Вернувшись в дождливую ночь

Мэн Жое просто ушёл. Он не знал почему, но, стоило ему слегка оттолкнуть руку Е Шуанцзина, как тот отпустил его, позволив уйти.

Он возвращался той же дорогой, которой Ло Сяньсянь привела его. В этот раз эта дорога, впрочем, не была столь же безлюдна.

Из главного зала Люся вышло два человека в масках демонов. Сейчас, при дневном свете, Мэн Жое мог видеть, что это действительно были лишь маски, за которыми скрывались люди. Один из них был невысоким, но довольно крупным мужчиной, а вторая в большей степени низкой женщиной. Они оба были облачены в тёмно-красные, почти чёрные одежды без каких-либо узоров. У них были настоящие, а не деревянные мечи. Один из них держал свой меч в руке, а вторая обнимала.

Казалось, мужчина что-то говорил женщине, но, заметив краем глаза быстро идущего Мэн Жое, тут же замолчал. Он опустил голову и даже закрыл глаза женщине, которая, тоже заметив, хотела посмотреть повнимательнее.

Мэн Жое не обратил на них особого внимания и, пройдя мимо них, продолжил идти вперёд.

Он не смотрел даже себе под ноги. Только вперёд, словно там что-то было.

Но впереди был лишь утёс и раскинувшиеся под ним бесконечные зелёные равнины, что тянулись к далёкому горизонту.

Остановившись в шаге от края, Мэн Жое устремил взгляд на купающиеся в солнечных лучах травы, деревья и нити кристально-чистых рек. Всё, что происходило вокруг... Он понимал. Но заставить себя думать об этом не мог.

Ворон, всю дорогу следовавший за ним, бесшумно спикировал вниз и опустился на ветвь цветущего османтуса, ненадолго покинув небосвод.

Солнце медленно двигалось к горизонту. Мэн Жое не замечал его движения и видел лишь как его тень удлиняется, стекая с утёса, а после и вовсе растворяясь в опустившейся на землю темноте.

В последних лучах заката он мог различить бледный диск луны.

- Как долго ты планируешь там стоять? - внезапно раздался совершенно ровный голос за его спиной.

Мэн Жое обернулся. Он не заметил, когда именно Е Шуанцзин пришёл сюда, но, кажется, он стоял здесь уже какое-то время.

Вечерний ветер мягко развивал длинные волосы Е Шуанцзина, а легко покачивающие подвески, словно слёзы опадающие с его маски, то и дело сталкивались, но не издавали ни единого звука.

Во тьме грядущей ночи его красивое лицо казалось немного болезненным.

Мэн Жое долго молчал, глядя на него. Его губы то и дело двигались, но слова так и не покинули его рта.

- Ты меня обманул, - наконец, едва слышно прошептал он.

Е Шуанцзин медленно моргнул.

Мэн Жое не знал, чего он ожидал от него, но он, определённо, не ожидал, что Е Шуанцзин склонит голову и... рассмеётся.

Это был всё тот же яркий, но содержащий нотки чего-то на грани истерики смех, что Мэн Жое уже слышал раньше.

Это не был смех человека, находящегося в здравом уме.

И... Мэн Жое опять не видел ничего смешного.

Великого лжеца обманули, возможно, кто-то бы над этим посмеялся, но... Не так же?

Глаза Мэн Жое, не плакавшего ни разу за эти три месяца, наполнились слезами, но они лишь собрались в глубоких внутренних уголках, не коснувшись щёк.

- Я сделал столько всего, но всё, что тебя волнует... Это то, что я тебя обманул? - наконец перестав смеяться и подняв голову, будто с насмешкой спросил Е Шуанцзин.

Мэн Жое не был уверен, что за эмоции таились в глазах напротив. Была то забава, печаль, сожаление или даже боль, он не хотел смотреть ни на что из этого.

Но он продолжал смотреть.

- Ты меня обманул... - повторил он, в этот раз говоря даже тише, чем до этого.

Е Шуанцзин усмехнулся, приподняв уголки губ в намёке на улыбку и слегка наклонив голову вбок.

- Разве это не естественно? Люди лгут, когда хотят чего-то, что не могут получить правдой. Ты лжёшь. И я лгу.

Мэн Жое медленно моргнул, и слёзы, собравшиеся в уголках его глаз, таки потекли по бледным щекам.

Разве... Разве это было одним и тем же?

Мэн Жое ничего не говорил. Так долго, что последние лучи солнца окончательно померкли, сменившись немного тусклой луной. Так долго, что успел начаться мелкий дождь, россыпью прохладных капель опадая на его залитые слезами щёки.

Е Шуанцзин тоже молчал. Лишь когда одежды неподвижного Мэн Жое почти полностью промокли под дождём, он наконец устал от этого и сделал шаг вперёд.

Мэн Жое тут же отступил.

Он чувствовал, что прям за его спиной утёс, падения с которого он бы не пережил. Он слышал, как осыпаются мелкие камешки, не выдержав его веса. Но он всё равно не сделал шаг обратно.

- Зачем? - едва слышно спросил он.

Его почти онемевший голос растворялся в звуках дождя и ветра, сливаясь с ними воедино, но Е Шуанцзин всё равно его услышал.

- Что "зачем"?

Мэн Жое медленно моргнул.

Действительно. Тут было так много "зачем", но в этот момент он мог думать лишь об одном.

- Зачем ты меня обманул?

Он сам не понимал, почему для него это было так важно. Он просто... не мог думать больше ни о чём.

В его голове был бардак.

Е Шуанцзин не ответил сразу. Он тихо усмехнулся и, насмешливо покачав головой, уточнил:

- Разве в моей лжи было хоть что-то плохое? Разве ты плохо жил? Кому нужна правда, когда ложь достаточно хороша?

Мэн Жое хрипло вдохнул ртом ночной воздух, пахнущий дождём и сладкими цветами османтуса.

Если воздух был так сладок, то почему он чувствовал одну горечь? Если ложь была так хороша, то почему ему было сейчас так больно? Если Е Шуанцзин лгал... то почему он не мог лгать немного лучше?

- Я бы... всё равно узнал... - пробормотал Мэн Жое, и сам понимая, как глупо это звучало.

Е Шуанцзин хотел, чтобы он всегда оставался в павильоне Жуе, проводя беззаботные счастливые дни, полные вкусной еды и бесконечной лени.

Если бы сегодня он не услышал шаги Ло Сяньсянь, если бы он занимался, а не лежал без цели, если бы он слушал наставления Е Шуанцзина...

Пройдёт месяц, пройдёт год, и вот Мэн Жое просто потеряет интерес к тому, что было снаружи. Кто захочет идти в неизвестность, когда на столе был суп с крабовым мясом и ореховые пирожные?

Мэн Жое это понимал, и Е Шуанцзин, естественно, понимал это тоже.

- Ложь - лишь изменённая правда. Если пройдёт достаточно времени, она станет настоящей, - голос Е Шуанцзина был ровным, и лишь содержал некоторое неудовлетворение от того, что его изменённая правда не стала настоящей.

Глаза Мэн Жое внезапно широко распахнулись.

Ложь - лишь изменённая правда...

Это было тем, что он сам думал лишь сегодняшним утром.

Не зови ложь ложью, и вот ты уже не плохой человек.

Но разве тот, кто стоял перед ним сейчас, не был плохим человеком?

Мэн Жое боялся Е Шуанцзина.

Мэн Жое не хотел его правды.

Сам того не заметив, он сделал ещё один шаг назад и, внезапно...

Почувствовал под ногами пустоту.

На мгновение, сердце Мэн Жое словно остановилось. Но не успел он начать падать, как его одной рукой обхватил только что находившийся на расстояние десяти шагов Е Шуанцзин, уверенно зафиксировав в воздухе.

Остановившееся сердце Мэн Жое начало биться вновь, так быстро, что у него заболело в груди, дыхание немного сбилось, а голова закружилась.

Е Шуанцзин твёрдо стоял на краю утёса, но под ногами Мэн Жое всё ещё была лишь пустота.

Одежды Мэн Жое насквозь промокли под дождём, но одежды Е Шуанцзина были до того сухими, будто дождь их не касался вовсе.

Мэн Жое говорил себе не смотреть вниз, сосредоточиться на чём-то другом, но чем дольше он говорил себе это, тем страшнее ему становилось.

Даже если он не смотрел, он чувствовал, как далеко было до земли.

- Не бойся, - послышался совершенно спокойный голос над его ухом. - Я держу тебя.

Мэн Жое ничего не ответил, но слёзы вновь потекли по его щекам.

Почему-то, именно в этот момент он вспомнил, с чего именно появился его страх высоты.

Когда ему было пять лет или, может, он был даже младше, у него улетел сделанный отцом воздушный змей. Ему казалось, что он был очень сильный и самостоятельным, а потому он не хотел звать отца, чтобы тот помог снять змея с дерева, в ветвях которого тот запутался. Он сам полез на дерево, но когда он почти вытащил змея из ветвей, та, на которой он сидел, сломалась. К счастью, отец как раз вышел во двор и совершенно волшебным способом сумел его поймать и даже удержать.

В тот момент Мэн Жое был очень испуган и громко плакал, а Мэн Фань его успокаивал.

Он тоже сказал: "не бойся, я тебя держу".

В тот момент Мэн Жое действительно перестал бояться и, быстро забыв об этом случае, продолжил спокойно лазить по деревьям и крышам, лишь изредка повторяя себе "не бойся", если поскальзывался или не знал, как слезть.

Но сейчас, когда это сказал Е Шуанцзин... Это ничего не изменило.

Под его ногами всё ещё была бездонная пропасть. Он не мог перестать бояться.

Если Е Шуанцзин внезапно уберёт руку или попросту устанет держать его...

Стараясь подавить слёзы и обрести контроль над телом, полностью онемевшим от страха, Мэн Жое поднял руки к шее Е Шуанцзина и крепко обнял его, на всякий случай сжав в ладонях по крупной пряди его волос.

В этот момент ему не было дела до того, был Е Шуанцзин хорошим или плохим человеком. Он просто хотел убедиться, что, даже если Е Шуанцзин внезапно отпустит его, он не упадёт сразу.