Вернувшись в дождливую ночь

Мэн Жое, родившийся в семье простых людей, очень мало знал о бессмертных. Лишь то, что обычно так называли людей, которые стремились к бессмертию, но в жизни не могли его достичь. И то, что рядом с их городом Ши жил один из тех немногих людей, что действительно достигли бессмертия.

Е Шуанцзин, глава ордена Нэйсинь*.

*内心 - nèixīn - в сердце/внутреннее я.

Орден Нэйсинь, хоть и не относился к демоническим, презирался всеми праведными орденами. Говорили, что это место было проклято, и именно из-за него на город Ши одно за другим ниспадали бедствия.

И эпицентром этого проклятья был Е Шуанцзин.

Подобный грозе и шторму, Е Шуанцзин был жестоким, холодным и сумасшедшим. К своим ученикам он относился, как к псам и волкам, а остальных людей и вовсе за живых существ не считал.

Мэн Жое не знал, было ли это правдой. В этот момент он даже вспомнить об этом не вспомнил. Его разум, обычно довольно шустрый, сомкнулся до одной единственной мысли: человек перед ним был очень, очень... красивым.

Сколько он себя помнил, Мэн Жое всегда почитал красивые вещи и красивых людей. Лишь поэтому он общался с глупой и плаксивой Ло Сяньсянь, а также с вечно задирающимся Го Чэном, сыном хозяина единственного постоялого двора в городе Ши. Однако ни Ло Сяньсянь, ни Го Чэн не были ровней бессмертному господину Е.

Ло Сяньсянь была маленькой плаксой с круглым белым личиком, похожим на рисовую клёцку, в то время как внешность одиннадцатилетнего Го Чэна сильно портила большая родинка на подбородке. Они оба всегда были скромно одеты и, хоть и радовали глаз Мэн Жое, особой похвалы не заслуживали.

Бессмертный господин Е был другим.

Его кожа казалась почти белой на фоне кроваво-красного одеяния, длинные волосы развивались на слабом ветру, а глаза за золотой маской...

Глаза.

Мэн Жое так увлечённо пялился на этого красивого человека, что не заметил, как тот, поймав выскользнувший из его рук личи, ответил на его взгляд.

Е Шуанцзин доброжелательно улыбнулся.

Совсем не как в тех страшных легендах, что ему рассказывала Ло Сяньсянь.

Ах, эта маленькая плакса только и умела, что болтать! Зачем он вообще её слушал?

- Господин бессмертный, господин бессмертный! - лучезарно улыбнувшись, позвал Мэн Жое. - Это мой личи!

Е Шуанцзин усмехнулся, сначала посмотрев на личи в своей руке, а после на дерево за спиной Мэн Жое.

- Твой? - насмешливо переспросил он, очевидно, не поверив ему. - И дерево тоже твоё?

Мэн Жое цокнул языком и, выкинув вперёд руку, с умным видом обвёл очертания всего перед собой.

- А что ж не моё? У меня большие амбиции! Когда я вырасту, всё здесь будет моим!

Услышав подобные слова из уст восьмилетнего ребёнка, Е Шуанцзин не сдержал смеха. Яркий солнечный свет, падающий с ясного неба, коснулся его золотой маски, сотнями лучиков рассеиваясь по пустой улице.

Мэн Жое, любивший всё, что блестит, не мог не засмотреться на это.

Он тоже хотел такую маску.

Интересно, она была действительно золотой или из какого-то другого металла?

Пока он думал о маске Е Шуанцзина, Е Шуанцзин думал над его словами.

Всё здесь будет его... Ха, действительно амбициозно.

И глупо.

- Хочешь, расскажу тебе секрет? - всё так же доброжелательно улыбаясь, предложил он.

Откровенно говоря, Мэн Жое не очень любил секреты, как и в целом болтовню других людей. Но, пока человек был достаточно красивым или давал ему достаточно сладкого, он был готов послушать. Поэтому он кивнул.

Е Шуанцзин махнул рукой, поманив его к себе.

- Это... - Мэн Жое немного неловко рассмеялся, посмотрев на землю, что была так далеко от его ног. - Я же сказал, что планирую стать верховных правителем здесь. И, как верховный правитель, я должен сидеть на самом высоком месте!

Насмешливо покачав головой, Е Шуанцзин заключил:

- Ты не можешь слезть.

Тяжело вздохнув, Мэн Жое нехотя подтвердил:

- Я не могу слезть.

К счастью, Е Шуанцзин не стал над ним смеяться. К счастью для Е Шуанцзина, разумеется! Ему-то что? Не в его же голову бы прилетел самый большой из личи.

Е Шуанцзин сказал ему прыгать, пообещав поймать.

Глаза Мэн Жое заблестели.

- Точно поймаете?

- Точно.

Заразившись уверенностью в голосе Е Шуанцзина, Мэн Жое, не особо задумываясь, оттолкнулся ногами от стены и спрыгнул на землю.

К счастью, Е Шуанцзин, выглядящий не сильнее его отца, на деле оказался очень крепким человеком. Он даже не пошатнулся, когда на него с высоты упал вес восьмилетнего ребёнка, легко поймав его и сразу поставив на землю.

- Не ушибся? - на всякий случай заботливо уточнил он, наклонившись, чтобы поправить смятые одежды Мэн Жое.

Глаза Мэн Жое, оказавшегося совсем рядом с его лицом, слегка расширились.

Кажется... это всё же было настоящее золото.

Е Шуанцзину действительно нужна была эта маска? Какова вероятность того, что его не побьют, если он у него эту маску отберёт? С такого расстояния он должен дотянуться!

К счастью, каким бы ни был плохим характер Мэн Жое, он не был совсем бессовестным хулиганом. По крайней мере, он бы не стал красть чужие вещи прямо перед глазами хозяина. Свои желания он оставил при себе и даже сложил руки за спиной, чтобы точно не наделать глупостей.

Е Шуанцзин, закончив поправлять его одежды, не сразу выпрямился, будто ожидая от него какого-то действия. Однако, видя, что Мэн Жое сложил руки за спиной, он лишь насмешливо покачал головой и отошёл на шаг, выпрямив плечи и спину.

- Я обещал тебе секрет, - задумчиво отметил он и, раскрыв золотой веер, скрыл за ним и нижнюю половину своего лица.

Золотой веер. Прям как маска.

Когда золото закрыло всё лицо этого человека, оставив лишь глаза, Мэн Жое только и оставалось, что заглянуть в них. И, увидев в них своё отражение... он внезапно почувствовал лёгкий страх.

Его жизнь была очень лёгкой и, даже будучи в гневе, взрослые никогда по-настоящему не причиняли ему боли.

Он не боялся взрослых. Он мог бояться плети или ножа в их руках, но не самого человека.

Однако у Е Шуанцзина в одной руке был золотой веер, а во второй плод личи. Ничего боле. Ничего опасного. Его страх... вызывал сам человек.

Словно он смотрел в неизвестность.

И он не мог не смотреть.

Е Шуанцзин вновь наклонился к нему, всё ещё скрывая всё своё лицо за маской и веером, а после внезапно отвёл веер в сторону, скрыв уже лицо Мэн Жое.

Не отрывая гипнотезирующего взгляда от широко распахнутых глаз Мэн Жое, он понизил голос, вкрадчиво прошептав:

- Всё здесь... Моё.

Глаза Мэн Жое распахнулись ещё шире, а в следующий момент он, словно очнувшись от гибельного гипноза, быстро моргнул и отшатнулся.

Сочтя его реакцию забавной, Е Шуанцзин выпрямился и рассмеялся.

Веер, золотые пластины которого только что обжигал лицо Мэн Жое, перекатился в его руке, мягко блеснув на солнце. И не скажешь, что на ощупь он такой горячий.

Смех у Е Шуанцзина тоже казался очень тёплым. Он тут же разогнал непонятно откуда появившийся в сердце Мэн Жое страх, заставив и его рассмеяться, словно в словах Е Шуанцзина было что-то смешное.

Смеясь, он даже не заметил, как гипнотизирующий взгляд Е Шуанцзина смягчился, посмотрев на него с глубокой нежностью и некой меланхолией.

Золотой веер закрылся с хлопком, потерявшись где-то в широком рукаве алых одежды.

Ах... Кажется, он должен был спросить, как его зовут.

Мэн Жое, которого спросили о его имени, на мгновение растерялся.

- Мэн Жое, старший и единственный сын учёного Мэна и целительницы Линь, приветствует бессмертного Е, - уважительно произнёс он, даже поклонившись, как его учил отец. А после, подняв взгляд, скопировал отца и с умным видом добавил: - Танцуя в мягких дуновениях ветра, в росе купалась нежная листва*.

*Примерный перевод строки из стиха танского поэта Юй Цзе, где "нежная листва" - 弱叶 - Жое.

Он надеялся, что его похвалят за его начитанность, но Е Шуанцзин лишь вздохнул, ничего не ответив.

Мэн Жое мысленно фыркнул.

Настроение этого человека менялось слишком быстро. Только что смеялся, а теперь вздыхает.

Мэн Жое нравились более постоянные люди.

Разочаровывает.

Одним словом, каким бы красивым ни был Е Шуанцзин, немного пообщавшись с ним, Мэн Жое начал терять интерес.

Слишком взрослый, слишком странный. Красиво, но не особо интересно.

- Ну... - пробормотал он, слабо пнув камешек у своих ног. - Я пошёл.

С этими словами он развернулся и действительно пошёл.

Его отец готовил плохо, а матушка ещё хуже. Сейчас, когда единственная служанка в их доме приболела, дома его не ждало никакой вкусной еды. Поэтому он не особо хотел обедать дома и собирался напроситься на обед к Го Чэну. Матушка Го Чэна, имеющая ту же любовь к красивым людям, что и Мэн Жое, никогда не отказывала ему.

Однако, не успел он сделать и пары шагов, как Е Шуанцзин его окликнул.

- Постой.

Повернувшись, Мэн Жое вопросительно вскинул брови, при этом не особо скрывая отсутствия интереса.

Е Шуанцзин не обратил на это внимание, улыбнувшись и предложив:

- Твоя амбициозность мне нравится. Раз уж ты хочешь получить всё, что принадлежит мне, почему бы тебе не стать моим учеником? Я обещаю быть добрым и щедрым наставником.

Мэн Жое слегка наклонил голову в бок, а после рассмеялся и, бросив на прощание "не интересует", радостно убежал, то и дело подпрыгивая в воздух.

Он не заметил ни холодный взгляд Е Шуанцзина, преследовавший его до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, ни человека в чёрном, появившегося за спиной Е Шуанцзина сразу после этого.

Вместо этого он смотрел в небо, щурясь от ослепительно-яркого солнца.

На небе, словно точка чернил на бронзовом зеркале, прямо под солнцем парил чёрный ворон.