Вернувшись в дождливую ночь

Мэн Жое сам толком не понял, что наплёл своим друзьям и приятелям, но, в конечном итоге, они ослабили свою настороженность и враждебность, приняв его в группу.

Впрочем, не то чтобы у них был особый выбор. Все они боялись Е Шуанцзина и никто бы не решился оскорбить его любимого ученика ни в лицо, ни за спиной. Разве что, возможно, Ло Сяньсянь. К сожалению, Ло Сяньсянь была слишком глупой и доверчивой. Даже зная, что Мэн Жое был лжецом, она всё равно стала первой, кто поверил в его очередную ложь. Она даже посвятила Мэн Жое в свои планы.

Мэн Жое никогда не думал, что однажды услышит от маленькой плаксы Ло Сяньсянь что-то настолько преисполненное решимостью и чем-то очень близким к ненависти.

Ло Сяньсянь ненавидела Е Шуанцзина.

Казалось, все Безликие ненавидели Е Шуанцзина.

В большинстве случаев это была немая ненависть, но Ло Сяньсянь была воинственна. В ночь, когда по приказу Е Шуанцзина Бездушные ворвались в город Ши и вырезали всех взрослых жителей, она очень сильно поссорилась со старшим братом. Так сильно, что, рыдая от злости, она заявила, что хочет, чтобы он умер. Повод был каким-то пустяковым. Кажется, он случайно порвал её любимое платье, но когда она начала плакать, вместо того, чтобы извиниться, начал говорить какие-то обидные глупости. В итоге она сказала, что ненавидит его и хочет, чтобы он умер, а после убежала рыдать в свою комнату. Матушка и упрекала её, и пыталась её успокоить, но она так и не согласилась извиниться перед братом.

А ночью старший брат умер, пытаясь защитить её, но она так и не успела извиниться перед ним.

Родители тоже умерли.

Она... не хотела никогда больше видеть смерть.

И именно поэтому она хотела убить Е Шуанцзина, чтобы люди перестали страдать.

Мэн Жое, слушавший её планы, полные логических дыр и явной переоценки собственных способностей, совершенно не понимал её чувств.

Что такое ненависть?

Он не был уверен, что понимал.

Ненавидел ли он сам Е Шуанцзина? Он не был уверен тоже. Они вновь вместе завтракали и, в большинстве случаев, ужинами. Он ел креветки, которые для него Е Шуанцзин выбирал из общего блюда, и практиковал приёмы, которым тот его учил. Они часто сидели на ступеньках и молчаливо смотрели на луну. Когда начало холодать, Е Шуанцзин научил его сохраняющему тепло талисману. Мэн Жое изготовил чуть больше талисманов, чем ему было нужно, и раздал лишние некоторым из своих друзей.

Они не знали и не задумывались, кто учил его изготавливать талисманы, а потому с благодарностями принимали.

Их благодарности и ставшее более тёплым отношение были приятны.

Время, проведённое с Е Шуанцзином, скорее естественно.

Как для людей была естественна ложь, так и для Мэн Жое было естественно проводить время с Е Шуанцзином.

Злость проходит, раздражение тоже, и даже опустошение однажды будет чем-то заполнено. Но лишь естественность была вечна и необъятна.

Мэн Жое казалось странным ненавидеть Е Шуанцзина.

Планы Ло Сяньсянь ему тоже казались странными.

Убить Е Шуанцзина, а что потом? Ло Сяньсянь действительно верила, что Бездушные обретут души, как только Е Шуанцзин умрёт, а Безрадостные смогут радоваться вновь?

Для Мэн Жое это всё не имело смысла, но он слушал планы Ло Сяньсянь так же, как раньше слушал её болтовню. Не слишком внимательно.

- Мэн-гэгэ, - позвала его Ло Сяньсянь, внезапно понизив голос и оглянувшись по сторонам. - Ты ведь хорошо знаешь Е Шуанцзина?

Мэн Жое, как раз наблюдавший за вороном, опустившимся на одну из крыш общежития Безликих, повернул голову.

- Не сказать, чтобы очень.

За маской Мэн Жое не мог этого видеть, но Ло Сяньсянь поджала губы, так и не спросив того, чего хотела.

Немного подождав, но так ничего и не дождавшись, Мэн Жое с некоторой неохотой взял на себя инициативу спросить, чего она хотела.

- Это... Пообещай никому не рассказывать, хорошо? - Ло Сяньсянь явно волновалась, нервно поглаживая пальцами свой деревянный меч. Лишь дождавшись, когда Мэн Жое пообещает молчать, она пододвинулась к нему поближе и едва слышно прошептала: - Я смогла подружиться с одной из Безрадостных.

Скажи она это кому-то из Безликих, она бы получила необычайно яркую реакцию. Но Мэн Жое, не знающий, как много на самом деле это значило, особо не отреагировал.

Не обратив внимания на его безразличие, Ло Сяньсянь продолжила делиться с ним тем, что знала сама:

- Она сказала, что раньше у Е Шуанцзина был ученик.

Мэн Жое, всё это время пропускающий большую часть её слов мимо своих ушей, внезапно повернул голову.

Обрадованная хоть какой-то реакцией, Ло Сяньсянь заговорила чуть быстрее:

- Ещё она сказала, что Е Шуанцзин очень любил этого ученика и позволял ему всё, но... Пару лет назад этот ученик начал подолгу пропадать, а потом Е Шуанцзин принёс его в орден на руках. Мёртвого. Он сказал, что убил его.

Мэн Жое шумно сглотнул.

Сейчас... Любимым учеником Е Шуанцзина, которому тот всё позволял, был он.

- Этот ученик... Как его звали?

Ло Сяньсянь покачала головой.

- Этого она не знала. К тому времени, как она попала в орден, все называли его просто старшим учеником.

Мэн Жое ничего не сказал.

- Ты... Знаешь что-нибудь про этого ученика? - тихо спросила Ло Сяньсянь.

- Не знаю, - вполне правдиво ответил Мэн Жое.

Ло Сяньсянь вздохнула, опустив голову.

Казалось, она действительно придавала необычайное значение каждой мелочи, и каждый раз, натыкаясь на очередной тупик, страдала.

Мэн Жое не знал, как её утешить и, в общем-то, не хотел этим заниматься. Ему было её немного жалко, но он слишком плохо понимал её чувства, чтобы воспринимать их всерьёз.

Ворон, всё это время сидевший на крыше одного из зданий, расправил свои крылья и беззвучно взмыл в воздух.

Мэн Жое не обратил на это внимания.

К тому времени, как он вернулся в павильон Жуе, уже почти стемнело. Две служанки в белых одеждах накрывали на стол, но, заметив его приближение, тут же отошли в стороны, безмолвно опустившись на колени.

Когда Мэн Жое впервые столкнулся с подобной сценой, он был очень напуган. Но сейчас он лишь сказал им встать и прошёл мимо них.

Он... изменился.

- Учитель, - заметив, что Е Шуанцзин уже вернулся в павильон Жуе, односложно поприветствовал Мэн Жое, дабы дать знать о своём возвращение.

Вместе с тем он заметил, что рядом с Е Шуанцзином был ещё один человек.

Женщина в маске демона, что стояла чуть справа от него, была невысокой и худой, и держала голову слегка опущенной. Мэн Жое уже пару раз видел её. Она немного выделялась из остальных Бездушных тем, что носила белый траурный пояс поверх тёмно-красных одежд и всегда выглядела немного унылой.

Мэн Жое не знал, как её звали до того, как она получила номер Бездушной, как и не знал, как она получила свой меч.

Женщина слегка повернула голову, будто хотела посмотреть на него, но внезапное движение со стороны Е Шуанцзина вынудило её отвести взгляд.

Е Шуанцзин повернулся к Мэн Жое и, посмотрев на него, внезапно улыбнулся.

- А-Е, подойди ко мне, - мягко позвал он, жестом поманив Мэн Жое к себе. - Учитель хочет спросить у тебя кое-что.

Мэн Жое слегка нахмурился.

Е Шуанцзин, очевидно, улыбался, но он чувствовал, что в его улыбке не было ничего хорошего. Тем не менее он сделал, как ему сказали.

Удовлетворённо хмыкнув, Е Шуанцзин положил ладони на его плечи, а после, всё ещё улыбаясь, ласково спросил:

- Как думаешь, я могу убить тебя?

Глаза Мэн Жое широко распахнулись, а его сердце испуганно сжалось. Он инстинктивно попытался отстраниться, но Е Шуанцзин слегка сжал свои руки на его плечах, не позволяя сделать ни шага назад.

Он действительно ждал ответа на этот вопрос.

Было ли это вопросом?

Смешно! Е Шуанцзин просто хотел сказать, что знал, о чём Мэн Жое разговаривал с Ло Сяньсянь сегодня днём.

Откровенно говоря, это было ещё страшнее.

Мэн Жое поджал губы и после долгого молчания всё же ответил:

- Я не очень сильный. Не то, чтобы это сложно.

Вздохнув, Е Шуанцзин прикрыл глаза и кивнул.

Действительно.

- Поэтому я и хочу, чтобы ты стал сильнее. Не хочу, чтобы ты волновался о таких тривиальных вещах.

Мэн Жое ничего не сказал.

Вероятно, один только Е Шуанцзин мог назвать смерть тривиальной вещью.

Наконец отпустив плечи Мэн Жое, Е Шуанцзин сам отошёл от него на шаг и продолжил говорить уже более серьёзным тоном:

- Я запрещаю адептам из разных групп пересекаться между собой, но раз уж А-Е дорога одна из этих девочек, ради А-Е я могу закрыть на это глаза.

В глазах женщины, стоящей рядом с Е Шуанцзином, отразилось замешательство и недоверие, но она не решилась поднять головы. Мэн Жое тоже не особо верил его словам, но всё же поблагодарил за его заботу.

- Не спеши благодарить, я ещё не договорил, - ожидаемо сказал Е Шуанцзин. - То, что я могу закрыть глаза на их милую дружбу, не означает, что я хочу, чтобы они продолжили болтать о моей жизни и о том, кого я люблю, а кого убиваю. Сегодня одна из них лишится языка. А-Е может выбрать, какая из.

Глаза Мэн Жое широко распахнулись и, в этот раз ничем не удерживаемый, он резко отшатнулся на шаг.

- Отрезать язык - это не закрыть глаза! - сам того не заметив, Мэн Жое повысил голос и уставился прямо в глаза Е Шуанцзина.

Слова Е Шуанцзина действительно напугали его.

Разумеется, он знал о некоторых плохих вещах, которые делал Е Шуанцзин. После того как вскрылась та большая ложь, Е Шуанцзин особо ничего не скрывал от него. Пока Мэн Жое спрашивал, он получал либо правдивый ответ, либо неясное молчание. Мэн Жое, впрочем, редко что-то спрашивал, испытывая в большей степени безразличие к тому, что делал Е Шуанцзин. Все те причиненные увечья, вся жестокость... Откровенно говоря, ничего из этого напрямую не касалось Мэн Жое.

Но сейчас... Это касалось Мэн Жое. Потому что, что бы он ни выбрал, это будет значить, что его решение стоило чьего-то языка.

Мэн Жое шумно сглотнул.

Некоторое время они с Е Шуанцзином смотрели друг другу в глаза, один испуганный перед лицом неоправданной жестокости, а другой совершенно спокойный. Наконец, Е Шуанцзин слегка склонил голову и мягко рассмеялся.

- А разве нет? Человек может жить без языка, но что насчёт головы? Ради А-Е я проявляю редкую добродетель.

Мэн Жое мелко вздрогнул, отступив ещё на шаг.

Если Е Шуанцзин был добродетельным, то сам он был святым.

- Кому нужна такая жизнь? - тихо пробормотал Мэн Жое, слегка качая головой. - Они живут хуже животных.

Е Шуанцзин улыбнулся.

- Если для тебя они похожи на животных, то тебе тем более не стоит их жалеть.

Мэн Жое... имел в виду не это.

Даже если привязанности Мэн Жое были поверхностны, даже если он был неспособен на сострадание... Это не значило, что он относился к людям, как к животным. И это не значило, что он желал им чего-то плохого.

Даже Е Шуанцзину он не желал зла. Зачем ему было желать зла уже не плаксе Ло Сяньсянь и её подруге?

- Я... пробормотал он, внезапно ощутив лёгкую сухость в горле. - Я могу не выбирать?

Е Шуанцзин кивнул, выглядя ничуть не обиженным тем, что Мэн Жое отказался от его добродетели.

- Тогда я выберу сам. Можешь погулять до ужина.

- Я выберу! - услышав это, тут же изменил своё решение Мэн Жое.

Он... не доверял выбору Е Шуанцзина.

Он чувствовал, что Е Шуанцзин не любил Ло Сяньсянь чуть сильнее остальных Безликих. Вероятно, это было из-за того, что именно Ло Сяньсянь раскрыла его ложь.

Мэн Жое чувствовал, что если выбор будет делать Е Шуанцзин, он выберет Ло Сяньсянь.

То, что Мэн Жое не хотел делать выбор, не означало, что он не знал, кого выбрать.

Даже если лицо Ло Сяньсянь теперь было постоянно скрыто под маской и её уже не получалось доводить до слёз ради смеха, Мэн Жое всё равно считал её своей подругой. Даже если его утомляла её болтовня... Он не хотел, чтобы она замолчала навсегда.

Больно ли лишиться языка? Мэн Жое не хотел этой боли для маленькой безымянной служанки в белом, но ещё больше он не хотел чувствовать вину всякий раз, встречаясь с Ло Сяньсянь.

Получив его ответ, Е Шуанцзин, как и обещал, согласился с его желанием. Он повернул голову в сторону всё это время молчавшей Бездушной, в большей степени безразлично сказав:

- Ты слышала.

- Да, глава, - поклонилась женщина, сразу после этого покинув павильон Жуе.

Вскоре служанки закончили накрывать на стол и, тактично удалившись, оставили Е Шуанцзина с Мэн Жое одних.

Как то обычно и бывало, Е Шуанцзин перекладывал лучшие кусочки в тарелку Мэн Жое, а Мэн Жое послушно ел.

Ужинать вместе с человеком, только что заставившим его сделать подобный выбор, было немного странно.

И, вместе с тем, до странного естественно.

- Разве эта жестокость необходима? - не удержавшись, спросил Мэн Жое.

Е Шуанцзин поднял на него взгляд.

Мэн Жое обычно не носил маску в павильоне Жуе, где редко бывал кто-то кроме него, Е Шуанцзина и Тан Чжу, а потому сейчас Е Шуанцзин мог видеть его чистое лицо, немного повзрослевшее за прошедшее время.

Немного. Всё ещё глупый и наивный ребёнок.

- Это не жестокость, - спокойно ответил Е Шуанцзин и, придерживая рукав своего одеяния, выбрал несколько кусочков хрустящего обжаренного бамбука, переложив в его тарелку. - Это безразличие. Ты поймёшь, когда вырастешь.

Мэн Жое поджал губы.

Он принял угощение, но отказался от его слов.

- Не пойму, - возразил он, подцепив палочками кусочки бамбука вместе с тающим во рту мясом карпа. - Я не хочу быть таким, когда вырасту.

Е Шуанцзин мягко усмехнулся, согласившись и с таким вариантом.

Они продолжили есть в тишине, сопровождаемые тихим шелестом нежной листвы молодого бамбука и парящим высоко в небе вороном. Лишь наевшись и посмотрев на стол, на котором всё ещё было много еды, Мэн Жое внезапно для себя задал вопрос:

- Вы заботитесь обо мне, потому что я похож на вашего ученика?

Мэн Жое понимал концепт замены одного человека другим. Он слышал историю родителей Го Чэна. Отец Го Чэна был необычайно красивым человеком и, по меркам города Ши, не бедным. Но мать Го Чэна, чьи глаза загорались всякий раз, как она видела красивого человека, была откровенно говоря страшненькой. Она также не отличалась особыми талантами и происходила из бедной семьи. Так почему же отец Го Чэна женился на неё?

Некоторые люди, знавшие отца Го до того, как он оставил деятельность странствующего торговца и осел в городе Ши, говорили, что то было из-за его первой жены. Первая жена отца Го не была красива или талантлива, но на редкость добра и заботлива, и даже родила ему пару дочерей. Отец Го очень любил её и дочерей, вместе с ними путешествуя по поднебесной и занимаясь мелкой и крупной торговлей. Но однажды на их процессию напали бандиты. Они надругались над женой и дочерьми отца Го, а после убили их у него на глазах. И хотя сам он сохранил жизнь, он не мог отпустить те события, а потому женился на женщине, максимально похожей на его первую жену, чтобы хоть как-то утешить себя.

То, что делал Е Шуанцзин... Мэн Жое казалось, что это было чем-то похоже на историю отца Го Чэна.

Неожиданно, Е Шуанцзин лишь вздохнул и покачал головой. Он долго смотрел на Мэн Жое, прежде чем с некоторым сожалением сказать:

- Если бы ты был всего лишь заменой... Моё сердце бы было спокойно, как безлунная ночь.

Мэн Жое не понимал, что значил тон и слова Е Шуанцзина. К тому же, он не был уверен, стоит ли верить ему. Но в итоге он только и мог, что принять такой ответ и, взяв с блюда с фруктами пару кусочков сладкой порезанной хурмы, уйти в свою комнату.

Проводив его взглядом, Е Шуанцзин вновь вздохнул.

Ворон, всё это время круживший в вышине, бесшумно спикировал с небес и влетел в помещение лишь для того, чтобы опуститься на край стола напротив Е Шуанцзина.

Е Шуанцзин посмотрел на ворона, встретившись с парой полностью чёрных птичьих глаз. Внезапно, ему стало очень смешно и, не удержавшись, он в голос рассмеялся.

Замена?

Как смешно.

Е Шуанцзину потребовалось некоторое время, чтобы отсмеяться, и когда он посмотрел на ворона в следующий раз, его взгляд словно заледенел.

- Убери свои грязные лапы со стола, иначе я их отрежу.

Распахнув свои мощные крылья, ворон покорно поднялся со стола и, вылетев из помещения, опустился на крышу северного крыла.

Он всё ещё смотрел на Е Шуанцзина, но Е Шуанцзин больше не обращал на него внимания.