Вернувшись в дождливую ночь

Вместе с тем, как последний свет потух в её глазах, Ло Сяньсянь оставила сопротивление. Она стала... покорной.

Это была не та отзывчивая покорность, которую за три года выработал Го Чэн. Ло Сяньсянь скорее была похожа на марионетку. Тихую и послушную, но словно бы действительно лишённую души.

Она носила демоническую маску и меч из чёрного металла, который, мучимая терзаниями совести, обнимала так же, как его изначальная владелица.

Теперь, когда Ло Сяньсянь поднялась на следующую ступень, ей было запрещено общаться с кем-либо из Безликих, но и с Бездушными она не хотела общаться. Они, считая её слишком маленькой, тоже не рвались начать разговор.

Таким образом, большую часть времени Ло Сяньсянь проводила на страже главных ворот ордена Нэйсинь, являющихся единственным способом покинуть орден. Иногда Бездушные, что должны были дежурить вместе с ней, куда-то уходили, и она оставалась одна. Она смотрела на ворота, рядом к которым раньше не могла и подойти, и знала, что может уйти. Возможно, её даже не станут ловить. Но она лишь продолжала сидеть на большом камне у ворот, обнимая свой меч и, когда устанет смотреть, прикрывая глаза.

Порой к ней приходила сестра Шу. Им было запрещено разговаривать, но Е Шуанцзин закрывал глаза на то, что они молча сидели спина к спине, каждая обнимая свой меч.

Впрочем, даже если бы они могли общаться, им бы, вероятно, не нашлось, что сказать.

Мэн Жое тоже иногда приходил. Он приносил горячие булочки с ароматной мясной начинкой и сладкие пирожные, но теперь Ло Сяньсянь, вместо того, чтобы сразу запихать их в рот, лишь прятала их в рукав.

Он не был уверен, ела ли она их потом.

В отличие от сестры Шу, Мэн Жое не был связан рядом правилами ордена. Пока он был в маске, он мог общаться с людьми всех групп, вот только... Сколько он себя помнил, он всегда был тем, кто слушал. Было то интересно или нет, но он всегда оставался в роли слушателя. Теперь же, когда Ло Сяньсянь перестала не только плакать, но и говорить, их общение не складывалось.

С одной стороны, Мэн Жое находил это весьма приятным. Будучи слушателем на протяжение всей жизни, он, на самом деле, слушать не особо любил. По этой причине он любил тихих людей и, ещё больше, кампанию самого себя. Ему не приходилось ни говорить, ни слушать. Это было действительно удобно.

А с другой стороны... Когда Ло Сяньсянь не говорила, между ними складывалось тягостное молчание, которое действовало на нервы.

Будь то её демоническая маска или вечно подавленное состояние, Мэн Жое хотелось этого избежать.

Он вновь не понимал, почему вообще приходил. Возможно, дело было в привычке, а возможно в не до конца осознаваемым им самим чувстве вины за произошедшее из-за Е Шуанцзина. Но чувство вины действительно не может существовать долго.

Постепенно, он начал приходить всё реже и оставаться всё на меньший промежуток времени.

Вместе с тем он начал общаться с некоторыми из Бездушных. Вернее, он вызывал некоторых из них на тренировочный бой. Кто-то был действительно на одном уровне с ним, кто-то, учитывая его личность, поддавался, а кто-то вполне справедливо отправлял его в полёт с тренировочной арены.

Мэн Жое мог легко признать поражение в шутку, но не любил признавать его всерьёз. Чаще всего он поднимался на тренировочную арену вновь. И вскоре его вновь отправляли в полёт.

Е Шуанцзин позволял ему развлекаться, редко вмешиваясь в его тренировки без необходимости.

Очередным днём, закончив тренировку, Мэн Жое зашёл в библиотеку, чтобы взять для себя и Гу Няньу пару книг, а после вернулся в павильон Жуе.

Служанки как раз накрывали на стол и, заметив его возвращение, тут же остановились и опустились на колени. Привычно сказав им подняться, Мэн Жое прошёл сквозь южное крыло и, обогнув растущий во дворе бамбук, ненадолго остановился у дверей северного.

Е Шуанцзин, расстеливший циновку у самых дверей, растянулся на ней, греясь в лучах солнца.

Уже прошла как пора дождей, так и следующий за ней период влажного зноя, и постепенно температура начала падать, но солнце всё ещё было тёплым и в его лучах было приятно лежать.

Услышав шаги Мэн Жое, Е Шуанцзин лениво открыл глаза и медленно поднялся с полу, окинув его внимательным взглядом. Он некоторое время молчал, будто думал о чём-то, а после всё же спросил:

- Ты сегодня тренировался с Синьмао?

Как Мэн Жое и предполагал раньше, Безликие и Бездушные действительно были пронумерованы одинаковым образом. И хотя это могло создать определённую путаницу, так как Безликим и Бездушным было запрещено пересекаться, обычно этой путаницы не возникало.

Среди Бездушных Синьмао звали того высокого и крупного мужчину, которого Мэн Жое пару раз видел с женщиной, чьё место заняла Ло Сяньсянь. Сегодня Синьмао подошёл к нему и предложил показать пару приёмов.

Мэн Жое трижды скинули с тренировочной арены, прежде чем вмешалась одна высокая Бездушная и напомнила, что если Синьмао случайно ранит любимого ученика главы, то вряд ли сможет это пережить.

Мэн Жое всё это не особо волновало, а потому он просто кивнул.

- Если ты хочешь тренироваться с кем-то, кто сильнее тебя, можешь тренироваться со мной или Тан Чжу, - выглядя немного раздражённым, сказал Е Шуанцзин. - Если же ты хочешь тренироваться конкретно с Синьмао, то подожди, когда я его кастрирую.

Мэн Жое медленно моргнул.

В ордене Нэйсинь было не принято много говорить или поддерживать глубокие межличностные связи, но за прошедшее время Мэн Жое всё равно успел выяснить, что Синьмао был извращенцем, порой преследующим Безрадостных.

Но какое это имело к нему отношение? Мэн Жое казалось, что Е Шуанцзину просто хотелось кастрировать этого человека.

Впрочем, его заинтересовало другое.

- Я могу тренироваться с Тан Чжу? - он часто занимался с Тан Чжу, но это никогда не были тренировки с мечом.

Е Шуанцзин, которому уже не в первый раз предпочли Тан Чжу, слегка скривил уголок губ, но всё же кивнул.

- У него есть меч. Не то чтобы он у него для красоты.

Меч Тан Чжу был таким же невзрачным, как и сам Тан Чжу. Носить его для красоты было бы странно.

Таким образом, Е Шуанцзин с некоторой неохотой пообещал позвать Тан Чжу после обеда, что исполнил. До вечера Мэн Жое тренировался с Тан Чжу в северном крыле, в то время как Е Шуанцзин, наложивший защитный барьер, чтобы они ничего не сломали, вновь растянулся на пороге. Он открыл кувшин хорошего бамбукового вина и, наблюдая за тем, как они тренируются, неторопливо выпивал.

Как Е Шуанцзин и сказал, меч у Тан Чжу был не для красоты. Он действительно очень хорошо с ним обращался и, что важнее, он словно предугадывал каждый следующий шаг Мэн Жое, не оставляя ему ни шанса на победу.

Глядя на то, как меч Тан Чжу сияет холодным светом, противоположным тёплому свету его собственного меча, Мэн Жое чувствовал, что Тан Чжу был как скала. Серая-то серая, да вот только вершину он увидеть не мог.

Простыми словами, Тан Чжу был слишком сильным. Мэн Жое не совсем понимал, почему он вообще служил Е Шуанцзину.

Но факт оставался фактом. Тан Чжу был доверенным подчинённым Е Шуанцзина и выполнял всё, что говорил глава. После того как тренировка закончилась, он вернул на место столик и разложил на нём ранее принесённые Мэн Жое книги, в то время как сам Мэн Жое, вспотевший из-за слишком высокой интенсивности, ушёл ополоснуться и сменить одежды.

К тому времени, как он вернулся, Тан Чжу уже разложил все книги, раскрыв их на нужных страницах, и даже принёс ему и Е Шуанцзину несколько блюд со стола, до которого им было лень идти.

Поев, Мэн Жое выбрал одну из книг, продолжив читать с места, на котором ранее остановился.

Последнее время он, так долго отказывавшийся прикасаться к книгам без картинок, довольно много читал. Не во всех книгах даже были картинки. В этой, к примеру, не было.

- Старший ученик Мэн заинтересовался морем знаний? - поинтересовался Тан Чжу, вернувшийся после того, как унёс посуду, и посмотревший на книгу в его руках.

Мэн Жое кивнул и, вздохнув, с хлопком опустил книгу на стол.

- У меня не получается войти в море знаний, - пожаловался он. - Почему? Моей духовной энергии недостаточно для этого?

В ордене Нэйсинь кроме него, Е Шуанцзина и Тан Чжу никто не развивал духовную энергию. И хотя у некоторых из Бездушных, практикующих и боевые искусства, и путь талисманов, было незначительное количество духовной энергии, её бы в лучшем случае хватило, чтобы зажечь ненадолго одну духовную жемчужину. На их фоне Мэн Жое, который мог осветить все коридоры запретной секции одновременно, казался очень сильным.

Вот только из-за этого он не знал реальных стандартов.

Тан Чжу улыбнулся.

- Войти в море знаний даже проще, чем войти в медитативное состояние. Для этого не требуется много духовной энергии.

- Тогда почему у меня не получается?

- Дело не в духовной энергии. Вы... просто не можете этого сделать.

Мэн Жое опустил взгляд.

Да, он об этом и говорил. Он не мог этого сделать и он хотел понять почему. Ему не нравилось это "просто не можете".

- Старший ученик Мэн, позвольте узнать, зачем вам входить в своё море знаний? - поинтересовался Тан Чжу. - Обычно заклинатели делают это, чтобы вспомнить или забыть какую-то важную вещь, либо же попытаться побороть своих внутренних демонов.

Мэн Жое ничего не ответил.

Зачем ему входить в море знаний? Откровенно говоря, у него не было особых причин для этого. Разве что он немного хотел понять, почему, даже если на его глазах умирал кто-то, ему было всё равно.

Была проблема в море знаний или же он просто был... таким?

Впрочем, он был не настолько любопытным, чтобы прикладывать много сил лишь чтобы узнать что бы то ни было. Основной причиной было то, что он не мог это сделать, о чём он честно сказал после непродолжительного молчания.

- Структура моря знаний старшего ученика очень особенная, - задумчиво отметил Тан Чжу. - Впрочем, хоть это и непросто, войти в него не невозможно. К примеру вы можете...

- Заняться со мной парным самосовершенствованием, - внезапно продолжил за него Е Шуанцзин, в это время сидящий на пороге и слушающий разговор Тан Чжу с Мэн Жое.

Он уже был порядком пьян и не задумывался как о том, что говорил, так и о том, как это звучало.

Вздохнув, Тан Чжу кивнул и согласился со словами главы.

- Глава, как всегда, прав. Это действительно самый простой способ.

Е Шуанцзин что-то согласно промычал и взял уже почти опустевший кувшин, чтобы налить себе ещё вина.

В то же время глаза Мэн Жое широко распахнулись и, чуть не повалившись на спину, он не то испуганно, не то возмущённо выкрикнул:

- Я не могу заниматься парным самосовершенствованием!

Е Шуанцзин прекратил свои движения и, не поворачиваясь к нему, немного раздражённо фыркнул.

- Что за глупости? Кто угодно может заниматься парным самосовершенствованием.

- Я не могу! - даже с большей настойчивостью, чем до этого, повторил Мэн Жое. Он даже подскочил на ноги и хотел уйти из комнаты, но Е Шуанцзин всё ещё сидел на пороге, преграждая ему путь. - Я сказал, что не могу, значит не могу!

Не так давно, перебирая различные книги в наземной части библиотеке, он наткнулся на дао парного самосовершенствования, которое как-то упоминал Е Шуанцзин. Как Е Шуанцзин и предрёк, эта книга его в определённой степени напугала и, лишь прочитав её, он осознал, насколько на самом деле были грязными истории, которые ему рассказывал Го Чэн.

Теперь же, когда Е Шуанцзин говорил что-то подобное, он вновь был напуган, возмущён и даже зол.

Е Шуанцзин нахмурился и, опустив винный кувшин рядом с собой, посмотрел на Мэн Жое, в чьих глазах пылал редкий для него всплеск эмоций, а обычно светлые щёки ярко покраснели.

- Ты почему такой красный?.. - непонимающе начал было Е Шуанцзин, но осёкся, не продолжив.

Он понял.

Ах, он был немного раздражён.

Подавив духовной энергией действие вина и заставив себя полностью протрезветь, он поднялся с полу, с укором спросив у отскочившего от него на пару шагов Мэн Жое:

- Ты о чём вообще думаешь? Тебе сколько лет? - не дождавшись от плотно сжавшего губы Мэн Жое ответа, он повернулся к стоящему между ними Тан Чжу. - Тан Чжу, напомни моему драгоценному ученику, сколько ему лет.

Тан Чжу почтительно ответил "слушаюсь", а после всё с той же почтительностью обратился к Мэн Жое:

- Старший ученик Мэн, вам тринадцать.

- Именно поэтому я не могу заниматься парным самосовершенствованием! - возмущённо подтвердил Мэн Жое, не отрывая взгляда от глаз Е Шуанцзина.

Е Шуанцзин раздражённо выдохнул, а после приказал Тан Чжу вновь убрать столик. Дождавшись, когда тот исполнит его приказ, он сам сел на освободившееся место и, поправив рукава, указал Мэн Жое на место напротив.

Мэн Жое, однако, так и не сдвинулся с места, смотря на Е Шуанцзина всё тем же взглядом.

Шумно выдохнув и заставив себя хоть немного успокоиться, Е Шуанцзин даже повернулся к Тан Чжу, будто хотел сказать что-то, но в конечном счёте промолчал.

- Я говорю про обычное парное самосовершенствование, - наконец объяснил он Мэн Жое. - Тем, о чём ты говоришь, я бы и сам с тобой заниматься не стал. Твоё тщедушное детское тельце меня ни капли не привлекает.

Слова Е Шуанцзина немного успокоили Мэн Жое. Впрочем, не полностью. Во-первых, он знал, что Е Шуанцзин был лжецом. В большинстве случаев ему не было до этого особого дела, но, если вопрос касался собственной безопасности, он не мог игнорировать этот факт. Во-вторых... Откровенно говоря, Е Шуанцзин порой вёл себя очень странно. И хотя он не делал ничего однозначно извращённого, его странности это не отменяло.

- Старший ученик Мэн, и хотя ряд парных техник самосовершенствования действительно подразумевают любовную связь между партнёрами, большая их часть приемлема и для других видов отношений, - наконец вмешался Тан Чжу. Как и всегда, он говорил очень спокойным и ровным голосом, будто вспышка эмоций пары учителя и ученика никоим образом не влияла на него и его настроение. - Рискну предположить, что глава говорит о технике слияния чистого разума.

Е Шуанцзин, всё ещё немного раздражённый, кивнул.

Мэн Жое медленно выдохнул и краснота начала спадать с его лица. Тан Чжу он доверял больше, чем Е Шуанцзину, а потому наконец подошёл ближе и опустился на ранее указанное место.

За собственную ошибку ему совершенно не было стыдно, а потому он сразу забыл об этом, вместо этого спросив про упомянутую Тан Чжу технику:

- Это опасно?

- Смотря с кем, - постепенно вернувшись к своему обычному тону, честно ответил Е Шуанцзин. - Я неплохо знаком с этой техникой и выступлю проводником, так что тебе не о чем беспокоиться.

Что-то тихо промычав, Мэн Жое немного подумал, а после всё же кивнул.

Следуя указаниям Е Шуанцзина, Мэн Жое занял обычную позу для медитации, но, вместо того, чтобы положить руки на колени, протянул их Е Шуанцзину ладонь к ладони.

Руки Е Шуанцзина, как и всегда, были обжигающе горячими, но духовная энергия, сквозь них передававшаяся Мэн Жое, была вполне дружелюбна.

В одной из книг Мэн Жое читал, что для сильной ян естественно тянуться к сильной инь, а прочие ян отталкивать. Поэтому, за редким исключением, парное самосовершенствование людей с одним началом было либо бесполезно, либо и вовсе опасно. Однако его с Е Шуанцзином потоки энергии легко смешивались, в считанные мгновения становясь одним целым.

Мэн Жое не был уверен, дело было в конкретной технике или же их случай был тем самым исключением, но это ощущалось... немного приятно. В большей степени просто естественно.

Он прикрыл глаза и, следуя наставлениям Е Шуанцзина, вновь попытался погрузиться в собственное море знаний.

А в следующий миг его глаза распахнулись сами собой.

Перед ним была бесконечная пустота.