Глава 4. Васильки
2004 год
Пиликанье микроволновки заглушало играющую музыку. Из комнаты уже бежала — нет, скользила по полу — Гермиона, цепляясь за косяки дверных проёмов.
По кухне разносился запах разогретой еды. Быстро скопившиеся слюни приходилось часто сглатывать. Как только пальцы коснулись тарелки, Гермиона с писком отдёрнула руки, прижимая к губам.
— Чёрт, горячо!
Одно движение — и палочка выскользнула из собранных волос. Тарелка благодаря магии плавно переместилась на обеденный стол, вместе с ней и шайба мази. Подушечки слегка покраснели: их продолжало жечь от нанесённой средства. Гермиона щурилась и дула в ожидании, когда боль утихнет.
Откинувшись на стул, она осмотрела гостиную. В эти дни там царствовал беспорядок, пока остальная часть квартиры существовала в выверенной организации всех вещей. Девушка закусила губу и мысленно пообещала себе разобраться с этим в ближайшее время.
Пальцы перестало жечь, краснота спала из-за быстродействующего лекарства — и только тогда Гермиона притронулась к столовым приборам.
Она сглатывала слюну, пока разрезала сочный мясной рулет, бегая глазами от него к картофелю. Ещё не пробовала, но уже чувствовала, насколько это должно быть вкусно. И не ошиблась. Мычание восторга прокатилось по комнате, пока зубы тщательно разжёвывали рулет.
— Кто бы ты ни был, но спасибо тебе, — благодарила она воздух, цепляя ещё один кусок.
Эта благодарность была от чистого сердца. Вчера вечером, после длительной прогулки для очищения разума, её встретила сумка под чарами стазиса. И, раскрыв её, Гермиона не смогла сдержать изумлённого вздоха.
Мясной рулет с овощами и томатным соусом хранил тепло, словно его только достали из духовки. Волны пара ударяли в лицо. Годрик, какая там была красивая золотистая корочка от сырной шапочки!
Невозможно не облизнуться от одного лишь вида. А любимые лимонные тарталетки — ох, до чего же они хороши! — украшались клубникой и васильками. Жаль, вчера она была слишком вымотана для позднего ужина, но сегодня готова всё наверстать.
Наверняка Гарри приложил к этому руку. Это был его почерк — заботиться, когда она уходила с головой в работу, забывая поесть. Уже не в первый раз сумка с зачарованной едой появлялась на её кухне после его обеспокоенных взглядов или замечаний. Короткие благодарности вызывали еле заметную улыбку на лице Поттера, и его руки тянулись к шраму в неловкости.
Язык прошёлся по губам, слизывая соус. Ни капли не пропадёт зря. От громкого стука рука дрогнула, вилка со звоном ударилась о край тарелки.
Гермиона сразу же повернулась к источнику. За окном сидел филин, злобно таращась на неё. Моргнул и ещё раз клювом ударился по стеклу.
— Вот же... — раздражение моментально отразилось на юном лице. — Обещал же вчера отправить.
Опираясь на руки, она поднялась со стула, всё ещё не сводя взгляд с птицы. Та распушилась и нетерпеливо зыркала, не переставая ни на секунду наблюдать, как к ней направляется хозяйка квартиры.
Гермиона осторожно протянула руки, забирая перевязанные книги из лап. Не успела она их притянуть к себе, как её клюнули. Да так больно, что от неожиданности пальцы расцепились, и книги приземлились на подоконник. Опять. Не удержавшись, девушка вскрикнула:
— За что?
Красная капля крови на руке превращалась в тонкую струйку, скатывающуюся по тыльной стороне ладони. Филин лишь ухнул и взмахнул белыми крыльями, отрываясь от поверхности. Такой невоспитанный, что даже не стал есть её корм или пить воду на выступе. Сразу понятно, кто хозяин. Окно захлопнулось, забирая с собой ветер.
Гермиона задержалась, оперевшись ладонями на подоконник. Сегодня была обычная погода для Лондона: туманно, пасмурно и сыро. Дорожки всё ещё были мокры от недавно прошедшего дождя, как и трава на лужайке у крыльца.
Идеальная высота была приятна глазу, и она ухмыльнулась от гордости за себя. Подцепила взглядом артефакт между зеленью, помогающий поддерживать такой вид газона, и кивнула сама себе.
Под лентой лежала записка, не скрытая в конверте.
«До чего же он беспечен», — пронеслось в голове.
Быстрым движением руки девушка раскрыла письмо, и оно оказалось на уровне лица. Почерк Нотта был привлекательным даже несмотря на прыгающие строки и постоянно меняющийся наклон букв — вся небрежность письма показывала, насколько он ветреный, а особо выведенные «д» словно что-то скрывали за собой.
«Не успел вчера отослать тебе их.Можешь не волноваться — книги тебя не убьют. Все заклятия против маглорожденных давно сняты. Так что читай в своё удовольствие, Грейнджер!Т. Н.»
Брови взметнулись, а рот приоткрылся от удивления из-за столь короткого текста. Никаких колкостей или двусмысленных фраз. Как и о записке, он не позаботился и о книгах. Те были совершенно голыми — без какой-либо обёртки. Это кощунство!
Одно неаккуратное движение — и с ними бы что-то случилось, тем более в лапах такой своенравной птицы. А ведь это не какие-то бесполезные бумажки, это книги! Некоторым, вероятно, даже не одно десятилетие, если не несколько веков.
Пальцы аккуратно развязали ленту и прошлись от одной обложки к другой, осматривая наличие повреждений. Их запах сводил с ума. У старых книг был свой особый чарующий аромат. Однако это несравнимо с тем, что она получила. Магия, поддерживающая их состояние, впиталась в страницы и поэтому отдавалась не только вибрацией, но и особым благоуханием.
Так ещё и всё смешалось с запахом трав из Нотт-мэнора. Подобного она никогда ранее не держала. В животе всё трепетало. Гермиона словно держала драгоценности из хранилища Елизаветы II — для неё это и было сокровищем. Оглядев последний корешок, она отнесла их в гостиную. Туда, где всё и так было навалено.
— Надо будет прибраться, — повторила девушка мысль, пытаясь найти свободное место. — Но позже.
Сама же села по-турецки около дивана на полу. Магией принесла тарелку с лимонным десертом. Песня на столике словно светилась, перетягивая внимание на себя. Несколько раз глаза скакали между мифом и книгами от Нотта, разрываясь, что взять сейчас.
Рациональнее приступить к тому, что приведёт к разгадке о происходящем дома. Однако привлекательность Ариадны оказывалась сильнее. Гермиона на громком выдохе схватила открытую книгу.
Она только вчера приступила к толстенному роману, а закладка уже торчала на одной трети. Не удавалось оторваться ни на минуту от белоснежных страниц весь вечер, как и всё утро.Заглатывала историю без возможности отвлечься на что-либо. Или её просто никто не тревожил. Пока не разобралась, что верно.
Блуждания между главами превращались в игру. Она скакала между дневниками Телесфора, собранными мифами, разъясняющими одну историю с разных сторон и из разных уст. Ей не удавалось решить, каким всё-таки предстал Телесфор — маг-изгой в Астрарионе: истинный герой, жертвующий всем ради свободы, или антигерой на грани безумия из-за собственной одержимости.
Захватывал сюжет, где Архимаги во главе с Идрисом пытались изменить свою сущность, получив желанное бессмертие за счёт владения жизнью других. Страна со своими незыблемыми порядками так противилась Телесфору в попытке достижения свободы для других. Так и появилась она — создание воли, сомнений и совести — лабиринт Ариадны. Не человек, а благословлённый дух, появившийся благодаря рукам Телесфора.
Порочностьмыслей героев сквозила из строки в строку. Лишь Ариадна — великое изобретение Телесфора — становилась светлым пятном на пути персонажей. Гермиона крутила её слова шёпотом на языке:
«Порядок — спасение или твоё разрушение?». Что является её разрушением?
Она сделала несколько укусов, перебивая кислотой крема размышления. Гармония и расслабление — так ощущался вкус. С хлопком закрыла миф и положила на место среди кучи, читая про себя названия того, что прислал ей Нотт.
Это было совсем не то, что она ожидала или искала ранее. На верхушке лежал тоненький сборник о призрачных сущностях. Раньше она не встречала его — даже в библиотеке Хогвартса. А волшебница бывала там очень часто — пряталась зимними вечерами от шума гостиной львиного факультета.
Как много хранят библиотеки чистокровных? Ей хотелось бы узнать.
Она словно голодная оглядела корешки под сборником:
«Существа и сущности»,
«Наитемнейшие артефакты»,
«Изменчивость окружения под влиянием артефактов»,
«Зелья. Уровень магистра»,
«Искусство зелий: влияние трав и ядов».
— Что за хрень? — от наклона головы волосы упали вниз к книгам. Она повертела каждую в недоумении и начала раскладывать перед собой. — Как это связано с моей проблемой?
Первым делом заинтересовал сборник. Пальцы бегло пролистывали книгу, добираясь до содержания в конце.
Мелькали двигающиеся картинки между объёмным текстом. А по достижении цели её ждала записка — как та, что лежала поверх стопки. Всё ещё неаккуратный почерк словно насмехался над ней:
«Ставлю сто галеонов, что ты открыла её самой первой. А в твоей кудрявой башке сейчас столько вопросов, ведь другие книги не слишком связаны с твоей проблемой. Но всё откуда-то идёт и имеет противодействие. О, и да — даже призраки появляются не из пустоты.»
Сложно устоять, чтобы не закатить глаза. Пока ей требовалось осмыслить всё это. Не было идей, как будут применены не книги о сущностях. Может, там есть артефакт, отгоняющий её нового-старого соседа? Или зелье? Или какая-то магия, влияющая на подобные проявления странностей? Если не найдёт хоть что-то стоящее, то приготовит зелье, способное отравить коллегу без следов и последствий для неё.
Восторг начал исчезать, забирая с собой трепет, бурливший в животе всё это время. Ворох заклинания подхватил то, что её не интересовало сейчас, и переправил на дальнюю полку у телевизора. У коленок осталось: «Существа и сущности», а в руках — сборник.
Гермиона накручивала волосы на палец, погружаясь в чтение. Несколько часов в квартире слышались лишь шелест страниц и чирканье ручки о лист черновика.
Она продолжала делать заметки, боясь упустить любую мелочь, отделяющую её от разгадки природы призрака. И это отсутствие самого призрака — постоянного прицела за спиной — ощущалось теперь как что-то неестественное, тревожное. Гермиона то и дело осматривалась, выискивая чужое присутствие. Но было пусто и тихо. Было тепло.
Она измарала все руки в чернилах, словно держала перо.
«Каждое волшебное существо имеет свой след: будь то человек, эльф или пикси. Так, если проводить анализ, вампиры обладают словно кровавой "аурой", что испаряется спустя сутки. От этого легче определить, кто стал виновником обескровленной жертвы. И так мы можем быть уверенными, что это не человек.
Вину человека-волшебника можно определить лишь по остаткам заклятий или иным использованным магическим средствам (артефакты, зелья). Вы можете увидеть саму искрящуюся магию в воздухе или силу смешанных ингредиентов у пола. Далее вся разница заключается...
Привычные нам призраки имеют различный след, зависящий от их природы существования. Наиболее распространённые — незаметные — имеют слабовыраженную сероватую дымку, похожую на облако пыли. А вот те, кто способен иметь хоть какое-то подобие телесности, заметны по той же серости, но уже переливающейся, даже блестящей.
Подобное можно встретить и у полтергейстов. Дымка — серая, блестящая, но отдаёт и той магией, из-за которой погиб человек ранее...»
— Вот как, — девушка улыбнулась, водя ногтем по строчкам сборника и перечитывая эти тезисы ещё несколько раз.
***
Её не хватило надолго. Хаос, заполнивший гостиную, давил. Это словно стало её новым заточением — опять неподвластным. Квартира утопала в её страхе и тревоге, накопившихся за несколько дней. Гермиона отбросила подавленность — она должна взять ситуацию под контроль. Сейчас в её власти повлиять на физический бардак.
Разбросанные на полу книги поднимались в воздух и перемещались на пустующий стеллаж. Магия помогала разместить корешок к корешку в алфавитном порядке. Любая мелочь вернётся к прежнему состоянию. А накатывавшие мысли и сквозняк не должны были как-либо влиять. Порядок — это способ властвовать и удерживать свою жизнь в нужном направлении.
Она повторно перевязала волосы — сильнее, туже, чем прежде. Коса приятно (вовсе нет) тянула луковицы на голове. Хотелось то и дело почесать. Однако Гермиона закусила нижнюю губу и продолжила наводить порядок. Ей даже показалось, что если она не будет использовать волшебную палочку, то это принесёт больше пользы. Лучше вытеснит то, что копошилось в груди.
Как только все книги были расставлены по местам, дышать стало легче. Но вместе с беспорядком ушло и тепло. Привычный мороз опять гулял по полу. Все окна были закрыты, а лишнего присутствия не наблюдалось. Она точно была одна. Её повело вбок, и мокрая тряпка плюхнулась на пол. Ладонью Гермиона оперлась на стену, глядя на своё бледное отражение в зеркале.
Оно словно мигало и расплывалось по контуру её фигуры. Игра света или её разума? Надо было доесть тот рулет ещё утром. Но глупая птица отвлекла, и к нему девушка больше не притронулась. Лимонные тарталетки, по всей видимости, не дали нужного насыщения.
Сглотнула ком тошноты, подкативший к горлу. Остатки десерта, всё ещё лежавшие у дивана, теперь представлялись отвратительной кислятиной. «Поем позже», — твердила она про себя, отгоняя мысли о еде, которая опять вызывала одно отвращение.
Как только ноги перестали ощущаться ватными, а тяжесть в глазах исчезла, Гермиона выпрямилась. Взгляд сфокусировался на отражении. Странных бликов больше не было, а сама она была чёткой. Помутнение.
Она раздражённо оттолкнулась от стены, разворачиваясь спиной к зеркалу. Ногти с нажимом прошлись по коже головы, принося желанное (призналась себе) облегчение. Резинка всё ещё крепко сдерживала косу.
Тиканье часов, что до этого оставалось незаметным, сейчас отскакивало в голове. Стрелка уже указывала на семь вечера — время собираться. Вялой поступью она сначала направилась в комнату за чистой одеждой, а затем в ванную.
Около двери неприятный скрип половицы заставил скривиться от режущего звука. Прежде чем зайти, она несколько раз проверила замок и дополнительно наложила заклятие. Таким раньше не занималась, но чувствовала — так требуется, так спокойнее.
Прохладный душ должен был привести её в порядок. Вернуть прежнюю Гермиону — пусть и не школьную версию, но утреннюю было бы тоже неплохо. Впереди её ждал долгий вечер.
***
Волшебницу встречала пёстрая от ночных огней Косая Аллея. Машинально девушка обняла себя, растирая плечи, и нахмурилась из-за собственной глупости. Даже троллю было бы ясно, что сегодня не будет теплоты. Стоило взглянуть только в окно утром.
Платье только провоцировало мёрзнуть ещё сильнее и быстрее. Но возвращаться желания не было, поэтому Гермиона, быстро оглядевшись, направилась в сторону ярко-красной вывески, мигающей и зазывающей зайти. Каблуки звонко отскакивали от дорожки в такт распущенным кудрям.
Уже у двери она расправила плечи, натягивая самую очаровательную улыбку из тех, что имела в запасе. В отражении успела проверить — не испортился ли макияж, не смазалась ли помада. Всё было в порядке. Идеально.
После улицы бар её встречал спёртым воздухом. Духота внутри обволакивала — нечем было дышать. Немного проморгавшись, она стала выискивать друзей.
Две рыжие макушки в толпе были для неё красным флагом, к которому она прорывалась сквозь потную толпу. Приглушённый свет будто пытался стать катализатором её подвернутых ступней.
Громкость музыки и шум голосов заглушали её извинения, пока она пробивалась к столику. Кому-то она явно отдавила ноги каблуками или толкнула.
— Гермиона, — весело протянула её имя Джинни, заметив подошедшую подругу. Она быстро соскочила со стула, скидывая ладони Гарри со своей талии. Её руки уже обхватывали Гермиону в кольцо объятий, из которого точно не выбраться без усилий.
Гермиона сглотнула и мысленно поправила улыбку, опоясывая Джинни в ответ. Затем одарила каждого сидящего той же заученной теплотой. Нет, конечно, она была рада видеть всех своих друзей. Она их искренне любила. Но сегодня её преследовало терпкое чувство усталости.
— Мерлин, я уже думала, ты не придёшь, — кричала Уизли, точнее — Поттер, всё ещё не выпуская Гермиону из объятий.
— Ты мне столько кричалок отправила, что вряд ли у меня был выбор.
О, эти кричалки. Они посыпались днём одна за другой из-за отсутствия ответа на письмо и звонок. Они были пропущены не нарочно. Слишком увлекшись чтением, Гермиона откладывала ответ, повторяя про себя: «Да-да, пять минут и отвечу». А затем в гостиной раздался режущий слух вопль.
Настолько громкий, что закладывало уши, а гостиная начинала вибрировать. Потом ещё один и ещё... Казалось, что они появлялись быстрее, чем прежние успевали сгорать. Гермиона вздрогнула от воспоминания, желая заткнуть уши.
— Соседи точно не обрадовались, — пробубнила она.
Джинни кокетливо хихикнула и отодвинула для неё стул. Сама же села по соседству, рядом с Гарри. Нежность взгляда, обращённого к нему, завораживала и билась между рёбрами завистью.
В неё же упёрся оценивающий взгляд напротив. Даже два. Рон сжимал стакан, не двигаясь. Побелевшие костяшки можно было разглядеть и в этом приглушённом свете. Он не слышал рядом сидящую Браун, продолжая смотреть на Гермиону в упор.
В голубых и уже не ясных от алкоголя глазах плескалось то, что не удавалось уловить и идентифицировать. Ускользало. Но на его языке что-то крутилось. Какая-то режущая колкость, подпитываемая всепоглощающей обидой. Даже воздух вокруг них заискрился.
Лаванда перетягивала на себя внимание, сильнее впиваясь пальцами в его плечо. Заливисто смеялась и шептала на ухо. Однако уставилась на Гермиону расширенными от возбуждения и неприязни зрачками. Светлой радужки не увидеть.
На удивление, такое поведение не задевало и не доставляло дискомфорта. Наоборот — доставляло непомерное удовольствие, что теплилось в животе. Она едко ухмыльнулась и приподняла брови, адресовав Браун немой вопрос.
Та смутилась, поджала красные губы и ещё сильнее вцепилась в своего парня, отворачиваясь. Уизли сморщился от хватки и, наконец, обратил внимание на Лаванду.
— О, Грейнджер, ты наконец-то здесь! — за спиной раздался радостный возглас, и перед ней опустилась кружка сливочного пива. — Думал, зря заказал лишнюю пинту. Уизли меня так уверяла, что ты придёшь — даже пришлось прогнуться под её напором.
— Поттер! — возразила Джинни. — Я Поттер, Финниган!
Симус хохотнул и упал рядом с аврорами — его и Гарри коллегами. Они ободряюще похлопали по плечу и о чём-то заговорили. Из-за шума вокруг сложно было расслышать.
— Ты в порядке? — перегнулся Гарри через Джинни.
Он то и дело потирал шрам и сводил брови. Несколько морщинок привычно залегли на его лбу.
— Конечно, — Гермиона уверенно кивнула, успокаивающе коснувшись его руки. — Спасибо за вчерашний ужин.
Гарри недоумённо открыл рот. Хотел что-то сказать, но его перебила появившаяся из ниоткуда Келли. Она размахивала красными волосами, пока пыталась поздороваться со всеми. Затем нежно провела рукой по спине Гермионы и села рядом.
Несколько кусочков сыра сразу же полетели ей в рот, а Остин — один из авроров — перекрикивая музыку, пытался узнать, что она будет пить. Услышав её «Мартини, пожалуйста», стремительно убежал к барной стойке.
Из-за клубившейся плотной атмосферы Гермионе казалось, что за ней следят. Но здесь так много людей, что любой взгляд мог восприниматься так. Она сбросила с плеч подступающую тревогу, сделав несколько глотков пива. Закинула всё неприятное вглубь себя, словно заперла в потёртую коробку. Но в царившей жаре под платье всё равно проникал лёгкий холодок.
Витиевато скользил по позвонкам, поднимаясь выше — к затылку. Веки медленно прикрылись. После очередного глотка алкоголь скатывался по горлу, разогревая и постепенно забирая язычки её тени. Пойти сюда с друзьями — верное решение. Её отпускали напряжённые дни и мысли. Становилось легче.
— Гарри, да ты точно будешь следующим главой аврората, — громко воскликнул вернувшийся Остин. — Они тебя хоть сейчас поставят на эту должность.
Гарри, в свою очередь, смущённо косился в сторону:
— Я ещё молод. Так говорит и Кингсли.
— К дракклу Кингсли. Ты победил Сам-Знаешь-Кого! Это будет оправданным решением.
Его поддержали все вокруг, кивая и поддакивая.
— Аналогично с нашей Гермионой, — подключилась слева Келли. — Стоун свалит скоро, место явно предназначено для неё, — она беззаботно пожала плечами и вновь откинула волосы. — Весь наш отдел уже ждёт.
— Как и наш, — смеялся Симус. — Аврорату тяжело даются отношения с этим мерзавцем Стоуном. Всё ему не так, всё ему «противоречит этике».
— О-о-о, Грейнджер будет ещё хуже. Разве нет? — встряла Браун.
Она все время кривила рот при упоминании женской части золотого трио и крутила на пальце кольцо. Помолвочное. Идентичное предназначалось Гермионе. — В школе её духоту даже Ронни не мог выдержать. Ну и не только в школе, — укол в её прошлое попал прямо в сердце. — Да, милый?
Тихий кивок с его стороны выглядел пусть и оскорбительно, но забавно. «Вот как, бедный Ронни?» — мысленно ёрничала Гермиона, залпом допивая остатки алкоголя.
— Что за бред? — казалось, что Келли сейчас дёрнет Браун на себя. У той даже пробежал скользкий страх в ясной радужке. — Безусловно, она не идеал. Но соблюдение правил с её стороны не переходило границ, — выдавая всё на одном дыхании, продолжала коллега. — Она их не подстраивала под себя ради личного комфорта.
Браун пристыженно вылупилась, сглатывая ком неправоты. Ей хотелось вставить что-то ещё, опровергнуть всё сказанное знакомыми или хотя бы получить поддержку Уизли. Но оставалось только дёрнуть воротник, будто её кто-то душил (Гермиона не против быть этим кем-то), и сомкнуть посильнее челюсти. А вот её ненаглядный сидел и рассматривал ободок стакана, не стараясь вовлечься в защиту своей девушки.
— Какой бы занудой Гермиона ни была, но я согласен, — подперев щёку кулаком, поддержал Симус. — Её следование регламентам сдерживало меня во многих вещах, пока мы вместе вели дело с той контрабандой. Иначе я и сам улетел бы в Азкабан. Так что не назову это «духотой».
Уголки губ потянулись наверх. Вокруг воздух потрескивал от личного превосходства.
За разговорами одна кружка сменялась другой, переходя в напитки покрепче. И смех не утихал за их столом. Гермиона не сдерживалась и бросалась во все обсуждения.
Это напоминало Хогвартс — ещё до развязанной войны и скитаний за крестражами. Они так сидели в гостиной Гриффиндора, отправив спать младшие курсы. Тогда хоть и сосало под коленной чашечкой от предстоящей угрозы, но они могли поддаться моменту. Наслаждались компанией друг друга и тёплым сбором спустя год после войны.
Раны уже стали затягиваться и не кровоточили при каждом взгляде друг на друга, находясь под градусом крепкого алкоголя. Их смех вырастал в громоздкое счастье и лёгкость.
Позвонок у шеи схватили, цепко удерживая в ледяных лапах. Сжимали, сдавливали. Она пригубила текилу, избавляясь от надоедливого ощущения. Это на самом деле помогало.
— А где Нотт? — наклонившись к красным волосам Келли, поинтересовалась Гермиона.
— Нотт? А, он у бара с кем-то. Сказал, что потом присоединится, — язык заплетался, и каждое слово произносилось с таким усилием, что лицо принимало хмурый вид.
Так рвался всю пятницу, что решил отсиживаться у бара.
Вернувшиеся после танца Поттеры раскраснелись и ловили воздух, широко раскрыв рот. Гарри галантно протянул жене стакан воды, отодвигая стул. И от громкого звона вилки о стакан подскочил, случайно дёрнув огненный локон Джинни, что ранее накручивал на палец. Миссис Поттер взвизгнула и гневно стрельнула глазами на источник шума.
— У нас есть новость, — объявил Рон, удерживая в одной руке стакан, а в другой — ладонь Лаванды. Пальцы нежно проходились по её костяшкам, опускаясь к фалангам.
Ожидание повисло в воздухе, заставив замолчать всю компанию. Не надо было иметь «Превосходно» по прорицаниям, чтобы понять, в чём дело.
Зубы стукнулись друг об друга, сдерживая вспыхнувшую боль от сжатой челюсти. Зуд на шее запылал с новой, разрушающей силой. Гермиона не заметила, как ногти проводят глубокие линии сверху вниз. Секундное облегчение провоцировало желание давить сильнее.
— Мы с Лавандой решили пожениться, — гордо выдал Рон, мазнув по лицу Гермионы. — Вчера я сделал предложение и...
Браун радостно добавила:
— И я сказала: «да»!
Она выдернула руку из хватки Рона и выпятила её над столом. Блеск камня отражался от стекла бокалов и ослеплял.
Это точно то самое кольцо — предназначенное для Гермионы. Отвратительно.
— Наконец мечта миссис Уизли сбылась. Её любимый сын, — не утихала Браун, не замечая, как брезгливо покосилась Джинни, — женится. Ей так хотелось, чтобы я стала её невесткой. Говорила, что лучше жены для Рона и не встретить...
Ауч.
Её трёп превращался в бесконечную пытку. Даже действие алкоголя не снизило градуса укола. Несколько горошин пота скатились по лбу. Жара стискивала горло и сдавливала череп.
Внутри расцвела обида от унижения. Распускалось забытое чувство ничтожности. Омерзение от себя скоблило изнутри идентично тому, как ногти проходились уже по плечам — по раздражённым царапинам. Ещё немного — и начнёт кровоточить.
— Поздравляю вас, — нацепив дружелюбную маску, обняла новую чету Уизли. Тело сковало. Сжатые кулаки сдерживали нарастающую слабость.
Гермиона направилась к выходу:
— Хочу немного подышать. Здесь слишком жарко и шумно.
Гарри рванул к ней и остановился от вытянутой ладони:
— Я сама.
Ей не требовалась помощь сейчас. Лёгкие горели. Им нужен свежий воздух. Это просил и разум, охваченный адским пламенем.
Ожидаемо. Рон должен был жениться на подходящей девушке. К тому же Гермиона сама его бросила. Но чувство унижения — мерзкое, липкое — грызло её изнутри.
Она прорывалась сквозь толпу у стены, и кувалда с треском опустилась на голову. Впереди мелькнула знакомая серость. Та, из сна. Глаза — как затянутое небо сегодняшним утром.
Неожиданный прищур был сравним с громом, от которого вмиг подпрыгиваешь. Он отвернулся, уходя всё дальше. Исчезал так же, как и у неё дома.
Не может быть.
Шаг ускорился. Она рвалась к выходу, расталкивая локтями всех на пути. Затылок пульсировал и ныл от непонимания. Её несло наружу в страхе упустить некое открытие.
Двери распахнулись, и пронизывающий ветер полоснул по лицу, разбросав волосы в разные стороны. Гермиона огляделась, приглаживая хаос на голове. Снаружи стояли кучками люди, бегло оглядывая её и возвращаясь к своему разговору. Не было того, кто ей нужен.
Она продолжала вертеть головой, не зная, куда дальше идти. Мороз окутывал тело, сжимал икры и проскальзывал под платье.
Темнота за углом манила, звала в безлюдный переулок. Туда, куда не ступала нога случайного прохожего.
Вздрогнув, она шагнула навстречу мраку. Кралась, приглушая стук каблуков, почти на цыпочках, пытаясь раствориться в тишине.
И оказалась права. У стены, в тусклом пятне фонаря, темнел силуэт. Сердце провалилось в бездну, ноги окаменели и приросли к асфальту.
— Следишь, Грейнджер? — тихий смешок кольнул.
Белые пряди блеснули в мигании света.
— Малфой, — голос задрожал. От страха? Предвкушения? Или пронизывающего холода?
От него веяло привычным высокомерием. Он просто стоял, небрежно вращая палочку, с сигаретой между губ. Медлил, не торопясь подкуривать. Его взгляд был в точности такой же — полный собственного превосходства.
Внутри всё сжалось. Трепет бил в рёбра.
Вот он — хищник, поймавший свою добычу.
И он видел её.
Адреналин вскипел, подталкивая приблизиться. Ни тени сопротивления. Он уже в шаге от неё. Его острое лицо вытянулось в удивлении. Даже отшатнулся, опасаясь её касания.
Ветер в переулке подхватывал запахи, поднося их к носу. Подначивал вдохнуть, распробовать и затем сравнить. Будет ли та сладость, преследующая её дома?
Миндаля толком и не было. Разве что что-то отдалённое, едва уловимое, но совсем не та яркость, что стояла в её сне или витала прошлым утром. Не то.
Её окружил аромат мускуса, кардамона, перца и бергамота. Вокруг кружила Франция. Заигрывала величием, благородством и элегантностью. Захватывала бархатом кедра. Возникшая землистость тонула в остальной композиции. Зрачки бегали от несоответствия картинки.
Малфой словно встретил полоумную. Столько презрения и жалости она ещё не встречала.
— Ты почему без верхней одежды? — прогремел его вопрос и тут же повис в затхлом воздухе. Никакой свежести от дождя не ощущалось в этом закоулке. — Ты вся дрожишь.
Чёрная мантия шелестнула и опустилась на узкие плечи, укрывая своим теплом. Дорогая ткань струилась по рукам, скрывала кисти и всю её фигуру сплошным полотном.
Длинные пальцы случайно коснулись открытого участка у ключиц в попытке застегнуть тонкую застёжку, усыпанную драгоценными камнями. Треснувшие ожидания, подозрения окончательно рассыпались. Его руки источали обжигающий жар. Одно прикосновение могло обогреть всё её тело.
Опять паранойя оседлала её, подкинула кривые мысли. Спутала и выставила дурой.
Её призрак не может быть живым человеком. А существует ли он вообще? Если он тоже всего лишь игры её разума?
Плавный взмах палочки активировал согревающие чары. Магия струилась по коже, обдавала теплом, забирая недавнюю дрожь. Значит, вина была в холоде.
Однако кисть так и осталась под властью тремора.
— Почему ты вышла в одном платье? — без особого интереса спрашивал он, облокачиваясь в одной водолазке о грязную стену. Зачем тогда вообще спрашивать?
— Мне нужно побыть одной, — но стоит здесь с ним. — Внутри душно, а я не брала с собой мантию.
Малфой громко цокнул и одарил её таким странным выражением лица, словно она правда какая-то полоумная. Сигарета между зубами вспыхнула, и через секунду дым вышел через нос. До необычного светлые ресницы опустились, и какое-то время он молчал. Делал затяжку за затяжкой и, отворачивая голову от неё, выдыхал.
Гермиона наблюдала. С осторожностью обводила его прямой нос, скачущий кадык и острые скулы — более выразительные, нежели в школе. У него определённо красивая ногтевая пластина, очень аккуратная.
— Тебе так нравится пялиться на меня?
Глаза стыдливо опустились к земле. Мантия собирала всю грязь с асфальта и из лужи рядом. Стало неловко, что марает столь дорогую вещь. Гермиона задрала полы, стараясь не запачкать ещё сильнее.
— Грейнджер, вещи имеют такое свойство, как очищаться. Всего лишь нужна стирка. В маггловском мире такого нет? — его насмешка подтолкнула задрать ткань ещё выше, чуть ли не до колен. — Салазар, не мучай мою мантию. Отпусти.
Пальцы расцепились, давая подолу коснуться земли. Гермиона скривилась в отвращении от грязной одежды, тем более столь дорогой. Теперь она вглядывалась в мысы своих туфель, пока в глазах всё не помутнело. Буквально на мгновение лицо в паре метров от неё расплылось, колени подогнулись в приступе слабости.
Чужие пальцы оказались на её плечах, цепко удерживая и не давая осесть. Сквозь пелену ощущалась тонкая боль.
— Ты сплошная проблема, — сознание начинало проясняться.
Ноги уже уверенно её держали на земле, окружение стало вновь чётким.
— Всё нормально, — врала. Даже самой себе врала, игнорируя ноющий желудок. Малфой вскинул брови, замечая её ложь. — Правда. Просто не успела пообедать.
— И поужинать. Вчера тоже?
Натужная забота ей претила, и Гермиона закатила глаза, невнятно бормоча отговорку. Малфой не стал напирать — наоборот, отдалился, упираясь спиной в стену, и о чём-то задумался. Их молчание перебивал лишь дождь, барабаня по крыше.
От сигареты уже ничего не оставалось. Остатки прошлись по каменной кладке и упали в лужу, размокая. За бычком полетели и маленькие бусины дождя. Стремительно сталкивались с грязной поверхностью, пуская круги в разные стороны. Старались очистить от мусора и грязи.
По лбу и волосам скатывалась та же вода. То же очищение от грузных мыслей, что пачкали её несколько дней.
Гермиона подставила лицо, не опасаясь смазанной косметики. Магия держала весь макияж железобетонно. Хоть что-то остаётся на месте.
— Пойдём вовнутрь, а то заболеешь ещё.
Малфой двинулся на выход из сырого переулка. Вальяжная походка и руки в карманах так напоминали его школьную версию. Это всё, что осталось из прошлого, не считая цвета волос.
Гермиона, всё ещё пытаясь осмыслить их странную встречу, последовала за ним, держась на шаг позади. Войдя обратно в бар, их сразу накрыла стена шума, тепла и человеческих тел.
Сейчас его спина была широкой, способной её скрыть за собой. Вылизанность сменилась на лёгкую небрежность. Он возмужал и определённо похорошел. Мог очаровать, не прилагая к тому усилий.
В Хогвартсе же отталкивал, несмотря на красивую внешность. Всегда в нём было что-то не то. Но не сейчас. От него невозможно оторвать глаз.
Малфой не выглядел трусливым мальчишкой или забитым морально парнем: исхудавшим, с тёмными кругами на почти прозрачной коже, с растрёпанными волосами и пустым взглядом — таким Гермиона запомнила его.
Она пыталась найти свой стол, но из-за густой толпы теперь не видно даже рыжие макушки. Её настигло оцепенение: «Что делать? Где их искать?»
— Я вижу твоих бездарей. Небось потеряли тебя.
Дорогая ткань соскользнула с её плеч, и Гермиона осторожно всучила её хозяину. Её ладонь на несколько секунд задержалась на складках, посылая ток и искры к его рукам.
Драко сомкнул пальцы, дёргая мантию на себя. Он отступил назад. Грейнджер с непониманием взглянула из-под опущенных ресниц и сморщила нос, словно почувствовала кислый и неприятный запах окружения.
Бархат кожи несколько минут назад, там, в тёмном закоулке, чуть не вызвал завывание от наслаждения. Звенья его цепи уже бились друг об друга, готовы треснуть в незащищённом месте. Еле сдерживался, чтобы скрыть истинные эмоции за маской безразличия.
Драко искоса смотрел на её запястье. Он продолжал сжимать и разжимать кулак свободной руки, оставляя лунообразные следы на бледных ладонях. Стоит ли касаться? Но как провести через толпу, избежав тепла её кожи? Невозможно.
Мысль о том, что эти идиоты выпустили её без верхней одежды, поднимала желчь.
Он глубоко вздохнул, собираясь с силами и упаковывая каждую отвлечённую мысль. Эти мысли клубились и подпитывались его желанием владеть ей здесь и сейчас. Похоть скользила тонкой струей дыма.
Все внутренности разгорались от подступивших чувств, и грудь тяжело вздымалась. Хотелось одёрнуть себя, но здравый смысл насмешливо махал на прощание.
Резко ухватил её запястье и повёл вперёд — в нарастающий гул голосов и вонь пива. Пальцы смыкались исключительно на складках её рукавов, сминая лёгкую ткань.
Пробраться к столу было сложнее, чем выйти. Драко шёл уверенно, рассекая толпу плечом, но Гермионе приходилось буквально пробираться у него за спиной. Девичье дыхание щекотало. В голове только и кружился её выдох, касающийся лопаток, её столь близкое положение к нему. Он не невидим для неё.
— Чёрт! — пронёсся около уха её вскрик, и резкий толчок в спину заставил остановиться, чуть покачнувшись вперёд. По ладони скользил осадок от отсутствия её руки.
Кто-то неуклюже толкнул её в спину, и она невольно врезалась в спину Малфоя, на мгновение уткнувшись носом в дорогую ткань его рубашки. Он резко обернулся, ловя запах дождя и малины. Мышцы напряглись под жгучим прикосновением, стараясь впитать момент и столь чарующую близость.
Он медленно повернул голову, словно боялся, что происходящее — глупый сон или игра воображения. Музыка совсем притихла — одно лишь сердцебиение стучало в ушах.
— Прости, — пискнула она. Ногти царапнули спину и сразу же исчезли. — Я споткнулась.
Её ресницы, тенями падающие на ореховую радужку, трепетали так быстро, будто крылья бабочки, а глаза округлились. Её выражение лица походило на оленёнка из маггловского мультика, изображение которого мелькало на её тетрадях в школе.
Такой же жалостливый вид. Драко сморщился, пряча истинность эмоций. Натягивал привычную маску, созданную ещё в Хогвартсе: кривил рот и прятал глаза.
Несколько человек рассматривали их как экзотических зверюшек. Хихикали и перебрасывались фразами, то и дело вскидывая брови. Их появление вместе явно не осталось незамеченным.
— Какая же ты неуклюжая, Грейнджер, — бросил он сквозь шум и брезгливо оглядел её с головы до ног. — Страшно представить, как тебе вообще удалось пережить войну с таким равновесием и такими... ногами.
Драко почти грубо дёрнул её за предплечье, ведя дальше. Колкий взгляд врезался в парочку, всё ещё обсуждающих его с Гермионой, — и те сразу замолкли.
— Нормальные у меня ноги, — наконец отреагировала Грейнджер, пытаясь выдернуть руку рывком. Но пальцы только крепче обхватили её в кольцо.
Драко хмыкнул, мысленно соглашаясь. Он считал их самыми совершенными в этом мире, не считая, конечно, её ума и прекрасного лика. Но эти ноги узнал бы из миллиона.
Несколько родинок над коленкой и на икрах, некоторые виднелись на бедре, усыпая маленькими крапинками. Драко нетерпеливо облизнулся, прижимая к себе мантию и идущую позади девушку ближе.
Он видел, как минутой ранее за столом велись живые разговоры. Но сейчас встречала тишина посредине басистой музыки и криков с топотом. Они будто застыли во времени, пытаясь осознать, что происходит.
Поттер нервно поправил очки, вопросительно вскинул брови и перевёл взгляд на Нотта, уже сидевшего за столом бывших однокурсников. Тео же, полулежавший на стуле, резко выпрямился. Глаза, затуманенные выпивкой, бегло скользнули по Драко:
— Ты чего вернулся? — и затем за его спину. — И... Грейнджер, — голос был излишне ровный, стальная нота возвысилась над показным равнодушием. — Какой неожиданный дуэт.
Пушистая голова наконец высунулась из-за его спины, робко делая шаг к столу. Её щёки пылали румянцем — большим, чем ранее на улице. И духота бара точно ни при чём.
Она быстро собрала волосы рукой — той, что совсем недавно была в его власти, — и убрала на один бок. Её взгляд метнулся к столу, к рыжему идиоту, и быстро опустился к юбке платья.
— Я... — начала она, но голос сорвался.
С вызовом Тео отодвинул стул ногой, изображая приглашение для Драко. Его глаза хищно блеснули, усмешка спряталась за стеклом бокала.
Уизли побледнел. Затем его раздувшиеся щёки покрылись пятнами, переходя на шею:
— Этот хорек будет сидеть с нами? Что он вообще делал с ней? — плевался Уизли.
— Перестань быть таким гадким, Рон, — фыркнула Джинни и кивнула Гермионе на место между собой и девушкой. Ее он нередко встречал в министерстве. Та тепло улыбнулась и что-то шепнула на ухо Грейнджер, притягивая к себе за плечи.
Поттер молча наблюдал, палец нервно постукивал по палочке на столе. Остальные тоже не вмешивались, стараясь даже не дышать.
Гул голосов и давящая музыка будто по щелчку опять гремели со всех сторон. Подобное ощутила и Грейнджер, чуть сморщив нос и проведя линии от уха до ключиц ногтями. Она сверкнула улыбкой в его сторону и наклонилась к Джинни. Его почти ослепило.
— Что изменилось? — шепотом спросил Нотт с нажимом.
— Потом, — Драко отмахнулся, подмечая подозрительные искры в медовой радужке напротив.
Сейчас Тео не казался взвинченным, как это было полчаса назад. Наоборот — расслаблен и воодушевлён.
— Что с тобой не так? — выплюнул Нотт, грубо развернув к себе.
Драко лениво перевел взгляд с Грейнджер на взбешенного друга. Он весь вечер сдерживался, присосавшись к огневиски. Все его смешки и шутки были натянуты, а глаза бегали по помещению.
— Я помогал тебе не для того, чтобы ты вламывался в ее квартиру!
— Тогда для чего? — Драко то и дело цеплялся за буйные кудри в дальнем углу и смущенно сомкнутый рот. Кончики пальцев покалывало, в груди разливалось приятное тепло.
— Я... не знаю. Но точно не для этого. Мерлин, это ненормально, — пальцы впились в плечо Драко, вызывая ненамеренное шипение.
— Ничего криминального я не делаю. Успокойся уже.
Разочарование звенело между ними. Почти оглушало и заставляло покорёжиться от собственного безобразия. В голове теперь крутились мысли, что если Тео его не понимает, то Гермиона тем более не сможет.
— Ты только взгляни на нее: как натянутая струна. Еще немного — и точно не выдержит, — Нотт не отступал. Еще немного — и кости под напором треснут. — Ты хоть понимаешь, что делаешь? Что за игры в призрака? Выходи из этой тени.
Драко перевел внимание на бокал с соком, глотнул ком стыда, застрявший в горле.
Тихий голос вырвал его из проигрывавшегося по кругу воспоминания:
— Ты в норме? — беспокойство отражалось в каждой морщинке между бровями Тео. Легкий кивок подтолкнул того расслабиться, но странные тени все равно скакали по его лицу.
Тео якобы незаметно следил за ним и опьяневшей Гермионой. Он задумчиво дёргал несколько прядей у лба и, не задумываясь, делал глоток за глотком. Даже не кривился от обжигающей горло жидкости.
Горло Драко же обжигал вовсе не алкоголь, а раздражение от ее внимания к другим и невысказанность. Даже прежний стыд опять скрёб под ребрами. Никакое благоговение перед ней не могло заткнуть гул в голове.
Может ли человек взорваться от интенсивности чувств? Может. Но не здесь. Не сейчас. Не при ней.
Драко все еще замечал ее мутный взгляд от голода, которого не должно быть. Под столом сдавливал ногу, унимая всплеск гнева. Хотелось взреветь от беспечности ведьмы. Она не изменилась даже спустя так много лет.
В школе ему удавалось подговаривать эльфов, чтобы те по великой случайности приносили ей бутерброды с любимыми пирожными. Так он был уверен, что Грейнджер не свалится по пути на урок Снейпа и ему не придется придумывать, как незаметно залечить шишку на лбу или сломанную руку.
Его ноздри раздувались, пока мозг пытался найти решение его проблемы. Вспышка тока больно ударила, и Драко медленно поднял голову. Щупальца взгляда Поттера тычут в лицо, нарочно заставляя чувствовать себя дискомфортно. Его лицо исказилось в презрении.
— Что? — одними губами произнес Драко.
Взгляд Поттера опустился на его кулак. Драко осторожно следил за каждым его насмехающимся над ним жестом. Ладонь раскрывалась медленно, от чего казалось, что они попали в один из маггловских фильмов.
По ощущениям все происходило словно минуту или две. И вот, под ладонью мелькнуло белое полотно с серебряной вышивкой по краям. Его платок, что должен быть у Гермионы, но явно не у шрамоголового.
Поттер наверняка заметил мелькнувший шок, сжавший грудь.
Драко быстро вскочил со стула и, опираясь руками о стол, двинулся к барной стойке. Его шаг был быстрый и широкий. Но даже отдалившись, колючки продолжали впиваться в спину.
Как такое могло произойти? Его что, разоблачили? Что он знает? Как много? Что на него есть?
Вопросы росли в геометрической прогрессии, блокируя возможность взвесить сложившуюся ситуацию. Сердце наращивало темп, пытаясь прорваться сквозь плоть.
— Девять пинт пива и стакан сока, пожалуйста, — протараторил Драко, и бармен кивнул, загребая несколько монет с бара. Голос не слушался и срывался под конец.
Один.
Глубокий вдох заполнял легкие до конца. Он не может так попасться.
Два.
Небольшая задержка. А попался ли он?
Три.
Выдох. У Гарри есть только платок. Все остальное подчищено и не имеет никакого намека на противозаконные действия.
Белая тряпка ни о чем не говорит. Тупая провокация, на которую он повелся.
Малфой взглянул на стол. Поттер льнул к прикосновению своей жены и смеялся. Делал вид, что не пытался только что подловить школьного врага на чём-то. Но на чём именно — пока оставалось непонятно.
Грейнджер загородила обзор на потенциального шантажиста. Перегнулась через стол, приближаясь к уху Тео. Руки неуверенно удерживали ее на весу, чуть подрагивая.
— У вас есть тут что-то из еды? — спокойно спросил Драко у бармена.
— Закуски в основном. Могу предложить фиш энд чипс.
— Пойдет, — кинул на стойку несколько сиклей. — Это для той кудрявой девушки.
— А, мисс Грейнджер.
— Ну конечно, — пробормотал Драко, схватив поднос с напитками, и направился на место. Ее все вокруг знают, как он мог забыть?
Грейнджер отлипла от Нотта сразу же, как он приблизился. Она бегло его оглядела и что-то шепнула Келли, пряча смущенную улыбку.
— Принес нам выпивку, — задрав подбородок, сказал Драко. Парни бодро заулюлюкали.
Авроры за столом со звоном ударились стаканами, что-то громко выкрикивая. Гермиона, чуть покачнувшись, присоединилась к ним. От возможного падения назад ее мягко удерживала Поттер.
Рукам Драко удалось бы удержать ее куда лучше, сидя у ног. Нет, он бы подталкивал ее к падению, но отнюдь не физическому. Каждый его жест направлен с целью увидеть блеск в закатывающихся глазах, услышать надрыв в сладком голосе.
Тонкой нитью водить от ступней к бёдрам, чуть задерживаясь на икрах, играя со съехавшим кружевом чулок. Ради такого можно валяться у ее ступней сколько угодно.
— Малфой, а где ты пропадал столько лет? — заплетающимся языком спросил Финниган, не давая фантазии разыграться еще больше.
Кашель, тонувший в кулаке, подавлял наросшее возбуждение и скрывал тень стыда.
— Во Франции.
— Эй. Так не пойдет, — тянул он. — Нам нужны подробности.
Рассказать, как он с позором покинул страну и старался отвлечь мать, постоянно оплакивающую прошлую жизнь? Ему не нужна показная жалость. Хватает и без того. А может, как он пытался содрать, сжечь и перекрыть позорную метку?
Мелькающее презрение виднелось и так. Или стоит упомянуть, как тайно ворвался в жизнь их любимой Золотой девочки? Их точно захватит такая история.
Драко провел ледяной рукой по волосам.
— Очищал свою фамилию от последствий неразумных решений отца, — голос дрогнул на последнем слове. — Учился в университете. Затем строил бизнес. Думаю, вы слышали о зельях Mkorp.
Он обвел взглядом стол. Все внимательно слушали, кроме рыжего таракана. Веснушчатое лицо скорчилось, словно его настиг инсульт.
Девушки играли бровями и сдерживали улыбку от появившейся перед Грейнджер тарелки. Она сидела и пялилась в нее, будто увидела слизня.
— Университет? — удивленный писк Келли — так назвал её Финниган — донёсся сбоку. — Маггловский, что ли?
Драко неловко кивнул и потер шею. Его прожигал пылкий взгляд, где растекался мед под бликами. Гермиона уставилась на него, наконец, отрываясь от разглядывания подобия еды.
Келли что-то хотела сказать, но ее бесцеремонно перебили:
— Я читал, что вы с Гринграсс должны были пожениться еще года два назад? Неужто змеиная принцесса сбежала от такого слизняка?
Пальцы больно впились в бедро под столом. Вероятно, завтра проявятся синие пятна от силы нажима.
— По себе все меришь, Уизел? — Драко сузил глаза, сдерживая ядовитый плевок в наглую морду. Успокаивал один лишь вид жующей Грейнджер. Она наконец ест. — Не все же такие неудачники, как ты. Напомни, кого бросили на глазах репортеров и кучи людей? Точно, тебя! — оскал задержался на точенном лице от слегка съехавшей маски безразличия. — Представь, некоторые не заставляют исключительных ведьм терпеть свое дерьмо, а значит, и расходятся по обоюдному согласию.
Поттер хотел встать, но его остановила Джинни, с нажимом заставляя сесть обратно на стул. Тео прожигал дыру в щеке друга. Стол погрузился в тяжелое молчание, однако тишина гремела так громко.
Браун почти подскочила на месте, вцепившись в предплечье Уизли, глотающего воздух без возможности говорить. Его уши уже пылали.
Грейнджер вперилась поникшим взглядом в ее пухлые пальцы. Бросила вилку и одним глотком осушила бокал, избавляясь от кислоты происходящего, и поджала губы.
Драко проследил за причиной исчезнувшей — самой обворожительной — улыбки. В тусклом свете мелькнул безвкусный камешек. Значит, выпад Драко не так уж и сильно ее волнует.
До чего нелепое кольцо. Такое он встречал только... Нет, настолько глупой понтовки он еще не встречал.
Неужели оно заставило Грейнджер поникнуть? Рыжий щенок все еще волнует ее?
Отвратительная на вкус желчь снова поднялась к горлу.
— Я переоценил твой вкус, Уизли, — слова тянулись как патока, и глаза жадно впились в очаровательную мордашку Грейнджер. Она сдерживала смешок, пряча его за закушенной щекой. Накатившая ревность отступала от одного ее вида, пусть и нетрезвого.
— Малфой, следи за словами, — наконец выдал Поттер, все еще сдерживаемый женой.
Вечер был испорчен для всех, кроме виновника. Уж больно с наслаждением душа поглощала удовлетворение на лице его Афины.