Моя строптивая Омега [Larry Stylison]

Исправляем ошибки хх

Какое-то время Луи бесцельно бродил по спальне Хедерингтона. Воображение рисовало Гарри в объятиях одной из «гарпий», ее блудливые, жадные руки у него в паху, разбросанную одежду, сплетающиеся тела. Как обидно, думал омега. Когда-то и его считали красивом. В то время Гарри, быть может, не покинул бы его так легко.

Бросив на постель шляпу и паричок, Луи встал перед зеркалом. Урод с каменной физиономией, в штанах для альфы! Слепо, лихорадочно он разделся донага. С судорожным вздохом провел ладонями по телу.

Не бог весть какое тело, не то что у Нериссы Трелин, этой пышногрудой голубки. Нерисса, с ее белокурыми локонами, ресницами, как бахрома, коровьими глазами и выменем, которое джентльмены из высшего общества деликатно именовали «обольстительными холмами».

Внезапно омега выпрямился в струнку. Нерисса, дочь епископа Питерсборо, супруга лорда Трелина, воплощенное благонравие и скромность, третейский судья чужих поступков, сурово осудившая Луи Томлинсона.

Едва сознавая, что делает, омега закутался в халат, налил себе вина и уселся в кресло. Неужели это правда? Невозможно поверить, и все же... все же... Если рыжее — это парик, то под ним должны скрываться белокурые локоны. Леди в роли шлюхи. За лорда Трелина, этого сухаря, Нерисса вышла по расчету, но одно дело — любовники и совсем другое — разнузданный разврат. Как эта женщина смеет выносить приговор другим? Должно быть, она не одна такая. Кто еще здесь резвится из лицемеров, бросавших камни в Луи Томлинсон ?

Нужно это выяснить! Да, но Форт узнает его в одежду для альф, вне всякого сомнения. А в маске? Скорее всего нет. В одежде для омег, парике и маске его не узнает никто, особенно если изменить голос.

Луи помедлил, разрываясь между страхом и желанием добиться правды, но другого выхода не было. Только так можно было выяснить, в самом ли деле это Нерисса Трелин. Если разоблачить ее, быть может, удастся поправить свою собственную ситуацию.

В гардеробе оказалась только мужская одежда, и тогда Луи вспомнила о смежной комнате — по его расчетам, спальне для омег. Догадка подтвердилась. Одежда были не по размеру, но не настолько, чтобы висеть мешком. Коснувшись дорогой ткани, омега не удержался от счастливого смеха. Как давно в его распоряжении не оказывалось столько чудесных нарядов! Белая шелковая сорочка пенилась кружевами, льнула к телу, нижние юбки были приятно тяжелы. Поскольку ждать помощи было неоткуда, Луи справился сам, улыбаясь воспоминаниям о том, как одевал Гарри, и мечтая, чтобы он, наоборот, раздел Луи.

Наконец зеркало отразило вполне омежую фигуру, с высоко поднятыми округлостями головой. Тончайший шелк сорочки подчеркивал их белизну. Прежде Луи не носил столь откровенных нарядов, но теперь нашел это пикантным. Как хорошо снова ощутить себя омегой!

Поскольку лорд Хедерингтон не был в браке, это была комната его любовницы. В надежде узнать имя омеги обыскал ящики стола. Там не нашлось ничего компрометирующего, зато на трельяже стояла шкатулка слоновой кости, с двумя пылкими любовными письмами, адресованными некоей Дезире. Это ничего не означало — в письмах было принято называть возлюбленных вымышленными именами, взятыми из романов и мифологии. Луи, например, для одного поклонника был Фелиции, а для другого — Джулио .

А что Хедерингтон? Он хранит полученные письма? Это также было принято, в знак верности, поэтому омега обыскал и хозяйскую комнату. Письмо нашлось всего одно — в кармане фрака, в довольно скомканном виде. Почерк был женский, мелкий, а стиль хоть и цветистый, но откровенный (читая, Луи покраснел). Такое письмо никак не могло быть продиктовано, а значит, являло собой веское доказательство, если почерк будет узнан. Чей же он? Нериссы?

Спрятав письмо в карман жилетки, Луи занялся париком. Пудра в смежной комнате оказалась слишком розовой и ароматной. По неосторожности глубоко вдохнув, омега раскашлялся. Однако на голове парик выглядел довольно мило.

Эффект получился вполне удовлетворительный: в зеркале отражался омега, готовый к выезду на бал или ко двору, разве что чуточку слишком расфранченный. Зато в таком наряде он казался смелее и опытнее, да и вообще совсем иным. Пожалуй, Форт и без маски не узнал бы младшего брата, сдержанный в поведении и одежде, как подобает юному омеги на выданье.

Смелый наряд красит, думал Луи, скользя взглядом по своей тонкой талии и белым плечам. Омега вспомнил, что одевался не для того, чтобы вызывать восхищение (оно могло ему дорого обойтись), но тут же понял, что иначе нельзя: скромник в вертепе лишь сильнее распаляет похоть. Надо надеяться, что не столкнется с Гарри: он перекинул бы его через колено и выпорол, как было обещано. Что касается остальных, Луи был уверен, что выкрутится. Омег хватало, альфы были слишком пьяны, и ускользнуть ничего не стоило.

Черная бархатная маска сделала его совершенно неузнаваемым, но, когда дело дошло до обуви, возникла проблема. Туфельки незнакомки были Луи решительно малы. Это подтверждало догадку, что комната — временное обиталище Нериссы Трелин, чья маленькая ножка была неоднократно воспета. Даже аромат духов напоминал о Нериссе — густой, приторно-сладкий.

Луи вспомнил о купленных Гарри духах, выудил их из саквояжа и счел, что лучше и быть не может. Эта изысканная, жгучая смесь трав и цветов заставляла думать о страсти, о жарких объятиях. Омега не сразу отважился коснуться пробкой локтей и впадинки между грудями из опасения, что столь знойный аромат будет воспринят как откровенный призыв. Но искушение было слишком велико. Никогда еще ему не встречались духи, которые так подчеркивали бы самую суть омег, ее физическую сторону. У Гарри Стайлса был хороший вкус.

Гарри.

Не было смысла притворяться, что он жаждет истины или желает восстановить справедливость. Он стремился обелить свое имя только для того, чтобы оказаться на равных с Гарри Стайлсом.

// не сдала практику в городе, еще полтора месяца бужу без прав 😭
// утешите меня