что болеют владыки, или владыки болеют из-за нарушения баланса источника? Эмор пока не мог ответить, слишком много неточностей, спорных переменных.
— Источник не обладает разумом или волей. Не ищите причин, — наставнически произнес он – самый старший среди четырёх. — Вы же не наделяете кровь волей, я надеюсь? Или дар?
Все трое возразили.
— Разумеется, нет. Однако суть не в том, — холодно перебила Дарклина, возвращая разговор в русло. — Гул, что бы это там не значило, призывает. Это про ощущение.
— Да, подобным ощущением хранители наделены, так как являются прямыми проводниками, в отличие от других дарённых и обычных недаренных.
— В таком случае, моё погружение – вопрос времени.
— Когда вы собираетесь? — поинтересовался Ринат.
— Как можно раньше. Я должна подготовить тёмное царство моему отсутствию.
Светлый кивнул.
— Есть вероятность, что вы... вернетесь позже Осеннего равноденствия в этом году.
— Да. Приём перенесу на следующий. — В голосе Дарклины сложно было уловить намёк на какие-либо эмоции, кроме присущей ей холодной отстранённости. — Надеюсь, вы отнесетесь с пониманием?
— Безусловно, — заверил Ренато. — Печально, что на вашу долю выпало такое, Дарклина. Это обременение за почётом.
Эмор не удивился, услышав со стороны Рината не формальность. Он и Эмора называл Эмором.
— Вы же понимаете, почему гул тянет вас? — спросил Азер Хейз после приступа кашля. — Прошу прощение.
Эмор жестом показал принести воду с мёдом. Слуга у двери быстро исполнил поручение.
— Из-за моей чистокровности, — предположила Дарклина. Руками в перчатках дотронулась до старых свитков.
Скула Рината Блад едва заметно дёрнулась. Он промочил горло.
— Как и в начале собрания, мы все сходимся на том, что не станем афишировать? Но как быть с Тёмным царством?
Все четверо с начала собрания пришли к общему выводу, что предавать огласке погружение не стоило – чтобы не вызвать смуту у народов. Не в первый же год правления Дарклины.
— Моя супруга не останется без поддержки, — твёрдо заявил Эмор, давая понять, что об ином и не мог помыслить.
Азера поднялся с места, тяжело опираясь о стол. Но в глазах Тёплого владыки не гасла уверенность.
— Долой о сложившихся переменах. Летнее солнцестояние никто не отменял. Как молодоженов, на праздник приглашаю вас обоих.
— Благодарю, — сдержанно кивнул Эмор.
Новоиспеченные владыки в первый год посещали три других царства. Эмор также восемь лет назад соблюдал данную условность.
После собрания, он переговорил и с Раисом, выразив тому искреннее сожаление. Поиски Елены Блад были прекращены без надежды на какой-либо успех.
Раис
— Брат, это правда?
— Да.
— Почему? Ты бы мог сказать мне.
Нет, Раис не мог. Когда-то на войне он потерял своего кузена. Почти год назад – свою родную младшую сестру. Как объяснил бы Ринату свою мятежность, бурлящую внутри? Дикую жажду искать, когда надежда истлевала? Упрямое бессилие?
— Ринат, если бы исчез ты, я бы искал и тебя до последнего вздоха.
Ренато вздрогнул.
— Прости, Раис.
— Почему?
Они стояли в лазурных коридорах Хрустального дворца. Откуда-то подул ветер. Тёплый. Летний. Сквозняк пронёсся меж ними.
Ринат вытащил под мундиром цепочку на шее. С подвеской.
У Раиса всё сжалось внутри.
— Елены...
— Да.
— Откуда? Она не снимала его никогда.
Это был общий подарок Раиса и Рината для неё, сделанный сто шестьдесят один лет назад.
— Поэтому – прости. Я должен был рассказать тебе прежде. Елены нет.
Раис стиснул зубы. Пытался проглотить ком в горле, который начал душить.
— Расскажи, — прохрипел он.
Ринат сжал свои волосы. На его лице отразилось сожаление, мука. Не только своя. Не только притупленная. Он чувствовал боль Раиса. Глубокую.
— Кольцо нашли сразу, при первом поиске. На берегу после кораблекрушения. Вместе с её... телом. Поэтому я быстро прекратил поиски. Прости. Следовало рассказать тебе раньше. Я думал, это тебя сильно ранит. Думал, что надежда тебе поможет, а не окажется губительной.
Прислонившись к стене, Раис откинул голову. Когда было тяжело – он всегда смотрел вверх.
— А ты сам как?
Младший брат прислонился рядом:
— У меня было время скорбеть.
— Отпустило?
— Нет.
Осветило их лица алое солнце. Закатное.
Брат возился с застёжкой цепочки, собираясь снять подвешенное кольцо Елены.
Ринату тогда было лет шестнадцать, он тщательно подобрал идеальные самоцветы – для их совместного будущего подарка. Матери – серьги, а сестре – кольцо. Раис, в свою очередь, смастерил их. Подарили они на второе совершеннолетие Елены, на её двадцатый день рождения.
Раису было двадцать сем. Семь лет он не виделся с родными, за эти годы от новобранца дослуживший до солдата отряда. Только с Ринатом свиделся в этом году, потому что младший брат подавался на служение, вырос.
— Брат придёт? Хотя бы сегодня? — спросила тогда Елена.
— Ты же знаешь, что страна находится на пороге войны. — Мама поставила на кривой деревянный стол хлеб. — Принеси таз с водой. Где Ринат опять слоняется? Я же его просила.
Они накрывали во дворе. Дом старый, не богатый. Но в саду пахло цветами и маминым хлебом. Пока не видели, что Раис уже пришел. Он притаился.
— Бу! — резко возник Ринат за Раисом. — Пошли в дом, а?
В руках младший брат держал таз. Полупустой. Вот же жулик! Чтобы тяжело не было, мало набрал, а остальное с помощью дара Елены дополнил бы. Раис даже повеселел. Он скучал по хитрым выходкам Рината.
Но отвесил безобидный братский подзатыльник:
— Почему мать ждать заставляешь?
— Ай! Ты совсем одичал в казарме?! — с обиженным видом помассировал тот голову.
Фабио – их кузен, ровесник Елены – подоспел к ним. Сжимал свёрток с подарком для виновницы торжества.
— Ренато! Вырос, а ума не набрался, — подразнил кузен. Затем крепко обнял, убрав таз с водой.
— Я сейчас буду громко кричать, — предупредил Ринат. Но в его глазах плясало веселье и тоска. В детстве он часто доставал Елену и Раиса, а потом с весёлым визгом убегал, делов натворив. Получали от матери в итоге Раис с Еленой.
— Малец, мы шутим. Иди сюда, — в крепких братских объятиях стиснул его Раис. — Я скучал.
Младший брат расплылся в улыбке. Раис потрепал его каштановую макушку. Тот вырвался с шипением под весёлый смех Фабио.
Их заметили мать и сестра. Они засияли, бросили дела, устремились навстречу.
— Пойдём уже! — буркнул Ренато, но тихо добавил, — я тоже скучал, брат.
Елена стала вылитой мамой в молодости – такие же рыжие кудри, живые зеленые глаза и россыпь веснушек. Она подлетела обнять братьев.
— Это тебе, — передал Фабио свой подарок кузине.
— Какое прелестное! — она приложила к себе плате. — Вы пришли! Мама, Раис пришёл, смотри!
Та радостно хохотнула:
— Вижу.
Ринат кашлянул. Тогда Раис из-за спины достал кольцо и серьги в маленькой шкатулочке.
— Миа мадре, — произнёс он по-кирчански, — это тебе от нас с Ринатом. Спасибо, что подарила мне в этот день сестру.
— Да, мадре, — подхватил Ринат. Мать, на голову ниже ростом, заключила их в объятия. — Елена, а это тебе. Надень сейчас!
— Камни он выбирал, — подчеркнул Раис. Тот довольно закивал, выжидающе смотря на женщин.
— Красивое, — гладила кольцо на пальце сестра. — Такое красивое... я не знаю, как сказать!
— Да поняли мы, — отмахнулся младший брат.
— Проходите, — позвала мама Раиса и Фабио, широко и тепло улыбаясь.
Улыбка у Елены тоже была маминой.
Раис оттолкнулся от стены Хрустального дворца. Он не замечал, как сжимал в кулаке этот металл с камнем, который оставил Ринат. Брат уже ушел, а дворец окутывался в вечерний сумрак.
Он прошел в свои гостевые покои. В двери раздался стук.
Раис не хотел никого видеть. Он только что узнал, что его сестра мертва. Это не было потрясением, умом он с самого начала понимал, что Елена не выжила бы. Что не существовало чуда, которое помогло бы ей в том шторме. Узнав, он, наконец, испытал даже облегчение. Сумеет со временем опустить.
Но сейчас он не хотел заниматься никакими делами, видеть эти светские рожи, которые так и норовило встретить со своим кулаком.
Однако осторожный стук повторился даже спустя минуты.
Что-то потянуло открыть.
На него тут же налетела Дина. И крепко, горько обняла.
Раис сначала опешил. Затем медленно выдохнул, позволив телу расслабится. До этого он и не замечал, насколько оно было натянуто в напряжении, в скованности. Насколько ему хотелось уменьшиться. И чтобы этого не показать даже себе, он превратился в застылый камень.
Но сейчас губительную тяжесть будто опустило, хоть и боль не прошла. Она и не пройдёт.
Он с выдохом позволил пальцам сжать его спину, и положил подбородок на светлую макушку.
Дина отстранилась, чтобы посмотреть в лицо Раиса. В её глазах не было ложной жалости, или пустых утешений.
— Мне жаль. Я не стану говорить, что боль пройдёт, — тихо произнесла она. — Я подслушала твой разговор с братом, когда искала тебя. Прости.
Она осталась на эту ночь до самого утра.
Дарклина
В воздухе витал цитрусовый аромат. Сочные ломтики апельсина, мягкие кусочки манго, холодная папайя, и жаренные бананы стояли на низких столах под шатрами их цветных тканей.
Листья монстеры, ливистонии и ликуалы, словно веера, окружали ложу.
Живой дворец из глазурированного кирпича ручной обжижки оплетался лозами – висячими садами. С террас росли длинные лианны, и опускались по уровням, словно делёные ступенями.
Пальмы тянулись ввысь прямо из террас, а фонтаны били из расщелин мозаичных полов, разливаясь по канавкам и питая крошечные ручьи. Время от времени из дальних джунглей доносились причудливые звуки животных.
Официальная часть праздника с почитанием Огня была завершена.
Вкушая мякоть питахайи, Дарклина наблюдала за движениями рук ильдгийских танцовщиц. На женщин с красным пятном на лбу, в ярких сари и анаркали, преимущественно жёлтых, оранжевых и красных цветов. Мужчины в красных тюрбанах и опоясанных дхоти ритмично стучали на барабанах и трубили в вытянутые инструменты.
Дарклинин супруг в это время задержался, беседуя с Азером Хейз. А затем ещё успел одарить вниманием, казалось, весь народ Тёплых земель.
Разумеется, она преувеличивала. Но несколько позавидовала его бодрости, ибо участие в этом сумбурном празднике Летнего солнцестояния её обременило ещё до полудня.
Эмор знал, как вести беседы. С кем обменяться церемониальной вежливостью, с кем обсудить дела, с кем ограничиться одним кивком.
Бледноликая Дарклина выделялась, но не настолько сильно, как Эмор с белоснежной кожей и пепельными волосами. Он обмазался специальными мазями, и старался избегать длительного нахождения под палящим южным солнцем. Но, видимо, за свою жизнь он научился прекрасно адаптироваться в любом из четырёх континентов.
Ей даже стало интересно, как Эмор себя чувствовал средь сухих песков Шадо с горячими ветрами. Ибо на южных землях хотя бы поднималась влага из океана.
Ильдгийские танцовщицы сменились темнокожими оголёнными по пояс мужчинами в шароварах и ожерельях из слоновой кости с причудливыми геометрическими узорами. В руках они держали длинные палки с двумя горящими концами.
Заколыхали языки пламени, когда лаймане ловко вертели палками в своём танце. Дарклина не стала на них смотреть, и вернулась к ленивому поеданию фруктов, подперев щёку кулаком. Благо, южане не были привередливы к гостям в местном этикете, и не сочли это оскорблением.
Слуги накрыли стол едой в плетёных корзинах: рис с шафраном, лепёшки с маслом, острые тушёные овощи, курица тандури.
Подле неё опустился Эмор.
— Дарклина, вы боритесь со скукой на празднике?
— Увы, но на потные тела глядеть нет желания.
— Полагаю, с дамами и местной знатью вы дела своего царства закончили?
— Да. А как закончилась ваша шахматная партия?
Эмор пододвинул корзину с лепёшками удобной для неё стороной.
— Нас прервала госпожа Хейз, — небрежно пожал он плечами.
Им выделили в Живом дворце общие покои, однако они были достаточно просторны, чтобы не пересекаться.
Их фиктивный брак длился второй месяц, и всё это время они перебирали сведения о погружении в Источник.
На сей раз в царство соседей, как делегация владычицы прибыл советник международных отношений. Дарклина с усмешкой наблюдала, как этого чопорного мужчину пытались завлечь в общую пляску.
А танец всё набирал масштабность. В центре, на выложенном мозаичном круге, вертелись не танцовщицы. То были придворные Живого дворца, веселящиеся в самый длинный летний день. Изящные сари с украшенными браслетами яшмы и шерванни ильдгийцев, эффектные женские бубу и геле и мужские агбады лайман – развеивались в воздухе. Раскат барабанов пронёсся по двору, вслед зазвучали тёплые переливы дудуков и раковинных труб.
— Я улавливаю усталость в вашем взгляде. — Эмор разлил кокосовую жидкость в два стакана, и протянул одну ей. — Но прежде спрошу: не желаете примкнуть к танцующим?
— Благодарю, — она приняла стакан. — В пляске вынуждена отказать.
Он выдохнул с таким облегчением, что она прикрыла ухмылку при виде этого.
— В таком случае, желаете пройти в менее... шумную обстановку, и сыграть в шахматы?
— Да.
— Прелестно, Дарклина.
Живой дворец был схож со зданиями в Шадо тем, что изнутри было относительно прохладно из-за глиняной основы и продуманных проёмов террас. Лианы словно ползли по стенам.
— Госпожа Винтер, — окликнула её Анила на повороте коридора. — А, Эмор, вы тоже здесь.
— Я вас слушаю.
— Спасибо, что вы погружаетесь в Источник. Я недаренная, и не представляю, с чем вы столкнётесь. — Анила мнительно теребила ногти. Подошла ближе. — Азер мне объяснил, что в то время вы не сможете использовать дар.
— Верно, — медленно кивнула Дарклина.
— Дорогая, можно вас обнять и подарить кое-что?
Дарклина напряглась, но ещё раз кивнула. Анила коротко, но крепко обняла её, и передала свой яшмовый браслет.
— Госпожа Хейз, приятного вам вечера, — вежливо улыбнулся Эмор. Пропустил Дарклину вперед, точно прочитал её настороженность.
Для чего Анила раздаривала свои вещи – лишено прямой логики.
***
Остроконечные башни Агатового дворца ловили последние лучи. Тени тянулись по коридорам, глуша звуки летней грозы.
Дарклина хорошенько поработала над теми, кто на неё покушался. Она их поймала и с присущей ей «любезностью» допросила. Те быстро сдали своего нанимателя. А жаль. Схема была интересной, надо отдать должное.
Пот стекал по её предплечью в перчатки. Она закончила упражняться после допроса, и теперь ждала последнее донесение из Запада от главы шпионской гильдии.
Щелчок двери в её кабинет вывел из размышлений.
— Сразу к делу, — велела она, не оборачиваясь.
— Покончил с собой.
— Жаль.
Дарклина ни под каким логичным предлогом не могла в то время оказаться на Западе.
Нестабильного дарённого её собственный дар ощутил глухими отголосками. По приезде с Тёплого царства, она поручила раздобыть сведения.
Зафиксировали тоже поздно. Обнаружить нестабильных стихийников легче, их всплеск происходил во внешней среде: потопы, лавина, заросли и прочее. Сущностные дарённые проявляют всплеск точечно, но тоже масштабно.
Этот Светлый дарённый был таковым. Целитель, занимавшийся лекарским делом в лечебнице, наряду с недаренными. Силами обладал невысокими, но помогал своевременно распознать хворь, выявить внутренние увечья, быстрее заживлять, если приводили критических больных.
Однако при исцелении одного из лечившихся, у него произошел всплеск. Тот находился при смерти, но дарённый целитель, слишком сильный, чем обычно, вторжением повлиял на внутренние органы, что те стали срастаться.
— Один из моих информаторов выяснил, что у нестабильного целителя остались жена и старая мать. Вы займётесь этим?
Дарклина развернулась к ней.
— Нет. Этот дарённый более меня никак не касается.
Глава тайной организации разведчиков, по совместительству – министр образования, не выдала своих мыслей, лишь кивнула:
— Будут другие поручения?
Можно бы воспользоваться сложившимися обстоятельствами в пользу поддержания легенды о таинственной Смертоносной всаднице. Кого-то разодетого в плащ как у Дарклины отправить засветиться в Светлом царстве. Однако это не имело необходимости. Дарклина отмела бесполезную идею.
— Нет, более нет поручений, Фируза.
Фируза Фарзани Скай поклонилась и удалилась из кабинета Дарклины.