Вернувшись в дождливую ночь

Мэн Жое не узнал сразу. Лишь через пять или шесть дней. В общем-то, в этом не было ничего странного. Чем дольше он жил в ордене Нэйсинь, тем больше замечал, что люди даже одной группы между собой без необходимости не общались. Вернее... они общались. Но не разговаривали. За разговоры можно было лишиться языка и, как показало недавнее происшествие, головы тоже.

Произошедшее коснулось лишь Безликих, но глава по этому поводу созвал общее собрание, что было редкостью. Поэтому знали все, кроме Мэн Жое. А раз все знали, то и смысла обсуждать не было.

Тем не менее... В ордене был человек, который был действительно не способен учиться ни на чужих, ни на своих ошибках.

В очередной раз встретившись с Мэн Жое в библиотеке, Гу Няньу, неловко пытающийся как-нибудь завязать с ним беседу, вскользь упомянул недавно произошедшее.

Мэн Жое внезапно оторвался от создания талисмана и посмотрел на него.

Гу Няньу в тот же миг заткнулся, густо покраснев под маской и отведя взгляд. Ему очень хотелось приложить руки к горящим щекам, но маска мешала это сделать, а потому он только и мог, что нервно сжимать в руках пояс своих одежд.

И хотя он мог видеть лишь глаза и пару ивовых бровей, то, что Мэн Жое рос и становился всё привлекательнее, было явно. Сам Гу Няньу тоже рос. Он, ах... не смел даже думать о том, чтобы попытаться взять Мэн Жое за руку или...

Мысль о том, что он, возможно, мог бы обнять или даже поцеловать его так смутила Гу Няньу, что он тут же накрыл руками лицо поверх маски, пытаясь стать настолько маленьким, насколько только мог.

Мэн Жое не обратил внимания на его действия, вместо этого слегка нахмурившись и спросив:

- А что произошло?

Гу Няньу, удивлённый тем, что кто-то ещё не знал, оторвал руки от своей маски и поражённо посмотрел на Мэн Жое. И хотя он отвёл взгляд почти сразу, он всё же заставил себя собраться с мыслями и ответить:

- Недавно глава объявил общее собрание, на котором обезглавил трёх Безликих. Это... Ах, это было так страшно. Повсюду была кровь, я чуть не потерял сознание. И... и... потом... Безрадостные, они всегда в белом... И когда они убирали в главном зале, это выглядело так... будто это они кого-то убили.

Кровь и смерть были в некоторой степени обыденными для ордена Нэйсинь, но Гу Няньу всегда говорил об этом так, будто видел впервые в жизни. Мэн Жое порой было действительно интересно, каким же образом его мозг фильтровал информацию.

Впрочем, в этот раз его волновал не мозг Гу Няньу.

Трое Безликих, хах?

Видя, что Мэн Жое лишь сильнее хмурится, и слыша, как его слегка потяжелевшее дыхание ударяется о барьер маски, Гу Няньу мог с абсолютной уверенностью сказать, что он был зол.

Он мог это чувствовать. Обычно Мэн Жое сдерживал свою духовную энергию вне тренировок, но сейчас, когда он злился, она начала распространяться вокруг него, тяжёлая, доминирующая и подавляющая.

Оказавшись так близко к источнику столь подавляющей ауры, Гу Няньу хотел...

Опуститься на колени.

Впрочем, не успел он привести своё желание в действие, как Мэн Жое заставил себя успокоиться и усмирить разбушевавшуюся духовную энергию.

Это не отменяло того, что сердце Гу Няньу уже билось в груди так часто, что было почти больно. Он даже не сразу осознал, что Мэн Жое смотрит на него не просто, а ожидая от него чего-то.

Раздражённо вздохнув, Мэн Жое заново спросил о причине, из-за которой Е Шуанцзин убил этих Безликих.

- Ах, - тихо выдохнул Гу Няньу, наконец начав соображать. - Он сказал, что эти Безликие общались с посторонним, что запрещено правилами.

Услышав слово "посторонний", Мэн Жое тут же изменился во взгляде.

Возможно ли, что это был тот человек с ловушкой Золотого шелкопряда, с которым он как-то столкнулся и который смог вырубить Синьмао и Ло Сяньсянь?

За прошедшее время Мэн Жое очень сильно вырос в силе. Он хотел обменяться парой ударов с тем так и не показавшим ни лица, ни маски неизвестным, дабы узнать, какова расстановка сил была теперь.

Мэн Жое потребовалась пара мгновений, чтобы осознать, что он, кажется... Опять думал немного не о том.

Даже если это действительно был тот человек, разве общение с ним было тем, что должно было караться смертью?

Мэн Жое поднялся из-за стола и, злясь то ли на Е Шуанцзина, то ли на самого себя, быстрым шагом направился к ведущим из читального зала дверям.

- А... - выдохнул Гу Няньу, даже не успевший осознать, когда Мэн Жое оказался в другом конце большого зала. - Ах, А-Жо, постой! Я не настолько быстрый...

- Сиди здесь и не мешай! - раздражённо прикрикнул на него даже не обернувшийся Мэн Жое, походя приказав убиравшейся служанке выпустить Гу Няньу из библиотеки, когда тот закончит читать.

Гу Няньу пару раз беззвучно открыл рот, глядя ему вслед и явно желая последовать. Вот только что-то давило на него непомерной силой, заставляя остаться на месте. В итоге он выпрямил спину и вернулся к чтению.

Мэн Жое же вернулся в павильон Жуе, за время дороги став лишь злее, чем был, когда только услышал эту новость.

Время шло к обеду, а потому служанки как раз накрывали на стол. Заметив возвращение младшего хозяина, они тут же оставили свои занятия и опустились на колени.

Обычно, проходя мимо них, Мэн Жое говорил им встать, но в этот раз он лишь повелительно махнул рукой, жестом до пугающего похожим на тот, что иногда использовал Е Шуанцзин. Разве что более быстрым и размашистым.

Пройдя сквозь южное крыло, Мэн Жое остановился у густо растущего посреди внутреннего двора бамбука и осмотрелся по сторонам.

Раз служанки накрывали на стол, он мог сказать наверняка, что Е Шуанцзин был в павильоне Жуе, но он не был уверен, где именно.

Не особо задумываясь, Мэн Жое заглянул в спальню Е Шуанцзина, но, никакого не найдя, быстрым шагом прошёл к северным дверям. Как и всегда, главные двери северного крыла были открыты, но внутри никого не было.

Вместе с тем задние двери, ведущие к горячим источникам, были закрыты.

Мэн Жое фыркнул.

Самое время принимать ванну, да?

Хорошо бы умерить свою злость и дождаться, когда Е Шуанцзин выйдет с горячих источников, но то ли за прошедшие годы между ними слишком сильно стёрлись личные границы, то ли Мэн Жое слишком плохо контролировал свои эмоции. В итоге он просто распахнул двери, спустившись по ступеням к тёплым гладким камням.

В воздухе витал густой пар, пахнущий мылом с тёплым запахом бамбука и цветущим жасмином, посаженным вокруг горячих источников.

- А-Е, если ты хочешь принять ванну, тебе лучше подождать, пока я закончу, - послышался ленивый голос Е Шуанцзина, очевидно, не сильно раздражённого тем, что Мэн Жое помешал ему.

Мэн Жое лишь фыркнул и прошёл к горячим источникам, посмотрев на удобно устроившегося на гладком камне и по грудь скрытого в воде Е Шуанцзина.

Е Шуанцзин слегка опустил голову и поднял к ней обе руки, пряча своё лицо под золотой маской. Совершенно очевидно, что он снимал её, когда принимал ванну, но, услышав шаги Мэн Жое, надел вновь.

Мэн Жое не придал этому значения, остановившись у края не очень глубокого естественного бассейна.

- Я не за этим пришёл. Я хочу поговорить.

Закончив закреплять маску, Е Шуанцзин опустил руки и поднял на него взгляд.

Ах, он бы даже хотел ответить на раздражение А-Е, но ситуация была действительно...

В итоге Е Шуанцзин лишь вздохнул и сказал Мэн Жое отвернуться. Но, как он и ожидал, Мэн Жое не последовал его совету. Он продолжал с чем-то вроде немного детского вызова смотреть ему в глаза и молча требовать ответа на так и не заданный вопрос.

Е Шуанцзин не стал настаивать. Не то чтобы из них двоих он был тем, кого было легко смутить.

Вместе с тем как Е Шуанцзин поднялся из воды, даже не пытаясь прикрыться, Мэн Жое широко распахнул глаза.

Почему-то ожидая, когда Е Шуанцзин выйдет из воды, он не ожидал, что Е Шуанцзин... действительно выйдет из воды.

Взгляд Мэн Жое против его воли скользнул по всему телу Е Шуанцзина и, не выдержав, он всё же отвернулся, отступив на пару шагов и скрестив руки на груди.

Не то злой, не то смущённый, он шумно выдыхал воздух через нос, пытаясь унять слишком сильное сердцебиение и выкинуть из головы только что увиденное.

Он искренне жалел, что не отвернулся сразу.

Маска быстро запотела и, раздражённый, Мэн Жое снял её со своего лица, откинув куда-то в сторону.

Ах, было бы на что смотреть!

Наблюдая за его действиями, Е Шуанцзин не сдержал тихого смешка и, с помощью духовной энергии высушив своё тело и волосы, накинул на себя одежду.

- И всё же ты узнал... - лениво отметил он, разумеется, зная, из-за чего пришёл Мэн Жое. Он не был удивлён, но это не отменяло его раздражения. - Напомни, у кого в нашем ордене такой большой рот? Жэньу или Ичоу?

Мэн Жое тут же повернулся к нему. И хотя он всё ещё был немного смущён, возмущение, вызванное словами Е Шуанцзина, было сильнее.

- Ты опять хотел меня обмануть?

Впрочем, стоило ли Мэн Жое сказать это, как он осознал, как глупо это звучало.

Е Шуанцзин был старым лисом, не знающим ничего, кроме лжи.

Е Шуанцзин вздохнул, в этот раз не придав его настроению особого внимания.

Он чувствовал, что всё это не стоило того, чтобы ссориться с маленьким лисёнком, совсем недавно вернувшимся домой.

- Я просто не хотел, чтобы ты злился из-за всяких мелочей.

Мэн Жое потерял дар речи.

Разве убийство трёх человек можно было назвать мелочью?

Словно угадав, о чём он думал, Е Шуанцзин усмехнулся. Он наклонился за чёрной маской, ранее отброшенной на гладкие камни, а после стёр с неё капли влаги и надел на лицо Мэн Жое.

- Всё можно назвать мелочью, пока для тебя это неважно, - мягким тоном пояснил он. - Мир, окружающий меня, полон мелочей, и лишь А-Е важен. Ты поймёшь это, когда станешь старше.

Мэн Жое зло выдохнул, оттолкнув его руки от своего лица.

"Ты поймёшь, когда станешь старше". Е Шуанцзин говорил это так часто, что Мэн Жое уже не знал, что на это сказать.

Без разницы, если речь о техниках или отношениях между людьми, но когда эту фразу использовали о безжалостных убийствах, это было в высшей степени отвратительно.

- Извращенец, - зло бросил на прощание Мэн Жое, прежде чем развернуться и быстрым шагом уйти.

Проводив его взглядом, Е Шуанцзин ещё некоторое время молчал, а после не удержался и рассмеялся.

То, что Мэн Жое считал его действия проявлением извращённости... Было неимоверно смешно.