human

На небе Нового Орлеана вновь сгущаются густые темные тучи, вновь предвещая большую беду. Люди в страхе прячутся в домах и квартирах, крепко прижав к себе своих детей, чем лишь на немного успокаивая их. Они не знают, чего ожидать от этого на этот раз. Они все еще помнят, как с неба падала яркая звезда, после которой начался хаос. Они все еще помнят, как на небе бились существа с большими крыльями и острейшими мечами. Они помнят кровь, они помнят сильную бурю и ураган. Но они совершенно отказываются верить в то, что видели. Им страшно, в то время какОрландо — один из Правителей, истинный Страх, Дьявол и Отец Гордыни — с наслаждением наблюдает за всем этим со своего трона в зале Грехов.

— Только прислушайтесь в эти крики, — приторно шепчет, в удовольствии прикрыв глаза. — Они словно скандируют мое имя, — расплывается в улыбке. — Найл, — резко оборачивается на сына, махнув в его сторону рукой.

Огненная занавесь, что ограждает трон Гордыни, опускается. Найл услужливо встает со своего места, приклонив голову, и идет к середине. Он слишком часто бывал там. Это его уже раздражает. Правитель знает, что только ядовитое чувство позора способно сломить Гордыню. И он пользуется этим, чтобы сделать как можно больнее сыну за отказ подчиняться.

Сложив руки перед собой, Найл стоит перед своим Отцом. Он злится на себя, он злится на него, его бесит все. Теперь он так жалеет о том, что стал ее Хранителем, что готов сам нарушить клятву и умереть в жесточайших муках, но не стоять перед Отцоми не отчитываться перед своими кузенами и кузинами. Но, к большому сожалению, он всем сердцем любит свою избранную, а значит, готов терпеть все, лишь бы он до нее не добрался.

— Мои псы отправились к ней дня три тому назад и уже должны были преподнести мне порцию добротного страха, но, вот беда, они куда-то пропали. Просто исчезли со всех радаров. Их нет нигде. Никто их не видел. Ты ничего не знаешь об этом? — спокойно произносит, уверенно глядя на сына, на что Найл медленно качает головой. — Она ведь твоя подопечная! — громко прокричав во весь зал, Правитель вскакивает с трона и пламя огней возгорается с такой силой, что закрывает все троны грехов полностью.

— Я не вижу ее больше. И уже достаточно давно, — скорбно замечает грех.

— А это меня, сын мой, не волнует, — грозно шипит сквозь зубы. — Твое дело знать все о ней. Не удивлюсь, если ее ума не хватило на то, чтобы хотя бы выехать из своего дома. Следи за ней, контролируй каждое ее движение. В общем, делай все то, что должен, — приказав, распускает Совет. — Джером, — зовет нового представителя гнева. — Найди моего Цербера.

В то время как сама избранная вновь пытается обуздать магию огня.

— Это самое легкое заклинание, Август, — поддакивает ей Лиам. — Просто сосредоточься, — расправляет ладонь, — Foc, — пламя вспыхивает в его руке, на что Август устало опускает голову, потому что, как бы сильно она не старалась, у нее ничего не выходит.

Они усердно пытаются освоить азы уже больше нескольких недель, но Август эти уроки не поддаются. Невольно, она вспоминает школу, где ей всегда все давались легко. Ей даже напрягаться не приходилось. Было достаточно просто выучить теорию, чтобы сдать практику на отлично. В магии же теории нет. Она не понимает систему, алгоритм, по которой происходит нечто подобное волшебству.

— Почему заклятия именно на румынском? — как-то спрашивает Август.

— Вообще, — роясь в учебниках в поисках новых, более простых заклятий, объясняет маг, — слова можно произнести на любом удобном тебе языке. Тут это роли не играет. Демоны и Ангелы используют румынский уже очень давно, потому что заклятия на латыни, как правило, требуют большей отдачи и жизненных сил. А мы просто повторяем за ними. К тому же, это очень удобно. Ну, представь себе, ходишь ты по улице и кричишь «ОГОНЬ!» и он просто вспыхивает у тебя в ладони. Это просто выдаст тебя. А так, можно свалить все на любую научную хрень.

Август вовсе не завораживают слова Лиама, даже наоборот — заставляют хохотать. Она смотрит на него и улыбается так широко, как не улыбалась очень давно. Это заставляет Лиама чувствовать тепло в груди от того, что она, несмотря на все обстоятельства, все еще способна улыбаться.

— Нет, я просто представила, как бегу по городу и ору «Огонь» с пылающими руками. — Foc, — посерьезнев, она легким движением расправляет ладонь, где ярко возгорается горячее пламя, что своим теплом греет ее руки.

— У тебя получилось, — восторгается Лиам, подсев напротив нее. Он смотрит на огонь с невероятной гордостью за Август, затем переводит взгляд на нее и нежно улыбается. — Ты просто молодец, — шепчет, неловко поджав губы, чтобы спрятать, как ему кажется, самую глупую улыбку.

— Что следующим? — с азартом спрашивает девушка, воодушевленная первым удачным опытом.

— Ужин и сон, — встав, идет к двери.

— Скоро решающая битва, — без особой радости замечает Август, встав с пола. — Мне нужно быть максимально готовой. Сон сейчас не так важен! Нужно уметь противостоять ему! — кричит Лиаму.

— Я все понимаю, но если ты упадешь в обморок перед ними из-за недосыпа, будет как-то...

— Не продолжай, — быстро одергивает. — И все же, я еще недостаточно сильна, чтобы тратить время на сон. Сегодня продолжаем учебу, — твердо заявляет.

— Нельзя так изводить себя.

Август не хочет мириться с этим, но все же замолкает, потому что понимает, что достаточно сильно проголодалась, пока учила новое для нее заклинание. А Лиам, как, впрочем, и всегда, занимается их ужином, пока девушка ходит из стороны в сторону в глубокой думке.

— Вот где сейчас Зейн? Его нет уже больше очень давно, — тревожится Август.

Она нервно шагает по всей кухне, пока Лиам готовит. Все время останавливается у окна, где всегда видит одно и то же: вечные бури, грозу, молнии и гром. Жуткие ливни день за днем, что только по настенным часам в гостиной можно определить, какое сейчас время суток. Эта сырость, эта мерзлота, все это так уже надоело. Надоел даже этот дом.

— С ним все будет хорошо, — пытается успокоить Лиам, видя, что Август уже места себе не находит от волнения за своего Хранителя.

Она чувствует вину, что не настояла на том, чтобы и он улетел вместе с Эрастом. Но она ведь совсем не знала, что заклинание продлится так долго.

— Где он сейчас может быть? — тихо спрашивает, все еще с грустью смотря в окно.

— Я не знаю, — в тон ей отвечает Лиам, подойдя к ней. Прячем неловко руки в карманы, опасаясь прикоснуться к ней. — Никто не знает, что бывает с ними под магией цветка. Потому что никого из них больше не видели.

А Зейн сам не знает, где он. Он кричит, зовет на помощь. Он не видит ничего и просто ходит в кромешной тьме, зажав в страхе свой острый меч — машет им во все стороны лишь только слышит маленький шорох. Но он даже не осознает, что шум исходит лишь от него. Его крики эхом возвращаются к нему, а слезы страха и потерянности скатываются по щекам, но он яро смахивает их, не желая показывать своей слабости, хотя прекрасно понимает: самый сильный ангел потерян.

— Август! — кричит во все горло.

— Август! — эхом возвращается шипение.

Зейн машет мечом, встав в боевую стойку. Ему кажется, что тут кто-то есть. «Во тьме всегда кто-то есть», — учили его с детства. Парень падает на колени и просто кричит. Он не может найти выхода. Так же, как и все остальные. Так же, как и псы и Грант. Все они потеряны в глубокой тьме, из которой нет выхода; в которой нет и не будет света.

После ужина Август еще долго уговаривает Лиама на очередной урок магии. Ей хочется быть сильнее, чем она есть. Ей хочется не бояться Дьявола. Но все ее уговоры прерывает продолжительный и оглушающе громкий вой. Она быстро подбегает к окну и пробегает взглядом по всей улице, ища источник шума. Рядом так же оказывается Лиам и вместе с ней ищет, но, в отличие от Август, не видит ничего. Она смотрит на тротуар и видит целую дюжину волков, что, подняв головы кверху, дружно воют под ужасным ливнем в сторону крыши трехэтажного дома, на которой стоит белоснежный волк. Вмиг рядом со стаей волков появляются вооруженные ангелы. Ангелов значительно больше, чем волков.

— Ты что-то видишь? — удивленно спрашивает Лиам, наблюдая за ошеломленным взглядом Август. Девушка медленно кивает, не отводя глаз от столь завораживающего зрелища. — Что? — с нетерпением вопрошает маг.

— Целый легион ангелов с их верными волками. Они ищут Зейна, — восторженно с воодушевлением отвечает девушка.

Быстро спустившись на улицу, она встает позади них и просто наблюдает за советом, несмотря на сильный дождь, под которым она уже полностью промокла. Она лишь скрещивает руки на груди, чтобы слегка согреть себя.

— В последний раз хозяин был тут, — грубым голосом начинает уже спустившийся с крыши белый волк. — С тех пор его нет.

— Мы не обязаны служить падшему ангелу, — замечает один из ангелов с длинными по плечи блондинистыми волосами. — Зачем ты собрал нас здесь, Джулиан.

— Он пал не по своей воле. Он служил, служит и будет служить верой и правдой нашей расе, даже если он не может вернуться на небеса, — зло отвечает волк, рыча на ангела. — Хозяин спас вам всем жизнь в последней битве...

— Но многие погибли из-за того, что он принял вызов того маленького назойливого демона, — щебечет уже другой ангел, поддакивая первому. — Я лишился своего волка из-за его чрезмерной уверенности в себе.

— Он делал свое дело! — рычит волк.

— Чем лишил меня друга. Так же, как и многих других, — заканчивает первый ангел.

— Благо, у них было потомство. Иначе мы бы пали вслед за ним, — не перестают ворчать ангелы.

— Мы — стая! — твердо заявляет белый волк. — Мы не должны идти на поводу у обстоятельств. Это война. Тут без жертв никак. Но мы должны оставаться сильными, мы должны быть вместе, мы должны дать отпор демонам.

— Но мы не должны служить падшему, — снова заявляет еще один из ангелов.

— Ваши волки пали в бою. Я бы на вашем месте гордился этим. Стоит мне вообще напоминать, что и я лишился членов стаи?

— Он служит вам, — встревает Август, даже сама не заметив этого. Делает неуверенный шаг вперед, когда все мигом оборачиваются на нее. — Мое имя Август. Август Амнелл. И я...

— Избранная, — ошеломленно произносит тот самый длинноволосый блонди, что отказывался служить на стороне Зейна.

Услышав «избранная», все ангелы тут же встают перед ней на одно колено, приклонив перед ней головы. Она в шоке оглядывается по сторонам, не зная, что делать с этим. Волки опускают головы перед ней, но не Джулиан.

— Что происходит? — тихо спрашивает она у него, на что волк кротко ухмыляется и так же опускает перед ней голову, чуть подойдя к ней.

— Мое имя Джулиан, — приподняв голову, отвечает. — Я Хранитель души Зейна Малика — Вашего ангела-хранителя.

— Приятно познакомиться, — неуверенно отвечает. — Но почему они все...

— Вы избранная. Ваш Хранитель — наш командир — Величайший из всех ангелов. Сильнейший.

— Был, — вновь верещит длинноволосый ангел.

— Как Ваше имя? — спрашивает Август у назойливого крылатого.

Тот встает с колена и прячет руки за спину, уверенно держа осанку:

— Владимир, — громко отвечает.

— То, что мой ангел пал, Владимир, никак не значит, что вы перестали быть его легионом. Падение ангела одно из главных пунктов этой Великой войны. И Вы прекрасно знаете об этом...

— Но...

— Я услышала весть о смерти Ваших волков и я скорблю вместе с Вами, но и это не говорит о том, что Вы можете отказаться служить Малику. Ваши волки пали героями, и, как удачно заметил Джулиан, Вы должны гордиться этим, — уверенно продолжает, оглядывая огромное количество ангелов на улице. Не моет их сосчитать. — Вы отыщете его, — заканчивает указом.

— Как скажите, — смирившись, отвечает ангел.

Ангелы один за другим вздымаются в воздухе и дружно улетают в разные стороны, чтобы перевернуть весь земной шар, но найти Малика. Ангел с огромным количеством татуировок не стал бы большой проблемой для поискового отряда, если бы он был на Земле. Август с надежной смотрит в небо, наблюдая за тем, как ангелы улетают. Она надеется, что они найдут его.

— До скорой встречи, — бархатным голосом произносит Джулиан и, подняв голову кверху, воет, распуская своих волков.

За ним начинают выть и остальными волки, постепенно уходя в сторону леса. Удивительно, волки служат Джулиану безоговорочно, в отличие от их хозяев.

Вернувшись в квартиру, она замечает, что Лиам уже спит на диване, сложив руки на груди и мило посапывая. Она видит это и улыбается ему, но совершенно не верит в то, что он спит — очередной трюк, чтобы заставить ее лечь в кровать.

— Ладно, — смирившись, громко заявляет она, зная, что он слышит. — Сегодня ты выиграл. Тебе повезло, что мне нужно сейчас в душ, иначе я бы заставила тебя встать. Жуткий ливень на улице, — стучит зубами. — Завтра продолжим! — настаивает и поднимается к себе в комнату.

— Спокойной ночи, — слышит с первого этажа голос мага.

Найл же еще даже и не думал о сне, который ему, кстати, не особо и нужен. Раньше он врал Отцу, что не видит ее, но теперь он действительно не может ее найти. Поэтому он садится на край кровати и, сосредоточенно прикрыв глаза, шепчет про себя заклинание:

— Zhinevev, Intr-o Flacara de lumea mea, te întorci la ale mele*, — повторяет все время. Крылья огнем вспыхивают за спиной, материализуясь так же, как и его скрученные к скулам рожки. И если бы он открыл глаза, мы бы увидели его коронный пылающий взгляд. Он продолжает шептать заклинание, но оно мало поддается. Словно что-то мешает ему. — Zhinevev, Intr-o Flacara de lumea mea, te întorci la ale mele, — пробует еще.

В темной комнате Август, проснувшись, медленно приподнимается на кровати, не опираясь при этом на руки. Она словно в состоянии транса оглядывается по сторонам, а глаза словно налиты золотом, сверкают ярким желтым светом. Поднявшись на ноги, она медленно идет к большому во весь рост зеркалу и садится напротив него на пол. Откуда-то взяв нож, делает маленький надрез на подушечке указательного пальца и рисует неизвестные символы вдоль рамки зеркала своей кровью, что-то нашептывая про себя. Озарившись на мгновение, зеркало обретает жидкое агрегатное состояние. Август встает на ноги и просто шагает внутрь и выходит из зеркала в комнате Найла. Быстро оглянувшись на девушку, Найл вскакивает с радостью с кровати, но видит ее глаза и, гневно прошагав к ней, хватает яростно ее за челюсть:

— Я же сказал, не брать ее тело! — шипит, глядя в эти желтые глаза.

— Вы звали меня, хозяин, — хрипло напоминает Жиневьев, на что Гордыня с неохотой отпускает ее.

— Что-то происходит, — тревожно начинает демон. — Псы должны были вернуться уже очень давно, но их нет.

— Она использовала красный цветок.

— Невозможно, — отрезает Найл. — Их истребили с лица Земли уже более двух тысяч лет назад.

— Помните, Вы уловили отвратительный запах в том переулке?!

— Цветок все это время был у магов, — осознает грех.

— В их бункере. Поэтому мы не могли знать, что он все еще есть.

— Его нужно уничтожить. Пока нет Цербера, Правитель зол. А Цербер не вернется до окончания войны. Я не хочу быть его боксерской грушей. Сожги цветок, — приказывает.

— Но ведь тогда Август не будет защищена...

— Я смогу ее защитить, — утверждает. — Сделай свое тело. И больше никогда не смей брать ее тело.

Услужливо кивнув, Жиневьев вновь ступает в зеркало и оказывается в комнате Август. Она помнит, как Август пользовалась магией. И она знает, как подчинить ее себе. Забравшись под кровать, она достает бутон красного цветка и, сосредоточившись, произносит уже выученное слово:

— Foc, — цветок сгорает прямо на ее руках.

Развеяв пепел по комнате, Жиневьев, удовлетворительно усмехнувшись, ложится на кровать, вернув тело сознанию Август. А избранная ничего и не замечает. Даже не просыпается.

Примечания:
* Zhinevev , Intr-o Flacara de lumea mea , te întorci la ale mele — Жиневьев, в пламени моего мира, вернись ко мне

Спасибо компании гугл, что предоставила мне возможность переводить заклинания :D