Вернувшись в дождливую ночь

Ло Сяньсянь, лежащая на земле и плачущая, глядя на Мэн Жое полным отчаяния и надежды взглядом, была мало похожа на Ло Сяньсянь в воспоминаниях Мэн Жое. За те три месяца, что они не виделись, она довольно сильно похудела, из пухлой, словно рисовая клёцка, девочки превратившись в немного пугающее своим видом существо. Её крупные глаза в форме абрикосовых косточек стали непропорционально большими на фоне осунувшегося лица, а волосы, в которые всегда был заткнут какой-нибудь цветок, теперь были стянуты в тугой пучок и потеряли свой блеск. Если бы не знакомый шрам на подбородке, Мэн Жое бы её, вероятно, и не узнал.

Ло Сяньсянь...

Была жива.

Мэн Жое, только что смеявшийся над падением безликого существа, внезапно смеяться перестал.

Всё ещё плача, Ло Сяньсянь заставила себя быстро подняться с земли и, таща свой большой деревянный меч по земле, подбежала к Мэн Жое. После неуклюжего падения рукава Ло Сяньсянь немного сместились, и Мэн Жое мог увидеть синяки на её руках. В глазах - лютый страх.

За эти три месяца Ло Сяньсянь, которой сейчас было семь, будто бы стала старше вдвое.

За эти три месяца Мэн Жое почти не изменился.

Мэн Жое смотрел на неё, но ничего не говорил, попросту не зная, что может сказать.

Ло Сяньсянь заговорила первой.

- Ты... Не умер?

Мэн Жое медленно моргнул.

Хах... Разве не он должен был задавать этот вопрос?

- Почему я должен был умереть?

Ло Сяньсянь шумно всхлипнула. Слёзы постепенно перестали течь из её глаз сами собой, чего никогда раньше не происходило. Она вытерла лицо рукавом и, всё ещё преисполненная недоверием, прошептала:

- Тебя не было... Все думали, что ты умер.

Мэн Жое... Внезапно вновь не нашёл, что сказать. Он долго молчал, прежде чем задать вопрос, на который и так знал ответ:

- Кто... Все?

- Старший брат Чэн, старший брат Гу, старшая сестра Шу, младшая сестра Ци, - быстро-быстро, будто её вот-вот должны были прервать, перечисляла имена их общих друзей и знакомых Ло Сяньсянь, закончив тихим "я".

И вот опять Мэн Жое ничего не сказал.

Действительно все. Все те люди, с которыми он рос, были живы. Разве он не должен был радоваться? Почему на его сердце было тяжело и даже почти больно от этой новости?

Прошло какое-то время, прежде чем он, наконец оторвав взгляд от пугающе больших глаз Ло Сяньсянь, вовсе не таких красивых, как раньше, озвучил и без того очевидный факт:

- Я не умер.

После того как он сказал это, они с Ло Сяньсянь долго молчали. Она смотрела на него, в то время как он смотрел на драгоценный меч на своём поясе и деревянный меч в руках Сяньсянь.

Перед лицом небес все люди равны?

Какая чушь.

Мэн Жое закрыл глаза.

Он был бесконечно рад тому, что не он был тем, кто держал в покрытых синяками руках деревянный меч. И от этой радости ему было тошно.

- Что впереди? - внезапно спросила Ло Сяньсянь, прервав ход его мыслей.

Открыв глаза, Мэн Жое обнаружил, что Ло Сяньсянь указывает за его спину, туда, откуда он пришёл.

Мэн Жое обернулся. Некоторое время он молчал, а после ответил честное "утёс с водопадом".

Это было очень красивое место, но Ло Сяньсянь выглядела так, словно потеряла последнюю надежду. Она даже покачнулась на ногах и, не удержавшись, вновь упала на землю, неровно сев и обняв свой деревянный меч.

Мэн Жое не знал, почему не помог ей удержать и, когда она уже упала, не протянул ей руку, чтобы помочь встать.

Он просто наблюдал за страданиями Ло Сяньсянь, как и раньше ощущая, что они не имели к нему никакого отношения. Разве что ситуация изменилась, и слёзы Ло Сяньсянь по сломанной заколке сменились немым отчаянием.

Мэн Жое было тошно от самого себя.

Он хотел чувствовать что угодно, но только не это пожирающее изнутри безразличие.

- Мы думали, что если там впереди город, даже если он далеко, мы можем попытаться сбежать... - вновь заговорила Ло Сяньсянь, гладя покрытыми мозолями пальцами рукоять меча. - Они не решались идти сюда, но я не боюсь Е Шуанцзина. Я... Если я не могу сбежать, я... Я просто его убью.

Мэн Жое, всё это время пребывающий в некотором оцепенение, словно очнулся ото сна и широко распахнул глаза.

Изнеженная плакса Ло Сяньсянь, способная разрыдаться от страха при виде паука... Действительно говорила такие вещи?

Почему Мэн Жое было так страшно, когда он смотрел на её осунувшееся личико?

Если бы перед ним сидел противный Го Чэн, которому сейчас было тринадцать, или бойкая сестра Шу, которая была его ровестницей... Ему бы не было так страшно.

Но перед ним сидела маленькая плакса Ло Сяньсянь.

- Е Шуанцзин... - прошептал Мэн Жое, всё ещё ощущая, как его мысли, снедаемые тошнотворным безразличием, отказываются выстраиваться в ряд. - Что... что он сделал?

Он не хотел слышать ответа, который и так знал.

Он хотел... И дальше жить в удобной лжи.

Ло Сяньсянь подняла на него взгляд.

- Ты не знаешь? Он убил... всех.

Это было не то "все", которое она имела в виду до этого.

Мэн Жое знал.

Внезапно, Ло Сяньсянь, оперевшись на свой деревянный меч, быстро поднялась на ноги и, схватив Мэн Жое за руку, потащила его за собой в направление, откуда пришла.

Мэн Жое не понял, чего она от него хотела, но пошёл за ней.

- Идём, идём! - поторапливала его Ло Сяньсянь, сама при этом идя так быстро, что чуть не падала. - Я приведу тебя к остальным! Ты всегда был самым умным, ты что-нибудь придумаешь!

Выдохнув немного сдавленное "хорошо", Мэн Жое продолжил следовать за ней, словно отдав себя в руки жестокой судьбы.

Он даже не заметил, как ворон, долгое время следовавший за ним высоко в небе, в какой-то момент словно растворился в воздухе, исчезнув с небосвода.

Ло Сяньсянь и Мэн Жое долго шли вдоль реки. По крайней мере, Ло Сяньсянь казалось, что это был очень долгий путь. Мэн Жое бы хотелось, чтобы он был в два, три, в десять раз длиннее. Он только начал обретать контроль над своими мыслями, как перед его взглядом предстала большая круглая арена для тренировок. Эта арена находилась на возвышение высотой ему почти по грудь, и представляла собой гладко отполированный камень, по краям которого был выточен узор тянущихся в центр языков пламени. Вокруг арены было несколько одноэтажных павильонов, один из которых особо выделялся своими размерами и высокими крышами.

- Главный зал Люся*, - внезапно сказала Ло Сяньсянь, заметив, что Мэн Жое смотрит на это большое здание. - Мы живём чуть дальше.

*琉霞 - liúxiá - стеклянная заря.

Место, о котором говорила Ло Сяньсянь, представляло собой пару построенных друг напротив друга длинных павильонов, полных маленьких комнат, двери которых выходили на крытую, но не ограждённую галерею.

У каждого ученика ордена Нэйсинь была личная комната, но все эти комнаты, маленькие и тёмные, больше напоминали клетки.

Впрочем, на данный момент все эти комнаты были пустыми, а ученики собрались вокруг ещё одной тренировочной площадки, по размерам сильно уступающей предыдущей.

Спрятавшись за одним из деревьев, Ло Сяньсянь осторожно окинула взглядом собравшихся и, лишь убедившись, что среди них не было Е Шуанцзина, с облегчением вздохнула.

Кто-то из детей поднял голову и, заметив Ло Сяньсянь, позвал остальных, поторопившись к ней.

Все дети, будь они мальчиками или девочками, были одеты в совершенно одинаковые тёмно-синие одежды и пустые плоские маски с узкими прорезями для глаз.

Словно куча маленьких безликих призраков.

Оказавшись в центре одинаковых существ без лиц, Мэн Жое невольно вздрогнул всем телом, ощутив, как страх взбирается по позвоночнику, сковывая конечности и заставляя сердце биться быстрее.

Даже если он знал, что за безликими масками были его друзья и знакомые... Ему всё равно было страшно.

Оглядываясь по сторонам, он не мог узнать никого.

- А-Жо! - внезапно вскрикнула одна из девочек, лет одиннадцати или двенадцати на вид. Её голос был очень приятен, и сейчас, окрасившись восторгом, ласкал слух. Мэн Жое наконец узнал сестру Шу, которая чуть ли не с рождения проводила большую часть времени на рынке вместе с матерью, пытаясь найти деньги на лекарства отцу. - Ты жив!

Мэн Жое медленно моргнул, глядя на сестру Шу, а после опустил взгляд и повторил "я не умер".

Рядом с сестрой Шу стоял мальчик, который был немного выше и крупнее большинства детей. Он держал руки скрещенными на груди, обнимая при этом свой деревянный меч и пальцами постукивая по сгибу локтя. За узкими прорезями маски можно было заметить пару чёрных глаз в форме ивовых листьев, и Мэн Жое мог предположить, что это был Го Чэн.

И действительно. Пропустив радостное событие в виде внезапно ожившего друга, Го Чэн сразу перешёл к более волнующей его теме, спросив у Ло Сяньсянь, что та видела.

Ло Сяньсянь покачала головой.

- Утёс с водопадом, - вздохнула она, опустив плечи.

Красивые глаза Го Чэн дрогнули, будто он зло скривил губы под маской, и Мэн Жое мог слышать, как он выругался. Вокруг послышалось ещё несколько ругательств и тяжёлых вздохов, но, похоже, именно Ло Сяньсянь была той, для кого эта новость стала самой болезненной.

Не получив хороших новостей в этом направление, всеобщее внимание вернулось к Мэн Жое. Кто-то просто выражал радость тому, что он был жив, но большинство задавало ему какие-то вопросы. Как он выжил? Где он был? Мэн Жое не мог ответить ни на один из них.

Внезапно, один из мальчиков, не очень высокий и довольно худой, поднял голову. Он стоял чуть позади остальных, но сквозь узкие прорези в маске Мэн Жое мог различить пару небольших, совершенно обычных глаз. Эти глаза он не сразу, но тоже узнал. Обычно они смотрели на него с восхищённым блеском, словно видели сошедшее с небес божество, в то время как их обладатель смущённо краснел и пытался отвести взгляд, неловко предлагая Мэн Жое какое-нибудь новое лакомство, приготовленное его матушкой. Но сейчас в этих глазах не было никаких чувств. Ни единой эмоции.

- Почему ты так одет? - безразлично, почти холодно спросил сын кузнеца Гу.

Мэн Жое шумно сглотнул, невольно подняв руку к груди, словно пытался прикрыться.

Лишь в этот момент и остальные заметили, что Мэн Жое действительно был одет совершенно не так, как все. Так как Ло Сяньсянь тоже всё ещё не надела свою маску, то, что его лицо было открыто свету, не столь сильно бросалось в глаза. Однако стоило взглянуть внимательнее, как становилось ясно, что дело было не только в отсутствие маски.

Вся одежда Мэн Жое отличалась от того, во что были одеты остальные. Словно небо и земля.

Одежды Мэн Жое были длиннее и его широкие рукава величественно развивались на ветру. Цвет тоже отличался. Не тёмно-синий, а благородный чёрный, расшитый серебром. Что уж говорить о его гладких густых волосах, собранных в высокий хвост серебряной шпилькой, а не стянутых в тугой пучок.

Можно было бы сказать, что Мэн Жое выделялся среди толпы безликих существ, как журавль среди кур, да вот только... Даже будучи журавлём, он хотел лишь скрыть свои белые крылья, нетронутые едкой грязью.

Впервые, оказавшись в центре всеобщего внимания, Мэн Жое почувствовал себя лишним.

Он хотел, чтобы на него перестали смотреть.

В глазах Го Чэна промелькнуло недоверие и, сделав шаг назад, он даже направил на Мэн Жое свой меч.

- Почему ты так одет? - повторил он вопрос старшего брата Гу.

Мэн Жое опустил взгляд на меч Го Чэна и, отчего-то, ему даже немного захотелось смеяться.

Чэн-гэгэ, твой меч даже не настоящий, какой в этом смысл?

Мэн Жое не произнёс ни слова.

Внезапно, он ощутил порыв ветра, и его спину обжег жар чужого тела.

Знакомый алый шёлк мягких рукавов накрыл его глаза, скрыв за собой всё его лицо.

Он слышал, как безликие существа, только что смотревшие на него с настороженностью и недоверием, один за другим падают на колени, приветствуя главу.

Медленно моргнув, Мэн Жое безмолвно поднял руки к предплечью Е Шуанцзину и, слегка надавив на него, попытался опустить. В движениях Е Шуанцзина он чётко улавливал неохоту, раздражение и даже злость, но тот всё равно поддался его рукам. Он позволил Мэн Жое смотреть, но так и продолжил скрывать нижнюю часть его лица за своим рукавом.

Все те дети, с которыми Мэн Жое рос бок о бок, теперь были похожи на безликих призраков. Преклонив одно колено и сложив руки на груди в приветственном жесте, они все склоняли головы, словно ожидая, когда Е Шуанцзин отдаст приказ.

Лишь Ло Сяньсянь, держа в одной руке маску, а в другой до побеления костяшек сжимая деревянный меч, стояла, с вызовом глядя прямо в глаза Е Шуанцзина.

Всё её тело дрожало, словно последние живой лист на умирающем дереве, но в её глазах была вражда, ненависть и отказ сдаться.

Е Шуанцзин некоторое время смотрел на неё в ответ, а после медленно поднял свободную руку и двумя пальцами указал на землю.

Ло Сяньсянь до скрежета сжала зубы, а её пугающе большие глаза заволокла завеса слёз. Но она так и не позволила себе плакать и, сжав меч в своей руке ещё крепче, всё же надела маску и опустилась на одно колено.

Она так и не поприветствовала Е Шуанцзина, но склонила голову.

Мэн Жое, наблюдающий за ней, повернул голову, посмотрев на стоящего за спиной Е Шуанцзина.

Е Шуанцзин опустил голову, ответив на его взгляд.

Они долго безмолвно смотрели друг на друга, прежде чем Мэн Жое внезапно начал медленно опускаться на колени, стараясь не коснуться при этом стоящего слишком близко Е Шуанцзина.

- Подними голову, - холодно прервал его Е Шуанцзин, видя, что он склоняет голову, собирается принять ту же позу, что и все остальные. - Я уже сказал, что не хочу видеть тебя на коленях. Я хочу, чтобы ты стоял с гордо поднятой головой.

Мэн Жое приоткрыл губы, будто хотел что-то сказать, но так и не нашёл подходящих слов.

Он только и мог, что молча смотреть в глаза Е Шуанцзина, ощущая, как пустоту в сердце заменяет всеобъемлющая боль.

Он чувствовал, как Ло Сяньсянь подняла голову, глядя на него своими пугающе большими глазами и словно ожидая хоть каких-то слов, но...

Что он мог сказать?