Белые орхидеи

Май. 2002 год

Посещать Родину всегда было тяжело. Тревога резала живот, пока стук каблуков отскакивал от каменного пола Атриума.

Некоторые надменно осматривали его высокую фигуру с головы до пят. Можно было сказать, что о нём шептались — вот только этот шёпот был совсем не тихим. О нём говорили вслух без какого-либо смущения.

Около лифта было небольшое скопление людей. И женщина, с неприязнью скривив рот, обратилась к рядом стоящему парню:

— Зачем этот щенок здесь?

— Нэнс, перестань, — потупив взгляд в пол, одёрнул её собеседник и покрепче сжал папки. — Глупо жить прошлым и обвинять всех подряд спустя столько лет.

— Это не все подряд, Томас, — настаивала «Нэнс». Её огромный нос морщился, словно она замарала свои новенькие дешёвые туфли.

Слух сконцентрировался на их разговоре в желании узнать, чем закончится их мелкая перепалка из-за его собственной персоны.

— Ты сама назвала его «щенком». Он был ребёнком, не имеющим возможности принимать правильные решения.

Драко, сузив глаза, присмотрелся к защитнику. Тот не был сильно старше него, а, может, — даже младше. Яркие шрамы на пальцах юноши вспыхнули воспоминанием в голове. Теперь понятно — разговор шёл не только о Малфое, но и о самом Томасе.

Его семья была в рядах Пожирателей, а он, будучи мальчиком, держался в толпе, понурив голову. Полученное наказание от родителей за неповиновение врезалось в смуглую кожу и оставило толстые красные полоски.

Сдерживаемый скулёж слышался из дальнего коридора в Мэноре под озирающиеся в ужасе портреты предков. Белая макушка виднелась в тёмной нише с цветами в ожидании конца пытки.

Тучный мужчина тащил за руку девушку, уводя из крыла. Они даже не оглянулись на обмякшее около стены тело.

— Тинки, помоги ему, — еле слышно произнёс напуганный Драко, озираясь по сторонам. — Но никому ни слова! Понятно?

— Конечно-конечно, молодой хозяин, — поджав длинные уши, быстро кивал эльф. — Тинки сделает, что велит хозяин. — С хлопком домовик оказался рядом с бледным от боли и крови ребёнком, стараясь как можно скорее обработать раны.

С тех дней руки носили гордые шрамы, доказывающие чистоту души. Томас — один из немногих, кто остался не запятнан на той стороне. Его руки непроизвольно спрятались в карманы мантии, пряча уродливые отметки.

Жаль, что не всем так повезло. Ладони юного лорда семьи Малфой были и будут испачканы в грязи и запёкшейся крови. А предплечье продолжит жечь уже потускневшая метка. Вот оно — наследство от отца, которым он когда-то имел глупость гордиться.

Звон склянок всё ещё отчётливо был слышен, как открывшийся лифт. Драко проскользнул вглубь, упираясь спиной в угол. Все толпились и теснили его ближе к стене. Втянув в себя воздух, он отсчитывал этаж за этажом, прикрыв веки.

Ресницы дрожали от мигающего света, а большой палец цеплялся за выпуклые детали перстня. Хотелось содрать верхний слой, чтобы убрать зуд.

Громкий голос прогудел, оповещая, что лифт прибыл на первый уровень. Резко распахнув глаза, Драко выбежал из замкнутого пространства, расталкивая людей и попутно извиняясь. С лязгом золотые решётки закрылись, и клетка двинулась дальше.

Расстояние до конца коридора сокращалось с каждым скрипом ботинок из драконьей кожи. Тёмный пол и стены давили на черепную коробку. Неприятный вкус достиг горла, но сразу же был проглочен, как только массивные двери отворились под давлением рук. Две девушки обернулись и вмиг замолчали на полуслове.

— Добрый день, — выдав самую дружелюбную и скромную улыбку, проворковал Драко. — У меня была назначена встреча, — не опуская подбородок, он глянул на наручные часы, задрав край мантии, — на шесть.

Время было только без десяти. Страх опоздать отпустил, забрав с собой приступ тошноты. На него растеряно уставились, но никто не двигался. Тишина была оглушительна. Если сосредоточиться, то можно услышать девичьи сердцебиения. Почудилось, что в воздухе витает терпкий запах беспокойства.

— Я Малфой, — чуть склонив голову, он прошёл вперёд.

Взметнув короткими тёмными волосами, девушка за столом встрепенулась. Пунцовые пятна расползались по её точёному лицу, переходя на шею. Она быстро моргнула несколько раз и опустилась к рабочему месту, что-то листая.

— Точно... Да, конечно. Как я могла забыть? — сбивчиво тараторила она, бросая взгляд то на него, то на подругу, крепко сжимающую документы, то на блокнот. — Мистер Малфой, подождите несколько минут. Мистер Бруствер сейчас освободится. Присаживайтесь, пожалуйста, — тонкой кистью она махнула в сторону дивана. Напряжённо выпрямив спину, Драко оценивал присутствующих. Они обе оживились и даже начали переговариваться, иногда стеснительно зыркая на него.

— Келли, вас ждать завтра? — тихо спросила секретарь, передавая несколько папок. Драко облизнулся, скользнув взглядом по шее — туда, где виднелся учащённый пульс. Взволнованность из-за его присутствия была столь притягательна.

— Не думаю, — фыркнула красноволосая Келли. Подхватив полученные папки, она удручённо вздохнула. — Грейнджер не до этого. Совсем скоро свалится с ног.

Внезапно мышца на его лице дёрнулась. Драко едва сдержал стон. «Грейнджер» — её фамилия обжигала язык, как крепкий огневиски. Но сладость букв больше не заставляла лёгкие врезаться в рёбра.

Его сюда привёл трезвый ум, исключающий любые рвения чувств. Да, именно так. Разве нет? Поведя плечом, он старался сосредоточиться на тиканье часов, но отрывки обсуждения продолжали касаться его слуха.

— ...может, хоть Поттеры её вытащат на обед. Совсем как призрак стала. Особенно из-за...

Глухой звук открытой двери и шелест мантии прервали девушек. Драко старательно пересилил себя, вставая с места и не оглядываясь вокруг. Не стоит лишний раз цепляться за чужой разговор. Чем меньше он знает, тем лучше для него самого.

— Мистер Малфой, проходите, пожалуйста, — из-за двери высунулся Кингсли.

— Конечно, — беззвучно последовал ответ, пока ногти сильнее впивались в бедро через ткань брюк, унимая пульсирующий спазм. Ноги сами вели его в кабинет. Вычурный интерьер вызывал головную боль, пронзающую виски. Мужчины уселись друг напротив друга. Лет пять назад человек перед ним определённо вызывал бы страх у Драко. Его проницательный взор словно исследовал твой мозг, невербально используя легилименцию. Однако в данный момент было стойкое уважение и даже благоволение перед ним.

— Удивлён, что Вы вернулись в страну. Рад видеть Вас в здравии, — тёмный взгляд с прищуром прошёлся по лицу и одежде Драко. — Слышал, что скоро свадьба с мисс Гринграсс. Такая чудная новость.

Драко, как истинный лорд, держал спину идеально ровно. Руки сжимались так, что ногти впивались в ладони, пока улыбка оставалась выверенной — не слишком подобострастной.

— Благодарю, мистер Бруствер, — машинально Малфой поправил сдавливающее кольцо. — Я совсем забыл, как быстро распространяются слухи здесь — дома. Наверняка и Скитер уже написала свою грязную статейку об этом.

О, без сомнения, Рита выкатила огромную статью о помолвке:

«Брак по расчёту: традиции или необходимость послевоенного общества чистокровных?».

Всеми без того было ясно, что отношения с Тори были построены отнюдь не на любви. Но статья обрушила на их головы новую волну осуждения.

— Мне ждать приглашение? — короткий смешок крепкого мужчины позволил плечам расслабиться. Они не стали развивать эту тему, как только Драко опустил на стол несколько плотных папок. Утомительных светских бесед больше ждать не стоило. Оба понимали: чем быстрее вопрос решится, тем раньше они разойдутся.

— Так с чем же пожаловали, мистер Малфой? — министр вытянул сложенные руки, переходя сразу к делу, в ожидании рассказа о причине визита, и лениво оглядел пузатые папки. Он совершенно не был в них заинтересован.

— Спонсорство программы добровольного труда эльфов, — Драко скопировал позу, уголки его губ потянулись вверх. — Я наслышан о том, что программа страдает от недостатка финансирования. — Он не моргнул, встречая изучающий взгляд Кингсли. Ни слова о ней. Ни единого намёка с его стороны.

— Тогда зачем Вам я? Могли бы сразу напрямую обратиться в отдел, занимающийся этим, — его глаза заблестели от нарочно созданной паузы, — либо к самой мисс Грейнджер как к руководителю проекта.

Стены словно начали сжиматься. Кабинет давил излишней позолотой, словно его засунули в птичью клетку. Каждая секунда теперь становилась риском не сдержаться. О нет, никакого обращения к Гермионе. Вот именно с ней он и минуты не сможет рядом провести.

— Я уже прекрасно осведомлён о том, как работает бюрократия. Шанс того, что программа получит свои деньги, крайне невелик, — голос был излишне спокойным, даже дрожь поддавалась его контролю. — Мисс Грейнджер всё ещё не утонула в работе? К тому же, через Вас, мистер Бруствер, будет надёжнее.

Кингсли, наконец, оживился. Его брови поползли вверх, и он немного наклонился вперёд:

— Какая выгода, Малфой?

Драко расправил плечи и поднял подбородок:

— Прибыль, — ответил быстрее, чем требовалось, и небрежно потянул манжету, поправляя запонки. Непроизвольный жест, на который Снейп всегда кривил рот, подмечая враньё. Выгода была в улыбке Гермионы, которую он, наверняка, не увидит. Она будет адресована совсем не ему. — В случае положительных результатов это может увеличить объём зельев и выращенных ингредиентов для них без необоснованного увеличения затрат. Безусловно, министерство получит все отчёты по итогам нескольких кварталов.

— А я-то уже подумал, что это раскаяние перед эльфами, — министр посмеялся, однако его мимика оставалась неподвижной. — Какие же будут условия?

Тонкие губы сохли чересчур быстро из-за подступающего волнения. Руки опустились на уголки папки, сминая их между пальцев.

— Моё имя не должно всплыть. Всё будет выполнено через анонимный траст, — это единственное, что было по-настоящему важно. В остальном уступить министерству — не проблема. — Юристы отправят вариант договора со всеми условиями.

— Значит, Малфои вернули всё своё влияние и состояние, — задумчиво застучал по столу министр. — Наслышан, как твои зелья пользуются популярностью во Франции.

— Выстроенный бизнес — моя гордость.

Незачем было юлить. Так он в детстве хвастался друзьям купленной отцом метлой. Однако теперь это личная заслуга.

Умеривсвой пыл, он не стал посвящать собеседника в подробности. Не было нужды в подобном представлении — ему требовалось только одобрение предложения.

— Ты хочешь всё сделать анонимно, но в отчётах будет фигурировать твоё имя, — неожиданно перешли на «ты», и Драко не мог сдержаться, чтобы не скривить рот и нос.

— Это моя забота и моих юристов.

— Тогда возражений у меня нет. Договор направляйте сразу мисс Грейнджер. На такую задачу точно выкроет время, — волшебник пристально посмотрел на Драко, стараясь поймать его реакцию. Казалось, что перед ним сидит Дамблдор с этим дурацким взглядом «Я вижу тебя насквозь». Но нет, Кингсли точно не может знать о его сокровенных желаниях.

С тяжестью в ногах Малфой поднялся, судорожно выдохнув, и протянул ладонь. Гримаса облегчения сменяла беспристрастность. Движения были выверены и сочились уверенностью. Сухое рукопожатие закрепило настрой стать главным спонсором чьей-то радости.

В груди что-то билось по новой, норовясь вырваться, прорвав мягкие ткани и кости. Когда он вышел из кабинета, то воздух ударил в лёгкие, как после долгого нырка под воду. Всю встречу он не замечал, что его спина взмокла, но сейчас пробежавшийся холодок жёг кожу.

Покидая министерство и огибая любопытные взгляды, он не чувствовал желания возвращаться в свой личный круговорот событий. Хотелось оттягивать время до завтрашней встречи с невестой за семейным ужином.

Это не было чем-то тягостным, он добровольно на это пошёл, но от одной мысли о будущем начинали болеть плечи и шея. Драко не мог врать самому себе — нельзя жить грёзами о недосягаемом.

Реальность всё ещё существовала, а брак был её неотъемлемой частью. Под рёбрами яро ощущались толчки сопротивления и отвращения. Однако смирение было сильнее.

— Эй, Драко! Стой! — крик позади заставил остановиться.

Малфой лениво повернул голову, заметив несущегося к нему Нотта, который постоянно хватал падающую с рук мантию. Длинные ноги запинались о мелкие неровности, а сам он боком задевал мимоидущих людей. Попутно извиняясь, он продолжал бежать, широко улыбаясь.

— Боггарт тебя подери, — согнувшись пополам около Драко, Теодор пытался отдышаться. — Договорились же встретиться у фонтана.

Кудри слегка взмокли вместе с лицом, по раскрасневшимся щекам скатилась капля пота. Волшебник, расправив плечи, встал в полный рост и опять поправил свисающую на руке мантию.

— Я ждал тебя там, но устал от толпы.

— Не ждал, — утвердительно ответил Нотт, оглядевшись по сторонам. Длинные пальцы указали к каминным сетям. — Нам туда.

Волшебник неспешно вышагивал рядом без тени обиды. Его рот не закрывался — он рассказывал о любой мелочи на пути к каминам, благо они были рядом. Неизвестность места, куда они должны были отправиться, вымораживала. Но Нотт упорно отмахивался, продолжая рассказывать о прошедшем офисном клерке.

От размашистых движений локти постоянно врезались в предплечье Драко. Наверняка останутся синяки. Живость Тео каким-то образом дёргала за ниточки тело, заставляя отбрасывать вечернюю усталость.

Ему удавалось без усилий поддерживать настроение окружающих, будто он делился своей энергией и силами. Подобное стало главным спасением во время войны и даже в те тяжёлые времена, когда над руками Тео и Блейза витал образ оков с шипящей головой змеи.

Через камин они покинули министерство, а затем, немного пройдя, оставили позади и несколько улиц Косой Аллеи. Голос Нотта не затихал ни на минуту, пока они не приблизились к какому-то кафе.

Закат переливался оранжевыми и алыми оттенками в огромных окнах, уставленных красными тюльпанами и жёлтыми розами. Малфой вопросительно уставился на столики за стеклом, не понимая, почему они здесь.

Нотт целый день уговаривал его сходить сюда, хлопая ресницами, как капризная девица. Заверял, что сейчас это самое лучшее место — конечно же, не считая баров — в Британии, где есть потрясающие шоколадные пирожные.

После сильного толчка в спину ноги двинулись и переступили порог. Теодор уселся за столик напротив окна, скинув комом мантию на стул. Похлопав по соседнему стулу, он приглашал сесть, по-ребячески улыбаясь и подставляя профиль закатному солнцу.

Драко грузно уместился рядом, не говоря ни слова. Людей было чересчур много, от чего все круглые столики были заняты. Аромат кофе вызвал бы тошноту, если бы не запах пирожных. Над головами летали сладости: ягодные маффины, зелёные фисташковые эклеры и лимонный тарт.

Блёстки искры и разноцветный дым клубились над десертами, глазурь некоторых меняла цвет или образовывала какие-то буквы. Одна из плетённых корзинок приземлилась перед ними, наполненная брауни и каким-то тортом.

— Мне еле удалось забронировать на нас стол, — хватая тарелку, тараторил Тео. — Вечером здесь невозможно найти место. И я подумал, что сразу нам всё закажу, чтобы не ждать.

— Почему такой ажиотаж? — удивление читалось на его лице, а как только кусочек пирожного коснулся языка, то ярко отразилось и наслаждение, граничащее с оргазмом.

— Вот поэтому, — сначала Нотт ткнул вилкой в его тарелку, а затем куда-то в сторону прилавка. — Некоторые пирожные имеют необычные свойства: то покажет истинную любовь, то даст лёгкое чувство эйфории, ну, или ещё что-нибудь. Их набор меняется каждую неделю. Круто, да?

Порой Теодор выглядел как инфантильный идиот, которого привлекает полнейшая чушь. Совсем забывалось, что у него действительно блестящий ум и способность подмечать любую деталь.

Стёртая грань дружбы открывала удобство в общении. Им не требовалось подбирать слова или темы для комфорта. Не нужно было даже скрывать потаённые желания.

Но Малфой не мог полностью открыть свой маленький мирок, построенный вокруг обожания Грейнджер. Друзья знали только то, что позволено — его симпатию и, возможно, лёгкую зацикленность. Но не больше.

Хотя сомнения врезались в его грудь под проницательный взгляд Нотта. Каждый раз за ужином или на утомительной лекции Бинса, как только Драко открывался от созерцания прекрасного лика или пушистых волос с запахом апельсина, подмечал задумчивый и отстранённый взгляд Теодора на себе или Гермионе.

Стоило Тео заметить, что теперь наблюдают за ним, он быстро широко улыбался и подкидывал какую-то бессмыслицу. Однако зрачки всё ещё бегали между ними двумя.

С открывшейся дверью бархатный голос разрезал пространство, заглушая всех сидящих. Повернув голову, он увидел тонкий стан девушки, что оказался в паре шагов от него.

Кусок шоколада на языке стал отдавать горечью. Она прошла под руку с девчонкой Уизли. Уголки её губ были натянуты, от чего на щеке сформировалась ямочка. Радужка не отливала медовой сладостью, стала совсем тусклой, а веки покраснели.

Заплакана хотя старалась делать вид, что всё хорошо. Как типично. Малфой закатил глаза, проследив за фигурами, удаляющимися к столику в углу. Его опять обделили даже мимолётным взглядом. Он всегда оставался призраком.

— Знаешь что-нибудь? — Драко кивнул в сторону гриффиндорок, сведя брови у переносицы.

— Драма в семействе Уизли, — парень легко пожал плечами в ответ и пригубил кофе, скрывая игривую ухмылку, будто пытался сдержать смех. Глаза, однако, были как сталь. Он выждал минуту, подогревая интерес к истории, а затем елейным тоном продолжил:

— Когда же ты научишься читать газеты? Скитер написала такую статью — ещё месяц будут обсуждать. Твоя ненаглядная на днях отказала Вислому в предложении руки и сердца. — Приложив руку к груди, Тео состроил на лице притворную печаль. Несколько кудрявых прядей упали на лоб, когда он наклонил голову вбок, а затем помахал головой в разные стороны, продолжая в упор смотреть на Малфоя. Ждал реакции, как хищник, наблюдая.

Воздух вышел из лёгких долгим, даже дрожащим выдохом. Драко уставился в тарелку, стараясь принять новые обстоятельства.

Ногти то и дело царапали кутикулу, оставляя мелкие ранки. Этот придурок умудрился упустить самую желанную ведьму в стране. Не смог удержать.

— Вот как, — бесцветный ответ не удовлетворял Нотта.

— Может, кто-то из них решился на адюльтер?

— Бред. Грейнджер не пошла бы на такое — слишком честолюбива. А Уизли... не упустил бы возможность сделать из неё свою мамашу и как заковать в цепи в виде рыжих отпрысков прежде, чем решиться на подобное.

— Справедливо, — рассмеялся Тео, да так громко, что Гермиона заметила их.

Он не невидим, но всё ещё не часть её жизни. Её глаза задержались на нём. Она открыто вглядывалась в его лицо, размышляя о чём-то. Через несколько секунд нахмурилась и отвернулась к своей рыжей подружке.

Почему так мало? Почему нельзя продолжить обращать внимание только на него? Почему он не мог стать её миром?

Она же для него была всем: его луной, влияющей на приливы и отливы чувств; его звёздами, озаряющими каждый день. Она стала его Вселенной, содержащей триллионы галактик её образов. «Mon Rêve Incarné» (Моя воплощённая мечта" (фр.)) – кружилось вихрем в голове.

– Салазар, – тихо выругался Драко, и из его груди вырвался стон разочарования.

– А я говорил, что тебе не всё равно на неё. Опять будешь пополнять свою коллекцию...

– Заткнись, – лицо устало легло в ладони, скрывая смущение от своих же мыслей и предательства самого себя.

– Тебе никогда не будет всё равно на неё. Ну, знаешь, – облизнув ложку, Нотт перевёл взгляд на его прекрасную Гермиону и подмигнул, заставляя смущение смениться подступающим гневом, от которого краснеют уши, – я всегда считал тебя больным. Ты не можешь отказаться от своих маниакальных пристрастий. Сколько ты там уже пьёшь свой чай с молоком и ровно двумя ложками мёда?

Драко молчал, лишь пялясь исподлобья. Он это делал каждый день с самого раннего детства. Его любовь к чему-либо не поддавалась изменениям, лишь временно остывала.

– Ты так и не рассказал, получится ли порадовать ведьмочку деньгами для домовиков? – тема разговора сменилась, но не уходила от Грейнджер. Игра Нотта продолжалась.

– Это было не ради неё, – лгал он сам себе. – Это может помочь моему бизнесу, снизит затраты.

– Как и твои пожертвования в её благотворительный фонд для дошкольной адаптации магглорождённых, потом в фонд для каких-то странных животных, – загибал пальцы Тео, облизывая нижнюю губу. В его зрачках искрился азарт, ему было интересно: как быстро он заставит друга сдаться. – Не помню, какие ещё фонды она курирует. Ах да, были ещё какие-то мелкие проекты, которые быстро прикрыли.

Пристыженный за враньё и бессмысленные траты, Малфой продолжал молчать.

– Вот же боггарт, как я мог забыть? – шлепок по лбу привлёк внимание рядом сидящей пары. Те косо поглядывали на них, не скрывая своего интереса к чужой беседе. Одним взмахом над головами возник незаметный купол заглушающего заклятия. Лишние уши им точно не нужны. – Та дикая сумма, которую ты тайно передал для памятника Золотого трио. Они тебе хоть потом передали миниатюрную копию с Грейнджер?

Передали: такую же идеальную, как и она сама. Она была не как Афродита. Нет, совсем нет. Она превосходила.

Она была подобна Афине, сотканной из золотых нитей мудрости, храбрости и воинственности. Её тонкая фигура украшала его стол. Только он мог спокойно огибать пальцем линии её тела. Водить по плечам и шеи, приглаживать мраморные волосы.

– Ты как-то слишком возбудился от этого разговора, – сдерживая маску безразличия, Драко откинулся на спинку стула и сложил руки перед собой. – Я уже говорил, что она мне больше не интересна.

– Какой же ты лжец, – ладонь взлетела над столом и отбросила неправдоподобные речи. – Я уверен, что ты до сих пор как тень бродишь за ней. Только так она тебя не заметит. А вечерами дрочишь, как полоумный, на её колдо.

Она сидела так близко, но продолжала оставаться недосягаемой. Он обречён увянуть без неё. Драко машинально повернул кольцо, чувствуя, как металл смешивается с жжением кожи.

Под гладкой поверхностью золота скрывалась уменьшенная капсула — тайный подарок от тётушки из семейства Малфуа. Как она там сказала? «Личные страдания впиваются ядовитыми шипами в окружающих, отравляя душу и сознание.

Не дай подобному случиться — исцели мир от себя или себя от страданий, покоряясь судьбе». Его передёрнуло от мысли, что капсула с ядом найдёт применение. Он больше не сможет лицезреть прекрасное лицо девушки, сидящей в углу. Или сможет это делать постоянно...

— Я скоро женюсь, — голос был совсем тихим. Потерянность сквозила через все его ленивые жесты и мимику. — И она никогда бы на меня не посмотрела так, как я этого желаю. Уверен, что её разум и сердце всё ещё питают ненависть ко мне.

— Вздор. Невозможно так безудержно защищать того, к кому испытываешь ненависть. Может, у неё и не любовь, но явно... — голос растворялся под чарами движений в углу.

Вот Гермиона убрала несколько кудряшек за ухо, а затем опять выправила их. Она с удивлением ткнула ложкой в пирожное и что-то сказала.

Секунду спустя её щёки залились пурпурным румянцем, а руки заблестели, будто она окунула их в пыльцу фейри. Девушки хохотали, оглядывая себя. Девичьи пальцы заскользили по тонкому изуродованному предплечью.

Протяжный выдох заглушал противные мысли. Его очередная вина, которая выливалась омерзительной тошнотой. Она стремительно поднималась, пока глаза впивались в омерзительные буквы. Всегда останется слабаком.

— Эй, ты в порядке? — лёгкий толчок заставил оторваться от её руки. Его выпученные глаза не знали, за что цепляться, всё вокруг скакало и мутнело; веки медленно прикрылись. Не получалось дышать, словно навык забыт. Лёгкие уже во всю горели, а горло всё сильнее сдавливало, пока пальцы хватались за кого-то. — Дыши вместе со мной. Всё нормально.

***

Громкий хлопок в неосвещённом переулке заглушил рёв проезжающих мимо машин. Рукав сразу же прижался к носу в попытках перебить едкий запах, что витал вокруг.

— Какая же мерзость, — бормотал он.

В теле ещё оставалась слабость, из-за которой ноги слегка подкашивались после аппарации, но Малфой всё равно старался как можно скорее покинуть зловонное место. Так он вышел к парку, где прогуливались люди.

Серебро его волос съедало золото света от фонаря, под которым он стоял. Аналогичное произошло и с его душой, когда в нескольких десятках метров прошла знакомая фигура. Кучерявые волосы подпрыгивали, пока плечи опускались при приближении к жилому зданию. Драко боялся приблизиться, так и оставаясь вдалеке. Он скрылся в тени на лавочке.

В свете фонаря он слишком бросался в глаза. И это был максимум. Если бы только можно было быть ближе. Вытянув и скрестив ноги, он не отрывал от неё взгляда. В голове было так пусто, как и под рёбрами. Слишком ровное сердцебиение было подозрительным даже для него.

В это время Грейнджер не слишком спешила, здороваясь с какими-то прохожими и гладя их пушистого кота по белой шёрстке. Сложно было не представлять, как она гладила бы его так по макушке. Он чётко видел в голове, как её чёрные ногти контрастировали с его цветом волос.

Ох. До чего, наверное, это могло быть нежно. Тяжело сглотнув, он продолжил наблюдать за её улыбкой. Такой очаровательной. Такой, что никогда не была и не будет адресована ему. Сердце, наконец, подало признаки жизни — ускорилось. Обтягивающая юбка натянулась, из-за чего можно было заметить кружевную кромку чулок.

— Надо же, Грейнджер, не ожидал.

Он облизнулся, мысленно стягивая их с её ляжек зубами. Руки бы цеплялись за её бёдра, пока пальцы оставляли бы красные отпечатки на мягкой коже.

Пленительность её тела завораживала, заставляла дышать ещё чаще и тяжелее. Как бы она тянула его волосы, давая понять, нравится ей или нет. Руки сразу же поправили ремень на резко сдавливающих его брюках.

Горящие щёки и тело охлаждал ветер. Из-за тонкой рубашки он точно промёрзнет этим вечером. Лондон, как и вся Великобритания, не славилась мягким климатом, к которому он привык во Франции, но здесь от лёгкости одежды в мае не отказался.

Драко потянулся к карману за почти опустевшей пачкой. Сигарета моментально была зажата между зубами, а огонёк от маггловской зажигалки уже вспыхивал около лица. Он затянулся, впуская в лёгкие едкий дым.

Женщины вместе с котом покинули компанию Грейнджер, оставшуюся стоять на тротуаре. Она бегло оглядывалась, перекладывая пакет из одной руки в другую. Под его тяжестью она сутулилась, что ему непривычно было видеть. Даже не задирала нос, а, наоборот, понуро опускала голову.

Совсем не похожа на знакомую ему заучку, что сидела напротив — за столом вражеского факультета. И отличалась от той, что он видел во время войны и в первые месяцы после. Она тогда была вымотанной и разбитой, но пылающей, как феникс.

— Какая же ты мразь, Уизел, — гнев кипел внутри. Он сделал ещё одну затяжку и стряхнул пепел с сигареты.

Драко и правда не понимал, как можно было упустить такую ведьму, как Гермиона Грейнджер. Одно лишь имя было таким поэтичным и сладким — воплощение добродетели. А ум и характер — это благословение маггловских богов. Ладно, с характером — преувеличение. Такой сложной девушки он ещё не встречал. Зато её терпение к рыжему таракану было титаническим. И что же случилось?

Он выпустил дым через нос, расслабляя плечи. Ощутил себя пятиклассником, наблюдающим за ней в библиотеке. Пока она сидела в одиночестве, обложившись книгами, он занимал дальний стол в углу. Там его нельзя заметить.

Её личная тень. Или призрак. Вечное расстояние. Никогда не мог его преодолеть. Он прищурился и пытался понять, на что смотрит Грейнджер. Запрокинул голову — он столкнулся с чистым ночным небом. Звёзды усыпали тёмное полотно, завораживая.

— Чёрт! Прости, — чей-то крик заставил оторваться от созерцания звёздного неба.

Конечно, дело в Грейнджер. Как и всегда. С ней столкнулся какой-то идиот, из-за которого у её ног рассыпались апельсины из упавшего пакета. Она стояла, как вкопанная, и глупо таращилась на него. Затем подскочила и опустилась к земле, собирая всё, что выпало.

А тот идиот — вместе с ней. Он как бы случайно касался её пальцев. И она не отдёргивала руку, а лишь улыбалась. Чему тут улыбаться? Этот придурок выглядит так... плохо. Сам щуплый, а руки толстые, с короткими пальцами. Волосы в разные стороны, как у Поттера.

Нет, хуже, чем у Поттера. Это словно ещё более бедная версия Уизли. Так ещё и переминается с ноги на ногу, постоянно облизывая губы. Драко был уверен, что и его речь звучит, как у какого-то бедолаги, который ни разу книги не держал.

Салазар! Сигарета резко прошлась по краю урны и упала внутрь. В голове возникла пульсация. Его словно кто-то схватил за горло с такой силой, что воздух перестал поступать, и шептал на ухо: «Смотри же. Её может заполучить любой. Но не ты».

С её смехом удалось опять дышать. Неприятная горечь оседала во рту. Драко хищно наблюдал и кривился, словно ему подсунули слизней. Грейнджер же, напротив, наслаждалась компанией мерзкого маггла. Так приторно сладко с ним болтала, но ему не удавалось расслышать, о чём.

Так продолжалось минут десять, пока руки парня не легли на её спину, притягивая к себе на прощание. Сальный взгляд провожал уходящую Грейнджер. Грязные руки потирали штаны. До чего же он неприятный. Недостойный.

Драко огляделся. Вокруг людей стало гораздо меньше. Пальцы уже сжимали палочку, с помощью которой выводилась руна. Магия тонкой струёй врезалась в ладони парня на дорожке.

Увидеть, что происходит, конечно, не удалось бы из-за расстояния и темноты, но уверенность была. Ладони маггла должны уже были покрыться сыпью. Такой же омерзительной, как он сам. А к утру там будут волдыри. Драко довольно улыбнулся, поднимаясь с места.

— Не смертельно, — тихо бросил он и прошёл мимо.

***

Поместье Гринграсс цвело. Наружные стены были устелены лианами с белыми и красными розами, а маленькие паутинки каких-то растений разбавляли помпезность. Таким было и само семейство.

Рядом, гордо вздёрнув подбородок и мягко обвив его локоть, вышагивала Астория. Её скучающий профиль определённо прекрасен — острые черты лица, высокие скулы, почти серые глаза. Её можно было сравнить с какой-нибудь фейри или даже вейлой, несмотря на русые волосы, струящиеся до бёдер. Тори молчала, следуя за ним вдоль изгороди.

— Ты всё ещё настроена на переезд во Францию? — нерешительно спросил Драко. Он словно боялся спугнуть её, как прекрасную бабочку.

На секунду её хрупкие руки вцепились в край мантии, собирая складки ткани в кулак, а затем расслабились. Тонкие брови задумчиво свелись, а взгляд продолжал упираться вдаль.

— Разве мы можем выбирать, Драко? — она безучастно скользнула по его лицу и снова отвернулась. — В любом случае, эта страна искалечена войной. Каждый ребёнок стал участником её действий и был испачкан в крови. Так не должно быть. Но от этого ещё долго не избавиться...

— А там нам не придётся с этим сталкиваться, — закончил он за неё. Ей хотелось сбежать.

Он уже и позабыл её смех. В гостиной Слизерина хохот младшей Гринграсс отскакивал от стен и вызывал улыбку. Тори всегда скакала голыми ногами по каменному полу подземелья, задирая полы мантии и что-то рассказывая. Совсем малышка, которая вот-вот должна стать его женой.

У неё никогда не было и не будет выбора партнёра — даже после стольких реформ. Чистокровное общество не позволит этому случиться. Он неподдельно завидовал Грейнджер. Та могла отказаться от замужества, если считала это правильным для себя. Могла свободно испытывать чувства к тому, кого выберет её сердце.

— Ты когда-нибудь любила? — хриплый голос раздался неожиданно даже для самого Драко.

— Конечно, — её ступни приросли к земле, и она обернулась всем телом, — тебя.

Смех прокатился по двору, её глаза округлились и шокировано уставились на него. Руки повисли вдоль тела, а сама она перестала двигаться, тяжело дыша.

— Сладкая ложь, — уголок его губ дёрнулся, и рот искривился в улыбке, пряча внутреннее сожаление. — Не стоит играть роль примерной аристократки со мной.

Ведьма была совсем юна для брака, для создания семьи. Они бы и не смогли создать настоящую семью. Испорченная душа Малфоя не позволила бы этому случиться.

Он замучает её, обвивая колючей проволокой неприязни, похоти и желанием владеть другой. Астория ожесточится и перестанет быть столь очаровательной. Превратится в докси. Будет впиваться в его плоть острыми зубками, изнывая от ненависти к судьбе, на которую её обрекли.

— Я... мне нравился один когтевранец, — пнув камушек носком замшевых туфель, неуверенно поделилась она. — Он сейчас путешествует по миру из-за работы, поэтому присылает мне открытки из разных стран. С животными.

— Значит, вот кого ты хочешь видеть на моём месте.

Она кивнула, но не смела поднимать голову, боясь встретиться с разочарованием или даже гневом. Легче было смотреть на испачканную в грязи обувь. Затихший разговор отзывался напряжением в мышцах. У неё отнимали счастье.

— А ты? — прервав молчание, она вытянулась и двинулась вперёд. — Наверняка, да. Ты всегда внимательно наблюдал за гриффиндорским столом, насколько я помню.

— Да, — выдавил он из себя. Не хотелось вдаваться в подробности даже в собственной голове.

Холодные пальцы Астории обжигали кожу даже сквозь ткань одежды. Между ними невозможно даже физическое тепло, которое согревало бы их тела. Ни-че-го. Если бы Грейнджер подпустила его, то у них всё было бы иначе.

Огонь между ними мог бы пылать, словно бушующее адское пламя: с её-то львиной натурой. Малфой даже приручил бы свою тьму, лишь бы не поранить. Сейчас у него мог быть шанс благодаря слизню Уизли, допустившему какую-то оплошность.

— А если я сделаю так, что никакой свадьбы не будет? — Драко резко развернул свою невесту за плечи, и её длинное платье зацепилось за ветки изгороди. Под треск ткани она с непониманием бросила на него взгляд и скинула с себя его громоздкие ладони. Опускаясь с прямой спиной к земле, она нахмурилась, осматривая порванное место, а затем, присев, стала выпутывать юбку.

— А ты будешь со своей Грейнджер? — сломав несколько веток, она поправила платье. Её тонкие пальчики, надавливая на метку, вцепились в предплечье Драко для опоры, чтобы подняться. Хмурость и задумчивость были обращены только на него.

— Мерлин, — закатив глаза, добавила Астория, — это очевидно. Не буду скрывать, что я была очарована тобой, когда родители представили тебя как моего будущего мужа ещё тогда в Хогвартсе. Но заметив, как ты следишь за этой гря... — ведьма осеклась и повела плечами, словно сбрасывала что-то, — магглорождённой, я слегка была озадачена. Тебя подбила новость о её разрыве с Уизли?

— Это неважно. Ты освободишься от несчастного брака.

Мышцы спины напряглись от звонкого женского смеха. Она заливалась, не стараясь прикрыться рукой, как подобает чистокровной леди.

Гончие у входа в поместье подскочили, навострив уши, и с интересом наблюдали за парой. Драко смутился, сжимая кулаки и сдерживая прокатившиеся по позвоночнику чувства.

Дискомфорт под кожей зудил, заставляя сгорбиться и чуть нависнуть над Асторией. Он всматривался в светлые радужки, ловя её горькую печаль, смешанную с чем-то ускользающим от него.

— Малфой, иногда мне кажется, что ты идиот, — закушенная губа сдерживала неотступающий хохот. — Любой мой брак будет несчастен, если это воля отца. А ты способен снять непреложный обет лишь через собственную смерть. Это жертва ради замаливания грехов или как? — она закатила глаза. — Ничего глупее не слышала.

Молчание заменяло ответ. Астория нарочито громко хмыкнула, чувствуя поражение собеседника.

В поместье их уже ждали к ужину. Матери постоянно выглядывали из окна и о чём-то говорили. Женщины наблюдали за своими детьми каждый раз, когда те оставались наедине. Погода стремительно портилась, создавая мелкие вихри у ног.

Хмурое небо выдавливало из себя капли дождя, а воздух на улице уже леденил конечности. Девушка рядом вздрогнула и неосознанно прижалась к нему, выпуская пар изо рта. От вчерашнего тепла уже ничего не осталось. Его день тогда озаряло два Солнца, а сегодня ни одного.

Миссис Гринграсс и Нарцисса открыто миловались пришедшей с прогулки парой, пока домовики крутились вокруг, снимая верхнюю одежду с юной хозяйки. Её румяные щёки и взгляд украдкой можно было спутать со смущением от первой любви к Драко.

Придерживая Тори за талию, он пошёл в столовую под взоры матерей. Вечное наблюдение и обсуждение отдавалось в позвоночнике раздражением. Мышцы напрягались от одного звука перешёптывания.

Хотелось обернуться и прикрикнуть, чтобы они перестали. Но единственное, на что он способен, так это закусывать щёки изнутри и вдавливать кольцо во фалангу пальца.

Стулья со скрипом придвинулись, и только звон столовых приборов был слышен в комнате. Все уставились в тарелки. Малфой пережёвывал безвкусное мясо, усыпанное специями.

От напряжения не получалось проглотить даже маленький кусочек, приходилось продолжать жевать. Эльфы подливали в бокалы вино, мельтеша около стола. Астория, подпирая щёку ладонью, ковырялась вилкой в картофеле.

— Вы после свадьбы сразу отправитесь во Францию? — бас резал пространство, заставляя поднять голову на хозяина дома.

— Да, отец, — бесцветно отвечала Тори, не меняя позы.

Он довольно кивнул, цепляя свинину вилкой.

— Верное решение. Здесь вам нечего оставаться после того бардака, что устроил Люциус. Наверняка у мальчишки много работы в лягушатнике.

Его зелёные глаза были полны презрения и торжества одновременно. Он заполучил самую желанную добычу — Малфоев. Нарцисса и Драко были в его раскрытой руке. Сожми, и им не выбраться. Гнев Драко подпитывался и скапливался в венах без возможности выбраться наружу.

— Твоё дело растёт, как я слышал, — продолжал мистер Гринграсс, получая одни кивки. Надменность искривлялась неприязнью на морщинистом лице. — Хотя удивительно, как щенок с клеймом вообще смог что-то построить.

Вилка Тори со звоном упала, ударившись о край тарелки. Полные губы тестя мерзко растягивались, желая задеть честь семьи, с которой он так скоро породнится.

Нарцисса замерла — белизна костяшек выдавала тихую ярость. Она пыталась достойно нести бремя жены преступника, но Гринграссу нужно было ущемить встающее на ноги семейство. Он считал, что именно он им поможет. Тогда ему было недостаточно соглашения о браке — ошейники на их шее выглядели заманчивее. Явно старик передёргивал на этим мысли.

Кислый привкус во рту смешался с алкоголем — пришлось сдержать позыв, приложив кулак с торчащей тканью к губам. Нельзя терять маску перед ними.

— К счастью, — Драко облизнулся и вытер руки о салфетку, — я унаследовал не только клеймо Малфоев, но и мозги Блэков. Ах, и их золото не менее блестящее, чем было раньше.

После освобождения почти всё наследство Малфоев перешло в казну министерства, но вот состояние Блэков осталось нетронутым. Правда, им не сразу позволили его вернуть.

— Теперь ещё будешь и частично Гринграсс, — волшебник положил подбородок на сцепленные руки, хищно зыркая исподлобья. Радужки скрывались за ободком зрачков, словно он маньяк в предвкушении страданий жертвы. Извращение. — Не замечательно ли? Наконец, ваша семья избавится от позора окончательно.

Как же Гринграсс наслаждался театральным представлением. Вот только Малфоям приходилось становиться актёрами, подстраиваясь под нового хозяина: сдержанно улыбаться, кивать и глотать оскорбления.

Этому мудаку всего лишь повезло, что никто не знал о его причастности к режиму змеиного монстра. Ни одна бумага не зафиксировала его денежные махинации, что делало его абсолютно чистым перед нынешним обществом.

— Что бы вы делали без нас?

Язык прошёлся по внутренней кромке зубов, пока лицо выражало учтивость, а грязь продолжала пробираться сквозь кожу, смешиваясь с кровью. Отодвинув тарелки, Драко размял шею и сел ровнее, выпрямляя и без того прямую спину.

***

Горстки пепла его «мне всё равно» рассыпались на полу кафе. Отрицать что-либо уже бессмысленно. Чашка чая сменялась одна за другой также, как и газеты за последний год. Малфой выискивал любую информацию об объекте его грёз и ночных мечтаний.

Каждая статья вызывала трепет под рёбрами, сжимала лёгкие. Короткие вздохи изредка вырывались из скромно растянувшихся губ на девичьем лице. Любой её жест пронзал изнывающий живот. То, как она расчёсывала открытое декольте, кричало о нарастающем волнении.

Ей всегда были чужды большие мероприятия с помпезными речами. Её сковывал страх от публичных выступлений, но приходилось его прятать за ужимистыми улыбками и накручиванием волос.

По телу растекалось приятное ноющее чувство, но в людном месте его следует контролировать. Как и контролировать нечто темнеющее.

Малфой проскользил по людям, звенящих приборами об тарелки с пирожными, и лениво переместился за окно. Оранжевый закат облизывал стёкла, подсвечивая жёлтые розы. Их лепестки напоминали ему заголовки полугодовой давности: «Грейнджер и Уизли — яркая любовь как олицетворение нового общества».

Рыжий притягивал его богиню к себе за талию, лапами опускаясь на бёдра. Если бы он сделал надлом в лучевой кости, то звук бы доставил достаточно удовольствия, чтобы снизить градус раздражения?

— Ревность, — признался он себе, сжимая страницу в кулаке. Этот рыжий уёбок не стоил даже вьющегося локона.

Рядом раскрывались тюльпаны. Алые, как кровь на бледной коже. «Страсть», — дразнил внутренний голос, подпитываемый последними новостями. Он сожжёт себя, но теперь добьётся Грейнджер.

Получи всё её внимание к себе. Губы шевелились, заново перечитывая строчку за строчкой, а ноготь обводил контур изображения. Спадающие на лицо волосы мешали рассмотреть поникшее лицо на колдографии, и он агрессивно заправлял их за уши. Каждый раз, когда её взгляд был направлен в камеру. На него.

Самый громкий разрыв года. Что скрывали отношения золотой пары Магической Британии?

«Празднование победы не осталось без фейерверков событий и на этот раз. На глазах у всех Гермиона Грейнджер отказала в предложении стать миссис Уизли. На её лице не было и капли сожаления. Можно ли считать это холодным расчётом, чтобы поддерживать свой имидж столько лет? Или амбиции стали выше земных чувств?..»

Скиттер умудрялась в одной статье обвинить и молодую ведьму, и её непутёвого парня, к счастью, уже бывшего. Но стоит признать, что не только у Драко возникали мысли об измене Уизела. Излишнюю правильность Грейнджер сложно поставить под сомнение. Она бы не смогла допустить адюльтеров даже в случае отношений по расчёту.

Линия челюсти не переставала зудеть. Драко морщился, оставляя красные линии вдоль острых скул. Отпечатки портили мраморную бледность, оголяя перед всеми нервозность.

Со звоном чашка опустилась на стол, а мгновенно свёрнутые и уменьшенные газеты с лёгкостью уместились в кармане мантии. Пора начать действовать. Сидение на месте не утолит разросшуюся тьму где-то между лопатками. Именно это подталкивало делать шаг за шагом.

— Добавьте к оплате те лимонные тарталетки, — он ткнул в витрину пальцем, параллельно отсчитывая несколько сиклей. — Четыре штуки, пожалуйста.

Девушка за прилавком на несколько секунд задержалась взглядом на излюбленном десерте самой талантливой ведьмы столетия. Затем бегло осмотрела что-то под прилавком и достала коробку.

Её руки бегло перебирали ленту, повязывая золотой бант, перекрывающий вид тарталеток. Даже через блистер можно было ощутить кислоту лимона со сладостью песочного теста и меренги с коричневыми шляпками.

Не возникало сомнений, что это будет стопроцентным попаданием в львиное сердце после болезненного разрыва. Пусть разрыв устроила она сама, но ей всё ещё нелегко. Он знал.

Десерт залижет образовавшиеся раны. А хотелось бы сделать это самостоятельно: пройтись языком по дорожке слёз к тонким солёным губам. В его руках она могла бы покачиваться, утопая в нежности.

Кассир вытянула десерт и почти пропела:

— Ваши лимончики, мистер Малфой.

На улыбку девушки последовал сдержанный кивок с тихим: «Спасибо». Руки задрожали под тяжестью коробки. Хлопок аппарации гулко прозвенел за углом в тихом районе Лондона. Малфой с отвращением осмотрел мусорные баки и взглядом проверил целостность десерта. Всё в порядке.

Мантия в миг трансформировалась в кожаную куртку на манер той, что была вчера у маггла, затем и волосы потемнели на несколько тонов, превращаясь во что-то пшеничное. Так не придётся выделяться, привлекая лишнее внимание прохожих. Вчерашних заинтересованных в нём взглядов хватило на несколько лет вперёд. Чувствовать себя загадочной зверюшкой было неприятно.

Ещё раз оглядевшись по сторонам и не заметив случайных свидетелей, он двинулся на выход из грязного переулка. Ему точно придётся после этой прогулки оттирать тело самой жёсткой мочалкой из тех, что найдётся.

Запах сырости проникал в лёгкие, а выхлопы машин непреднамеренно вынуждали морщить нос. Маггловский мир всегда будет ему чужд, несмотря на то, что Драко пытался понять его и саму Гермиону, выросшую здесь. Она решила поселиться среди магглов, показывая, насколько это громадная часть её сути.

Он обязан перенять то, что важно для ведьмы. Только так удастся войти в её мир, сблизиться. Ботинки хлюпали по лужам, пока он направлялся в сторону обрамлённого светом магазина. За окнами пол и прилавки были уставлены цветами, завлекающими яркостью оттенков.

— Добрый вечер, — под звон колокольчиков на двери Драко переступил порог, крепче обхватывая сладости. Глаза, как у оленёнка, впились в его лицо, а булка в руке быстро переместилась на прилавок. Девушка несколько раз быстро моргнула и подскочила.

— Чем я могу помочь?

— Мне нужны цветы.

— Удивительно, — девушка рассмеялась, прячась за сжатым кулачком. — Может, у вас есть какие-то определённые предпочтения?

Он обвёл магазин взглядом, сведя брови у переносицы. Розы — слишком вычурно и даже пошло в данной ситуации. Он же не совсем сошёл с ума, чтобы дарить такое. Траурные хризантемы откликались сомкнутыми в линию губами, а незабудки оскорбляли — ей пока нечего «не забывать».

Ромашки — слишком просты для натуры гриффиндорки и его чувств. Он продолжал осматриваться, но всё было не тем. Клара — имя на бейджике — склонив голову к плечу, нетерпеливо постукивала мысом ботинок об пол. Девчонка была как ребёнок, не умеющий ждать.

— Белые орхидеи. Да, их, — кивнул он сам себе, касаясь подушечками нежных лепестков. Идеальнее выбора не придумать.

— Неожиданно, — удивилась Клара, подхватывая несколько веток с цветами. — Вы знали, что они олицетворяют запретное желание при неозвученных чувствах? Можно подумать, что это подношение для кого-то недосягаемого. Надеюсь, это не Ваша история. А ещё, — она подняла искрящийся взгляд на Малфоя, уже не пряча улыбку, и на щеке появилась маленькая ямочка, — помимо чистоты они являются и трауром. Забавно, не так ли? — так похожа на Грейнджер, когда та не затыкалась перед своими дружками.

Она опустила голову к столу, собирая объёмный букет и не ожидая ответа.

Малфой повернул кольцо на пальце, чувствуя, как металл давит на нерв. Немного погодя, капсула треснет под давлением пальцев и даст распространиться яду по крови, забирая отравленную жизнь.

Больше никаких Гринграссов и позора, нависшего над ним и мамой. Он получит желанное освобождение. Остаётся только разобраться с предстоящими делами... Он перевёл взгляд на необъятный букет, перевязанный перламутровой лентой. Драко явно заслуживает нечто большее, чем просто смерть.

— Вы же можете доставить цветы?

Клара коротко кивнула и расправила лепестки.

— Добавьте эту коробку, — тарталетки уже стояли на прилавке, ожидая, когда же они превратятся в подношение. — И, если возможно, то доставку орхидей необходимо повторять каждые две недели. Оплату на нужный срок я внесу заранее.

Срок ограничивался совсем не месяцем или парой месяцев, из-за чего девушка, выпучив голубые блюдца, уставилась на Малфоя. Его ладонь прижималась к витрине, оставляя грязные отпечатки на стекле. Зрачки медленно скользили по бутонам. Чистота их цвета выразит всю печаль от её разрыва.

Флорист замерла, а он упускал её вопрос. В ушах пульсировало: «Её разрыва. Её. Разрыва». Драко судорожно отсчитывал фунты, не замечая, как губа лопнула под натиском сомкнутых зубов.

Металлический привкус ощущался на языке, помогая собраться с мыслями: «Каждые две недели — лишь бы не увядали в её руках. Без записок. Она должна... Должна чувствовать, но не знать. Пока рано для иного».

Это всё, что он мог.