Моя строптивая Омега [Larry Stylison]

Прежде чем выйти, Луи подкрепил свою решимость стаканом превосходного рейнского из графина у постели. Коридор, куда он осторожно выглянул, был безлюден, хотя из комнат по-прежнему доносились разные звуки. Омега запер дверь и суну ключ за поясом. Его холодок заставил его нервно поежиться.

На узких ступеньках черного хода Луи повстречался лишь пара растрепанных, ошалевших лакеев, а короткий подсобный коридор был и вовсе пуст. Вообще оргия как будто пошла на убыль — в холле оставались только те, кто спал на полу: пятеро мужчин поодиночке и женщина без маски в объятиях кавалера. Пробираясь между ними, Луи гадал, где все остальные. Судя по звукам, большинство гостей скопилось где-то в задней части дома. Оттуда доносились нестройное пение, аплодисменты и топанье ног, от которого сотрясались стены. Однажды услышав репертуар Хедерингтона и его друзей, Луи не жаждал повторить опыт, а потому направился в противоположную сторону. В жилых постройках времен короля Якова комнаты нижнего этажа шли сплошной анфиладой вокруг холла, так что смело можно было начинать с ближайшей к фронтону.

В комнате для завтраков на полу резвились две парочки. Издалека рассмотреть лица не удалось, подойти ближе не хватило дерзости. Луи пробежал помещение насквозь и оказался в царстве зеленого сукна. Здесь собрались те, кто всем иным порокам предпочитал азартные игры. Таких было немало. Альфы, а также омеги в масках и без масок с силой шлепали картами, провожали взглядом брошенные кости и передвигали друг к другу груды банкнот. Луи содрогнулся — ему всегда казалось, что между игроками незримо присутствует дьявол.

Пробираясь между столами, омега заметил за одним из них престарелую леди Фэншоу. Пользы в этом не было никакой, весь свет знал, что эта матрона без ума от карт. На азартные игры общество смотрело сквозь пальцы.

— Один, мой сладкий? — Луи схватили за руку, и он оказалась на коленях у мужчины средних лет. — Сегодня мне не везет, может, хоть ты принесешь счастье.

Он тут же пощупал его бедра. Пришлось это вытерпеть: сопротивление показалось бы подозрительным. Впрочем, стоило обвить его шею руками, как он вернулся к своим картам. Выждав, пока партия наберет обороты, Луи принялся заигрывать и был сброшен с колен с криком «Дьявол, я ничего не вижу!». Теперь он разыграл обиду и ушел.

Все это очень напоминало водевиль, и самой участвовать в нем было забавно. Никогда еще Луи не чувствовал себя такой вольной пташкой, как теперь, под этой черной бархатной маской. Он не был больше ни Луи Томлинсон , ни падший омега, ни даже симпатичным Лувисом. Он был омегой Н.

За столом чуть дальше происходило нечто занимательное. Здесь на ставке были не только и не столько деньги. Эффектная негритянка играла в кости с целой группой людей, одна против всех. Если у кого-то выпадало меньше восьми очков, она добавляла его гинеи к своим, а если больше, сдвигала корсет ниже и поднимала выше юбку. Почти вся ее великолепная шоколадно-коричневая грудь была обнажена, ноги открыты до середины бедер. Игра шла азартно, среди зрителей были и омеги. Луи тоже не смог пройти мимо и остановился, завороженный.

Трое проиграли подряд. Негритянка хохотала, сверкая белизной зубов, и поощряла остальных:

— Ну же, джентльмены, делайте ваши ставки! Осталось десять минут. С первым ударом часов я приведу одежду в порядок, и придется все начать заново.

Еще двое попытали счастья и проиграли. Обстановка накалилась до предела.

— Кто следующий?

— Я, моя милая. — На руке, что собрала белые кубики костей, красовался перстень с крупным рубином. — Считай, что ты проиграла, Сейбл.

Луи едва удержалась от крика — это был маркиз Николас. Судя по безукоризненному наряду, он только что прибыл. Его густые волосы не были напудрены и казались особенно черными на фоне белоснежной кружевной отделки. Чеканные черты лица были, по обыкновению, бесстрастны.

— Проиграла? — Негритянка расхохоталась. — Это невозможно, милорд. Проиграв, я достанусь вам, а это тоже выигрыш.

— Я не держу рабынь, — холодно заметил Николас.

— Ваше счастье, — беззлобно усмехнулась Сейбл. — Рабыня может взбунтоваться и прирезать хозяина.

Маркиз бросил кости. Две выпавшие шестерки являли собой несомненный выигрыш. Негритянка собрала гинеи в кошель и поднялась. Одним змеиным движением она сбросила расшнурованный лиф, обнажив тугую, высокую грудь. Луи сухо глотнул от зависти, зрители зааплодировали, но Николас и бровью не повел. Женщина подняла подол, заткнула его за пояс и медленно повернулась.

— Итак, милорд, — обратилась она к Николасу, — на эту ночь я ваша. Чего изволите? Чтобы я вымыла полы? И не жалко будет разбазарить такой выигрыш?

— Полы исключаются — они не мои, но кое-что приходит на ум. — Маркиз достал из кармана золотую табакерку. — Рабыня, ногу!

Сейбл повиновалась. Она стояла, словно застыв в танцевальном па, без малейшего напряжения. Родгар насыпал на ее высокий подъем немного нюхательного табаку и вдохнул по очереди каждой ноздрей. Затем он сделал выразительный знак. Не опуская ноги, Сейбл медленно опустилась в «мостик», постояла так, давая собравшимся рассмотреть интимные части своего тела (вишнево-красные — от природы или румян), и выпрямилась.

Николас несколько раз хлопнул в ладоши, учтиво поклонился Сейбл, словно это была леди, одетая по всей форме, и предложил ей руку. Они удалились.

Луи стоял с открытым ртом. Он не ожидал ничего подобного. Потрясенный до глубины души, он сам себе казался невинным крошкой и мечтал только об одном — убраться из этого ужасного дома. А между тем миссия, что выманил его из укрытия, так и не была выполнена. Следовало также предупредить Гарри, что Николас здесь. Как осуществить все это и не попасть в передрягу?

С уходом Сейбл зрители разбрелись, и в комнате воцарилась типичная для таких мест атмосфера чистого азарта. С Луи заговаривали еще дважды, но без особого энтузиазма, и ему удалось пробраться к бюро в дальнем углу. Здесь нашлись расщепленное перо и полузасохшие чернила. Нацарапав «Николас приехал!», омега спрятал листок за пояс, надеясь при случае сунуть в карман Гарри.

Следующее помещение оказалось галереей, идущей вдоль всей задней части особняка. В данный момент здесь танцевали, если можно так назвать немыслимые коленца, что взбредали в нетрезвый ум. Впрочем, трио пьяных музыкантов играло невпопад.

Здесь Луи наконец начал составлять мысленный список имен. Леди Джейн Триз, самая злостная сплетница во всей Англии. Мейбл Кордингли, Сьюзен Феллоуз. Летти Прауд, эта рыжая гордячка. Вот уж нечем гордиться, когда тебя швыряют из рук в руки, так что видно... нет, совсем не панталоны! Помнится, были разговоры, что Летти красит волосы. Не красит, они у нее рыжие везде.

Торжество Луи, однако, быстро померкло. Упомянуть все эти имена и компрометирующие факты означало вызвать величайший скандал всех времен и народов. К тому же он завидовал шалуньям — их короткому, пустому, подогретому вином счастью. Сам он давно забыл, что такое быть счастливым...

Вдруг, кто-то схватил Луи за руку ..