Глава 21
Дарклина
— Всаднице пора на охоту, — тихо произнесла Дарклина, и перепрыгнула на другую крышу, когда её цель скрылась за поворотом.
Приземлилась ловко. Подол чёрного плаща изящно лёг сзади на местами мокрую кровлю.
Дождь прошёл накануне – весенний, мерный. Но она даже не замечала скользкую неровную черепицу или шифер под ногами.
Ступала уверенно, будто по самой ровной дороге, перепрыгивала с расстояния в два ядра, как будто переступала через лестницу. Это ничто, в сравнении с её обучением у ассасинов после первого совершеннолетия. Тогда она балансировала на тонкой доске, на высоте от земли, с повязкой на глазах. Где если бы свалился – остался бы калеченным. При особо неудачном падении – насмерть.
На ней были тёмные брюки, облегающие, но не стесняющие движений. Вдоль бёдер ремешки с ножами, плотно закреплённые. Капюшон плаща полностью скрывал лицо. Высокие сапоги – на каблуках для стремени – не издавали ни звука. Даже при прыжке она приземлялась чётко с краю крыши, на носочки, с глухим звуком, без стука.
Дарклина изящно сидела на полукорточках, наблюдая сверху, словно хищная птица, за своей целью. Пахло мокрым пеплом, запах гари ещё оставался. Где-то лаяли псы. Она не чувствовала веса лука и колчана стрел. И не собиралась их доставать.
Вначале должна была убедиться окончательно, действительно ли это нестабильная дарённая. Или же всё-таки преступница, которая вполне контролировала, и вполне осознанно устроила поджог на рынке.
То произошло рано утром. Дарклина уже раскопала информацию об этой женщине. Она её почувствовала ещё задолго до того, когда ей – как владычице – передали донесение. На самом деле, это самое донесение не было такого масштаба, чтобы за неё бралась владычица или рассматривал совет, а просто было одним из рядовых средь множества других «реляций».
Потому за дела взялась она, не как владычица, а как Смертоносная всадница. Дарённая была в её интересах. Дарклина выехала неделей раннее, объяснив совету, что ей нужно направиться в Смертную скалу. Время от времени хранители могли такое делать, так что это не вызвало вопросов. Тем более, заодно проверяла, как совет будет действовать в её отсутствие не политического характера, а как хранительницы. Так, на будущее.
Дарклина разузнала, что эта женщина – торговка на рынке. Приходила Грейс первее всех, и уходила последней с наступлением темноты. Она пыталась прокормить своих детей – двоих кучерявых мальчишек-близнецов. Их некому было оставлять, поэтом они находились вместе с ней. Но на тот раз она не пришла раньше других торговцев и покупателей, чтобы первой открыть прилавок. Так как свидетелей не было, а со своей целью Дарклина ещё не говорила, ей было неизвестно, что там такого произошло, что спровоцировало всплеск.
Но ранок окутан был в неконтролируемом огне, пылающем, сжигая всё, что было на территории. Не сгорела только эта дарённая огня. И дети, которые были рядом – обошлись сильными ожогами, а не облезлой кожей до костей.
Сейчас женщина несла под подмышкой свёрток. Видимо, мази для своих детей. Она скрылась после пожара, хотя никто её напрямую не обвинял. Ведь она раньше не показывала таких умений дара. Для пожара подобного масштаба, необходим намеренный методичный поджог – по словам других торговцев, чей «хлеб» превратился в пепел.
Дарклине не нужно было, чтобы женщина подняла сильную панику, впала в неконтролируемую истерику. По крайней мере, раньше времени. Но чтобы проверить нестабильную дарённую, ей надо ту спровоцировать.
Она встала, прошла по крыше над своей целью.
Скачок.
Спрыгнула прямо перед той, будто возникла из ниоткуда. Плащ развивался волной за спиной. Каблуки чётко ударили о камень переулка, прежде чем огненная дарённая успела даже вскрикнуть.
Женщина испуганно застыла. Попятилась, оглядываясь по сторонам. Затем – рванула назад со всех ног, роняя свёрток.
— Значит, побегаем? — закатила Дарклина глаза, но через капюшон этого не было видно, а только шевеление губ.
Женщина в панике бросилась бежать. Но не успела далеко. Дарклина вновь возникла прямо перед ней.
Та вскрикнула. Отскочила. Но была недостаточно распалена, чтобы совершить всплеск.
Дарклина скользнула, размываясь во тьму. Оказалась прямо за спиной, за ухом.
И наслала морок.
Женщина оцепенела. Боролась в сознании с самыми потаёнными кошмарами. Дарклина наблюдала за этим, стоя перед дарённой. Не могла знать, какие именно у той были страхи и ужасы. Просто знала, что это были самые глубинные кошмары, как самые худшие сценарии пьесы в театре.
Если нутро впадёт в сильную паническую тревогу, то дар вырвется ещё раз.
И ту начало потряхивать от морока.
Дар начал вырываться. В свече у открытого окна чужого дома огонь вздрогнул.
Дарклина резко сняла морок. Ощутила то, в чём собиралась убедиться.
Огонь в свече перескочил на пальцы женщины. Но не успел разрастись, не успело ничему случиться, как Дарклина встряхнула дарённую.
Быстро. Действовала за секунды.
Пинок за изгиб колена – резкий, точный. И ноги той согнулись. Упала.
Надавила на точку на шее. Женщина потеряла сознание. Рухнула, как тряпичная кукла. Она подхватила её, предотвращая падение.
Через перчатки не могла Дарклина ощущать и нащупывать точки, но с точностью знала, где они находились, определяя уже рефлекторно.
Свист.
И вдалеке раздался тихий цокот копыт. Чёрный, как ночь, прискакал из тьмы жеребец.
Женщина, лежащая без сознания, была низкого роста и немного полная. Но не сильно тяжёлая для тренированной Дарклины. Она подняла и уложила её на коня, который любезно согнул свои ноги. И сама одним лёгким движением забралась в седло.
Очнулась огненная дарённая в пустом доме для путников.
Уже успела вывезти их Дарклина из территории Центрального Востока. Была уверена: женщина согласится на всё, что она предложит – что предложит Смертоносная всадница.
— Здравствуй. — Она подбрасывала нож и ловила, упираясь локтем в колено, сидя на стуле. Увидев, что дарённая очнулась, убрала оружие.
Женщина вжалась в кровать.
— Где мои дети? — испуганно, почти взвизгнула та. Лица Дарклины за капюшоном не видела.
— В целости и сохранности, в отличие от того, чем было. — Она указала подбородком на воду, — выпей.
Дарклина никогда не предпочитала обращаться на «ты» к кому-либо, тем более – к незнакомым людям. Но так было необходимо говорить с простолюдинкой, добавляя сильного доминирования в голосе, чтобы добиться нужного эффекта.
— Вы меня убьёте? Мне нужно к мальчикам, — затараторила дарённая.
— Посмотрим, — честно ответила она. Оценивающе, немного лениво, наклонила голову. — На тонкости нет времени, так что внимательно меня вначале послушай. Поняла?
В ответ – кивок.
— Знаешь, кто я?
Отрицательный жест головой.
— Ты вспыхнула слишком ярко. И ты понимаешь, о чём я. — Дарклина пододвинула воду. – Лучше послушайся и выпей.
Женщина слишком резко схватила воду. Сделала огромные глотки.
— Знаешь, почему я тебя поймала?
Теперь последовал – неуверенный, настороженный кивок.
— Ты обвиняешься в злоупотреблении даром. Были жертвы.
Случился пожар в рынке до появления солнца на горизонте. Его можно было списать на что угодно, и в этом списке выплеск дара такого масштаба находился на последних местах. На самом последнем – выплеск дара той, кто прежде обладал лишь крохами манипулирования огнём. Сгорели прилавки. Но если бы массово пострадали люди, ответ держала бы уже владычица, вынужденная судить.
Однако пострадавшие были. Её дети. И ещё – один труп.
— Вы меня сдадите на суд? Меня заключат в темницу для бесконтрольных? Казнят? — затараторила женщина.
— У меня есть предложение. Я даю шанс. Но только один. Иначе в следующий раз уже приду не я. Понятно говорю?
Метод кнута и пряника. Недостаточно уговаривать одними лишь благами. У Дарклины были припасены и угрозы.
Та ей – несколько кивков.
— Я помогу тебе. Ты научишься управлять даром. Не навредишь больше никому случайно, неконтролируемо. Твои дети будут в безопасности.
И они нее будут бояться её. Прежде чем начать этой ночью охоту на Грейс, Дарклина занялась её сыновьями. Отвезла к одной старой целительнице, в которой была уверена. Которая не бросила бы маленьких детей – с розовой, местами с волдырями кожей – в беде. Дарклина лишь пристроила их в доме той, оставила записку с просьбой временно позаботиться о мальчиках, и немало золота. Сама она старой целительнице не показалась.
Один из кучерявых близнецов, очнулся первее ото сна, насланного Дарклиной, когда она уходила. Тот подёргал её за плащ. Она немного вопросительно оглянулась на него, задерживаясь.
— Ты похожа новую Владычицу, — вдруг сказал тогда мальчик.
— Что? — спросила она. Где и когда эти близнецы могли видеть Дарклину?
— Говорят, она красивая. Ты тоже красивая.
— Ясно, — сухо отозвалась Дарклина. И вновь своим даром наслала на него крепкий сон.
А сейчас их матери сказала:
— До тебя пока никому нет дела. Только в твоих глазах проблема кажется масштабной. Владычицу это не занимает.
— П-п-почему? — начала заикаться она, и ещё раз припала к воде.
— Вы ошибочно полагаете, что до правителей доходят все ваши небольшие прошения. Спешу огорчить, многое даже до советников не доходит. Это не пренебрежение. Просто есть дела менее «точечные», и суть которых не станет ясна тем, кто не был на том месте, — почему-то абстрактно решила поделиться Дарклина.
— Хороший правитель должен заниматься народом.
«Хороший» правитель и занимается народом. «Хороший» правитель, а точнее правительница, собирается погрузиться в Источник на неопределённый срок, для спокойствия четырёх сторон света.
— Вот при встрече с владычицей так и передашь.
На самом деле, было несколько комично говорить о себе в третьем лице.
В глазах дарённой отразился ужас. Она затряслась, как осиновый лист.
— Нет-нет-нет-нет-нет. — Быстро-быстро замотала головой. — Говорят, Тёмная радикальна в своих решениях, и беспощадна. Так я никогда не смогу увидеть своих мальчиков...
— Значит, ты согласна на мои условия? — уже знала ответ Дарклина.
— Я смогу потом увидеться с детьми? С ними всё хорошо? Они выживут? — последнее она добавила тихо. Не будь у Дарклины острого слуха, она бы не расслышала. В последнем вопросе Грейс звучало столько сожаления и чувства вины, что Дарклина испытала намёк на сочувствие.
У неё были искажены некоторые чувства. Страх, самосохранение, неловкость, сочувствие, вина, и другие. Разумеется, испытывала их. Но умела не замечать. Совершенно не обращать внимание, игнорировать. Иначе можно с головой уйти в них. Например, после каждого покушения на неё в последний год. Она могла бы погрязнуть в паранойе.
— Ими займётся целитель. Если я не сдержу слово, позволю тебе меня поджарить.
Выпрямилась. Тёмные струи снова окутали её фигуру, как змеи. Она протянула женщине руку в перчатках:
— Идём.
— Куда мы?
— В Бескрайнюю пустыню.
Там – подземная темница. Но и шанс.
Дарклину не просто так именовали Смертоносной всадницей. Ведь все знали, если явилась она – обязательно кто-то умрёт или исчезнет. Дарклина заранее позаботилась об инсценировке смерти этой женщины – оставила на рынке у её прилавка чужой обгорелый труп, настолько обезображенный, что невозможно было распознать кто это на самом деле.
С этой нестабильной дарённой дела шли довольно быстро. Без задержек, без долгих поисков и сборов сведений, без вынужденных путешествий на другой край света за океаном.
Дарклине и не с такими приходилось иметь дела. Бывало, она «ловила» дарённых прямо во время выброса.
Обнаруживать стихийников было легче, чем дарённых с сущностной силой, ибо они оставляли видный всплеск природных бедствий размером в целую небольшую деревню.
В иных случаях, были те, кто намеренно атаковал Дарклину, по разным причинам. Не соглашались с условием, не хотели быть в темнице, думали, что могли сбежать и затаится. Самые наивные – верили, что подобный выброс дара не повторится, а Дарклина мол предлагала худший исход, обрекая на заточение.
Увечья были сопутствующей деталью её деятельности. Влад Найтмор знал о таких случаях, но отправлял её на поиски нестабильных дарённых – со слабыми крохами сил прежде, но вдруг ставшими бесконтрольным, – ведь Дарклина могла таких ощущать.
Не исключались случаи, когда ей не удавалось вовремя выследить. Дарённый либо полностью калечил себя и погибал. Либо его причинённый вред во время всплеска был настолько масштабен, что его судили и отправляли на казнь. При любом раскладе – обречен на смерть.
А также, наоборот, единичные случаи за четыре года, когда Дарклина удачно предотвращала всплеск, заранее обезвредив дарённого. Она вовремя поспевала, сразу ощутив.
Да, в основном служила Владу Найтмор наёмной убийцей под прикрытием посла-дипломата, и не всегда направлялась в другую страну как Смертоносная всадница. Но складывалось так, что параллельно могла заниматься «устранением» дарённых, если вдруг их ощущала.
Тем временем Смертоносная всадница могла появиться в любом уголке мира, в любой точке, в любой из четырёх материков. И не только.
Женщина встала вслед за Дарклиной.
За несколько суток подряд они одолели большую часть территории, города, поля, леса, где земли были пропитаны весенним дождём, вновь города, переночёвывая в постоялых дворах.
— Смени одежду. В пустыне особая погода, — бросила Дарклина ей свёрток, сама складывая еду и вещи в дорожную сумку. Они покидали последний постоялый двор на окраине Шадо.
Дарклина размяла шею с наслаждением, потому что могла использовать свой давно копившийся дар. Помогла взобраться женщине в седло. Следом легко взлетела на скакуна и резко состременила его. Конь сорвался в галоп.
Они мчались в объятия песков.
***
Кисть руки легла на разворот книги, удерживая тонкую страницу от капризного сквозняка. Палец скользил по строке, пока второй рукой она макнула пером в чернила, и стала выводить буквы.
Специальная весточка. Эмор и Дарклина отправляли друг другу письма с подделанным посланием, которое «случайнейшим образом» зачитывали министры на совете, или же подобное письмо намеренно оставалось открытым для любопытных слуг, что при уборке могли пройтись одним глазочком. Одно послание и вовсе «нечаянно оказалось» в письмах адресованных сенешалю Ширин Кара.
Сложнее всего было не закатить глаза, когда министр международных дел смутился, и даже покраснел от неловкости. А ведь он, как иногда это делалось, зачитывал на совете письма дипломатического характера вслух, а после деловых вопросов он не заметил мелкий постскриптум «лично для Дарклины», которое на самом деле было лишь обставлено как личное, но служило именно для этих советников, и полнилось «выражениями чувств и влюблённости». Кто-то из советников неловко закашлялся, кто-то обнаружил, что стены в зале, оказывается, очень даже интересные. Но Дарклина ощущала, как их снедало любопытство.
Сыграло на руку сплетням и то, что у Дарклины уже замечали кольцо как у Эмора. Судачили, что это тоже был своеобразный акт любовников. Забавно.
Фируза тоже хорошо делала вид, что буквально не была свидетельницей договора о будущем фиктивном браке, и именно она помогала «подкидывать» поддельные письма.
И сейчас Дарклина писала одно из таких, ибо ту же схему Эмор проворачивал в Хрустальном дворце.
Она не славилась сентиментальностью, приторным выражением чувств, и с красноречием облекать их в слова. И часто прибегала к бесстыдной краже строчек из романтических повестей или поэзии.
Цитата из книги некого автора под именем Яил Эти: «При виде вас, внутри меня порхают бабочки. Трепет их крыльев уносит меня на самые нежные облака!» – перекочевали в письмо. Хотя бровь её была выгнута с большим скепсисом.
В компании господина Винтер – точнее Эмора – обычно, либо появлялись намёки на раздражение, особенно когда сдерживала смех, либо клонило в сон. Хотя второе было странным – для постоянно бдительной Дарклины. Откуда бралась та сонливость? Однако чего уж точно она не испытывала, так это крылатых гусениц в животе.
Но надо отдать ему, его родителям и природе должное – мужчиной он был красивым. С бессовестно гармоничными чертами внешности и самоподачи.
Строчки из поэзии автора Ро Мэ зацепили её внимание. Вполне удобоваримо, без излишней сентиментальности, а лаконичное и текучее, как вода. Аллюзии и метафоры выглядели интересно, местами глубоко и чувственно. Возможно, она даже прочитает эти стихи, когда выдастся время.
Дарклина выписала оттуда цитату во второе письмо.
Написала ещё одно. Что-то про скачущее сердце. Ах, нет, «выпрыгивающее». Из другого романа.
Также Эмор присылал много подарков, плавно подводя и подготавливая Агатовый дворец к своим намерениям насчёт прошения руки Дарклины.
Он, будучи искусным оратором, казалось, сам придумывал содержание подобных весточек, ибо эти тексты изобиловали выражениями, используемыми в его речи. Иногда Дарклина ощущала, как некоторые строки он писал со своей привычной полуухмылкой.
Дарклина расплавила воск, надавила кольцо-печатку, пока тот не застыл.
Наконец, настрочила и четвертое. Не поддельное, а персонально для Эмора. И на застывшем воске печати сделала два маленьких скрещенных царапин сбоку. Так они обозначали настоящие письма. В нём серьёзно сообщила, что пока зова не было, а также рассудило, что дата остаётся прежней, и помолвка в усадьбе её тёти.