Том 3. Долина Великой Скорби. Глава 14. Понимание
Когда повозка пересекала город Чуньфань, пошёл лёгкий снег, и снежинки начали время от времени залетать внутрь. Сяо Фусюань слегка повернул рукоятку меча и занавеска опустилась. На нее был наклеен слой войлока, дневной свет перестал попадать в повозку, и внутри сразу стало темно. В повозке клана Хуа было все необходимое для путешествия, ковры аккуратно сложены, а в чайнике настаивались ароматные травы.
У Синсюэ обхватив ладонями все ту же курильницу для рук, которую принёс с лодки, прислонился к стене повозки. Ему очень нравилось это теплое и тёмное место, оно вызывало сонливость и истому.
Он держал курильницу и, казалось, дремал. Но его глаза были лишь полузакрыты, взгляд сквозь длинные ресницы упал на высокую фигуру у двери повозки.
***
На самом деле И Ушэн не ошибся, У Синсюэ действительно знал.
Впервые он осознал, что с ним что-то не так, на острове Таохуа, когда А-Яо, громко крича, бросился в комнату и пытался схватить его. Тогда его остановил Сяо Фусюань. В тот момент он увидел глаза А-Яо.
Глаза безумца всегда мутные и рассеянные. Но в голове У Синсюэ вдруг промелькнула картина: эти глаза испуганно расширены и смотрят на него сквозь окно. Казалось, он где-то уже видел это.
Поэтому тогда он спросил ученика, обслуживающего гостей: «Кто это?»
Ученик ответил: «Его зовут А-Яо, и причина его безумия — У Синсюэ».
Трудно сказать, что он почувствовал в тот момент. Он только помнил, что на мгновение замер и неосознанно взглянул на Сяо Фусюаня. Он не мог себе объяснить, почему посмотрел именно на него.
Возможно, он надеялся услышать от кого-то: «Ты не тот демон. Это было просто проявление остаточной души истинного хозяина тела». Или же... ему просто хотелось знать, как отреагировал бы Сяо Фусюань, если бы он действительно был У Синсюэ.
Он не помнил точно, кто из старейшин Цюэду говорил о том, что в молодости он был проницателен и никогда не показывал своих истинных намерений.
Он даже надеялся, что сглупит в какой-то момент.
Но, к сожалению, этого не произошло.
Когда он находился в комнате для гостей клана Хуа, а младший ученик держал в руках талисман проверки души и собирался его использовать, У Синсюэ перебирал в уме различные предположения и почти не обращал внимания на происходящее, но инстинктивно попытался сменить руку.
На самом деле он сам не знал, зачем ему это было нужно, и какой будет результат, если он сменит руку. Но все произошло естественно, как будто он всегда так поступал. Он даже не мог объяснить этого и просто подшутил над учеником.
После этого он стал совсем рассеянным.
В глубине души он убеждал себя: «Может быть, это все ещё прежний владелец», но спросил Сяо Фусюаня: «Что за человек этот У Синсюэ».
На самом деле, когда он задал этот вопрос, он уже понимал большую часть правды, просто не хотел её признавать.
До тех пор пока не встретил И Ушэна.
Пока И Ушэн не схватил его за подол одежды, как когда-то И Уци, и не начал умолять его убить себя.
И пока он не увидел в коробке колокольчик сновидений...
...
Тогда он наконец признал, что в этом мире нет места под названием «Цюэду».
Тогда он сосредоточился и использовал свою силу для того, чтобы притянуть А-Яо, с с его помощью вытащить меч И Ушэна и без колебаний вонзить в его сердце...
И с того момента он снова стал У Синсюэ.
Бесконечные повозки и лошади на улицах Цюэду, цоканье копыт по широким дорогам, люди, приходящие и уходящие, все эти пиршества с изысканными угощениями и зимние охоты с сотнями участников, и колокольчики от птиц за его окном... это все – не более, чем сон.
После того, как он прятался в этом сне двадцать пять лет, он наконец открыл глаза.
Но он по-прежнему ничего не мог вспомнить.
Он лишь смутно помнил, что услышал звон колокольчика и проснулся. Что касается того, кто звонил в колокольчик; почему он спал двадцать пять лет; что произошло перед тем, как зазвенел колокольчик; что ему делать после того, как он проснулся — об этом он ничего не знал.
Пожалуй, ему остается только ждать разъяснений от колокольчика снов.
Поэтому он сел в повозку И Ушэна.
Почему он сел в повозку — это было ему ясно. Но почему Сяо Фусюань тоже сел в повозку — это его немного удивляло.
Ранее действия и реакции Сяо Фусюаня были понятны ему. В конце концов тогда он постоянно говорил о том, что является душой другого человека, даже обманул сам себя и поверил в обман. Пусть бессмертный Тяньсу и поверил ему, но в глубине души у него все равно оставалась доля сомнения.
Если есть сомнения, то нельзя действовать безрассудно. Нельзя использовать методы борьбы с демоном против простого человека. Поэтому его отношение было неопределенным — это было вполне нормально.
Но сейчас все изменилось.
У Синсюэ уже знал правду.
Судя по реакции И Ушэна только что — Сяо Фусюань тоже её знал.
Если они оба знали правду — почему же Сяо Фусюань удерживал И Ушэна от разоблачения?
Хотел спасти жизнь И Ушэну или боялся встревожить демона и упустить его?
Или же... есть другая причина?
***
У Синсюэ обхватил ладонями курильницу и спокойно смотрел на Сяо Фусюаня в полумраке.
Он провел пальцами по краю курильницы и осторожно потер горячие подушечки друг о друга, пытаясь сконцентрировать рассеянную в теле энергию.
Из-за того, что света почти не было, просторная и высокая повозка стала почти тесной, малейшее движение было отчетливо слышно. Поэтому, когда он согнул пальцы, в повозке раздался еле слышный звон.
«Что это за звук?» — мгновенно напрягся И Ушэн и выпрямился, сжимая в руках бумагу.
У Синсюэ в сердцах выдохнул: «Хм», — открыл рот и позвал: «Сяо Фусюань».
Высокая фигура у двери пошевелилась.
Через некоторое время раздался низкий голос Сяо Фусюаня: «Говори».
У Синсюэ: «Можно ли снять эти цепи с меня?»
Доктор с противоположной стороны внезапно окаменел, а затем медленно откаменел обратно.
Сяо Фусюань: «...»
«Мне лучше умереть, — подумал И Ушэн. Он только что чуть не выпалил: — Цепи? Я не вижу никаких цепей».
К счастью, он вовремя сообразил — это Небесные оковы, которые используют для заключения демонов в Северном Цанлане, чтобы спросить с них за их грехи.
Говорят, они вбиваются гвоздями в тело демона: сколько грехов — столько и цепей. Обычные люди их не видят, только слышат звук.
Также говорят, что демон искупает свои грехи плотью, кровью и душой, одно искупление – одна цепь.
Но очевидно, что ни один из заключенных демонов не доживает до момента снятия цепей, — ведь они уже давно потеряли свои души.
У Синсюэ, вероятно, был первым, кто осмелился спросить: «Можно ли решить вопрос с цепями?» Его тон был таким же обыденным, как если бы он сказал: «Я голоден, найдется что-нибудь пожевать?»
По идее, такого рода вопрос должен быть немедленно отклонен.
И Ушэн долго ждал ответа от Сяо Фусюаня, не смог удержаться, приоткрыл глаза и украдкой посмотрел на бессмертного Тяньсу, который управляет Северным Цанланом.
Он думал: «Ты осмелишься снять это???»
В повозке было темно, очертания Сяо Фусюаня были смутными и нечеткими; У Синсюэ почувствовал, что он поднял взгляд и посмотрел в сторону.
Говорят, эти цепи никто не может увидеть. Но У Синсюэ заподозрил, что Сяо Фусюань может, потому что его взгляд как будто скользнул мимо того места, где он был прикован.
Просто в повозке было слишком темно, и он не мог ясно разглядеть выражение лица Сяо Фусюаня.
Тот долго молчал перед тем как сказать: «Невозможно».
Его голос был очень низким, но уже не таким холодным.
У Синсюэ кивнул головой и сменил позу. Цепи снова зазвенели. Через некоторое время он пошевелился снова.
«Больно?» — вдруг раздался низкий голос Сяо Фусюаня.
У Синсюэ замер и ответил: «Нет».
«Ты все время возишься».
У Синсюэ посмотрел на фигуру: «Раньше цепи звенели, и ты знал, что я двигаюсь. А сейчас тихо — откуда ты знаешь?»
«...»
Сяо Фусюань помолчал немного и сказал: «Они звенят».
У Синсюэ: «О-о».
«...»
И Ушэн хотел умереть.
Он думал про себя: что это за странный разговор между демоном и бессмертным?
Он собирался прикинуться мертвым до конца пути, но вдруг услышал вопрос демона: «Сколько ещё до долины Великой Скорби?»
Потом его слегка подтолкнул меч Сяо Фусюаня и он, не в силах больше притворяться, смиренно открыл глаза.
Ну да, некоторые бессмертные редко ходят вот так по миру людей, и они действительно не могут ответить на подобный вопрос.
«Еще очень далеко, — сказал И Ушэн, сжав бумагу в руках. — Кроме того, после тех событий в долине Великой Скорби по всему пути расставлены подавляющие печати кланов совершенствующихся в качестве барьеров. Обычному человеку на обычной повозке потребуется месяц. Лошади из семьи Хуа могут обойти некоторые печати, так что трёх дней должно быть достаточно».
Он не мог больше выносить того, что в темноте его одновременно разглядывали две пары глаз, демона и бессмертного, поэтому поднял руку и коснулся золотой заклепки на стене повозки. В следующую секунду в повозке зажегся огонек.
Фонари в повозках клана Хуа были специальными; а в масле для фонаря растворены пилюли и лекарственные порошки, которые не только защищают от ветра, но и предотвращают появление некоторых простых демонов и привидений.
В мире существует множество разных существ, и обычные люди боятся многих из них.
Самые свирепые демоны этого времени появились в результате совершенствования демонического Дао, они «возникли из живых»
Те же, кто «возник из мертвых», считаются темными сущностями.
Демоны обитают в городе Чжаое. Темные сущности — нет. Чем более безлюдное место, тем больше вероятность встретить их среди разбросанных могил.
На пути к долине Великой Скорби темные духи встречаются часто. Некоторые из них голодны уже долгое время и могут учуять запах живого человека за десятки ли. Чтобы попробовать свежую плоть, они часто незаметно цепляются к спинам путников, сверху или снизу повозки или лошади.
Когда-то через долину Великой Скорби пролегал единственный путь между несколькими крупными городами, ученики школ совершенствующихся трижды в месяц отправлялись к Бескрайнему морю собирать души и тоже непременно проходили через это место.
Чтобы избежать нежелательных встреч с темными духами по пути и предотвратить возникновение проблем, в повозки всех школ совершенствующихся всегда ставили несколько таких специальных фонарей для изгнания нечисти.
И Ушэн по привычке зажег такой фонарь.
Но как только он его зажег, он заметил, что У Синсюэ отвернулся, его глаза были полузакрыты. Похоже, ему не нравился этот свет.
«...»
Ах, да, этот фонарь защищает от темных духов и демонов.
Перед ним сидел сам глава демонов.
Палец И Ушэна замер на мгновение; он не знал, будет ли сейчас убит и стоит ли заранее просить о помощи, поэтому молча взглянул на бессмертного Тяньсу.
Бессмертный Тяньсу нахмурился и повернул голову к стеклянному абажуру фонаря на стене повозки, на котором были написаны два слова «изгнание нечисти». Его взгляд пробежался по этим словам и вернулся обратно без каких-либо эмоций.
В следующую секунду фонарь — пуф — и погас.
Прекрасно.
Внутри повозки снова воцарилась темнота.
И Ушэн сжал надорванный листок бумаги, губы под чёрной тканью зашевелились, но он все же ничего не сказал и смиренно устроился поудобнее, думая про себя: «Хорошо. Погас — так погас».
А вот демон потерял дар речи.
На некоторое время в повозке воцарилась тишина.
Потом И Ушэн услышал голос У Синсюэ: «Когда мы будем выезжать из города, не затруднит ли господина взять ещё двоих человек?»
И Ушэн подумал про себя: «Не затруднит. Да и как я мог бы осмелиться считать это затруднением...»
«Кого именно?» — спросил он.
У Синсюэ ответил: «Люди, которые прибыли с нами ранее. Они могут считаться слугами нашей семьи?»
И Ушэн: «...»
Семья...
Слугами...
Какие могут быть слуги в доме У Синсюэ?
То есть мне нужно будет забрать ещё двух маленьких демонов.
***
Пока И Ушэн тяжело вздыхал про себя, на окраине города Чуньфань Нин Хуайшань и однорукий на сидели на валуне, подогнув ноги и опираясь на локти.
Они увидели как неподалеку, у выхода из города, ученик с мечом клана Хуа поспешно пришёл, наклеил что-то на две колонны с божественными статуями, и ушёл. Издалека это выглядело как объявление.
Нин Хуайшаня чуть не стошнило, когда он увидел статую, он не хотел подходить. Но любопытство взяло верх, и он потянул однорукого к статуям. На расстоянии в восемь чжанов он увидел содержание объявления.
В пространном объявлении было много официальных слов, но в итоге все можно было свести к двум фразам——
«Два благородных героя помогли мне решить большую проблему на острове Таохуа.
Теперь они с нашим старейшиной И Ушэном направляются в долину Великой Скорби. Не следует задерживать их на всём пути в город и из него».
Под объявлением были два портрета.
У семьи Хуа действительно искусные художники, достаточно взглянуть на изображение их предка Хуа Синя. Так что, приглядевшись, по этим изображениям можно было узнать, кто это такие.
Нин Хуайшань с удивленным взглядом уставился на изображение человека и толкнул одноругого: «Тебе знакома эта одежда?»
Тот оставался безэмоциональным и после долгого молчания приглушенно сказал: «Знакома. Наш глава и его марионетка».
Нин Хуайшань снова уставился на слова «благородные герои» с ещё более странным выражением лица:
— Это клан Хуа сошёл с ума или мы ослепли?
— Трудно сказать.
Они долго смотрели друг на друга, затем однорукий медленно произнёс: «Я уже хотел сказать это раньше. Тебе не кажется, что наш глава какой-то подозрительный?»
Нин Хуайшань не ответил.
Спустя некоторое время однорукий продолжил: «Чем больше я думаю об этом, тем более сомнительным мне все это кажется. Как ты считаешь?»
Нин Хуайшань долго молчал и сказал: «И?»
Однорукий: «Если это самозванец, то я не позволю ему легко отделаться. Кто мне ответит за мою руку?»
Нин Хуайшань задумался и, облизнувшись кончиком языка, махнул рукой: «Подождем!»
«Когда он выйдет из города, мы его напугаем».
«Если он действительно разыгрываетнас, пусть молится о помощи».
1. "не показывал своих истинных намерений" — 不显山露水 bù xiǎnshān lòushuǐ — не выставлять напоказ свои таланты, не выделяться.
2. "стал совсем рассеянным" — 心不在焉 xīn bù zài yān — букв. «сердце/внимание не здесь».
3. "считаются темными сущностями" — 阴 yīn — «инь», тёмный, коварный, потусторонний.
4. "на расстоянии в восемь чжанов" — 丈 zhàng — один чжан это 3,33 метра. Восемь чжанов это около 25 метров.
5. "я не позволю ему легко отделаться" — 给他好果子吃 gěi tā hǎo guǒzi chī — букв. «позволить ему есть хорошие фрукты».