Глава 30. Проклятие ордена Нэйсинь
Тан Чжу некоторое время молчал, прежде чем, воспользовавшись любимой техникой Мэн Жое, начать немного издалека:
- Старший ученик должно быть слышал, что орден Нэйсинь и находящийся в его окрестностях город Ши прокляты?
Мэн Жое кивнул и сложил руки на колени, всем своим видом показывая, что очень внимательно его слушает.
- В этом мире есть множество опасных техник, что не нарушают запреты небес. Есть и демонические техники. Но то, что создал основатель ордена, не имеет права существовать под небом, - Тан Чжу сделал небольшую паузу, а после указал на высокий каменный потолок, усыпанный духовными жемчужинами. - Старший ученик, как вы считаете, духовные жемчужины похожи на звёзды?
Мэн Жое тоже посмотрел вверх и, слегка сощурившись от ударившего по глазам света, немного неопределённо качнул головой.
- Немного, - заключил он.
Тан Чжу улыбнулся.
- Верно, всего лишь немного. Духовные жемчужины, немного похожие на звёзды, принадлежат людям, что создали их. Но все звёзды принадлежат небесам. Человек не может и не имеет права завладеть ими. И так со всеми техниками как светлого, так и тёмного пути. Они лишь одалживают свет звёзд, но не сами звёзды. Однако техника, созданная основателем ордена, позволяет полностью овладеть тем, что принадлежит небу. За создание и попытку использования этой техники небеса прокляли основателя и весь орден Нэйсинь.
Мэн Жое ненадолго задумался, а после посмотрел на пол.
Неудивительно, что эта техника была подавлена настолько сложной печатью и находилась даже глубже под землёй, чем все остальные.
- А чем именно позволяет овладеть эта техника? - поинтересовался он. - Должно быть, это что-то очень могущественное.
- Всё могущественно, что принадлежит небу, - невозмутимо ответил Тан Чжу. - К сожалению, лишь глава ордена имеет право знать, в чём именно заключается созданная основателем техника. На вопрос старшего ученика я не могу ответить.
Мэн Жое поджал губы.
Техника, до того могущественная, что он даже не имел права знать её сути...
Насколько же был силён основатель ордена? Почему он раньше никогда про него не слышал?
- А что стало потом? Что за проклятие наложено на орден Нэйсинь? Его можно разрушить? И что стало с основателем ордена?
В этот раз Тан Чжу ответил не сразу. Некоторое время он смотрел на Мэн Жое, а после тихо усмехнулся и покачал головой, ответив так же спокойно, как и всегда:
- Проклятие разрушить не так уж сложно, но это может сделать только глава ордена. Что же до того, что из себя представляет это проклятие и какая судьба постигла основателя... На эти вопросы я тоже не могу дать ответа.
- Е Шуанцзин может снять проклятие? - нахмурившись, с лёгким недоверием уточнил Мэн Жое. - Тогда почему он этого не сделает?
- Полагаю, об этом вам лучше спросить самого главу.
В этот раз Мэн Жое замолчал надолго, что-то тщательно обдумывая в своём разуме.
Был ли вообще смысл спрашивать Е Шуанцзина? Ведь в этом мире есть много вещей, которые не требуют причины.
Безразличие - жестокость. И Е Шуанцзин был самым жестоким из всех людей.
Мэн Жое не хотел быть таким, как он. Он спросил:
- А если я стану главой... Смогу ли я снять проклятие?
Тан Чжу кивнул.
- Разумеется.
Стать главой... Мэн Жое никогда раньше не думал об этом. Откровенно говоря, он не был ни любопытным, ни амбициозным человеком. И хотя он хотел всё, осознавал он того или нет, но его "всё" было не более, чем способом ещё сильнее возвысить своё "я". Пока он любил себя достаточно, что бы его ни окружало, оно могло стать "всем".
Когда же он не любил себя достаточно... Он хотел получить даже больше, чем обычно. Вот только...
Это было немного сложно.
Что нужно, чтобы стать главой ордена Нэйсинь? Что-то подсказывало Мэн Жое, убить предыдущего главу. Но, даже если он ненавидел Е Шуанцзина, он не хотел его убивать.
Убийство - жестокость. Жестокость - безразличие. Он не хотел ничего из этого.
Однако он хотел снять проклятие.
- Когда я стану главой, ты поешь со мной ореховых пирожных? - поинтересовался он, глядя на Тан Чжу с некой наивностью и симпатией.
- Если глава предложит мне разделить с ним трапезу, разве смогу я отказаться? - улыбка Тан Чжу стала ещё теплей, и было не понять, насколько искренней она была.
Мэн Жое, долго время не улыбавшийся, внезапно ответил на его улыбку.
Е Шуанцзин хотел сварить суп из его Тан Чжу? Он лучше сварит суп из ощипанной курицы Е Шуанцзина и разделит его с Тан Чжу.
Ощущая себя в на редкость хорошем настроение, Мэн Жое взял книгу, которую читал, и протянул её Тан Чжу, указав на строчку, где остановился.
Голос Тан Чжу был совершенно обычным, очень скучным, и Мэн Жое он не нравился. Но ему нравился сам Тан Чжу, а потому он хотел, чтобы тот почитал для него вслух.
Тан Чжу был очень хорошим, очень послушным. Слушая его голос, скучный, но содержащий тепло, которого так не хватило, Мэн Жое сам не заметил, как начал засыпать.
Вскоре, книга закончилась. Видя, что Мэн Жое с трудом держит глаза открытыми, Тан Чжу помог ему умыться и снять верхние одежды, а после расстелил для него тонкое вышитое одеяло, им же и накрыв.
Лежать так было не очень удобно, но Мэн Жое был слишком сонным, чтобы думать об этом. Он просто плотно закрыл глаза и уже было хотел провалиться в сон, как вспомнил кое о чём и схватил за край рукава собравшегося уходить Тан Чжу.
Тан Чжу остановился и, повернувшись к нему, услужливо уточнил, нуждался ли старший ученик в чём-нибудь ещё.
Мэн Жое покачал головой.
- Я просто хотел спросить... Как называется эта техника?
Он не знал почему, но ему казалось, что это было важно. К тому же, зная название техники, зачастую можно было примерно понять её действие.
Тан Чжу улыбнулся.
- Насколько я знаю, основатель не успел дать название, прежде чем его постигло проклятье. Но вы можете дать ей название, когда станете главой ордена.
Мэн Жое тихо фыркнул, глубже закутавшись в одеяло.
Когда он станет главой...
Дать название чужой технике было грубо и неуважительно по отношению к её создателю, но он никогда не был хорошим человеком. Он назовёт её...
Ах, он не знал. Что-нибудь про ореховые пирожные.
Он сам не заметил, как заснул.
Дождавшись, когда он глубоко погрузится в сон, Тан Чжу легко выпутал свой рукав из его пальцев. Выпрямившись, он посмотрел на ярко горящие духовные жемчужины, всё ещё питаемые духовной энергией заснувшего Мэн Жое.
Он плавно поднял руку, и его тонкие пальцы со слегка удлинёнными ногтями сделали круг по воздуху. Вслед за их движениями, свет плавно потух, растворив во тьме как его облачённую в чёрный фигуру, так и тихо спящего Мэн Жое.