Вернувшись в дождливую ночь

Семья Мэн, проживавшая в южной части города Ши, была маленькой и небогатой, но весьма уважаемой. Первая причина этого заключалась в том, что старший господин Мэн, Мэн Фань, был очень умным, добродетельным и приятным в общение человеком. Некогда он был известен как человек, трижды получивший первое место на государственных экзаменах, а его будущее было светлым и многообещающим. К сожалению, когда на трон взошёл наследный принц, заинтересованный не в уме Мэн Фаня, а в его белом личике и больших и ясных глазах, Мэн Фань был вынужден в спешке покинуть столицу. Следуя лишь своей интуиции, он путешествовал туда и сюда, пока случайно не ступил на земли города Ши, долгие годы считавшиеся проклятыми. И для него эти проклятые земли стали благословением.

Линь Миньюй, старшая госпожа семьи Мэн и единственная жена Мэн Фаня, была второй причиной, по которой семью Мэн уважали в городе Ши. Родившись в семье известного доктора и рано потеряв мать, с самого детства она путешествовала вместе со своим отцом, изучая медицину и помогая больным и раненным. Даже после смерти отца она продолжала его дело, вот только... Стоило ей ступить на проклятые земли города Ши, как на неё напали разбойники. К счастью, ей удалось спастись и позже найти защиту в лице Мэн Фаня, с которым они и осели в городе Ши.

Что же до третьей причины... Ах, забудьте. Младший господин Мэн, сын Мэн Фаня и Линь Миньюй, действительно не заслуживал ни капли уважения. Вероятно, если бы не добродетельность его родителей, маленького Мэн Жое за его выходки кто-то из соседей уже бы забил если не до смерти, то до полусмерти точно.

В настоящий момент, когда на уже переживший свою славу проклятого места город Ши пришло жаркое лето, Мэн Жое раскачивался на ветке соседского дерева личи.

Дядюшка Ло, которому принадлежало это дерево, очень им гордился. Оно плодоносило каждый год и плоды были крупными и сочными. Он никого не подпускал к своему любимому дереву, ревностно охраняя его плоды, чтобы позже приготовить из них вино.

Как жаль, что в усилиях дядюшки Ло совершенно не было толку. Дерево имело поражающую тенденцию разрастаться за пределы его дома, свешивая ветви на улицу. А Мэн Жое имел столь же поражающую тенденцию считать своим всё, что, по его мнению, плохо лежало.

Красный абрикос свесил ветки за стену*, так его ли это вина?

*红杏出墙 - hóngxìng chūqiáng - изначально эта идиома подразумевает супружескую измену, но Мэн Жое использует её буквально.

К тому же, Ло Сяньсянь, малолетняя дочь дядюшки Ло, разрешила ему обокрасть дерево своего отца при условии, что ей тоже достанется.

- Мэн-гэгэ! - закричала с земли Ло Сяньсянь. Ей в этом году исполнялось пять лет, и ещё не хватало сил и ловкости, чтобы залезть на дерево и побить своего товарища по играм. - Это не честно!

Мэн Жое, держащий в руке соплодие личи, весело рассмеялся и, зацепившись ногами за ветку, перевернулся в воздухе. Его большие глаза сияли, словно солнце, а румянец на светлом лице был особенно очарователен.

Вероятно, если бы не его дурной характер, люди бы действительно могли начать подозревать, что этот маленький господин был спутившимся с небес на землюбыл золотым мальчиком из свиты бессмертного.

- Почему это не честно? - усмехнулся он, помахав соплодием личи над головой Ло Сяньсянь, но так и не позволив ей дотянуться. - Смотри: я срываю двадцать личи. Делю их на два, ведь нас двое. Получается тебе четыре и мне остальное. Я и так даю тебе больше, ведь я делил всего на два, а даю четыре! Теперь скажи мне, почему ты считаешь, что это не честно?

Ло Сяньсянь поджала губы.

Она умела считать, но не очень хорошо. Когда Мэн Жое ставил вопрос таким образом, она лишь чувствовала, что он её обманывает, но не могла понять, где именно.

Но, но... В сумке на его поясе явно было больше личи, чем в её животе! Он явно её обманывал!

- Ты злой, злой старший брат! - топнув ногой, заявила Ло Сяньсянь. - Если ты не перестанешь меня обманывать, я начну плакать! Отец придёт и побьёт тебя!

- Ладно-ладно, я перестану тебя обманывать, только не плачь, - спешно уверил её Мэн Жое и, оторвав от соплодия один личи, кинул ей в руки. - Вот, я дам тебе на один больше, так лучше?

С этими словами он запихнул остаток соплодия в свою сумку, делая вид, что это был равный делёж награбленного.

Ло Сяньсянь, держа личи в своих руках, всё ещё смотрела на него с сомнением. Однако лицо Мэн Жое, долгое время находившегося вверх ногами, мило покраснело, будто он был пристыжен её обвинениями. Он выглядел как человек, которому можно было доверять. В итоге, Ло Сяньсянь решила ему поверить.

Довольно усмехнувшись, Мэн Жое, уже начинающий чувствовать лёгкое головокружение от прилившей к мозгу крови, подтянулся на ветке, собираясь вернуться в нормальное положение, вот только... Ветка, на которой он висел, внезапно начала устрашающе трещать.

Мэн Жое широко распахнул глаза, ускорив свои движение, в то время как Ло Сяньсянь, напротив, зажмурилась и, испуганно закричав, отбежала подальше от дерева.

Ветка, на которой висел Мэн Жое, с грохотом упала на землю, а он, едва успевший зацепиться за соседнюю, повис на ней соплёй, с ужасом уставившись на беспорядок на земле.

Вот чёрт.

Если дядюшка Ло его сейчас поймает, то его этой самой веткой будут бить, пока на нём живого места не останется.

Стоило ему подумать об этом, как со стороны ворот послышалась ругань и спешные шаги дядюшки Ло, только что вернувшегося с рынка.

Предательница Ло Сяньсянь, тут же бросив своего подельника, быстро стряхнула со своих одежд листву и кожуру личи, убежав прятаться. Мэн Жое же, всё ещё висящий на ветке, собрал в кулак всё своё мужество.

Ну и что, что это дядюшка Ло! Он его не боялся!

Наблюдая с высоты, он сразу заметил новый нож для рубки мяса, который дядюшка Ло купил сегодня на рынке.

А, нет, боялся.

Действуя на пределе своих возможностей, Мэн Жое быстро подтянулся на ветке и скрылся за стволом и густой листвой дерева, балансируя на стене дома и надеясь, что его не увидят с улицы.

К счастью, сегодня улицы были до странного пусты.

Вероятно, в город опять пришли бессмертные, распугавшие людей на улицах и вынудившие дядюшку Ло вернуться домой раньше обычного.

Долго стоя на узкой стене и цепляясь за ствол дерева, Мэн Жое слушал ругань дядюшки Ло. Дядюшка Ло ругался долго. Так долго, что уши Мэн Жое уже начали вять от этих криков, глаза деревенеть от однообразного вида, а мышцы неметь от неудобного положения.

Но это всё ещё было не так страшно, как нож для рубки мяса, который дядюшка Ло так и не выпустил из рук.

К счастью, предательница Ло Сяньсянь не сдала ни его, ни саму себя, притворившись, что вообще не была сегодня во дворе, а потому в итоге дядюшка Ло только и мог, что сдаться и списать всё на проделки злых духов.

Злой дух Мэн Жое вздохнул с облегчением.

Дождавшись, когда дядюшка Ло уйдёт, уведя с собой Ло Сяньсянь, Мэн Жое, наконец, немного изменил положение и, развернувшись спиной ко двору семьи Ло, сел на стену за стволом дерева, свесив с неё ноги.

Ранее, Ло Сяньсянь тайком впустила его в задние ворота дома, а позже он сам вскарабкался на эту высоту по стволу дерева. Но сейчас, когда дядюшка Ло был дома, он не мог вернуться тем же путём, что пришёл. Ему оставалось разве что спрыгнуть со стены, вот только...

Ему было восемь. И он, пойдя как в отца, так и в матушку, был и маленьким, и хрупким ребёнком. Возможно, он был довольно ловким и у него не было нехватки в силе, но... Глядя на такую высоту, он боялся, что сломает ногу, если спрыгнет.

Ну, не то, чтобы боялся. Он не был трусом, нет. Он просто... хотел немного посидеть и поесть личи.

С этими мыслями он открыл набитую до предела сумку на своё поясе и начал есть.

Сладко, очень сладко.

Если не считать этой сломанной ветки, это был прекрасный день.

Прислонившись спиной к стволу дерева, Мэн Жое болтал ногами в воздухе, глядя на пустые улицы.

И всё же, ему нужно было придумать, как отсюда слезть.

Слепо прыгать было опасно. Можно было попробовать повиснуть на той ветке, что разрослась за пределы двора семьи Ло, и таким образом сократить расстояние между своими ногами и землёй. Но, наученный печальным опытом, он боялся, что и она сломается.

Пока Мэн Жое думал, как бы помочь себе в этой сложной ситуации, на пустой улице внезапно появился человек.

Стоило Мэн Жое увидеть этого человека, как красный личи, который он держал в руках, выпал из его рук.

Это был... господин бессмертный.