Глава 22
Эмор
— Господин Винтер, это... несколько неожиданно. И у этого альянса есть много спорных аспектов, с весьма туманными последствиями, — подбирал слова один из советников.
Эмор отправил из собственных средств крупные подарки владычице Тёмного царства, а также готовил для её единственной прямой родственницы – Ширин Кара. Чего эти советники так ретиво начали суету, когда узнали? В конце концов, не из казны же Хельзена, или вовсе, Холодного царства он тратился.
Основной темой собрания сегодня было то, что Эмор изъявил желание вступить в брачный союз с Дарклиной Найтмор, обозначил, что не в политических целях, а по обоюдной воле «закрепить акт их любви».
На деле новость не было для них неожиданно, ибо Дарклина и Эмор умело сплели показное «сокрытие своих отношений».
Другой советник не утруждался тщательным подбором слов:
— Невозможно. Никогда! Никогда не было в истории ещё такого, чтобы двое владык вступали в брачный альянс. Это невозможно.
Эмор вежливо сдержался, чтобы не стукнуть себя по лбу ладонью. Разумеется, прежде не вступали, ведь прежде всегда владыками были одни мужчины. А единополые семьи, как показывала реальность: одна на тысячу.
— Доля вероятности ест всегда и во всём, — с учтивой вежливостью подметил он.
— Вы... давно об этом думали?
— Вам известно, что Влад Найтмор был мне в некотором роде наставником первое время? — Советники на вопрос Эмора утвердительно кивнули. — С госпожой Найтмор я знаком чуть больше года, — сказал он, что в некотором смысле было правдой.
Тихий ропот перешёптываний, обдумываний.
Эмору требовалось подбирать слова осторожно, чтобы никто не уличил его во лжи, и при этом позаботиться о репутации Дарклины. И о своей тоже. Тёмная достигла второго совершеннолетия только этой зимой. Однако Эмор придумал безупречную историю, вплетая в ней полуправду, и щедро накормил ею советников. Он предвосхищал любые «против», убедительно парируя своими «за». Другие прогрессивные советники, наоборот, увидели в этом альянсе некую политическую выгоду, даже думая, что Эмор мог бы в дальнейшем претендовать на прямые вмешательства уже в Тёмное царство. Как у сазарян говорилось, «чем бы они ни тешились».
Всё закончилось тем, что его троюродный дядя вместе с одним из советников, немедленно выехали в Восточные земли, представить намерение Эмора насчёт руки Дарклины.
Кроме того, что он – владыка Севера, являлся и Хельзенским принцем. Это имело двойное политическое дно, чтобы не повлекло за собой масштабных реформ. Было не совсем ясно, каким правилом стоило следовать, ибо брак был не совсем как союз королевств. Это был первый подобный случай.
Вскоре вернулись советник и дядя, обсудившие в Тёмном царстве нюансы. И вот, Эмор выдвигался помолвиться с будущей женой в особняке Ширин Кара.
Так как Дарклина сама занимала высокую должность, сватовство и получение благословения больше было данью традициям. Хотя им обоим не требовалось разрешения других. Ко многим вопросам он подошёл с деловым расчётом.
— Господин Виктор Скай, Госпожа Ширин Кара, я прошу у вас одобрить наш будущий союз с Дарклиной Найтмор, дочерью покойных Влада Найтмор и Лейлы Кара Найтмор, и дать нам благословение.
У шадцев была традиция, что человеку, в основном женщине, вырастившей невесту, даровали подарки. У Дарклины и у Ширин были состояния приобрести практически всё, поэтому подарить им драгоценные украшения и редкие ткани – почти оскорбление.
Однако никто уж точно не ожидал такого размаха, что Эмор лично будет просить руки не только у Дарклины, но и у старших. Что от своего имени подарит её тёте морское судно – огромный торговый корабль имени Кара, и специально построенный, новый роскошный особняк на выкупленной Эмором земле на территории Холодного царства, показывая серьезность намерений.
Выбрал дарования он с символическим смыслом. Тёмное царство связано со стихией земли, а Холодное царство – с водою. Потому корабль и дом. Эмор позволил себе некую поэтичность.
Они сидели на диванах в гостиной особняка. Виктор пожал руку Эмора, давая одобрение. Ширин держала паузу, но она не стала бы отказывать. Это бы теперь поставило под очень большой удар Тёмное царство. Да простит его Дарклина, но Эмор провернул это для устойчивости их плана.
— Я одобряю ваш союз.
Вот и умница, госпожа Кара. Она тоже понимала, в каком положении оказалась и переборола свою неприязнь к Эмору.
Две стороны ещё раз договорились о тонкостях союза. Эмор провернул так, что это казалось «мудрым решением полезных советников», хотя на деле просто склонял и подводил их к тому, что было нужно по договору Дарклины и Эмора.
Ещё, к огромному сожалению, но по необходимости пришлось обсудить вопрос престолонаследия в Хельзене. По законам родины Эмора, корона монарха передавалась по старшинству. И если – вдруг! – у Дарклины и Эмора появится ребёнок раньше, чем у его младшей сестры – нынешней, хоть и нетитулованной, королевы Хельзена, то они не будут претендовать на первенство в престолонаследии, а право останется за гипотетическими детьми Фроиды.
От таких обсуждений у кого угодно седина на голове проступила бы. Хотя, у него волосы пепельно-белые, так что серебро даже подошло бы к лицу.
Эмор кожей ощущал, как во время обсуждения именно этого Дарклина готова была глашатого советника, зачитывающего с пергамента, заморозить своим взглядом. Взглядом, что твёрже хельзенских ледников и холоднее реки Неже.
Это позабавило. Он посочувствовал советнику.
— Принимаете ли вы союз? — спросили Дарклину, после озвучивания всех нюансов.
— Принимаю.
Дарклина
— Долли, верно? — подозвала она постаревшую служанку. Та вздрогнула, поняв, что обращались к ней. Кто обращался к ней. Сжалась. — Не бойтесь. Подойдите. Мне нужна небольшая помощь. Вы ведь поможете? — сухо спросила Дарклина.
— Да, госпожа, — поклонилась Долли.
Между строк служанка считывала: если хочешь жить. Хотя Дарклина пыталась скрыть в своём скучающем тоне равнодушие, чтобы звучать чуть живее.
— Лекарь давно поставлял моей тёте наперстянку? — Дарклина вытащила бутыль. Сегодня прибыла в дом Ширин к вечерней помолвке, и решила поговорить со слугами. — У неё недуги здравия? Она, быть может, не хотела, чтобы я волновалась. Ведь тётя Ширин единственная моя родня. Ей нездоровится?
Долли насторожилась, было видно, как она усиленно вспоминала.
— Я не припомню точно... Простите, владычица.
Дарклина глубоко выдохнула. Она надеялась, что этот выдох выглядел как от сожаления:
— Очень жал. Я не хочу терять ту, что меня вырастила. Понимаете?
— Да, Владычица. — Она сжималась так, будто хотела уменьшиться.
— Наверняка я могла бы своей тёте помочь, если она не так давно принимает наперстянку?
На самом деле Дарклина знала, что за запах почувствовала на салфетках Влада Найтмор в момент его смерти. Она тогда осмотрела его покои. Характерный был в подсобке в этом особняке Ширин, когда гостила Фирюза, натолкнули её на размышления. И после того, как дала на изучение травнику, получила подтверждение догадкам.
Но догадками они и оставались. Пока что.
Служанка стала подбирать слова, видимо, сама пытаясь сопоставить что к чему:
— Госпожа, не переживайте. Лекарь поставлял для генерала Виктора Скай. Госпожа Скай часто здесь гостила, когда её муж отбывал. И поэтому иногда лекарь приносил сюда.
— Благодарю, Долли. Можете идти.
Та поклонилась, и ретировалась так быстро, словно все мгновения до этого собиралась сбежать. А ведь избивая, Дарклине бежать она не давала.
От других слуг тоже Дарклина получила одну и ту же информацию. Одни, чтобы услужить, приукрашали, добавляли придумку на свой лад. Другие не могли выдавить и пары слов из страха. Да не собиралась на их деяния в прошлом тратить своё время. У неё были более важные дела. А к ним кроме безразличия, и раздражения от бесполезности, ничего не испытывала.
Но суть оставалась одинаковой. Наперстянка и аконит указывали на Виктора, который посетил Влада Найтмор прямо пред Азером Хейз. Тогда Виктор был одним из тех, кто выдвигал свою кандидатуру на роль будущего владыки.
И Фируза Фарзани Скай была в приятельских отношениях – сначала с покойной Лейлой, потом с Ширин Кара. И была нередкой гостьей в этом доме.
Всё обставлялось так, будто Виктор Скай просто избавился от Влада Найтмор, который доверял генералу, и мог ослабить бдительность. Который удачно воспользовался недугом владыки.
Вот только не была учтена одна переменная. Архив.
Странное совпадение раскрытия его места, и попытка туда проникнуть.
А ведь немало времени потратила Дарклина, разгребая всё связанное с Архивом – уже после того, как стала владычицей. Чтобы его место было вновь запечатано. Работали Архивы так же как и Тропы: они не видны – пока о них не узнавал, и пока не переменится воздействие хранителя.
Что ж, она достаточно узнала у слуг.
Из Холодного царства делегация прибыла. На берег порта для высокопоставленных гостей причалило три судна огромных, судя по донесениям.
Дарклина позаботилась о соблюдении всех протоколов, хорошем сопровождении и экипажах, которые вместе с гостями близились к усадьбе её тёти, и должны были вот-вот прибыть.
Эмор разыграл великолепную партию, сделав комбинацию, некую шахматную вилку. Даже не подозревая, насколько выгодный сделал ход.
Разумеется, он понимал, что Ширин испытывала к нему некую неприязнь, однажды публично обвинила его в убийстве Тёмного владыки.
И теперь, когда Эмор показал высокое расположение, изволив просить руки у старшей её рода, ведь Дарклина была метиской – не только малткой, но и шадкой. Тем более, Ширин была бездетной из-за бесплодия, и муж её давно умер, но Эмор своим примером показал уважительное отношение вопреки тому. Виктора Скай советники выдвинули присутствовать как представителя мужчины, так как знали, что генерал Виктор был ближним приятелем покойного отца Дарклины. К тому же, у того самого жена – шадка.
Дарклине, по её статусу, и не требовалось разрешения. Но Эмор умело обставил это так, что прошение её руки у кого-то, помимо неё самой, не выглядело как оскорбление и пренебрежение, а напротив, проявлением глубокого уважения к ней. Он ухитрился учесть и малтские, и шадские, и хельзенские уставы.
Теперь, если тётя публично – при таком раскладе дел и символических подарков – выкажет хоть намёк на несогласие, то это будет уже не её личным отношением, а дипломатическим оскорблением против Тёмного и Холодного царства. Эмор ещё тогда имел право затребовать суд за клевету в свой адрес. Из-за неосторожного при порыве высказывания Ширин, имел право пойти против Тёмного царства. Совет тоже был бы в не выигрышном положении, и только всё зависело бы от последнего слова Дарклины.
Но, он и тогда этого не сделал.
А ведь Эмор ещё не подозревал о незаметном Дарклинином ходе на шахматном поле, который вслепую удачно продолжал.
— Почему вы хотите благословения? — спросила Ширин.
Обаятельная располагающая улыбка украшала лицо Эмора:
— Я хочу, чтобы вы были на нашей стороне.
Разумеется, Ширин согласилась. Она, в конце концов, сенешаль, не глупая. Тем более Дарклина её «любезно попросила» встать на сторону любых её решений, если совет будет против, думая, что Эмор переберёт долю влияния в Тёмном царстве себе.
Она снизила бдительность тёти, при разговоре днём:
— Вы поддержите наш брак публично? — спросила Дарклина, заранее зная, что в конечном итоге ответом будет: «да».
— Ох, милая, Эмор Винтер не лучшая партия. Не думала, что речами и подарками этот смутьян вскружит твою голову. Но ты оказалась ещё такой юной, моя племянница.
Хорошо бы Дарклине не рассмеяться.
— Благословите, так как именно вы меня растили, когда отец отказался и превратил меня в погибшую, а мать скончалась ещё во время родов. — Дарклина намеренно подобрала эти слова – для пущего эффекта. Их драматичность позабавила. — Кто, если не вы? Тем более, когда совет поставил Виктора Скай.
— А что с Виктором? — заинтересовалась Ширин.
— Помните, вы обвинили Эмора в умышленном убийстве Тёмного владыки? Почему?
Тётя насторожилась, недоверчиво прищурилась на неё. Ничего страшного, это недоверие Дарклина улетучит.
— Потому что в тот день Влада проведал целитель вместе со мной. Его внутренние органы ещё некоторое время продержались бы, хоть он через кашель исторгал из себя кровь. Но его сердце остановилось так внезапно. А кто его посещал последним? Эмор Винтер. Сильный дарённый крови, который легко может устроить преждевременную остановку сердца.
— А что, если это Виктор Скай? Помнится, он принимал наперстянку? Если увеличить дозу, то она превращается в яд, верно? Это будет выглядеть как остановка сердца, и удачно подставит Эмора, отвадив от самого Виктора подозрения. Ведь мало было тех, кто знал, что Виктор принимает наперстянку.
Ширин, понизив голос, спросила:
— Как ты узнала, что Владу дали наперстянку? Его же не препарировали. Все и так понимали, что владыка смертельно болен.
— Я бы не узнала, он почти без запаха, пахнет как прочие травянистые снадобья. Я недавно подловила Виктора, когда он употреблял её. И так узнала запах.
Ширин выглядела шокированной, но довольной и решительной:
— Что ты собираешься делать? Накажешь? Я помогу.
— Пока – нельзя, — покачала головой Дарклина. — Нужно весомое доказательство, а не моё предположение.
— Ты права, моя умная племянница. Видно, в кого вся, кто воспитал.
Решила поделиться с Эмором о части информации Дарклина позже. Сейчас все разошлись в гостевые покои поместья, после ужина и помолвки.
Она направилась в домашнюю библиотеку, взять книгу для чтива, но в коридоре, ведущем в её покои, свечи в канделябре бросали на пол длинную искажённую тень.
Дарклина рефлекторно вытащила нож. Лезвие блеснуло в полутьме. Мгновение. И нарушитель покоя был припечатан ею к стене, а остриё – у его горла.
Эмор стоял, поднимая две руки: «Мол, это всего лишь я и без оружия».
— Осторожно, — произнёс он негромко, подавшись вперед. Лезвие упёрлось в его кожу. — С такими жестами я могу решить, что вы действительно по мне скучали.
— Что вы здесь делаете? — холодно спросила она, собиралась убрать нож, но не успела.
— Искал вас, — ответил Эмор, затем резко притянул её за талию и прижал к себе, развернув их.
По телу Дарклины будто искра прошла.
Он взглядом бросил намёк, что в коридоре ещё кто-то был. Ей приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в глаза в такой близи.
Эмор, развернувший их с отточенной ловкостью, безупречно продолжал создавать видимость объятий, при этом, более не прикасаясь к Дарклине. Его ладонь застыла за её спиной, не прикасаясь. Между ними тоже было небольшое расстояние. Но со стороны выглядело бы так, будто это воссоединение скучавших возлюбленных.
Дарклина уже считалась помолвленной невестой, так что ни малтцев, ни хельзенцев это не смутит. А вот увидь кто лезвие ножа, приставленное к будущему мужу – вот это уже вызовет вопросы.
Второй рукой он почти ласково отодвинул нож от себя. Звуки шагов слуги унеслись в другой поворот коридора.
— Ох, моя вина, пардон, — пробормотал он на родном хельзенском. Баритон Эмора зазвучал мягче, с глухими текучими нотами и лёгкой картавостью, которая на малтском исчезала.
Именно звучание хельзенского Дарклину побудило в детстве осваивать этот язык глубже, чем другие.
— Следуйте за мной. — Развернулась на каблуках, и прошла в пустой большой зал, располагавшийся двумя дверями вперёд по анфиладе от её покоев. Не хватало ещё в апартаменты детства его пускать. Раз искал встречи так поздно, значит, поведает что-то важное. Ибо ей было, что ему поведать.
Например, о деяниях Ширин.
Он аккуратно прикрыл за собой дверь. Лунный свет проникал полоской через окна.
Начала Дарклина без долгих вступлений:
— Я обвинила Виктора Скай в преднамеренном убийстве Тёмного владыки.
— Что вы имеете в виду?
— Тётя так думает.
— Но ведь не Виктор убил вашего отца.
— Я выдвинула генералу это своё «обвинение». Он был недоволен моим планом, но всё же в случаи непредвиденных обстоятельств может принять долю удара на себя. Если что-то выйдет из-под контроля.
— Значит, вы понимаете, что это ложно. — Он подбирал слова, — Ширин Кара занималась лечением Влада, верно? Была в курсе о любом изменении его здоровья.
— Что вы об этом знаете? — Дарклина прищурилась. Она предположила, что Эмор неким образом имел мысль о настоящем убийце Влада Найтмор. Точнее – настоящей. Верно предположила. Но он не мог просто догадаться. А значило, давно имел на это какое-то свои соображения.
— Я подумал об... отравлении, так как ваш отец бредил и галлюцинировал, хотя прежде сознание оставалось ясным, несмотря на изнутри разрушавшиеся органы. Мне неизвестно в каких вы отношениях со своей тётей. Возможно, вы бы действовали радикально против меня, не веря, если бы я поделился предположением, что Ширин Кара как-то задействована в преждевременной кончине вашего отца.
Он почему-то прозвучал так, будто «преждевременная кончина» подразумевала под собой ещё что-то.
— Почему в коридоре тогда вы напали на меня?
Обычно собранный Эмор, колебался, прежде чем выдвинуть на это свой вопрос:
— Вы были ранены, так?
Она медленно кивнула:
— Иначе как бы Кровавая стрела указала на меня? Хотя я совершенно не намеревалась выдвигать кандидатуру. Тем более, до этого не бывало женщин-владык. Но речь сейчас не об этом?
— Мой дар крови слишком чутко откликается на ваш. Предполагаю, что из-за чистокровности и силы дара. Тогда, в коридоре, был тот самый момент, когда я находился в некоем эмоциональном потрясении. На обычного раненого дарённого я бы так бесконтрольно не отреагировал.
Она предполагала о чем-то подобном. А во время схватки в музее, когда у Дарклины тоже проступила кровь на виске, он прекрасно владел ситуацией, потому-что эмоции не мешали, и без усилий контролировал дар. Это теперь объясняло.
— Что вас настолько выбило из колеи?
Дарклина не добавила того, что она достала тогда оружие. Сегодняшнее столкновение в коридоре было даже несколько ироничным.
Он осторожно, но в то же время безжалостно прямо выдал:
— Я остановил сердце Влада Найтмор. Ширин не ошиблась.
Эмор настороженно всматривался в лицо Дарклины, будто ища что-то. Она оставалась невозмутимой.
— Объяснитесь?
— Он попросил меня, чтобы не мучиться. Я тоже хотел прекратить его агонию. Это единственное, как я мог помочь, простите. Мне жаль.
Прибудь Дарклина на час раньше, обходя Архив, или не убей Эмор Тёмного владыку, она бы застала его ещё живым. Или он бы умер до того, сдавшись яду намного раньше, не говори с ним Эмор. Теперь этого не узнать.
— Благодарю.
— Дарклина? — осторожно произнёс он.
— Я бы не хотела застать его в том состоянии. Иначе, чтобы он не мучился, убить его пришлось бы уже мне. Вы сняли с меня эту ношу.
— Простите, — ещё раз прошептал Эмор.
Дарклина на каблуках развернулась к нему:
— Так почему вы искали встречи сейчас?
Он быстро сообразил, что Дарклина намеренно перевела тему.
— Позвольте мне закрепить помолвку и по хельзенским традициям. — Сел на одно колено и вытащил синюю бархатную коробочку. Открыл.
В ней находилось кольцо необычной когтеобразной формы с россыпью бриллиантов по всей длине и сиянием крупных сапфиров.
Дарклина не решалась перед ним снимать кожаные перчатки. Она сегодня не использовала дар. Последний раз, помнилось, перед ужином, когда натягивала перчатки – тогда следов её дара не было. Но они могли за это время блекло появиться. Не насторожит ли его увиденное? Что ещё серьезнее – не отпугнёт ли?
Видя её заминку, Эмор пошутил:
— Надеюсь, вы беспокоитесь о том, что подойдёт ли оно по размеру, а не думаете «какая же кошмарная безвкусица».
Не сдержав ухмылку на его самокритику, она сняла перчатку и протянула руку. Никаких следов её дара за это время не проступило.
Он аккуратно надел на её безымянный палец кольцо.
Второй рукой касался чувствительной внутренней стороны запястья Дарклины, заботясь об её удобстве, чтобы рука не висела.
Размер был идеален. Значит, специально изготовлено для её тонкого длинного пальца.
Он опустил её руку и встал с колена. Дарклина приблизила руку к себе, оттопырив пальцы, и наигранно придирчиво рассмотрела:
— Пожалуй, я проявлю великодушие и не назову его кошмарным.
Эмор весело хохотнул:
— Тогда слава моему вкусу! — театрально развёл он руками.
Дарклина уж слишком часто закатывала глаза в его присутствии.