Глава 18. Гробница бессмертного
«Сяо Фусюань», — У Синсюэ повернулся, чтобы посмотреть на него.
«Что?» — приглушенно ответил тот и отпустил его руку. Тепло внезапно исчезло. У Синсюэ потер пальцы и внезапно спросил: «Ты что, испытываешь меня?»
Сяо Фусюань прищурился и через некоторое время ответил: «Нет».
«Точно?»
«...»
У Синсюэ собирался и ещё раз переспросить, но почувствовал, что курильница в его ладонях снова нагревается, лёгкий жар проникает сквозь кожу кончиков пальцев, заставляя тело расслабиться.
Было совершенно очевидно, кто это сделал.
Сяо Фусюань молча взглянул на него.
Как будто фраза «холодные как лед», произнесенная только что, не была намеком на то, что У Синсюэ использовал свою ледяную внутреннюю силу, но была просто обычным, совершенно естественным утверждением.
У Синсюэ, задумавшись, держал курильницу, когда кто-то внезапно врезался в него.
Он отступил в сторону и увидел, что это были люди, пришедшие на поиски.
Они не владели заклинаниями и просто свалились в этот могильник. Вокруг было много мёртвых тел, они испугались так сильно, что не знали, куда деваться. Их лица были бледными, они беспорядочно шарахались от всего вокруг и не заметили У Синсюэ.
«Простите, простите, — извинялись они один за другим, — здесь... здесь слишком страшно».
Их зимняя одежда была туго и плотно затянута, движения были неловкими, они выглядели неуклюже и кланялись как куклы. Одежды, набитые толстой ватой, складывались при поклоне, и в воздухе появился запах.
У Синсюэ уловил в нём что-то знакомое.
Он хотел что-то сказать, но младшие ученики совершенствующихся опередили его: «Какой сильный запах благовоний... Вы принесли сюда благовония?» — спросили они людей.
Те заколебались.
Младшие ученики с тревогой сказали: «Разве мы не предупреждали перед выходом? Это нельзя сюда приносить! Почему вы не слушаете?!»
«Что плохого в благовониях?» — У Синсюэ поддержал пошатнувшуюся женщину.
Ученики ответили: «Разве все призванные не являлись во снах и не призывали свои семьи прийти в долину с подношениями? Благовония или пища – это обычные подношения, но здесь что-то нечисто».
Один из учеников взглянул на женщину с заплаканными глазами и замялся: «Те, кого призвали... Скорее всего, они не в порядке. Если действительно их тела рассечены как во сне, да ещё и в таком дурном месте, как долина Великой Скорби, все может быть очень плохо».
Глаза женщины покраснели ещё больше, а её тело затряслось.
Одно дело, подозревать в глубине души, что надежды мало, но совсем другое — слышать такие откровенные слова. Она выглядела так, словно вот-вот упадет, поэтому её спутники подхватили её и неловко похлопывая, пытались успокоить.
Ученик выглядел виноватым, но все же собрался и сказал: «Благовония предназначены для истинных бессмертных. Если они стали темными сущностями, такое подношение ничего не значит для них. Все, что им нужно, — это живой человек. Попытка одурачить их с помощью благовоний или угощений разве не вызовет их гнев? Это всё равно что мы голодны, а кто-то приносит еду, которая не подходит нам; разве мы не станем ещё голоднее?»
Он боялся, что люди окажутся упрямыми или не поймут, поэтому объяснял всё простыми словами.
Люди собрались у каменной стены, внимательно вслушивались, и даже облизывались, проникшись его речью.
Ученик: «...»
У него начинала болеть голова: «Разве вы не слышали об этом? Некоторые семьи и раньше были встревожены, но не обратились за помощью к клану. Они пришли в долину Дабей с благовониями и пищей. Что случилось? Говорят, что те, кто позже вошёл в долину, видели только обрывки окровавленной одежды, а также останки и отрубленные конечности. Вы...! Эй...!»
Люди замерли в молчании, их лица были крайне мрачными, казалось, они были напуганы до полусмерти.
У Синсюэ снова принюхался и бросил на них взгляд, затем вдруг протянул руку и сказал: «Что вы принесли? Покажите мне».
Люди растерялись, прижимая руки к груди.
Младшие ученики в ужасе закричали: «Не делайте этого! Ни в коем случае! Молодой господин, не подталкивайте их к дурному!»
Они повернулись и свирепо уставились на него.
У Синсюэ стоял с невинным видом, но про себя очень удивился: «Разве они не должны шарахаться от меня как от ядовитой твари? Эти ребята что, такие смелые, раз так смотрят на меня?»
Однако он быстро понял, что они просто ещё слишком молоды. Двадцать пять лет назад, когда его запечатали в Северном Цанлане, их наверное даже на свете не было, так что неудивительно, что они не узнали его.
«Пусть люди, сопровождающие молодого господина, обладают большим мастерством, — заметили ученики, глядя на Сяо Фусюаня, Нин Хуайшаня и Фан Чу, — но некоторые вещи могут оказаться не такими простыми——»
Как только У Синсюэ это услышал, ему стало легче на душе.
Смотрите-ка, они не узнали даже бессмертного Тяньсу. Наверное, они не увидели печати со знаком «Избавление» и приняли Сяо Фусюаня за какого-нибудь путешествующего мастера меча.
«Эти благовония лучше держать при себе, — сказал один из учеников с наиболее прямолинейным характером и слегка поклонился людям, сложив обе руки перед собой. — Пожалуйста, постарайтесь не доставать их и не суетитесь без нужды. Если эти темные сущности уже попробовали вкус человеческих жертв, они уже не вернутся на светлый путь. Если никто не принесёт им жертву, возможно, они и сами выйдут на охоту».
Люди сглотнули слюну, запахнули свои толстые платки поплотнее и кивнули.
После того как ученики всё объяснили, они достали золотые иглы для поиска злых духов и начали осматриваться вокруг.
Один из учеников поднял золотую иглу, начал проверять статую бессмертного и вдруг он удивлённо воскликнул: «Эй! Вы видели эту статую? Почему я её не узнаю? Чья она?»
Другие ученики обернулись и тоже начали недоумевать:
— И правда! Кто он такой? Я никогда его не видел. А ты знаешь?
— Не знаю.
— Разве ты не знаешь имён бессмертных?
— Но я тоже его не знаю.
Статуя бессмертного, которого не узнали даже ученики клана совершенствующихся? Это действительно странно.
У Синсюэ поднял голову.
Статуя покрылась мелкими трещинами, но все равно было видно, что у бессмертного красивая внешность и мягкий нрав. В одной руке он держал белую молитвенную ленту , а в другой — зеленую лозу. Длинные ветви тянулись вверх, и на верхушке самой высокой расцвел цветок, закрывавший один глаз статуи.
Если бы кто-то действительно видел такую статую раньше, забыть её было бы нелегко. Однако несколько учеников ломали голову, но так и не пришли к ответу.
Да что говорить о младших учениках, даже И Ушэн не узнал её. Он держал бумагу в руках, нахмурил лоб и выглядел так, будто искал ответ внутри себя. Он долго мучился, но не мог придумать ни одного варианта.
У Синсюэ стало ещё любопытнее.
Он толкнул Сяо Фусюаня локтем и указал на статую: «А ты? Ты знаешь?»
Если даже он не узнает её — это будет совсем уж странно.
К счастью, Сяо Фусюань знал, он окинул статую взглядом и кивнул.
«...»
У Синсюэ подождал, но продолжения не последовало, и он снова ткнул его пальцем.
Сяо Фусюань тихо сказал: «Его зовут Юнь Хай. Раньше он был учеником Мин'У Хуа Синя, потом вознесся и стал бессмертным».
У Синсюэ удивился: «Ученик Мин'У Хуа Синя? Значит у него должна быть какая-то связь с кланом Хуа, ведь Хуа Синь — их предок. И почему даже И Ушэн выглядит так, словно даже не слышал о нём?»
Сяо Фусюань: «Потому что он перестал быть бессмертным».
У Синсюэ на мгновение растерялся.
Сяо Фусюань, похоже, вспомнил что-то и после этой фразы замолчал. Прошло довольно много времени, прежде чем он снова посмотрел на У Синсюэ и сказал: «Поскольку он перестал быть бессмертным, то простые люди, бессмертные и даже те, кто имел с ним глубокую связь, больше не помнят о нём».
У Синсюэ тихо произнёс: «Понятно...»
Он немного помолчал, а затем спросил: «Это правило... было установлено вашими бессмертными?»
Сяо Фусюань покачал головой: «Это Небесный Закон».
У Синсюэ снова спросил: «Тогда почему все так вышло?»
Сяо Фусюань: «В юности он нарушил Небесные правила и был наказан».
«...»
В то время Юнь Хай был личным учеником Хуа Синя, любовь между учителем и учеником была глубокой и праведной. Когда он вознесся, то отвечал за счастье и скорбь, — назначение, которое приносило наиболее щедрый поток молитв и подношений. Позже он совершил ошибку, Линтай принял Небесный указ и издал приказ о его переводе в другое место.
И это место — долина Великой Скорби.
В то время царство смертных было спокойным и процветающим. Мир был справедливым и гармоничным, школы совершенствующихся процветали, и хотя демоны и темные духи все ещё существовали, они не представляли угрозы. В долине Великой Скорби не было и намека на те ужасные события, которые произошли позже. Она просто находилась между несколькими крупными городами. Повозки и путники часто въезжали и выезжали, но все они спешили, никогда не останавливаясь надолго.
Не было никаких слухов, не было опасных инцидентов. И никто не сойдет по дороге с лошадей и не пойдет в горный храм с благовониями, потому что там не о чем просить.
Всему миру известно, что бессмертные зависят от поклонения и подношений. Если о бессмертном долго никто не будет вспоминать, то такому божеству нет необходимости существовать.
И вот так Юнь Хай вернулся в мир людей меньше чем через сто лет после вознесения и стал обычным человеком.
Но через десять лет после этого мирные дни на земле подошли к концу, повсюду разгорались войны, бушевали бедствия, а затем и демоны взбесились. В долине Великой Скорби было особенно неспокойно. Местные жители стали бежать толпами, а проезжающие мимо повозки были полны страха.
И вот кто-то вспомнил о том, что в долине Великой Скорби вроде бы есть храм, и все перед тем как въехать в долину стали заходить в этот храм для молитвы.
Храм был маленьким, там был только алтарь без статуи божества. Но никто никогда не интересовался почему — никто не помнил о том, что когда-то в долине Великой Скорби был бессмертный.
У Синсюэ слушал с интересом и спросил: «Что же стало с Юнь Хаем потом?»
Сяо Фусюань: «...умер».
«Как он умер?»
Выражение лица Сяо Фусюаня на мгновение стало ироничным: «Он погиб в долине Великой Скорби — был поглощен демоном».
У Синсюэ тихо ахнул.
Бессмертный, который раньше управлял долиной, в конце концов погиб там от рук демона. После его смерти в храме стало много подношений, но для него это уже не имело никакого значения.
У Синсюэ снова посмотрел на статую: «Но если никто в мире больше не помнит о нём, почему его статуя все ещё стоит здесь?»
Сяо Фусюань ответил: «Когда Хуа Синь узнал о его смерти, он пренебрег правилами Линтая и спустился в долину, чтобы уничтожить демонов. Этот могильник под долиной — дело его рук».
Ах, вот оно что.
У Синсюэ вспомнил слова Нин Хуайшаня, что гробница была запечатана с помощью магии бессмертных, неудивительно, что Сяо Фусюань смог её открыть.
«Значит, ты знал об этой гробнице раньше? — спросил У Синсюэ. — Ты бывал здесь когда-нибудь?»
Сяо Фусюань: «Я был здесь».
У Синсюэ: «...приходил посмотреть на Юнь Хая?»
Сяо Фусюань задумался, словно вспоминая что-то, и долгое время спустя сказал: «В Сяньду он не единственный был сброшен на землю и не смог завершить свою жизнь достойно. В этой гробнице не только его статуя».
1. "они не в порядке" — 凶多吉少 xiōng duō jí shǎo — букв. «много бед и мало счастья»; предвещать несчастье.
2. "держал белую молитвенную ленту" — 经幡jīng fān — молитвенные флаги, флаги «ветра и лошади» (风马旗), распространённые в Тибете и в других районах Гималаев. Длинные полоски ткани, на которых пишут заклинания и молитвы, а затем развешивают на горах или ветвях.
Сразу уточнение – это не лента для волос или одежды, она довольно широкая – наполовину лента, наполовину флаг.
3. "Юнь Хай" — 云骇 Yún Hài — 云 «облако», в переносном смысле — «возвышенный», «загадочный»; 骇 «пугающий», «ужасающий».