Глава 10
Эмор
— Добро пожаловать в Холодное царство, — объявил Эмор, затем, смотря снизу вверх, прошептал одними губами, чтобы поняла только Тёмная, — моя Убийца.
Дарклина Найтмор склонила голову набок, выказывая скуку. Лишь на миг карие глаза тронули эмоции.
Эмор выпрямился. Она была выше среднего роста – скорее заслуга малтских корней. Была разительно выше Фроиды. Но всё же ощутимо уступала ему.
У лица выбилось несколько прядей из длинной чёрной косы, вероятно, из-за частых поправлений мехового капюшона.
Он не отпускал её руки, продолжая согревать, разгоняя кровь. Обычно ему не требовалось дотрагиваться, чтобы воздействовать. Но сильная кровь Тёмной отзывалась на его дар, словно струна скрипки, откликающаяся звуком на одно лишь касание. Эмор мысленно подавил это ощущение и позволил губам тронуться едва заметной усмешкой.
Дар его позволял легко прищемлять любой кровеносный сосуд, и человек пал бы замертво от нехватки кислорода и других веществ внутренним органам. Казалось, она прекрасно понимала это и оставалась начеку, с едва уловимым напряжением, сквозь бесстрастность. Но он не собирался ей вредить. Это тоже она понимала.
Интересно, а насколько велик дар госпожи Найтмор? Однажды она уже сумела погрузить его в сон.
Они вчетвером сели в один экипаж и Фроида с Дарклиной завели учтивую беседу о погоде на Востоке.
«Пообещай, что поймёшь ей. Лин» — были слова Влада Найтмор на смертном одре. В просьбе его речь шла о дочери – точно. Эмор не ведал о ней. Но, после столкновения в коридоре, многое встало на круги своя. И прибавилось уж много вопросов.
Он невольно бросил взгляд на её висок – на маленький светлый шрам на мраморной коже, рассекающий кончик правой брови. То, как она его получила, ударило пониманием. Ясной картиной всплыли прошлогодние воспоминания.
Находился Эмор тогда на территории предыдущего дворца владык. Основная часть старого здания была укреплена и отреставрирована под музей искусств и изобретений. Сам он пришел на дальнем заброшенном крыле, которое не было отремонтировано. И подземелье которого было оборудовано им в исследовательскую лабораторию.
Никому не следовало знать о том месте. Для советников Эмор самолично проводил расчеты для реставрации.
На тот день он как раз закончил проводить опыты в лаборатории и вышел на заснеженный задний двор. Устало провел ладонью по лицу из-за отсутствия значительного прогресса в исследованиях. Поднял взор на чистое серое небо и вдохнул свежесть мороза.
В какой-то момент ему почудилось, что кто-то наблюдал. Следил.
То могло быть просто животное, так далеко забредшее. Однако, звенела мысль о присутствии человека. Он не стал осматриваться. Вместо этого пустил дар.
Не зразу почувствовал. Усилил воздействие. Рискованно – если это не просто слежка.
Ничего.
Мгновение.
Стук человеческого сердца. И не кого-то, а дарённого, с очень сильной кровью. Благо, Эмор был искусен в обращении со своим, и вторжение даром оставил незамеченным. Аккуратно прекратил воздействие.
По ощущение, преследователь находился на среднем расстоянии – в высоте на подступе дворца, на одном из балконов, скрытого от его взора. Так подсказывала его логика.
Значит – следили. Его подлинное спокойствие всегда играла ему на руку. Надо идти на опережение. Даже если без злого умысла, что сомнительно, но преследователь мог раскрыть его лабораторию. Мог ли? Он подождал «любуясь пейзажами», выждал пару ударов сердца.
Затем мигом воздействовал на кровь дарённого – эффект неожиданности.
Сильно разогнал пульс. Нащупал сердцебиение, сердечные клапаны. Побежал к дворцу.
Свист.
Стрела в него прилетела.
Он выругался, и с шипением вытащил её. Невероятно! Он был ранен.
Оружие показалось знакомым, но времени не было разглядывать – тут же прилетела вторая. Он успел убрать ногу, оружие порвало штаны и только царапнуло кожу.
— Выходи! — велел Эмор.
Разозлился он не на шутку.
Усилил воздействие дара, и – удивительно! – преследователь ещё держался. Тот должен был потерять сознание из-за повышенного давления на сердце, сокращения внутренних жил.
Вдруг он услышал сдавленный стон.
Некто в черном плаще свалился вниз с нижнего балкона и покатился почти к его ногам. Болезненный вскрик – от удара о торчащий каменный выступа. Дар Эмора буквально забурлил, почуяв кровь из раны этого человека, призывно откликаясь на мощную силу.
Он схватил преследователя за ноги и швырнул на снежную землю. Слишком легкое тело, словно...
Капюшон массивного плаща соскользнул. Взору предстало юное девичье лицо. Струилась кровь из рассечённого правого виска. Не совсем такого красивого преследователя он ожидал.
Она лежала без сознания. Эмор наклонился, чтобы проверить.
Девушка вдруг резко приподнялась на локтях. Обвила ногами его шею в стальном захвате.
Удушье.
Он поднялся вместе с ней, сжимая талию, чтобы отстранить. Чёрный плащ сполз с девушки. Под ним – одежда с множеством ремешков с ножами.
Лицо Эмора оказалось между её ног. Она ими душила его.
Колотила локтем по его голове. Хотя другой рукой держалась за его раненое предплечье, избегая падения. Продолжала стискивать его шею ногами. Эмор рывком повалил её на каменистую поверхность. Девушка вскрикнула от удара о твёрдость.
Он схватил её за горло, придавливал, но не сжимал. Она нужна для допроса. И как же досаждало то, что она женщина.
Но она пыталась его убить!
Близко наклонился к её лицу. Оба тяжело дышали. У Эмора кружилась голова: во-первых, от былой нехватки воздуха, а во-вторых было ещё что-то непонятное. Он вдруг почувствовал запах её кожи – еле уловимое спелое яблоко и цветущие ирисы. Ха, какой абсурд, сейчас же так уместно!
Её груди тяжело вздымались, путаясь восстановить дыхание.
— Не смей, — угрожающе процедил Эмор сквозь сжатые зубы, когда её согнутое колено метнулось вверх, чтобы пнуть.
Он перехватил её ноги, развёл, и вставил своё колено между её бёдер. Она вздрогнула, дернулась. На миг в её темно-карих глазах отразилась ярость. Или ему показалось, потому что она столь же мгновенно исчезла, вернулось хладнокровие.
Эмор одной рукой сжимал её горло, другой проходился по телу – быстро обыскивал. Выбрасывал припрятанные оружия: ножи из сапог, кинжалы с бедер, короткое лезвие под рукавом.
Следовало оглушить. Эмор точно не был слабым, но кто знал, на что ещё она способна. Глупо недооценивать.
Её рассеченные, полные губы, расплылись в жестокой улыбке, точно она услышала мелькнувшую мысль.
Девушка дернулась, ударила лбом об его лоб. Вытащила из-под рукава нож. Попыталась нанести удар. Он перехватил её запястье и сжал, а колено сильнее прижал между ног, чтобы она не вздумала повторить манёвр – пнуть.
— Прекрати, — досадливо вскрикнула она, хотя на миг прижалась. Торопливо попыталась отстраниться.
Не получилось. Нависающий над ней Эмор крепко её держал. Убийцу.
На выбившихся прядях у виска засохла кровь. Эмор изучающе всмотрелся в неё, ища ответы. Оно ничего не выражало кроме холода и решимости.
Он чувствовал слабость в теле. Головокружение нарастало. А рана на предплечье ныла тупой болью. На стрелу точно было что-то намазано. Наверняка яд. Теперь просто оглушать её нельзя, надо допросить немедля.
Сверкнула вспышка ослепляющего света. Он резко отвел глаза. Эта убийца в лице молодой девушки использовала дар. Как? Вот теперь Эмор начал её по-настоящему душить. Она руками вцепилась в его пальцы, в тщетных попытках их убрать.
— Кто ты такая?
— Твоя убийца, - прохрипела она.
Эмор ослабил хватку. Эта незнакомка вызывала в нём калейдоскоп эмоций от ярости, удивления и непонимания до иррационального притяжения крови.
— Кто тебя послал? Зачем моя смерть? Кто. Ты. Такая?
— Я – Тёмная, умник.
Дрожи в её голосе не было, хоть он и душил её ранее.
— Остальное расскажешь за чашечкой чая? — раздраженно бросил он.
— За кофе, если можно, — холодно процедила убийца. И Эмор провалился в сон.
Тогда он очнулся в заброшенном крыле музея. С перевязанной рукой в полнейшей темноте ночной.
Когда Эмор вернулся из собственных мыслей, Дарклина Найтмор и Фро обсуждали последние слухи о Смертоносной всаднице. Эмор не стал вклиниваться, просто слушал.
Дарклина
Спокойные воды реки Неже, мерцающие под тончайшим льдом, остались внизу, пока широкий белоснежный мост уводил экипажи от порта в резиденцию. С высоты открывался вид на центральные земли – просторы, утопающие в зимней тишине, на еловые заросли, на величественные горы, на здания и дома.
С часом каждым близился дворец. Словно три кубика льда средь заснеженной зелени хвои.
Прежде Дарклина лицезрела дворец издали. Приближаясь, поняла, почему он назывался Хрустальным. Возведенный из белого камня и стекла, с плоскими крышами, производил впечатление холодного совершенства. По двум сторонам на расстоянии находилось ещё два схожих сооружения чуть меньше по размеру, но не менее впечатляющих.
Перед двойными дверями из толстого стекла их встречали министры и знать Холодного царства.
Эмор первым вышел из экипажа. Подал Дарклине руку. Крупные снежинки ложились на его пепельные волосы, слегка вьющиеся у лба.
Советники приветствовали её и всю делегацию. Затем разошлись по велению их владыки.
Ступала Дарклина по холлу, не озираясь по сторонам, но внутренние убранства не оставили её равнодушной. Она не была прочь осмотреть дворец позже. За ними следовали её гвардейцы, и люди, предоставленные Холодным владыкой на почтительной дистанции.
— Дарклина, ваш день рождения был всего четыре дня назад примите мои поздравления, — обворожительно улыбнулся Эмор Винтер.
— Благодарю, — сдержанно кивнула она. — Впервые провела его, пересекая океан.
— Должен признать, редкий способ отметить столь значимый день. Вы ведь достигли второго совершеннолетия?
— Верно.
В просторном холле с обеих сторон тянулись стеклянные окна на всю стену – от белого мраморного пола до высокого потолка, расписанного как удивительно реалистичное нежно-голубое небо с облаками.
Упирались в потолок высокие колонны, выстроенные в два ряда. Те тоже были из стекла: в толще, словно застывшие во времени, мерцали снежинки, готовые вот-вот сорваться в плавный танец.
Эти колонны соединялись строгими арками квадратной формы, ведя прямо к двойным мраморным ступеням. В центре располагался прямоугольный фонтан с причудливыми фигурами, по ним мерно стекала лазурная вода.
Каждый стук каблуков отдавался глухим эхом. Ступени расходились, и Эмор повел её в правое крыло.
— Удалось ли свыкнуться с прямой связью с Источником? — продолжил он учтивости, без единого упоминания или намёка об их встречах до этого при любопытных обстоятельствах.
— Поначалу досаждало, признаюсь. Сейчас стало привычным.
— О, искренне этому рад.
Холодный собирался продолжить обмен любезностями, но к ним подоспел стражник. С извинением тихо сообщил что-то своему владыке. Эмор проводил Дарклину до подготовленных гостевых покоев для неё, и удалился, вежливо пожелав хорошего отдыха.
Она была рада уединиться.