Каракурт

Поздняя осень отвратительна тем, что никогда нельзя угадать с выбором одежды.

А зимой мужчинам вообще плохо - не подобрать такой наряд, в котором представитель сильного пола смотрелся бы стильно и не смешно. Вот и нацепляют на себя "реальные пацаны" кожанки в мороз, а потом дрожат и пытаются согреться глотком горячительного напитка.

Витольд шмыгнул носом и посильнее закутался в кожаную куртку. Тоскливо взглянул на покачивающегося мужчину с полупустой бутылкой водки.

Нет... Не пьет он такое, не пьет. Алкоголь на него пагубно влияет, мозг затуманивает. А затуманивать мозг Витольду сейчас ой как опасно... Мента-то того уже наверняка искать начали. Один неверный шаг - и поймают его, а там и подвал отыщут.

Витольд поднес красные замерзшие ладони к губам и попытался согреть их горячим дыханием.

Нет. Родители Насти-то скоро схватятся, а там и всех на дыбы поднимут. Нужно уезжать. В другой город, а лучше - страну. Впрочем... пересечь границу с полуживой однорукой девушкой будет весьма проблематично. Он может уехать один... но он не бросит Настю. Никогда.

А вот в другой город увести ее очень даже можно. Усыпить хлороформом, замотать в ковер, как он делал это при ее перевозках в лес... А где взять жилье? Можно купить квартиру заранее, желательно частный дом... и привезти Настю туда.

Что-то он уже расхотел превращать ее в собаку... Ситуация-то выйдет необратимая. Она нравилась ему такой... но вряд ли будет нравиться в облике зверя.

Витольд устало запрокинул голову.

Он уже сам не понимал, чего хочет.

Рваные хлопья грязного осеннего снега оседали на его лице, куртке, джинсах.

Холодно. Не забежать ли в какое кафе?

Непременно. Но сначала...

- Эй, Рич! - тихо позвал Витольд. - Иди ко мне...

Собака встрепенулась, чихнула и послушно приблизилась к нему.

Витольд наклонился к ней и незаметно указал пальцем на алкоголика с бутылкой, который нецелесообразно уселся в сугроб и выливал в себя остатки пойла.

- Ты знаешь, что делать... - прошептал Витольд и потрепал пса за холку. - Давай. Через полчаса, хорошо? Не упускай его.

- Я понимаю, хозяин. Не надо меня учить, будто в первый раз.

Витольд кивнул. Накинул на голову капюшон, спрятал руки в карманах, обретая облик обычного замерзающего и неприметного парня. Сутулясь и смотря вниз, доковылял до остановки, нырнул в первый попавшейся автобус, упал на сидение и облегченно закрыл глаза. Сбросил капюшон.

Снег начал таять. Ледяные крупинки на ресницах превратились в воду и занырнули в глаза, словно слезы...

Витольд вытер из глаз навязчивый снег и взглянул в окно.

Серый мир - абсолютно серый. Серое небо, где нет ни одного облачка. Серый снег, уничтоженный выхлопными газами. Серые дома, серые вывески. Все цвета костюмов людей, цвета проезжающих мимо машин сливались и воспринимались как единый цвет - серый.

Витольд кашлянул, бросил мелочь в ладонь кондуктора, бережно положил билет в карман и с интересом обежал взглядом маршрутку.

Рядом с ним сидела унылая девушка, уткнувшаяся в телефон.

Витольд склонил набок голову и усмехнулся.

- Привет, - бросил он.

Девушка мельком взглянула на Витольда и молча продолжила взирать на экран мобильника. Чуть отодвинулась.

- Как дела? - продолжал Витольд, закинув ногу на ногу.

Некоторые пассажиры уже смотрят на него... Что ж, это к лучшему!

- Что это за игра? - Витольд ткнул пальцем в ее телефон.

Девушка сжала губы и процедила:

- Это не игра. Это приложение.

- Да? Как интересно. Что за приложение? Какие у него функции?

Девушка обежала взглядом транспорт - видимо, искала свободные места. А свободных мест не было.

- Меня зовут Витольд. - Он усмехнулся. - Я художник. Хотите, нарисую ваш портрет? За определенную плату, конечно.

Девушка взяла сумочку и начала стремительно доставать наушники.

Витольд быстро накрыл ладонью ее кисть и обиженно сказал:

- Но так нечестно! Я разговариваю с вами, а вы от ответа уходите.

- Пожалуйста, отстаньте! - выдохнула девушка. - Ну что вы как маньяк, ей-богу! Прекратите. Ищите жену в более подходящих для этого местах.

Витольд едва сдержал себя, чтобы не рассмеяться.

Да нужна ты ему, как собаке пятая лапа! Ему нужно алиби.

Ему нужно, чтобы она его запомнила.

- Последний вопрос - и я отстану. Который сейчас час?

Девушка раздраженно взглянула на экран телефона и процедила:

- Полшестого.

Витольд понимающе кивнул и повторил:

- Полшестого... Почти шесть. Почти половину дня от обеда мы прожили... Еще шесть часов - и будет полночь. Да? Хорошее число - шесть. Еще не темно, но уже и не светло... осенью, имею в виду. Летом-то почти круглые сутки день.

Девушка же, кажется, уже решила не обращать на него никакого внимания.

Витольд на секунду растерялся. И вдруг подался вперед навстречу бабушке, так и не спускающей с него любопытного взгляда.

- Здравствуйте! - охотно произнес он и улыбнулся. - Меня Витольд зовут. Я художник.

- Очень мило, - вежливо ответила бабуля.

- Да. Я еще ветеринар. Лечу животных, представляете?

- Хорошая профессия, - кивнула бабушка. - Нужная.

- Очень! - пылко сказал Витольд. - А еще я... повар, можно сказать. Знаете, как вкусно умею готовить? Салаты, картофельные изделия... Но чаще мясные. Я люблю мясо, правда, определенного вида.

- Это здорово. Редко сейчас встретишь мужчин, которые умеют вкусно готовить.

- Соглашусь с вами! Вот я жене своей твержу - ну не найдешь ты больше такого, как я! А она... нос воротит. Живет, главное, по-царски - еда есть, вода есть, комната есть... А ей не нравится.

Бабушка снова кивнула и сделала вид, что увлеклась пейзажами за окном.

Витольд откинул назад голову.

Ну, все. Алиби, можно сказать, есть. Все пассажиры на него так и пялились. Сейчас заедет в какой-нибудь ресторан, привлечет внимание нескольких посетителей...

А в это время собаки, скалясь и исходя пеной ненависти, будут загонять несчастного пьянчужку в лес. Жертва станет кричать, убегать - и в итоге окажется возле подвала. Там ее обовьют ветви старых деревьев, лишая всякого шанса на освобождение.

И через несколько часов жалкого алкоголика наградит своим посещением Витольд...

Он тяжело вздохнул и прислонился лбом к стеклу.

Что больше всего его пугало - так это то, что он чего-то страстно хочет, но до сих пор не может понять, чего именно. И это не заключается в превращении всех людей в животных. То есть, он желал этого, но с каждым днем все сильнее убеждался в невозможности...

Так чего он тогда так сильно хотел?

***

Стоял апрель.

Его широкие штаны (по словам бабушки, это самый подходящий размер - еще на три года хватит) на концах отяжелили от слякоти и влаги. Левый ботинок с отклеенной подошвой глотал весеннюю грязь, и носок на этой ноге уже был насквозь промокший.

Карманы ветровки продырявились, и в этих дырках скопилось столько мусора - монетки, фантики, чеки с магазинов, скорлупа семечек и еще какие-то крошки, непонятно как попавшие в подкладку.

Витольду нравилось консервной банкой играть в футбол с дворовым псом с важной кличкой Иннокентий. Впрочем, футболом эту игру назвал сам Витольд, а по сути она не представляла в себе ничего футбольного - задача Витольда заключалось в том, чтобы заполучить банку, а Иннокентия - не дать сопернику это сделать.

- Стой! - весело крикнул Витольд и, запнувшись о камень, полетел в лужу. - Стой, собачья черепушка! Не видишь, упал я. Меня бабушка за грязные вещи убьет!

- Тюлень, - задорно гавкнул Иннокентий. - Поднимайся, я твою банку сейчас в канализацию скину!

- Не скидывай! Это самая удобная банка, такой больше не будет! Ну погоди же у меня, сейчас я тебе хвост откручу...

Витольд несколько секунд неуклюже барахтался в луже. Затем вскочил на ноги и кинулся вслед за собакой. От влажной одежды становилось холодно и мерзко... Да шут с ней, бабушка все равно постирает.

Витольд вдруг резко остановился.

В проулке столпились его ровесники - соседские тринадцатилетние мальчишки. Витольд недолюбливал их, да и они относились к нему едва ли не с ненавистью. Только вот чем была вызвана эта самая ненависть - загадка.

Что... что они там делают? Откуда визги?

Мальчишки развлекались.

Поймали на улице крохотную тощую собачонку, надели ей ошейник, привязали цепью к дереву и изо всех сил избивали палками. Собака визжала, металась во все стороны, но никуда не могла деться, поэтому лишь трусливо прижималась к земле и скулила.

- Вы что делаете, выродки?! - задохнулся Витольд. Его буквально затрясло от праведного гнева, к глазам подступили слезы.

Пацаны развернулись к нему.

- О! Так это ж наш Щенок! - утерев кулаком нос, противно заржал самый толстый из них, Димка. Закинул палку на плечо. - Че, вкусно было у собаки титьку сосать?

- Ты че с ним разговариваешь, - вторил другой. - Он же не понимает тебя! Ты ему лучше прогавкай - глядишь, и усвоит чего.

Витольд засопел, сжал руки в кулаки. Дернулся, чтобы освободить собаку.

Димка тут же схватил его и прижал к стопке шифера.

- Ну че ты такой дохляк? - сплюнул Димка. - Тобой в футбол играть вместо мяча можно - ты и сдачи не дашь. Собрата своего спасти решил, да? Небось, в будке с ними живешь?

Рубашка сдавливала горло Витольда. Он хотел было достойно ответить - так, как отвечают хорошие парни в кино. Ответить не смог. В горле пересохло, и из него доносился лишь визжащий хрип.

- О, ну надо же! Он еще и скулить умеет! Ну-ка погавкай. Я хочу послушать. Ты не расслышал? Гавкай, задохлыш, а то и тебя палкой поколочу!

Витольд мотнул головой. Нащупал осколок шифера, размахнулся и полоснул Димку по щеке.

Тот заверещал и от неожиданности, и от боли.

Мгновения Витольду хватило, чтобы выхватить из ослабевших рук Димки палку. Даже не глядя ударил его куда-то в район шеи. Кинулся к привязанной собаке.

Чьи-то руки схватили его сзади за шиворот. Витольд извернулся и чуть не пробил мальчишке палкой грудь.

Упал перед собакой на колени, выронил палку, дрожащими от страха руками начал расстегивать ей ошейник.

Вновь рука ухватила Витольда сзади за куртку, и он изо всех сил лягнул нападавшего, попав тому, кажется, в челюсть.

Ошейник наконец упал, и собака, трусливо визжа, как можно быстрее побежала прочь.

В эту же секунду Витольда схватили за горло и отшвырнули назад.

Голова утонула в луже. Грязь и вода попала ему в рот, он захлебнулся, закашлялся, попытался встать и получил ботинком по лицу.

Витольд сделал попытку вздохнуть, но в нос вместо воздуха ударила грязная вода из лужи. Он беспомощно вытянул вперед руки.

Некто из пацанов схватил его за локоть и швырнул в стену. В глазах на секунду потемнело, едва затылок встретился с рядами кирпичей.

Мгновение - и у Витольда скотчем заклеен рот. Откуда у ребят был скотч - неизвестно. Вероятно, припасли его для собаки...

Витольд даже не успел осознать, что его пинками гонят в старый затопленный подвал. Изо всех сил пытаясь держать равновесие, он все еще не отпускал попыток, чтобы извернуться и дать шпане отпор.

Толчок в спину, и Витольд кубарем покатился по ступенькам подвала.

Ему заклеили скотчем и руки, и ноги. Оковали его горло в тот самый ошейник, что предназначался собаке. Закрепили цепь за ржавый погнутый гвоздь.

И с наслаждением принялись бить его палками.

Витольд смутно помнил этот момент... Мозг ухитрился запечатлеть его таким образом, что казалось, будто сцена избиения длилась секунду. Может, две... не более.

Когда он окончательно пришел в себя, то шпаны уже не было. Они оставили его одного - в подвале, привязанного цепью и с замотанными скотчем конечностями.

Все тело ужасно болело - словно внутри ожесточенно дробили кости. Наполовину лежа в воде, Витольд пытался сесть и поднять голову, чтобы не захлебнуться. Дернулся. Цепь была закреплена нехило. Если... попытаться... как-нибудь вытащить ее из этого кривого гвоздя...

Но ведь бабушка должна найти его? Она хватится. Наверное... Пойдет искать. Набредет на подвал... или допросит пацанов. Они струсят и раскроются. Они же так ничтожны...

Витольд яро пытался вырваться из цепи. Дергался, извивался, скулил. Ничего не помогало.

Так страшно... сидеть здесь одному, в этом затопленном подвале, обездвиженно...

Вот уже и есть захотелось. Сколько он уже тут находится? Минут тридцать? Час? Два? Может, все пять?

А на улице уже темнеет. Вот и пьяниц издали слышно. А вдруг они найдут Витольда? Что тогда?!

- Тише... Не бойся, я спасу тебя.

Витольд поднял глаза.

К нему спешила та самая маленькая собачонка, которую он спас от пацанов. Бесстрашно кинулась в воду и поплыла к нему. Начала пытаться перегрызть скотч на руках.

Наконец ей это удалось. Скотч обрывками спал на пол. После этого не составило труда развязать ноги и расстегнуть ошейник.

- Спасибо, - хрипло буркнул Витольд, подхватил собаку на руки и поспешил из подвала.

Было очень, невыносимо холодно в насквозь промокшей грязной одежде. Витольд дрожащей от холода рукой надавил кнопку звонка. Хорошо еще, что из соседей никто не попался. И так про них слухи ходят... каждый из жильцов сего дома по-своему недолюбливает семью Волковых.

Бабушка подходила к двери на удивление долго. Витольд уже подумал было, что ее нет дома...

- Где ты был? Уже почти ночь на дворе! И... боже, что с твоей одеждой?! Ты... О, господи! У тебя все лицо разбито! Ужас! Ты что, не можешь жить мирно?! Опять с кем-то подрался?! И снова заразу всякую в дом тащишь... У нас уже три собаки, куда четвертая?!

Витольд сжал губы, юркнул в квартиру и прошмыгнул в гостиную.

Телевизор, дешевая мелодрамка на экране... светские газетенки. Она что, вместо того, чтобы искать его, смотрела сериалы и листала журналы?! А если бы собака его не спасла?! Он так и остался бы там, пока не умер б с голоду?!

- Где ты был, я спрашиваю тебя?! - скалой нависла над ним бабушка.

Витольд фыркнул, опустил собаку на пол, скрестил на груди руки и съязвил:

- Тебе-то какая разница? Ты все равно кино смотрела, даже бровью не вела, когда меня не было!

Бабушка вспыхнула.

- Чтобы не смел больше драться! Ишь ты! Его только на улицу выпусти - а он прямым ходом драться! Уже который раз весь избитый приходишь!

- Да?! А ты хоть спросила, что случилось, прежде чем вот так наседать?!

- У тебя вечно кто-то виноват! - Бабушка уперла руки в бока. - Все, только не ты! Да если бы ты ничего не делал - разве к тебе б лезли? Травишь их там поди, огрызаешься, а потом получаешь. Ну и по заслугам тебе! Нечего дразниться! Вон, рубашку хорошую спортил, выкидывать теперь, а за нее, между прочим, деньги плочены! Ну ладно штаны, они черные, там и грязи не видно... Куртка все равно старая, бог с ней. А рубашка? Давай, раздевайся, хоть застирать попробую... Ну, чего встал? Сымай, сымай с себя все!

- Еще чего! - надул губы Витольд. - Разбежался!

- Ты мне не ещекай! Ишь чего, зубы мне тут скалит! В грязи ходить хочешь?! Пожалуйста, ходи в грязи, и пусть у тебя вши заведутся от собак твоих драгоценных!

Витольд раздраженно сорвал с себя куртку, рубашку и с отвращением бросил их под ноги бабушке.

Та охнула.

- Боже праведный! Это... это что же такое делается... Нет, вы на него посмотрите, а! Весь в синяках! В синячинах весь, вы гляньте! Ой, это же ужас...

Бабушка схватила его за плечо, подвела к зеркалу и начала тыкать пальцем в каждый синяк.

- Полюбуйся! Нет, ты полюбуйся! Это ж как ты пацанов-то растравил...

Она дала ему чистую одежду, закутала в одеяло, заварила настойку пустырника. Вот только сейчас, в тепле, в уюте, Витольд позволил себе такую слабость, как слезы.

Плакал, уткнувшись в подушку и трепетно обнимая собаку. Ему так становилось легче... Это успокаивало и клонило в сон...

- Баб... Можно мне с тобой поговорить?

- Куда уже говорить-то, ночь на дворе, все люди спят вокруг.

Но она ведь не спала! Из ее комнаты сочилась полоска света!

Просто не хотела разговаривать. Впрочем, как и всегда.

- Баб! Ну ты же не спишь! Поговори со мной! Пожалуйста!

- Я минут через десять лягу. Почему тебе приспичило поговорить именно сейчас? Дождись уже утра!

Витольд сжал зубы и выкрикнул:

- Все время ты так говоришь! Все время! Как ни обращусь к тебе - все потом да потом! А когда это "потом" уже наступит?! Когда я состарюсь?! Разве я прошу тебя о чем-то великом и невыполнимом?! Я просто хочу, чтобы ты меня выслушала! Чтобы уделила мне хоть каплю внимания! Тебе разве неинтересно, что случилось со мной сегодня?! Совсем неинтересно?!

- А что с тобой могло случиться... - сонно пробормотала бабушка. - Раздразнил детей, а они тебя отлупили. Поделом тебе.

Витольд взвыл.

- Мне просто нужен совет! - задыхался от плача он. - Дай мне его - и я от тебя отстану! Просто скажи пару чертовых слов - и я не буду больше к тебе лезть!

Бабушка устало вздохнула.

- Ну привязался как банный лист... Говори уже! Только за это ты мне завтра посуду помоешь и пол подметешь.

Витольд вздохнул. Прижал к себе собаку, закутался в одеяло.

Трудно изливать душу, когда собеседник находится в другой комнате... Впрочем, другого шанса уже не будет. А душу излить хотелось.

- Баб... Мне, знаешь... Мне совсем не больно. И плевать на пацанов этих. Плевать, что дружить со мной никто не хочет, что собачонком обзывают. Только обидно за общество. Насколько же оно... деградировало.

- Ну деградировало и деградировало. Тебе-то что с того? Иди спи вон. А про общество найдется кому порассуждать и без тебя.

- Самое странное... - с замиранием сердца продолжал Витольд, не обращая внимания. - Что животные-то стали гораздо благороднее людей. Баб... а как ты считаешь... можно ли сделать так, чтобы и люди были не хуже? Можно ли как-то вселить в людей звериное благородство и избавить их от изъянов?

Бабушка аж подавилась.

- Что за ерунду ты городишь?! Невозможно это, выкинь вообще из головы эту чушь! Чем мечтать о несбыточном, ты б лучше подумал, как двойку по русскому исправлять будешь.

- Баб! Да почему несбыточное?! Все в этом мире сбыточно - стоит только стремиться. Вот скажи - как я могу сделать людей добрыми? Такими, как животные?

- Прекрати молоть чепуху. Еще никто этого не добился. Скажи, чем ты отличаешься от других?

Витольд от переизбытка эмоций вскочил с кровати и прошел в комнату бабушки.

Она читала... впрочем, это неважно.

- Я... я открою тебе секрет... - с замиранием сказал Витольд. - Только... поверь мне и не смейся... Я умею разговаривать с животными и понимать их. Я умею разговаривать с растениями. Я могу мгновенно залечивать у зверей раны.

Бабушка оторвалась от книжки и изумленно посмотрела на него.

- Что? - тихо спросила она.

- Я умею разговаривать с животными! Они мои лучшие друзья, они меня поддерживают, беседуют со мной... И не нужны мне люди, когда есть звери!

Бабушка кашлянула поднялась и погасила в комнате свет.

- Завтра будет разговор, - заверила она. - Все завтра. А сейчас... спи.

***

А завтра к нему пришел худощавый усатый мужчина.

- Здравствуй, - как-то неестественно, с переборщенной серьезностью произнес незнакомец и медленно присел за стол. - Витольд, так ведь? Очень приятно. Меня зовут Леонид.

- А мне-то какое дело? - вспыхнул Витольд и тоже плюхнулся на стул. - Вы кто такой вообще? Я вас не звал!

- Я Леонид.

- Нет, вы попугай! Я не маразматик! Вы, кроме имени, наверное, еще и профессию какую-то имеете? Зачем вы пришли к нам?!

Леонид усмехнулся.

Какой-то весь... напыщенный, ненатуральный. Что он здесь забыл?

- Витольд... скажи мне, пожалуйста... Как давно тебе мерещатся голоса животных? Опиши мне, будь добр, эти ощущения. Тебе слышатся человеческие голоса? Или кажется, что ты понимаешь сам лай?

Витольд на секунду опешил. Затем горестно взвыл и вцепился в свои волосы.

Как же... как же он сразу не догадался?

Но ведь это подло!

- Не надейтесь! - прошипел Витольд. - Я ничего вам говорить не стану! Не на того напали!

- Мальчик мой, я не хочу тебе зла! Поверь, я желаю только помочь. Бабушка сказала, что ты нуждаешься в советах и поддержке - так я готов дать тебе все это. Не стесняйся меня, я обещаю тебя выслушать и понять.

Витольд яростно сжал рукава свитера.

- Помочь?! - взревел он. - Вы?! Помочь?! Да вы хоть кого-нибудь выслушивали по-настоящему?! Для вас это работа, за которую платят деньги! Вы не вникаете в души клиентов, вы просто даете им стандартные ответы - этим вы зарабатываете на хлеб! И когда пациенты оголяют перед вами сердца и выдают самые сокровенные тайны - вы корчите понимающее лицо, а в мыслях посмеиваетесь над ними! Хотите, чтобы я раскрылся перед вами, уверяя, что сможете понять?! Да вы хоть кого-нибудь понимали?!

Психолог на секунду растерялся. И снова принял слащаво-вежливое выражение лица. Убедительно произнес:

- Витольд, но ведь ты сам говорил своей бабушке, что нуждаешься в поддержке, а сейчас отталкиваешь ее от себя.

- Но вы только что все поставили на свои места! Я говорил это бабушке, но никак не вам! Я хотел получить совет именно от нее, а не от улыбчивого мозгоправа!

Леонид ничуть не обиделся. Продолжал:

- У тебя нет друзей. Скажи, тебя это беспокоит? Ты чувствуешь внутри какую-то обиду? Может быть, зависть?

- Знаете... Да, чувствую.

- Неужели? И что же?

Леонид даже подался вперед.

Витольд пожал плечами:

- Раздражение.

- Вот как? А ты не задумывался, что оно может быть с чем-то связано?

- Задумывался. С тем, что какой-то чужой дядька не хочет уходить из моей комнаты.

Леонид снова на мгновение опешил. Слегка поджал губы. Видимо, поведение Витольда уже начало раздражать и его.

Протянул руку и вынул из стопки рисунок.

- Бабушка говорит, ты художник... Позволь взглянуть? Что рисуешь? Какие темы тебе интересны?

Витольд мгновенно выхватил лист и чуть ли не в слезах крикнул:

- Да не трогайте вы! Пожалуйста! Не трогайте здесь ничего, я прошу вас! Уходите! Я не нуждаюсь в психологах!

Леонид и бровью не повел.

- В твоих рисунках преобладает черный цвет. Все черное. Люди черные, трава черная, солнце черное... Ты находишь в этом цвете спокойствие? Он тебя расслабляет?

Витольд закатил глаза и устало откинулся на спинку стула.

- Вы можете сейчас выдвинуть сотню версий, - тихо произнес Витольд. - Что я злой, замкнутый в себе, одинокий... Но у меня попросту не было других карандашей! Никаких, кроме черного!

- Верю. Но ведь черный преобладает и в твоем облике. Черный свитер, черные штаны...

- Советуете мне носить все розовое? - вспыхнул Витольд.

- Но почему именно черный? - продолжал докапываться Леонид. - Свитер, штаны, носки, волосы...

- Волосы! - воскликнул Витольд и истерически расхохотался. - Вы еще к африканцам с такими вопросами накиньтесь. Нет моей вины, что они у меня черными выросли. Бабушка говорит, я в мать пошел внешностью.

- Но Витольд...

- Да хватит уже! Хватит! Убирайтесь отсюда! Я не звал вас! Я не нуждаюсь в психологах! Уходите!

Он еще долго сидел. Что-то выспрашивал, пытался разузнать...

Витольд молчал. Молчал до тех пор, пока Леонид не убрался из комнаты прочь.

Зато пришла бабушка.

- Ну вы посмотрите на него, а! Нет, вы на него посмотрите! Что же ты, паскудник, делаешь?! Я ж тебе навстречу пошла - врача позвала, а ты...

Витольд упал на кровать и отвернулся к стене.

- Нет, какой же ты все-таки гаденыш! Я такие деньжищи заплатила, а он... Бабуля, я совета хочу, бабуля, мне поговорить не с кем... Так пожалуйста! Человек-профессионал, специально для тебя! Хоть заговорись с ним!

Витольд резко повернулся и отчеканил:

- Я попросил совета у тебя. У тебя! Я вчера... душу тебе раскрыл, секрет рассказал... А ты... ты просто пошла и растрепала все какому-то мозгоправу!

- Толя...

- Все время, как я хочу с тобой поговорить, тебе некогда! Всегда некогда! Друзей нет? Сам виноват! Избили? Сам виноват! То ты суп варишь, то спать ложишься, то кино смотришь, то с подружками болтаешь... Все потом! И даже сейчас ты готова заплатить деньги, чтобы не разговаривать со мной! Чтобы это делал кто-то другой! Да, у меня есть собаки, они мои друзья. Но неужели у меня не может быть друзей, кроме животных?! Я же твой внук, баб! Посмотри на меня! Вот он я, здесь! И я хочу быть нужным! Я хочу, чтобы на меня обратили хоть малейшее внимание! Почему я всегда остаюсь в стороне?! Почему я для тебя груз, за какие-то грехи свалившийся на плечи?!

Витольд вскочил с кровати и мучительно сжал свои лохматые волосы.

- Что мне сделать, чтобы ты обратила на меня внимание? - жалобно выдавил он. - Что я могу сделать, чтобы ты меня заметила?! Начать пьянствовать?! Колоться?! А, может, стать маньяком и начать людей расчленять?! И когда, дожидаясь своего сериала, ты будешь смотреть по телевизору новости, ты увидишь мое лицо за решеткой и прочитаешь внизу строку: "Он убил сто восемнадцать человек"... Может, тогда ты в этом человеке узнаешь внука?!

Бабушка закашлялась.

- Да что за ерунду ты говоришь?

- А я у тебя все время ерунду говорю! Ты по-иному и не воспринимаешь вовсе! Да, ты мне чай завариваешь, кормишь, одеваешь... А я себя ощущаю беспризорным. Одиноким. Разве... разве я так много прошу?

Из его глаз хлынули слезы. Он яростно утер их кулаком и подытожил:

- Не в моих силах изменить мир, да? Ерунду я говорю? Ничем от других не отличаюсь? Отличаюсь. И изменю. Только вот тебе я доказывать ничего не хочу и не буду. Я докажу себе, что хоть чего-то стою в этом мире... Не подсказала мне, какими способами я смогу изменить общество? Не подсказывай. Я найду свои. Можешь в этом даже не сомневаться.