Глава 17. Вражда
У Синсюэ опустил взгляд и увидел кровь на своих руках.
По пути в долину Великой Скорби он постоянно концентрировал внутреннюю силу на всякий случай. Вдруг из-за потери памяти он не сможет сражаться — это было бы слишком позорно. Неожиданно, когда пришла настоящая опасность, ему даже не пришлось об этом думать.
Неизвестно, сколько лет он был демоном и сколько существ убил, чтобы эта привычка убивать вошла в его мышечную память.
Ещё перед входом в долину ему стало интересно, какие отношения у него с Сяо Фусюанем.
Хотя один был бессмертным Тяньсу, управляющим тюрьмой для нечисти в Северном Цанлане, а другой — владыкой демонов, заключенным в ней на двадцать пять лет, возможно, между ними все не так уж плохо.
Но, глядя на свои окровавленные руки, он не мог придумать ни одной причины для этого «неплохо».
«...»
У Синсюэ задумался на некоторое время, потом повернулся к своим присмиревшим подчиненным.
Довольная тварь, обхватив обеими руками лицо однорукого, целовала его, до смерти вытягивая из него душу.
Нин Хуайшань только что пережил несколько поцелуев, и сейчас его губы были сжаты как у старушки. Было видно, что он готов был зашить твари рот...
Или себе, тоже неплохо.
У Синсюэ подошёл ближе.
Нин Хуайшань, увидев его, разрыдался: «Глава, мы ошиблись! Мы просто думали, что кто-то притворяется Вами, мы не хотели проявить неподчинение!»
У Синсюэ кивнул: «О, я знаю».
Плач Нин Хуайшаня внезапно прекратился: «?»
...Как это, знает?
Он что-то пробормотал, но проглотил эти слова обратно.
Когда слово «притворяется» было произнесено, У Синсюэ, наклонившись, схватил тварь за затылок. Она вытянула губы, пытаясь дотянуться до однорукого, но не смогла. Наконец-то он смог вздохнуть с облегчением. Его душа трепетала, жизненные силы были сильно истощены, а лицо было бледным до синевы.
«Глава города...» — завопил он, собираясь извиниться и выразить преданность. Но У Синсюэ спросил: «Я знаю, что его зовут Нин Хуайшань. А тебя как зовут?»
Однорукий рыдал и плакал, но вдруг поперхнулся: «?»
Он был в полном шоке: «Что Вы сказали?»
У Синсюэ терпеливо повторил: «Я спрашиваю, как тебя зовут».
«Фан Чу... глава...меня зовут Фан Чу, — однорукий все ещё не мог прийти в себя и после небольшой паузы тихо добавил: — Глава, это имя дали мне Вы».
«Что?!» — У Синсюэ не ожидал, что глава города ещё и за имена отвечает.
«Вы сказали, что раз я попал в Чжаое, то не стоит вспоминать прошлое и лучше сменить имя. В то время я дрался с темными тварями за еду и не имел имени. Поэтому Вы дали мне это имя, и я до сих пор его ношу», — сказал Фан Чу.
У Синсюэ слушал и не мог вспомнить ничего.
«Глава, что с Вами?...»
«Я слишком долго был заперт в Северном Цанлане и не могу вспомнить прошлое», — У Синсюэ больше не увиливал.
«А???» — Фан Чу и Нин Хуайшань переглянулись и наконец поняли, почему принимали его за самозванца.
«Так что если в будущем возникнут проблемы, и я спрошу вас о чем-то, просто ответьте мне, — У Синсюэ пристально смотрел на них обоих, и добавил: — О, да, запомните: ни в коем случае не обманывайте меня!»
«Нет-нет-нет! — оба энергично затрясли головами, — Как мы можем осмелиться?»
У Синсюэ спокойно сказал: «Поскольку я потерял память, то не помню, как давно вы следуете за мной, и какие у нас были отношения. Позвольте мне спросить, был ли я жестоким господином?»
Нин Хуайшань: «...»
Как, чёрт возьми, на это отвечать?
У Синсюэ усмехнулся: «Сейчас я ещё более жестокий».
Нин Хуайшань: «...»
Двое подчиненных посмотрели на тварь, разинувшую рот, и подумали, что усвоили урок.
Трудно сказать, жестокий он или нет, но в любом случае абсолютно ненормальный.
После того как У Синсюэ закончил угрожать им, он отпустил тварь, которая тут же с открытым ртом бросилась к Нин Хуайшаню.
Прежде чем она успела к нему подлететь, У Синсюэ снял подавление с них обоих и развязал пояса: «Наденьте штаны».
Нин Хуайшань дернулся и обнаружил, что может двигаться. Он тут же прижал лицо твари к себе и вскочил.
«Чертова дрянь! Хорошо тебе было, когда ты высасывала меня глоток за глотком?»— с измазанным лицом он ругался, едва сдерживая рвотные порывы. Вместе с Фан Чу они с двух сторон яростно трепали тварь.
В конце-концов отшвырнули существо на землю, завязали пояса на штанах, и начали остервенело тереть рты, боясь, что от твари останется хоть слабый след.
У Синсюэ не обращал на них внимания. Он пошёл на звук капающей воды и нашёл небольшое холодное озерцо.
Он чувствовал себя действительно странно.
Перед двумя подчиненными, которые чуть не убили его, он был откровенен и даже сказал о потере памяти. А вот перед Сяо Фусюанем он хотел скрыть это.
Что же он пытался скрыть?
Разве он не понял, что это и есть его истинная сущность?
Убийство — это естественно для демона, то плохого в том, что у тебя на руках немного крови? Зачем же мыть руки?
Пустая трата времени.
Он был в замешательстве.
У Синсюэ стоял у холодного озера с безразличным выражением лица. Через некоторое время он присел у воды, откинув полы одежды, смыл кровь с рук и принюхался, поднеся их к кончику носа.
От тепла курильницы ничего уже не осталось, его внутренняя сила изначально была холодной, и сейчас он заморозил кровавые ручьи в пещере. Сейчас его пальцы были как лед, но и кровью от них больше не пахло.
«Глава!» — закричал Нин Хуайшань.
У Синсюэ выпрямилась и пошёл назад, разглядывая потолок.
Именно оттуда его стащили вниз Нин Хуайшань и Фан Чу, там должен быть люк, ведущий в горный храм. Но сейчас кажется, что вокруг только скальная порода, и нет никаких следов люка, и, естественно снаружи не слышно никакого движения людей.
Нин Хуайшань проследил за его взглядом, и ,вспомнив, что глава потерял память, старательно объяснил: «Возможно, глава не помнит, но те глупые ученики несут чушь. Могильник не может открыться в любой момент. Мы с Фан Чу лучше всех знаем долину Великой Скорби. Этот могильник изначально был секретным местом. Говорят, он открывается только один раз в сутки. Он запечатан магией бессмертных, и ни для кого нет исключения. Те люди наверху пока не смогут спуститься...»
Он говорил все тише и в конце концов мертвых замолчал.
Потому что У Синсюэ пристально смотрел на него, а потом тихо спросил: «Я говорил, что кому-то надо спуститься?»
Нин Хуайшань: «...нет».
«Тогда почему ты так много болтаешь?»
«Прошу простить».
Пока У Синсюэ не смотрел, Нин Хуайшань хлопнул себя по губам. Он как раз собирался пообещать себе, что больше никогда не откроет рот без крайней нужды, глава произнёс: «Раньше я и Сяо Фусюань...»
Нин Хуайшань молча ждал продолжения, но после слов «Сяо Фусюань», не раздалось ни звука, то ли глава обдумывал свои слова, то ли ещё что-то.
Спустя долгое время У Синсюэ, перестал размышлять, повернул голову и спросил его: «Какие между нами отношения?»
На лице Нин Хуайшаня медленно нарисовался вопросительный знак: «?»
Что за вопрос??? Какие могут быть отношения между бессмертным и демоном???
Нин Хуайшань поначалу решил, что глава испытывает его. Потом он подумал, что глава всегда был непредсказуемым, перестал умничать и честно ответил: «Я не знаю».
У Синсюэ был застигнут врасплох: «Не знаешь? Вы сопровождали меня раньше?»
Нин Хуайшань: «Сопровождали. Большую часть времени мы следовали за Вами».
У Синсюэ: «И ты не знаешь?»
Нин Хуайшань смешался: «Глава, я ответил Вам, пожалуйста, не сердитесь».
У Синсюэ не обещал не сердиться: «Ты ответил...»
Нин Хуайшань: «...»
«Трудно понять, кто Вам нравится, а кто нет. Заставлять людей догадываться об этом — разве это не ужасно?» — сказал Нин Хуайшань.
Он много раз сопровождал У Синсюэ и занимался многими делами, казалось, он должен был хорошо знать его. Но все равно ему было трудно понять, что чувствует их глава. Потому что он был слишком искусен в обмане.
Иногда У Синсюэ, выходя, менял свою внешность, каждый облик немного различался, но основа всегда оставалась той же — как бы он ни менялся, он никогда не выглядел плохо.
Ему достаточно было просто собрать свои небрежно распущенные волосы с помощью гуаня из белого нефрита, и тогда он выглядел бы как тот, кто легко может понравиться девушкам, когда сидит на лошади, или опирается на перила моста. Он выглядел уверенно и привлекательно, мог бы смеяться и дразнить людей.
Иногда Нин Хуайшань задумывался, не является ли их глава города именно таким по своей сути. К счастью, разум его оставался достаточно трезвым, чтобы понимать, что это просто обман.
Что толку смеяться и шутить с человеком? Через несколько дней он все равно умрёт.
Он побывал с У Синсюэ во многих местах и видел множество людей, погибших от его рук. Когда встречал новых людей, ему все равно было непонятно, собирается У Синсюэ убить их или оставить в живых.
Он видел и Сяо Фусюаня, но не так часто. Согласно Небесному Закону, в те годы Сяо Фусюань, охранявший Северный Цанлан, не должен был часто появляться в мире людей. И к сожалению, каждый раз, когда он появлялся, ему удавалось столкнуться с У Синсюэ, прямо как назло.
Может ли демон быть счастлив, увидев бессмертного, который отвечает за небесное наказание? Очевидно, это невозможно.
Нин Хуайшань навсегда запомнил выражение лица У Синсюэ, когда тот издалека замечал Сяо Фусюаня. Это было выражение подавленности, которое не могла скрыть даже маскировка.
У Синсюэ всегда отправлял Нин Хуайшаня обратно в Чжаое первым, поэтому тот не знал о том, что между ними происходило. Но он знал: каждый раз после возвращения, настроение главы становилось намного хуже.
В такие моменты он и Фан Чу старались держаться от него как можно дальше, чтобы не попасть под горячую руку. Со временем они даже начали считать слова «Сяо Фусюань» и «бессмертный Тяньсу» запретными и старались избегать их упоминания.
Нин Хуайшань давно чувствовал: раз демоны становятся все более и более процветающими, а бессмертные становятся все более и более жестокими, между главой и Сяо Фусюанем или между демонами и бессмертными обязательно произойдет что-то ужасное.
Поэтому когда У Синсюэ убил бессмертных, он нисколько не удивился. Он много раз пытался разгадать поведение своего главы и только в этот раз угадал правильно.
Нин Хуайшань задумался о двадцати пяти годах заключения и сказал У Синсюэ: «Я думаю, вы с бессмертным Тяньсу давно знаете друг друга и между вами есть какая-то связь, иначе вы бы так себя не вели. Должно быть, это вражда.
...Это вражда, а...
Подумал У Синсюэ.
Нин Хуайшань чувствовал себя смелым без марионетки своего главы, и не стесняясь строил догадки. Он думал: «В любом случае этот могильник откроется только через сутки. Когда это произойдет, глава уже не вспомнит об этом».
В этот момент Фан Чу вдруг закричал: «Что за черт!»
Нин Хуайшань обернулся посмотреть, что произошло, и услышал громкий треск над головой——
Он испугался и задрал лицо кверху, где он увидел знакомый золотой свет. Золотой луч дерзко вклинился в могильник, и печать бессмертных под этим давлением была разрушена.
Язычки огней внутри масляных лампад затрепетали как от ветра!
Они внезапно взметнулись на несколько метров вверх, как будто собирались сжечь всю пещеру, и также внезапно погасли.
В следующую секунду раздался оглушительный треск.
Весь потолок могильника с грохотом обрушился с высоты десятков метров.
Пыль поднялась в воздухе, и даже высокая статуя внутри пещеры покрылась трещинами.
Нин Хуайшань сильно закашлялся и сквозь пыль увидел пришедших — это были Сяо Фусюань и остальные.
Чёрт возьми!
Печать бессмертных на могильнике так легко разрушить???
Вдруг он почувствовал, что кто-то слегка пнул его в спину. То же самое произошло с Фан Чу. Они оба по инерции сделали несколько шагов вперед и оказались посреди груды мёртвых тварей.
Итак, когда И Ушэн и его спутники попали в могильник, они увидели такую картину: внутри пещеры повсюду были безголовые трупы со светло-голубой кожей, головы валялись отдельно, на полу — реки крови. Нин Хуайшань и Фан Чу стояли на груде тел с каменными лицами и с засохшей кровью на руках.
Юные и неопытные ученики школы заклинателей позеленели от увиденного, что уж говорить о простых людях. Даже И Ушэн был потрясён этой сценой и, сжимая в руках бумагу, тихо спросил: «Вы... вы двое... это вы всех убили?»
Нин Хуайшань: «...»
Фан Чу: «...»
Они поняли, почему их так пнули и сухо ответили «Мм».
А настоящий убийца, У Синсюэ, стоял вдалеке, за статуей небожителя, с чистыми руками и держал в ладонях только что подобранную еле теплую курильницу. Он подумал про себя: «Ну наконец кто-то другой попал в беду, а я просто смотрю со стороны»— но увидел, что Сяо Фусюань вообще не обращает внимания на тех «других», его взгляд буравил его сквозь клубы пыли могильника.
Они стояли в тишине несколько мгновений, пока Сяо Фусюань первым не сделал шаг вперёд. Как только он двинулся, остальные тоже зашевелилсь. И Ушэн и остальные спустились с обрушившегося потолка могилы и подошли к ним через груды мертвецов.
«Разве это не могильник? Почему здесь стоит статуя бессмертного?» — заметили несколько учеников, глядя вверх на огромную статую.
«Ты говорил... раньше старшие братья и сестры много раз приходили в долину Великой Скорби, но не могли найти призванного человека. Это не потому, что они не заходили в этот подземный могильник?»
«Не знаю, возможно, надо проверить».
«...»
У Синсюэ слушал их обсуждение и тоже поднял взгляд на статую, на которую раньше не обращал внимания. На самом деле он совершенно не знал этих бессмертных, даже если бы увидел их, не смог бы отличить одного от другого. Он знал только то, что этот человек не был Мин'У Хуа Синем из клана Хуа и не был бессмертным Тяньсу.
Он разглядывал статую и почувствовал рядом высокую фигуру. Сяо Фусюань подошёл к нему и тоже посмотрел на божество.
Затем раздался его низкий голос: «Почему эти твари находятся здесь?»
У Синсюэ обернулся и посмотрел на него. Если честно признаться, что Нин Хуайшань и Фан Чу притащили их сюда с намерением затравить его, тогда непонятно, почему они сами их и убили. Поэтому У Синсюэ отвел взгляд и сказал: «Не знаю, они уже были здесь, когда мы попали сюда. Может, они были запечатаны здесь раньше».
Сяо Фусюань поджал губы и ничего не ответил.
Через некоторое время он снова спросил: «А те двое помогли тебе убить их?»
У Синсюэ крепче обхватил курильницу и ответил: «Да».
Его внутренняя энергия была очень холодной, курильница не могла его быстро согреть, наоборот, она стала остывать. Но ему было все равно, главное — чтобы никто этого не заметил, так думал У Синсюэ.
Но вскоре Сяо Фусюань бросил взгляд на курильницу. В следующее мгновение он сжал его ладонь.
У Синсюэ замер.
Руки Сяо Фусюаня были сильными, но с узкими ладонями. Хотя когда-то они были покрыты инеем из гроба, сейчас они были действительно теплыми.
Он держал его ладонь в своей какое-то время, опустив глаза, и потом тихо сказал: «Холодная как лед».
У Синсюэ вспомнил слова Нин Хуайшаня о том, что между ними есть вражда. Он не знал, что такое вражда...
Но точно знал одно — это определённо не то.
1. "Фан Чу" — 方储 Fāng Chǔ —方 «квадрат», «место»; 储 «собирать», «запасать».
2. "Гуань" — 冠 guān — «гуань», «венец». Мужская заколка, надеваемая на пучок волос.
3. "прямо как назло" — 冤家路窄 yuān jiā lù zhǎi — букв. «для врагов всякая дорога узка»; встретиться с человеком, которого желательно избежать.
4. "как можно дальше" — 八丈远 bā zhàng yuǎn — букв. «на расстоянии восьми чжанов».
5. "попасть под горячую руку" — 伤及无辜 shāng jí wú gū — букв. «причинять вред невинным».
6. "вражда" — 仇 chóu — «ненависть», «вражда», «злоба».
Но тот же иероглиф с другим произношением qiú и в сочетаниях это «пара», «чета».