human

Руки безжалостно трясутся, выдавая мой встревоженность. Зейн стоит у тела Лиама, а тот даже шевелиться толком не может. Его тело покрылось холодными каплями пота, а на руках выступили вены. Я пытаюсь глубоко дышать, потряхиваю руки, шагая из стороны в сторону и пытаясь успокоить себя и свой учащенный пульс, потому что не могу спокойно смотреть на то, что творится со смертным. И боюсь, что все надежды, которые питают меня из-за появления тут ангела, просто рассыпаются.

— Я не лекарь, Август, — огорченно произносит ангел, чуть распахнув свои черные после падения крылья, — я всего лишь воин.

— Ты ведь ангел! — не сдерживаясь, громко напоминаю ему, резко развернувшись к нему лицом. — Защитник людского мира! Он, — указываю на мага, — человек!

— Звал, — внезапно у окна появляется еще один ангел, испугав меня до смерти.

— Господи! — ору, все пытаясь перевести дыхание от такого неожиданного сюрприза. — Я только привыкаю к этому, будь снисходителен! — кричу на совершенно незнакомое мне существо, которое удачно меня игнорирует.

Он смотрит в сторону, яростно сжав челюсть. Проследив за его взглядом, вижу Гранта, мирно спящего на кресле, затем оборачиваюсь на нового знакомого, в чьих руках оказывается меч, очень похожий на меч Зейна.

— Что здесь делает низший? — рычит, скаля зубы и сжав сильнее острое оружие.

— Эраст, спокойно, — приказным холодным тоном произносит Зейн, не оборачиваясь на него.

Эраст? Я слышала это имя раньше.

Оглянувшись на падшего, Эраст замечает, что темнокрылый ангел стоит над телом человека без сознания. Тяжело сглотнув, прячет меч, просто убрав его с поля зрения присутствующих, затем подходит к нему, пройдя мимо меня:

— Рад снова видеть тебя, Август, — бросает, широко улыбнувшись, и встает около ангела.

Мне бы уже не стоило слишком удивляться такому, но я все же настороженно оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти объяснение этим словам в выражениях лиц других в комнате, но никто этому не придает значения. Все внимания приковано к магу.

— Ты меня знаешь? — нахмурившись, спрашиваю.

— Лучше, чем ты думаешь, — отвечает. — Что с ним? — указывает подбородком на лежащего человека, но голос кажется мне слишком спокойным — словно его это просто не волнует.

— Адский палач, — сухо отвечает Малик, еще больше удивив меня. Прикладывает руку ко лбу лежащего, чтобы проверить на жар, но все же безразлично отходит в сторону на шаг, все еще не отрывая взгляда от паренька. — Понятия не имею, за что, — добавляет, заранее зная следующий вопрос белокрылого.

Они оба ведут себя так, будто для них все, что происходит тут, ничего не значит. Словно ту не умирает человек, словно повода для паники тупо нет. Это даже задевает меня, поэтому я тактично молчу, ожидая, когда хотя бы один из присутствующих ангелов сделает хоть что-нибудь, что спасет мага.

— Отлично, а мы тут причем? — просто стою с открытом от шока ртом, не веря своим ушам.

— Просто спаси его, — кидает Малик и отходит от кровати пострадавшего. — Пойдем, — подзывает меня, хватая за локоть, и выводит из комнаты. — Процедура долгая и болезненная, — поясняет.

— А как же..? — смотрю на Гранта, что все еще так крепко спит на этом кресле.

— Ах да, — вспоминает. Указывает рукой в сторону парня и предупреждает Эраста таким голосом, словно делает мне одолжение: — Не трогай вот это, — кидает короткий взгляд на низшего.

Спустившись на первый этаж, я думаю сразу о двух вещах: о том, как я ненавижу то, что кухня не огорожена от гостиной. И о том, как сильно я проголодалась. Встав у лестницы, оглядываю отвратительную комнату, где у стены диван, на котором погиб отец, и быстро отвожу взгляд в сторону, чтобы не слишком расчувствоваться перед ангелом. Но он не обращает на меня внимания. Просто проходит к холодильнику и вытаскивает оттуда еду, затем включает чайник.

— Ангелы едят? — проследовав за ним, спрашиваю, а он с широкой улыбкой обнажает белоснежные зубы и качает головой, чуть усмехнувшись моему глупейшему вопросу.

Сделав что-то похожее на сэндвич, протягивает тарелку мне, и больно выпрямляет спину так, что я слышу хруст.

— Ты голодна, — уверенно произносит.

Недолго подумав, тяжело вздыхаю и киваю, просто накидываясь на еду, словно животное, уже наплевав на пристальный взгляд ангела. Желудок удовлетворительно наполняется с каждым проглоченным куском. А он все смотрит...

— И где ты была? — снова спрашивает. Видимо, он не сразу поверил в ответ про Найла.

— В аду, — с переполненным ртом отвечаю, трудно выговаривая слова, затем встаю и подхожу к холодильнику, чтобы вытащить апельсиновый сок и сыр.

— Смешно, а серьезно?

— Ты ангел, но не веришь в то, что я была в аду — вот это смешно, — смеясь, отвечаю, затем жадно прилипаю к горлу бутылки от сока.

Чайник вскипает и ангел решает сделать мне горячего чая, постепенно продолжая свой бессмысленны допрос:

— Как ты там оказалась?

— Мой демон — смертный грех, который решил защитить меня от своего Отца —Дьявола. И почему-то он решил, что самое безопасное место на свете — равно рядом с его Отцом. Еще вопросы? — накладываю сыр на колбасу, дожевывая остальное, и резко замираю на месте, выпрямив настороженно спину, когда слышу пронзительный крик Лиама со второго этажа.

Когда он затихает, тяжело выдыхаю, вновь принявшись есть сэндвич.

— Он, кажется, забыл тебя накормить, — усмехается, наблюдая за тем, как я ем.

Сглотнув пищу, кидаю на него наигранно строгий взгляд, а он в ответ протягивает мне большую кружку горячего чая, тепло улыбнувшись.

— Спасибо, — вновь услышав крик Лиама, выпрямляюсь машинально и со страхом смотрю на Зейна. — Долго так?

— Часа два, не меньше, — пожимает плечами

Каждый раз, когда я слышу крики Лиама, словно по команде тревожно выпрямляюсь и оглядываюсь по сторонам, успокаивая себя тем, что так ему помогают. Аппетит вмиг пропадает. Взяв лишь кружку чая, заваренного Зейном, сажусь на кресло, потому что к дивану прикоснуться так и не хватает силы духа.

— А его душа, — вперив взгляд на мебель, начинаю не самый приятный для себя разговор, — она... она на небе? — поднимаю полный надежды взгляд на ангела, а он вместо того, чтобы успокоить, отвечает сухо и безжалостно:

— Нет, — добавляет, сев напротив меня на пол.

— Что? — возмущенно кричу, вскочив с места.

Кружка с грохотом разбивается, а горячий чай обжигает живот через ткань платья, на которое я его проливаю. Жар словно затрагивает каждый внутренний орган, заставляет меня кричать и шипеть от боли и жжения. Зейн тут же оказывается рядом со мной, а я жалею о том, что я сейчас в этом отвратительном красном атласном платье, который еще больше причиняет боли, пропитавшись горячим чаем. Снять не получается. Я пытаюсь оттянуть ткань платья от тела, но и это выходит затруднительно.

— Аккуратнее, — шепчет.

Пытаюсь, ворочаясь снять дурацкое платье, которое просто не дает спокойно дышать, прожигая живот, но оно оказывается слишком узким.

— Как он умудрился его надеть на меня? — паникую, все ворочаясь и стараясь снять это.

Зейн хватает меня за руки, прервав зачем-то меня, затем прикрывает глаза и что-то про себя шепчет, опустив голову. Я смотрю на его лицо, вижу идеальную линию скул и неаккуратную щетину, потрясающие пухлые губы и длинные густые ресницы, обрамляющие чуть приоткрытые глаза.

— Так, — внезапно открывает глаза и смотрит на меня своими большими карими глазами.

Придя в себя, быстро моргаю, чтобы прийти в себя. Оглядываю себя и вижу, что я в своих джинсах и футболке с иронической надписью «Магии нет».

— Ты можешь меня переодеть, но не можешь вылечить моего друга?! Ты — бесполезный ангел, — встаю и потряхиваю футболкой, чтобы охладить живот. — Чертова война, чертовы ангелы, чертов апокалипсис!

Я знаю, что обижаю его этими словами, но мне глубоко плевать. Мне хочется выть от отчаяния и безысходности. Мир, созданный мной в течение всей моей жизни; мир, в который я верила, в котором я жила и строила планы, оказался одной большой ложью, которой кормили меня две сильнейшие в свете расы. А я стою в гостиной, у дивана, где умер мой отец, и чуть ли не психую из-за жалкого ожога. Аж противно от своей слабости и никчемности. Они выбрали меня по ошибке. Я не могу нести это бремя на себе. Я не могу сделать правильный выбор сердцем, которое тянется к тьме с блондинистыми волосами и ярко-голубыми глазами... как бы я ее не ненавидела.

— Ты не первая, — тихо произносит Зейн, стоя позади меня. — Было много избранных. Все они не хотели выбирать. Все они желали проснуться — хотели, чтобы все это было одним большим страшным сном, — делает несколько шагов ко мне и касается моего плеча, чтобы поддержать.

Убираю его руку со своего плеча и вновь смотрю на диван, прекрасно осознавая, что никогда не смогу на него сесть. Хочу его выбросить как-нибудь на досуге. Наверху его спальная с кучей семейных фото на стенах, на которых изображена моя мама. Туда я тоже никогда не смогу зайти. Отец не грустил по маме, но свято чтил ее память. Всегда рассказывал о ней с улыбкой, говорил, что она ушла, оставив ему свой последний самый дорогой подарок — меня. А я не могу как он. Я убрала все мои фото с отцом в свои коробки и спрятала их под своей кроватью. Все, что напоминала меня о нем. Все, кроме этого чертового дивана.

Время идет подозрительно медленно. Я слышу крики Лиама и уже даже привыкаю к ним. Сижу на полу и пью новый чай, который приготовил мне ангел. Скажи я это пару недель назад кому-нибудь — все сочли меня умалишенной. А сейчас... а сейчас телевизор включить страшно — весь мир медленно рушится. Даже удивительно, что мой дом до сих пор цел. Люди прячутся по углам, боятся выйти из своих квартир, а некоторые вообще пытаются покинуть город. Каждый из Дьяволов выходит из своего убежища, используя природные катаклизмы для большего эффекта. По всем шести материкам выползают безликие существа в черном и вселяют в людей ужас и страх, порабощая их души и питаясь ими. И я не знаю, как это остановить. Каждый из них ищет меня, чтобы убить и дать себе следующие 700 лет свободы и власти. А от Архангелов нет и весточки.Архангелам плевать.

Когда проходит несколько часов, точнее два часа и тридцать семь минут, Эраст спускается к нам, потирая окровавленные руки полотенцем, словно после сложнейшей операции на сердце, что, кстати, не исключено. Он тут же идет к крану на кухне, проигнорировав нас с Зейном. Я вскакиваю с места , отложив в сторону полупустую кружку, и иду к ангелу:

— Он жив?

— А куда он денется? — с улыбкой отвечает. — В общем, жив, здоров, в сознании и сейчас переодевается в чистую одежду, — выключив кран, поворачивается ко мне лицом: — Ах да, — берет чистое полотенце позади стоящего меня стола, — Одолжил ему одежду Ричарда, ты ведь не против? — улыбается, изогнув игриво одну бровь.

— Зачем? — видя мой шок, вопрошает Зейн.

— Хей, держи себя в руках, приятель. Парнишке нужна была одежда, но не думаю, что он бы влез в ее скинни-джинсы.

— Все нормально, — отвечаю, чувствуя тяжесть внутри. — А почему ты не можешь переодеть его, как Зейн переодел меня?

— Это ты ее? — просто взрывается смехом. — Ты хоть представляешь, что она сейчас о тебе думает?

— Бесполезный ангел, знаю, — раздраженно поджав губы, отвечает. — Он не может этого сделать, потому что он не его ангел.

— Господи, какие же тупые правила! — возмущаюсь и вдруг перевожу свой взгляд на лестницу, откуда слышу тихие шаги Лиама.

Он спускается по лестнице, держась за перила и, увидев меня, широко улыбается. В одежде отца он выглядит еще более мужественным и взрослым. Поддавшись эмоциям, бегу к нему, а он, заметив меня, быстро спускается и распахивает руки для объятий.

— Ты в порядке? — я ощупываю его, проверяя на наличие ран, но он больше не стонет больше от боли, что уже хорошо. — Значит, все хорошо?

— Я в порядке, Август, — подтверждает, а сам усмехается чему-то, глядя на меня и нежно улыбаясь.

— Ты даже не представляешь, как я за тебя перепугалась! Ты бы только видел себя со стороны. Я была уверена, что ты умрешь, — тараторю, сама не понимая, что несу, а он все смотрит на меня: — Что-то не так? — автоматически поправляю волосы и оглядываю себя. — Я была в аду. Не суди мой внешний вид.

— Отлично выглядишь, — вперив взгляд на надпись на футболке, смеется.

— Август, — тревожно произносит Зейн.

— Секунду, — отмахиваюсь от него. — Ты помнишь хоть что-нибудь из того, что там было? — в ответ он грустно качает головой.

Я знаю, что это ложь. Я чувствую это. Но вспомнив его недавнее состояние, решаю, что он просто не хочет об этом говорить. Я бы тоже не хотела.

— Август, — громче окликает меня Зейн.

— Что? — раздраженно оборачиваюсь.

— Они близко! — в том же тоне отвечает.

— Кто?

— Тьма. Не знаю, но это не ангелы. Что-то плохое, — неясно объясняет, встав у двери.

Демоны уже близко, и уже даже Лиам слышит, как они поднимаются на этаж. Он же смотрит на ангелов, что стоят у двери со сверкающими в рукам мечами.

— Август, ты еще не готова! — предупреждает меня Зейн, держа меч наготове. — Тебе нужно бежать!

— Он прав, Август, — хватает за локоть маг и оттягивает назад к лестнице. — Нужно бежать.

— Что? Нет! — одергиваю руку, которую держит Лиам, и смело шагаю к ангелам. — Меня учили не бояться!

— Кто? — раздраженно спрашивает Эраст.

— Мой демон! — гордо произношу, зло скрежетя зубами, и встаю рядом с падшим ангелом, который тут же прикрывает меня спиной и огромными крыльями.

— Глупая! — сдается Лиам и идет к кухне, что-то ища в ящичках. — Где тот красный цветок, который я тебе давал?

— Я чувствую их, — спускается Грант, тревожно оглядывая нижний этаж. — Они очень близко.

— В комнате, в тумбе! — кричу Лиаму.

Маг, оставив раскрытые ящики на кухни, бежит на верхний этаж, шагая через ступень. Делает все как можно быстрее:

— За мной, — приказывает Гранту, тот, судорожно оглядевшись по сторонам, сдается и бежит за человеком.

Шаги слышатся все яснее. Зейн глубоко вздыхает и охватывает рукоять меча сильнее, заложив одну руку за спину. Сурово смотрит на порог, ожидая нападения. Ждет правильно момента для наступления. Его холодный взгляд четко прикован к двери. В этот момент я буквально вижу всю его силу и мощь и невольно восхищаюсь его храбрости.

— Стой позади, — приказывает.

Дверь уже разламывается от ударов демонов. Разломав ее щепки, один за другим заходят три безоружных существа с черными глазами и яростным взглядом. Они зло сжимают руки в кулаки и один за другим встают в шеренгу, не спеша наносить первый удар. Зейн, увидев их, тут же опускает меч, но протягивает чуть сжатые в ладонях руки к ним, победно ухмыльнувшись. То же самое делает и Эраст.

— Я рассчитывал, ваш босс пошлет демонов посильнее, — самоуверенно произносит белокрылый, затем оборачивается на Зейна, подав немой знак: — Arde* — произносят оба, смотря на то, как этих демонов охватывает пламя.

Но демоны так и стоят на месте, не поддаваясь огню, что удивляет всех в этой комнате. Ангелы вновь встревожено хватаются за мечи и встают в боевую стойку. Но в отличие от меня, они уже знают причину, по которой эти трое не сгорели:

— Я думал, они вымерли! — с непониманием восклицает Эраст.

Демоны делают два угрожающих шага вперед, выползая из-под охватывающих их языков пламени. Зейн и Эраст отступают на шаг назад, готовые к первому удару с их стороны, но они просто стоят и смотрят на ангелов, не принимая совершенно никаких мер.

— Почему они не нападают? — спрашиваю.

— Нашел! — выбегает к лестнице Лиам с красным цветком в руке. — Господи! — вскрикивает, увидев трех и замерев на месте. — Август, — тихо просит, шагая по ступеням наверх задом, — иди сюда, но не оборачивайся к ним спиной.

Я следую его указанию и тихо иду назад. Ангелы, встав в боевую стойку, медленно идут за мной, не теряя бдительности. Все три стоят и ничего не делают, но это ничто, по сравнению с тем, что у всех них появляются хвосты. Лохматые хвосты, как у волков. Они четко смотрят на ангелов, сверля их озлобленными, даже бешеными глазами, чуть ли не рыча на крылатых, но не делают никаких нападающих манипуляций, словно ждут чьей-то команды. Но даже если они ничего не делали, один только их вид вызывал ужас, а глаза их горели яростью так, словно они вот-вот набросятся на нас и разорвут на части.

— Что это за существа? — спрашиваю.

— Адские псы, — информирует Зейн, а я, не сводя взгляда с троих, вижу, как у них появляются клыки и острые лохматые уши.

— Адские псы? — дрожащим голосом спрашиваю, осторожно шагая назад. — Но они же выглядят как люди. Почти как люди.

— Гордыня выглядит как ангел. Хватит удивляться лжи адских тварей, — выдает Эраст, а я слышу, как его голос вздрагивает. — Но этих милашек никто не видел уже тысячелетие, — добавляет припеваючи.

— Возьми цветок, — шепчет на ухо Лиам, чуть касаясь своими холодными руками моих пальцев. — И скажи то, что я просил тебя тогда.

Беру цветок и смотрю на него, глубоко дыша. Огонь внутри возгорается, и я, сжав бутон руках так сильно, будто от него зависит моя жизнь, прикрываю глаза, вспоминая слова:

— Стой, — улавливает запах Зейн. — Эраст, уходи, — приказывает.

— Это тот самый... — с изумлением глядя на растение, протягивает ангел, опустив в шоке оружие.

— Уходи, — более грубо повторяет малик.

— Но как же ты? — оглядывается на командира.

— Я останусь на случай, если это не сработает. Уходи, — еще громче приказывает, после чего Эраст просто испаряется. — Давай, — кивает мне, после чего я вновь прикрываю глаза и, вспомнив заклинание, шепчу:

— Apara de la înger, — цветок вспыхивает в ладони, но огонь не обжигает мои руки — лишь отдает теплом, разливая его по всему моему телу. Комната постепенно заполняется ярким светом. Подняв взгляд на псов, замечаю, что они раздраженно прикрывают от света глаза. Я отрываюсь от земли и распахиваю руки, отдаваясь магии цветка. Чувствую, как его тепло заполняет грудную клетку, давая ощущение защищенности, блаженства: — și demon, — заканчиваю.

Свет в конечном итоге заполняет весь дом, а псы, жалобно скуля, убегают, чтобы, спрятаться во тьме переулков. Тихо спускаюсь на пол. Свет постепенно потухает, оставив после себя лишь тепло в крови. Это необъяснимое чувство, словно тебе все по зубам, словно тебе можно все. Я чувствовала это. Я чувствовала себя сильной, когда владела магией этого красного цветка. Ощутив пол под ногами, открываю глаза и в наслаждении расплываюсь в улыбке. Подняв взгляд, вижу, что никого, кроме Лиама, нет. Вообще никого.

— Что случилось? — настороженно оглядевшись по сторонам, спрашиваю у мага, а в ответ он кивает на целый, оживший бутон:

— Ангелы и демоны когда-то обоюдно решили, что без него будет лучше, поэтому истребили все цветки этого вида. Им отвратителен запах этого цветка, но когда раскрывают ее магию, они просто убегают, улетают, исчезают, бегут так далеко, чтобы не слышать этот запах, — объясняет. — Полностью пропадают так, что никто не может их найти.

— Пахнет шоколадом, — непринужденно высказываюсь, все еще нежно улыбаясь ощущению после магии.

Так тепло и светло. Все еще.

— Только для людей он пахнет шоколадом.

— Ты же говоришь, что все цветки истребили. Почему жив этот? — спрашиваю, подняв взгляд на мага.

— Потому что маги и ведьмы сохранили две тысячи лет назад один цветок и наложили на него какое-то заклятие, которое позволяет цветку существовать, — отвечает. — Это, наверно, одно из немногих из того, что я знаю из истории этих миров.

Я собираюсь вернуть ему этот цветок, но он сразу возвращает его мне, сказав, что мой долг состоит в том, чтобы сохранить его и передавать через поколения следующей избранной.

— Я не могу! — возражаю я. — Не факт вообще, что у меня будет потомство. И потом, он же как-то оказался у вас! Так пусть и будет.

— Он хранился в бункере. Я бы его забрал, если бы твой бывший не спалил его до тла, — с иронией замечает.

Опустив в поражении взгляд, соглашаюсь с ним. Отыскав коробку, кладу цветок туда и прячу под кровать, где хранятся вещи отца, где я храню все то, что мне дорого.

— Буря утихла уже давно. Намечается что-то более ужасное, чем просто природные катаклизмы, — тихо проговаривает маг, прикрывая шторы, и подходит ко мне. — Псы лишь ищейки Дьяволов. Они ищут тебя. Они знают, где ты. Они идут за тобой. Нужно уходить.

— Мне кажется, псы и так знали, где я, — спокойно отвечаю. — Уверена, они здесь были не для того, чтобы убить меня или донести на меня своему хозяину, — встаю на ноги, спрятав коробку, и оборачиваюсь на Лиама. — Они были здесь, чтобы напугать меня.Дьяволу нравится играть. Он любит слышать запах чудовищного страха, прежде чем поглотить душу своей жертвы. Но ему я этого сделать не дам, — уверенно произношу, приблизившись к Лиаму ближе и заглянув в его глубокие карие глаза. — Ибо страх — сила, которая питает его. И я не собираюсь давать ему эту силу, — прячу все сомнения, похрабрев. — Ты научишь меня магии, как научил тебя ей мой отец.