Глава 4. Хэй Цзэ Чуань*
У выхода из аэропорта четыре чёрных, сверкающих BMW выстроились в ряд, привлекая внимание прохожих. Из машин вышли мужчины в строгих костюмах и застыли в ожидании. Водитель второй машины с поклоном открыл дверь и стал рядом. В этот момент из аэропорта по пешеходному мосту в окружении группы сопровождающих быстрым шагом спустились двое: пожилая японка в сдержанном кимоно и высокий мужчина лет тридцати в тёмных очках.
Пожилая дама была тщательно накрашена, причёска – безупречна, волосы аккуратно собраны в пучок. Однако лицо её было мрачным, губы плотно сжаты, а уголки глаз опущены, придавая всему облику устрашающую строгость.
Мужчина в очках, напротив, скорее внушал уважение и спокойствие. Он был высоким даже по европейским меркам — широкие плечи, прямая спина, точные и выверенные движения. В нём чувствовалась сила и естественная властность, выработанная годами тренировок, словно он много лет занимался боевыми искусствами.
Компания села в машины, и водитель уточнил:
— Госпожа Ямадзи, молодой господин Хэй Цзэ Чуань, сначала едем в отель оставить багаж, или сразу в больницу?
Пожилая женщина наконец разжала губы:
— В больницу!
Мужчина по фамилии Хэй Цзэ, однако, велел:
— Сначала в гостиницу.
В голосе старой госпожи Ямадзи прозвучало нетерпение:
— Что ты говоришь? Такаси-кун** до сих пор не пришёл в себя! Он ведь твой двоюродный брат!
Водитель украдкой взглянул в зеркало заднего вида. Хэй Цзэ сидел, чуть запрокинув голову, с закрытыми глазами, не реагируя ни на слова, ни на тон.
Водитель немного поколебался, затем нажал на газ. Машина направилась в сторону отеля.
Группа разместилась в отеле, оставив там вещи, а уже потом отправилась в больницу. Хэй Цзэ Чуань пересевший из машины пожилой дамы в первый автомобиль, повернулся к ассистенту:
— Перед тем как приехать в Далянь, Такаси-кун бывал в Люйшуне?
Формулировка вопроса свидетельствовала о том, что мужчина уже выяснил всё, что произошло той ночью на подпольном ринге.
Помощник уверенно ответил:
— Нет. Господин Ямадзи вообще не покидал пределы Даляня, и уж тем более не контактировал с местными криминальными структурами. Круг его общения в Китае крайне ограничен. Мы проверили все контакты — среди них нет никого с фамилией Е.
Хэй Цзэ погрузился в раздумья, затем уточнил:
— В Люйшуне действительно есть семья по фамилии Е?
— Мы уже проверяем. Людей с фамилией Е, конечно, много, но о прославленном клане боевых искусств ничего не слышали, тем более о младшем сыне семьи Е.
Хэй Цзэ Чуань молчал, его резкий, словно выточенный клинком профиль был лишён всяких эмоций.
Помощник осторожно добавил:
— По словам господина Того, нападавший утверждал, что мстит за свою семью, погибшую сто двенадцать лет назад. Сто двенадцать лет... Может, он психически болен? Если это был псих, тогда всё становится понятнее...
— Душевнобольной, — перебил Хэй Цзэ, — который способен на ринге тяжело ранить Того, обладателя чёрного пояса восьмого дана по каратэ? И одним касанием пальцев, отправить Такаси-куна в тяжёлую кому на двое суток?
Помощник замолчал, не смея возразить.
Хэй Цзэ холодно усмехнулся:
— Говорить о психах смешно ... Это явно был мститель – страшный зверь, которого семья Ямадзи не должна была трогать. Он пришёл издалека, чтобы забрать жизнь.
По дороге в больницу пожилая дама сохраняла аристократическое достоинство и внешнюю сдержанность, присущую представителям старинных японских родов. Но когда она увидела своего сына в больничной палате, силы покинули её. Всего за два дня Ямадзи Такаси изменился до неузнаваемости. Лицо стало пепельно-серым, веки покраснели и опухли, щёки приобрели нездоровый сизый оттенок. Из-за неспособности самостоятельно дышать он был подключён к аппарату искусственной вентиляции легких. Мужчина напоминал пациента, находящегося в коме уже десяток лет.
Самое странное заключалось в том, что несмотря на все усилия, врачи так и не смогли определить, что именно произошло с господином Ямадзи. Сердцебиение было замедленным, функции печени и желчного пузыря — угнетёнными, кровеносные сосуды в грудной клетке имели обширные повреждения. Судя по симптомам, он должен был получить сильнейший удар в грудь, однако кости грудной клетки оставались абсолютно целыми, ни единой трещины, ни перелома.
Что это — удар сквозь кость? Как будто кто-то «ударил быка сквозь гору»***, не повредив скелет, но раздробив внутренние органы?
Как такое возможно? Что за магия?
Старая госпожа Ямадзи сидела у кровати, дрожащими руками держала сына за руку. Долгое молчание вдруг прервал её пронзительный крик по-японски:
— Такаси!
Телохранители замерли, не смея издать ни звука, даже врачи боялись пошевелиться
Хэй Цзэ Чуань сидел в кресле у стены, закинув длинные ноги одна на другую. На равнодушном лице мужчины не отражалось ни капли сочувствия. Старая госпожа, всхлипывая, хрипло спросила:
— Кава-кун****, что, по-твоему, происходит?
Мужчина лениво поднялся, подошёл к кровати, отстранил её руку и расстегнул пуговицы на груди Такаси. Под мечевидным отростком, примерно на полдюйма ниже грудины, виднелось круглое пятно размером с кончик пальца — тёмное, похожее на синяк.
— Это было здесь, когда его привезли? — спросил Хэй Цзэ Чуань врача.
— Нет, — поспешно ответил тот. — Когда прибыла скорая, никаких внешних повреждений не было. При поступлении в больницу был небольшой синяк, но он не был таким тёмным. Это чёрное пятнышко мы обнаружили только сегодня утром. Мы думали — подкожное кровоизлияние...
— Точка Цзювэй*****, — перебил Хэй Цзэ Чуань. Это одна из тридцати шести смертельных точек человеческого тела, связанная с меридианом Жэньмай******. Опытный мастер, нажав на её, может вызвать вибрацию брюшной стенки, сжатие печени и желчного пузыря, разрыв вен и застой крови в сердце — если точка не разблокирована, смерть неизбежна.
Врач замер, будто услышал нечто абсурдное.
— Что?.. Простите?..
Но старая госпожа не смеялась. Её лицо исказилось от ужаса — страх, исходящий из глубины костей, прорвался сквозь маску аристократической сдержанности.
— Вы, должно быть, слышали, госпожа Ямадзи, как погиб ваш прадед на поле боя? Он умер не от штыка или пули, а от лёгкого касания пальца к темени, что привело к мгновенной смерти. . И, если память мне не изменяет, тот случай тоже произошёл в Люйшуне. Удивительное совпадение, не правда ли?
Лицо госпожи Ямадзи стало мертвенно-бледным. Она долго молчала, потом холодно спросила:
— Это та самая легендарная техника надавливания на акупунктурные точки? Ты, Хэй Цзэ, обязательно должен знать, как с этим справиться! Будь это кто-то другой – не беда, но если с моим сыном что-то случится...
Хэй Цзэ Чуань стоял у изголовья над иссохшим Такаси с непроницаемым выражением лица. Зрачки старой госпожи Ямадзи сузились. Она прекрасно знала, что хоть Хэй Цзэ Чуань формально считался сыном старшей дочери семьи Ямадзи, и, соответственно, двоюродным братом Такаси, но на деле мать А-Чуаня порвала все связи с родней ещё тридцать лет назад. Мужчина носил фамилию Хэй Цзэ, но с семьёй Хэй Цзэ не имел никакого кровного родства. Да и японской крови в нём — лишь половина.
Причина, по которой этот человек смог занять своё положение, заключалась в том, что несколько его двоюродных братьев умерли при странных обстоятельствах; а спустя год после его «восхождения», ещё несколько членов семьи получили тяжёлые увечья при неясных обстоятельствах. Хэй Цзэ Чуань действовал безупречно: до сих пор не было найдено ни одного доказательства, связывающего его с этими «несчастными случаями».
Можно ли ожидать от такого человека, что он будет заботиться о своём кузене, чтобы помочь тому выздороветь?
Госпожа Ямадзи пристально смотрела на племянника, губы дрогнули — женщина хотела что-то сказать, но Хэй Цзэ Чуань остановил её:
— Снять блокировку точки сложнее, чем её активировать. Но я попробую.
Губы старой госпожи сжались, в уголках вновь проступили суровые морщины.
— Какие твои условия?
— Спасти жизнь кузена — какие могут быть условия? — Хэй Цзэ Чуань усмехнулся, но холодный блеск в глазах был острее лезвия ножа. — Однако раз Такаси-кун ранен, семья Ямадзи вряд ли сможет заниматься другими делами. Придётся мне, как родственнику, взять на себя инициативу и лично заняться поисками того, кто его искалечил.
Гости провели в больнице всё утро, а когда вышли, наступило время обеда. Пожилая дама, обременённая мыслями, была отведена в ресторан, а Хэй Цзэ отправился прямо в центр города.
Водитель украдкой разглядывал хозяина в зеркало. Хэй Цзэ Чуань выглядел уставшим — на лбу выступил холодный пот, лицо стало бледно-серым. Выражение лица мужчины было мрачным — настолько, что от одного взгляда становилось не по себе.
Машина остановилась у входа в тот самый бар в центре города, где произошёл инцидент. Охрана семьи Ямадзи уже оцепила заведение, внутри царил хаос — столы и стулья были опрокинуты, помещение выглядело разгромленным. Служащие почтительно открыли дверь, и Хэй Цзэ шагнул в зал. Владелец бара и девушка-рецепционистка стояли в центре, окружённые охраной, оба дрожали от страха.
Помощник Хэй Цзэ Чуаня поспешил подойти и, слегка поклонившись, доложил:
— Мы всё выяснили. В ту ночь на ринге было слишком темно, никто не видел нападавшего вблизи. Единственная, кто говорил с ним лицом к лицу — это хостес. По её словам, тот человек выглядел как школьник. Вероятно, ему было всего лет... пятнадцать.
Ассистент, дойдя до этой части рассказа, слегка поморщился:
— Эм... и он был очень худ, одет в рваную одежду... По описанию я поручил художнику нарисовать портрет.
Один из людей передал лист бумаги. На нём был изображён подросток лет пятнадцати-шестнадцати, с тонким телосложением и растрёпанными волосами. Черты лица — утончённые, почти андрогинные, но с чёткими линиями бровей и прямым носом. и проницательным взглядом, излучающим надменность.
Художник, очевидно, был мастером: портрет совпадал с внешностью Е Чжэня как минимум на тридцать-сорок процентов.
— Это же ребёнок, которого можно убить одним движением руки... Неужели именно он победил господина Того, известного мастера боевых искусств? Простите, господин Хэй Цзэ, но мне трудно в это поверить...
— Китайское кунг-фу — очень тонкое искусство, — спокойно ответил тот. — Хотя в последние десятилетия китайские боевые искусства стали посмешищем на международной арене, и любой может их принизить, как говорится, «истинные мастера не выставляют себя напоказ». Китай огромен, население — неисчислимо. Кто знает, какие мастера скрываются в его глубинах?
Он провёл пальцем по лицу юноши на портрете почти ласковым движением — словно касаясь чего-то дорогого.
Помощник, заметив выражение его лица, невольно вздрогнул.
— Семья Ямадзи ненавидит мальчишку до глубины души. Если мы его найдём... может, стоит...
Он провёл пальцем по горлу, имитируя перерезание горла.
— Убить его тайно? — уголки губ Хэй Цзэ Чуаня изогнулись в ледяной усмешке. — Нет. Такой талантливый боец должен умереть только в честном поединке. И только от моей руки!
Он аккуратно сложил портрет, положил его во внутренний карман пиджака и приказал:
— Обойдите все боевые школы и клубы этого города, разыщите следы этого мальчика. Свяжитесь с местными криминальными структурами, используйте любые методы! Такой особенный человек не мог исчезнуть без следа, если только он не свалился с неба.
— Есть! — телохранители поклонились на девяносто градусов.
*******************************
А «упавший с небес» Е Шисань в это время проснулся в шесть утра, вышел на пробежку, потренировался, а к семи бодро вернулся домой завтракать. Проходя мимо ванной, он увидел, как кто-то с голым торсом склонился над раковиной, умываясь. Мальчик, не задумываясь, позвал:
— Мам!
Сюань Линь, не поднимая головы, ответил:
— Твоя мама в гостиной.
— А, спасибо, дядя.
— Папа! — тут же взревел Сюань Линь. — Е Шисань, ты хочешь, чтобы я тебя отдубасил?! Твоя мама не далее как вчера вечером подо мной плакала, умоляла, называя меня «мужем»...
Е Шисань благополучно проигнорировал все непристойные подробности, которые доносились из ванной, и прошёл в гостиную. Там Лун Цзивэй сидел за столом и разговаривал по телефону:
— Ладно, не нуди. У меня в Даляне всё нормально. Если будет время, пришли мне ещё немного чая из спецпоставки... Если этот Хань начнёт тебя обижать — сразу сообщи мне. Я его прикончу. Лао Лун в порядке, я тоже. Только вот с воспитанием нашего сына придётся повозиться... Чу Цы, напомни Хан Юэ, чтобы не забыл оформить мальчику регистрацию. Ему ещё в школу идти. Всё, не мешай, я завтракаю.*******
С другой стороны послышался обеспокоенный голос:
— Ты сам готовишь? Не пошёл покупать завтрак? Осторожнее, не съешь чего-нибудь на канализационном масле.
— ... — Лун Цзивэй прищурился.— Товарищ Чу Цы, ты нарываешься?
Е Чжэнь сел рядом, взял хрустящий ютяо********, обмакнул в соевое молоко и с аппетитом начал жевать, измазав весь рот в масле.
Лун Цзивэй бросил телефон на стол, потрепал юношу по голове:
— Быстрее ешь. Потом Сюань Линь отвезёт тебя в школу.
Е Чжэнь послушно кивнул, потом спросил:
— А что такое «масло из канализации»?
— Одно из достижений человеческой эволюции.
— А «регистрация»?
— Документ, подтверждающий личность.
Лун Цзивэй увидел, что Е Чжэнь снова собирается задать вопрос, и резко оборвал:
— Никаких «а почему» и «а что это»! Е Шисань, ты ребёнок, не болтай лишнего. Хочешь, чтобы тебя отдубасили?
Е Чжэнь, с самым невинным видом, сказал:
— Обещаю, это последний вопрос, мама. Сюань Линь сказал, что ты вчера называл его «мужем». Это правда?
Лун Цзи Вэй:
— ...
Он с грохотом распахнул дверь ванной. Через секунду оттуда донёсся вопль, полный страдания:
— Жена, я был неправ! Я был неправ! Я просто так сказал! Ай-ай-ай, не бей по голове!
Е Шисань победил.
Все, кто угрожал побить Е Шисаня, в итоге сами получали.
(...За исключением Лун Цзи Вэя, конечно).
✍️ Автор говорит:
Я такая трудяжка! Продолжайте просить то самое... То самое! Вы понимаете, да? 😘
* Нашего главного героя зовут 黑泽川 (Hēizéchuān) – Хэй Цзэ Чуань. По-японски его имя читается как Kurosawagawa - Куросава или Куросавагава. Он лишь наполовину японец, поэтому я оставила китайское прочтение.
** В исходном тексте госпожа Ямадзи называет 阿崇 (Ā Chóng / А-Чун – помните, именно так имя Такаси читается по-китайски – Чун) – это ласковое обращение к ребенку, Чунечка \ Такасечка. Но, поскольку герои – японцы, я заменила обращение на 崇くん (Takashi-kun) – уважительное, но теплое обращение. Мать может так обращаться даже к взрослому сыну, если хочет подчеркнуть родственную нежность.
*** «Удар быка сквозь гору» (隔山打牛) – это легендарный прием в китайских боевых искусствах. Говорят, что с его помощью можно, не прикасаясь напрямую, нанести удар кулаком или ладонью и сбить человека с ног. У этого приёма существует множество названий, например: «удар по человеку на расстоянии», «печать ладони», «божественный кулак ста шагов» и другие. На самом же деле всё это лишь чудеса, созданные в художественных произведениях; в реальности такого не существует, это полностью выдумка.
**** В оригинале тетя называет мужчину 阿川 (Ā Chuān, А-Чуань) — это типично китайская ласковая форма, где 阿 добавляется перед именем, чтобы выразить близость, тепло или семейную нежность. В китайской культуре это особенно распространено среди пожилых родственников, обращающихся к младшим. Но, поскольку госпожа Ямадзи – японка, я использовала вариант ласково-уважительного обращения к взрослому племяннику - 川くん (Kawa-kun, Кава-кун)
***** Цзю-вэй (хвост голубя) — акупунктурная точка, расположенная книзу от конца мечевидного отростка на 15 мм.
****** Жэнь Май (кит. 任脈, пиньинь Rèn Mài) — это Переднесрединный меридиан в традиционной китайской медицине, один из восьми «волшебных» меридианов. Это непарный канал, который относится к системе Инь и регулирует Инь-энергию во всех меридианах Инь, действуя как «море» или «главный канал» для Инь-меридианов.
******* Это герои первой части «фонарной» трилогии Хуйа Шан «Отблеск на клинке» (или иначе «Клинок \ штык в свете фонаря»). Роман полностью переведен на русский язык.
******** Ютяо (кит. 油條) — блюдо китайской кухни, представляющее собой жаренные во фритюре до золотисто-коричневого цвета нарезанные полоски теста