Глава 3. Марионетка
Гроб Сяо Фусюаня?
«Сяо Фусюань...» — тихо повторил про себя У Синсюэ.
Подчиненные последовали за ним, но не решились подходить слишком близко к гробу.
Нин Хуайшань вытянул шею, удивляясь: «Это странно, как мог гроб бессмертного Тяньсу оказаться здесь?»
Хороший мальчик, говорит дельные вещи.
У Синсюэ и тогда, и сейчас, всё пытался понять, кто же этот Сяо Фусюань, больше всего опасаясь того, что совершит ошибку и выдаст себя. К счастью, длинный язык Нин Хуайшаня помогал ему избегать беды.
Но это, безусловно, было странно.
У Синсюэ ещё не понимал здешних порядков, но читал народные легенды.
В них все бессмертные относились к демонам как к грязи, непримиримые как огонь и вода. Кто из них мог бы поставить свой гроб в тюрьму для особо опасных демонов? Тот, кто страшно боялся упокоиться с миром?
Или... была особая причина?
Так думал У Синсюэ, протянув руку и поглаживая край белого нефритового гроба, утыканного гвоздями.
Он с детства имел дурную привычку. Знатные люди в Цюэду в основном любили разные редкие вещицы — какие-нибудь русалочьи слёзы, маски Хання, светильники Чжаоши. Названия — одно громче другого.
Но он был не таким.
В этом отношении он был довольно консервативен, ему всегда нравился белый нефрит. Увидев его, он не мог удержаться и не прикоснуться, оценивая качество.
— ...
— Я думаю, это определённо не настоящий гроб. Здесь захоронена его одежда.
— Пусть даже и гроб с одеждой, все равно странно. Если бы он и сам здесь лежал, какая разница?
— Да уж! Даже грубо высеченная статуя в разрушенном храме на вершине горы хранит часть духовной энергии, не говоря уже об одежде, которую он носил. Его нижнее белье в гробу или он сам – разницы никакой. Глава, Вы ——
Нин Хуайшань закончил язвить, повернулся и увидел, как его глава гладит крышку гроба.
Нин Хуайшань: «...»
Нин Хуайшань: «???»
Что, чёрт возьми?
Эта сцена была настолько странной, что подчиненные совсем растерялись.
Настроение этого повелителя демонов было переменчивым, как ветер в мае, а поступки совершенно непредсказуемы. Когда он улыбался, это не значило, что он весел. Когда говорил мягко, это не значило, что он хвалит тебя.
Сложно угодить и невозможно понять.
«...»
Но это был Сяо Фусюань, тот самый Сяо Фусюань, который заковал его в Северном Цанлане. А он... гладит его гроб, что он делает?
Нин Хуайшань облизнул пересохшие губы и спросил: «Глава, что с Вами?»
Подчиненные переглянулись и опять повернулись к У Синсюэ. Человек, стоявший ближе всех к Нин Хуайшаню, внезапно напрягся. Он протянул руку и написал что-то пальцем на его ладони: «Тебе не кажется, что...»
Прежде чем он успел закончить, раздался звук хлопка.
Когда У Синсюэ коснулся пальцем места, где чёрный гвоздь был вколочен в крышку гроба, тот внезапно отскочил на чи. На нём осталась нефритовая крошка и он был окружен лёгким золотистым сиянием энергии, вытолкнувшей его.
«...»
Человек, выводивший линии на ладони, прервался и поджал палец.
Затем раздался второй хлопок.
Хлоп——
Выскочил ещё один чёрный гвоздь.
Третий.
Четвертый.
...
Каждый раз, когда вылетал гвоздь, гроб сотрясала дрожь. И не только гроб. Содрогалось кладбище мечей, и огромное дерево, и даже вся пустошь.
Нин Хуайшань и другие, словно столкнувшись с серьезной угрозой, отшатнулись на несколько чжанов и воскликнули: «Глава, мы чуть не подумали... Так Вы собирались открыть гроб?!»
«Нет, я не собирался, — подумал У Синсюэ. — Если бы я знал какие-нибудь волшебные техники, то сбежал бы быстрее Вас».
Но, к сожалению, он не знал. И не мог не только сбежать, но и просто двинуться с места. Гроб, казалось, обладал какой-то сверхъестественной силой. Как только он начал трястись, из земли как будто поднялись невидимые руки, которые крепко удерживали его на месте.
Поэтому когда все подчиненные отбежали на безопасное расстояние, он все ещё стоял рядом с гробом, и смотрел как гвозди вылетают один за другим.
С последним хлопком крышка огромного нефритового гроба начала медленно подниматься, а затем с гулким грохотом упала на землю.
У Синсюэ закрыл глаза.
Он не ощутил запаха разложения, только запах холодных сугробов и лёгкой пыли.
Немного похожий на запах снегов в разгар зимы в Цюэду.
«Он и правда открылся, — пробормотал Нин Хуайшань. — Глава, что там?»
У Синсюэ открыл глаза.
Этот гроб из белого нефрита был намного выше обычных, и отсюда ему не было видно, что внутри.
Сила, удерживающая его на месте, незаметно исчезла. Он неуверенно приблизился на шаг: «Внутри...»
Сяо Фусюань.
У Синсюэ приоткрыл рот — и неосознанно захлопнул его.
Слишком неожиданно.
В белом нефритовом гробу вопреки его предположениям лежал сам бессмертный Тяньсу, очень похожий на призрака, которого он увидел над золотым лотосом. Но все же не совсем такой.
Изнутри по стенкам нефритового гроба струился слой невероятно морозного воздуха и окутывал тело Сяо Фусюаня. Его ресницы, брови, чёрные погребальные гвозди на ушной раковине были покрыты слоем инея, который казался более холодным, чем сам нефритовый гроб. В нём не осталось и половины капли жизни.
У Синсюэ, склонившись над гробом и опустив глаза, долго всматривался в него.
«Глава, внутри только его одежда? Или есть ещё какие-нибудь личные штучки?» — голос Нин Хуайшаня приблизился.
Не услышав ответа, подчиненные У Синсюэ снова начали стягиваться вокруг. Вытянув шеи, они заглянули в гроб и увидели лицо Сяо Фусюаня.
«...»
Нин Хуайшань немедленно отпрыгнул туда, где стоял до этого.
Остальные тоже собирались бежать, спасая свои жизни, но один из них вдруг сказал: «А? Что-то не так. Подождите-ка!»
Нин Хуайшань: «Ты рехнулся? Чего ждать?»
«Глава города же здесь, чего паникуете? Лучше посмотрите внимательней, внутри не настоящий бессмертный».
«М-м? Ненастоящий?»
У Синсюэ вскинул взгляд, но испугался, что удивление выдаст его, и тут же опустил глаза снова.
К счастью, Нин Хуайшань так и не укоротил свой язык: «Не настоящий?»
«Ну да! Ты что, забыл? Самое любимое занятие этих бессмертных — поделить себя на какие-нибудь материальные оболочки. Здесь бросят одну, там — другую».
«О, в народных легендах тоже любили писать такое про бессмертных, которые странствовали по миру людей», — подумал У Синсюэ.
«А ты откуда знаешь?» — подозрительно спросил Нин Хуайшань.
«Я, вообще-то, не маленький уже, видал такое раньше. Посмотри-ка на его левое запястье».
У Синсюэ перевел взгляд и увидел на внутренней стороне запястья маленький чёрный узор, похожий на тот золотой лотос.
Значит, как и говорили, это все-же не бессмертный Тяньсу, только пустая оболочка?
Подчиненные продолжали говорить, но У Синсюэ не вслушивался.
Потому что он размышлял над одним вопросом.
Раз этот человек в гробу не бессмертный Тяньсу, и это тело не проявляло никаких намерений ожить...
То кто... только что открыл гроб?
Он опустил голову и посмотрел на свои руки.
Он начал сомневаться, вдруг пресловутый владыка демонов и прежний владелец этого тела не исчез полностью, может быть остаток его силы ещё сохранялся в этих руках?
Тоже неверно.
Когда он водил ладонью по гробу, то не прилагал ни малейших усилий, это действительно было не более чем простое прикосновение.
Кроме того...
Если первоначальный владелец тела все ещё был здесь, с его способностями выкинуть захватчика было проще простого. Почему он до сих пор позволяет ему оставаться?
Пока У Синсюэ терялся в догадках, он вдруг заметил какой-то предмет, спрятанный под ладонью «Сяо Фусюаня». Он был зажат полусогнутыми пальцами бессмертного, открывая только один уголок.
Это резной нефрит?
У Синсюэ на мгновение заколебался, затем пробормотал про себя: «Хоть ты и простая оболочка, я все равно должен извиниться. Прошу простить».
Он разжал ледяные пальцы человека в гробу и достал то, что было под ними.
Это была статуэтка, вырезанная из белого нефрита. У фигурки не было лица, и нельзя было определить кто это, но в руке у нее был длинный меч, а под ногами – резной квадратный пьедестал.
В Цюэду статуи с такими резными основаниями имели только одно назначение – поклонение божеству.
Он задумался, было ли здесь то же самое.
«Если эта статуэтка изображает божество, а в руке его меч... Это должен был быть сам бессмертный Тяньсу» — размышляя, У Синсюэ неосознанно погладил пальцем узор на нефритовом пьедестале.
Непонятно, до чего он дотронулся, но его сердце внезапно подпрыгнуло — послышался голос: «Ты был в городе Чуньфань, что к западу от Мэнду? Там живет особенный человек, И Ушэн».
У Синсюэ: «...»
Он чуть не отшвырнул статуэтку.
Но, к счастью, в Цюэду он побывал в разных ситуациях, и чему научился в совершенстве, так это сохранять невозмутимое выражение лица.
«Кто это говорит? Почему я слышу этот голос?» — У Синсюэ опустил взгляд, но внутренне он был в крайнем смятении.
«Потому, что я держу в руках эту статуэтку?»
У Синсюэ помедлил мгновение, а затем дотронулся большим пальцем до резного основания статуэтки.
На этот раз ничего не произошло.
В чем дело? Я что, доигрался с переселением душ до галлюцинаций?
У Синсюэ снова с сомнением изучил фигурку.
«Ты хочешь вернуться? Иди и найди его», — внезапно этот голос раздался снова.
У Синсюэ сжал пальцы.
Хотя все это было как-то неожиданно, слова «ты хочешь вернуться» попали в самое яблочко.
Ты хочешь вернуться?
Конечно.
Он очень хотел вернуться в Цюэду.
В место, где не было ни чертей, ни демонов, ни ада, подобного Северному Цанлану, ни лязгающих Небесных цепей.
В место, где не было ни Сяньду, ни Чжаое, а просто люди и шумные уличные повозки, свободно снующие туда-сюда.
Город Чуньфань...
И Ушэн...
Он мысленно повторил эти две фразы, а затем в глубине души улыбнулся на себя.
«Тебя действительно черти попутали, — думал У Синсюэ. — Ты не знаешь, кем сказаны эти слова, и не знаешь, для кого они сказаны. Скорее всего, в этой статуэтке осталась частичка духовного знания, которая случайно совпала с твоими мыслями, а ты сразу зацепился за это».
Он слегка покачал головой и уже собирался поставить зачарованную статуэтку на место, когда неясный голос зазвучал снова.
«Эта оболочка очень подходящая. Возьми её за середину запястья, влей духовное знание и марионетка готова. Такой великий человек. Хорошее приобретение. Совершенно покорный, да ещё и такой внушительный. Ты слушаешь?»
«...»
У Синсюэ, не задумываясь, бросил статуэтку обратно в гроб.
Однако он был уважителен к бессмертному Тяньсу и позаботился о том, чтобы не задеть его тело. Статуэтка со звонким стуком ударилась о дно нефритового гроба, заставив Нин Хуайшаня и остальных вздрогнуть от неожиданности.
«Глава, а это не может быть... Глава?» — у Нин Хуайшаня слова застряли в горле.
Он увидел как глава города взялся за край гроба, склонился над ним в глубоком поклоне и услужливо протянул Сяо Фусюаню руку, как почтительная супруга.
У Синсюэ взял Сяо Фусюаня за запястье, помассировал чёрный узор своим изящным большим пальцем и слегка надавил.
...Погодите-ка, разве не так создают марионеток?!
Подчиненные остолбенели от страха: «Глава! Вы же не хотите превратить эту оболочку бессмертного Тяньсу в свою марионетку?!»
У Синсюэ подумал: «Естественно, нет. Осмелюсь ли я? Кроме того, могу ли я?»
На самом деле, он и сам не знал, зачем ему понадобилось прикасаться к запястью. Чтобы доказать себе, что голос в голове - это не плод воображения? Но, честно говоря, он ничего не мог доказать. Просто голос ясно сказал, что ему надо влить свое духовное знание.
Ему нечего вливать, он может только попробовать надавить на узор и посмотреть, что из этого выйдет.
Не успел он додумать свои мысли, как вдруг почувствовал, как что-то дрогнуло под его пальцем.
Очень слабо, как человеческий пульс.
У Синсюэ: «?»
...
...
...
...Подождите, что?
Он опешил, поднял взгляд и увидел, как человек, пролежавший в гробу бог знает сколько времени, открыл глаза.
Нин Хуайшань и его спутники подняли крик: «Получилось! Это действительно сработало! Глава! Смотрите, марионетка создана! Его глаза открылись!»
Глава был на грани обморока.
...Его глаза открылись.
Но самым страшным было то, что он ничего не сделал. Его глаза открылись сами по себе.
У Синсюэ даже не успел ничего сказать, как почувствовал, что перед его глазами все поплыло.
На него обрушилась огромная сила, небо закружилось, и он неосознанно зажмурился.
Никто не мог ясно разглядеть, как марионетка поднялась из гроба, но все почувствовали, как ураган поднял огромную снежную пелену над пустошью и вихрем закружил её вокруг гроба.
Все клинки с кладбища мечей задрожали, задевая друг друга и звеня; чистый звон металла смешивался со свистом ветра и практически сливался с лязгом невидимых цепей на теле У Синсюэ.
Когда ветер и снегопад рассеялись, марионетка уже повалила У Синсюэ на землю, и поймала правой рукой длинный меч, вылетевший из кладбища клинков. Его лезвие чуть повернулось, сверкнув холодным сполохом.
...
У Синсюэ услышал свист рассекаемого лезвием воздуха, распахнул глаза и увидел стремительно приближающееся острие меча в паре сантиметров от лица. Обжигающе холодный сверкающий меч с порывом ветра резко остановился у его яремной вены.
Он был невредим, но лезвие меча было прижато сбоку к его шее.
Он увидел, как Сяо Фусюань сморгнул иней с ресниц и опустил взгляд ниже.
Спустя долгое время он услышал свое имя: «У Синсюэ».
1. "русалочьи слёзы" — 鲛珠 jiāozhū — из книги «Натуралист»《博物志》, автор Чжан Хуа , натуралист династии Западная Цзинь.
«За пределами Южного моря есть морские люди, живущие под водой, как рыбы. Они не носят одежд, а когда плачут, капли жемчуга могут падать из их глаз».
2. "маска Хання" — 般若 bānruò — букв. «подобный мудрости», буддийский термин.
Здесь это заморская диковинка — японская маска «Хання», демоническая маска, символизирующая ревность или гнев.
Одна традиция утверждает, что это название дано маске по имени художника, монаха Хання-бо (般若坊), который, как говорят, усовершенствовал её внешний вид. Другим объяснением является то, что совершенная мудрость сутр и их вариаций считалась особенно эффективной в отношении женщин-демонов.
3. "светильник Чжаоши" — 照世灯 zhàoshì dēng — букв. «фонарь мирового света».
Найти такие в истории и мифологии не удалось. Вероятно, отсылка на кукольный спектакль-сериал "Удар молнии" 《霹雳布袋戏》.
4. "одежда, которую он носил" — 贴身衣物 tiēshēn yīwù — «нательная одежда».
Не трусы, но нижняя рубашка и штаны. Вещи, непосредственно касающиеся тела. Надеюсь, он не по запаху определил, что в закрытом гробу белье лежит...
5. "язвить" — 阴阳怪气 yīnyáng guàiqì — букв. «странное настроение инь-ян»; сарказм, двусмысленность.
6. "как ветер в мае" — 阴晴不定 yīnqíng bùdìng — букв. «то пасмурно, то ясно».
7. "совершенно непредсказуемы" — 出人意料 chūrén yìliào — букв. «делать, что человеку в голову взбрело».
8. "чи" — 尺 chǐ —чи, одна треть метра.
9. "проще простого" — 轻而易举 qīng ér yì jǔ — «легкое и простое действие».
10. "Чуньфань" — 春幡城 Chūnfān chéng — 春幡 «весенний флажок»; 城 «город».
春幡 — название древнего празднования прихода весны, и название цветных шелковых флажков которые в этот праздник вешали на улицах, у домов или храмов, или лент, которые повязывали на голову и ветви деревьев как символ радости, обновления и благопожеланий.
11. "Мэнду" — 梦都 Mèngdōu —梦 «грёзы»; 都 «столица, крупный центр». «Город мечты/грёз».
12. "И Ушэн" — 医梧生 Yī Wúshēng — 医 «целитель»; 梧 «платан», символ стойкости и долголетия; 生 «жизнь». «Целитель, дарующий долгую жизнь».
13. "в разных ситуациях" — 数不胜数 shǔ bù shèng shǔ — досл. «считать – не пересчитать».
14. "невозмутимое выражение лица" — 面不改色 miàn bù gǎi sè — досл. «лицо, не меняет цвет/выражение».
15. "неожиданно" — 没头没尾 méitóu méiwěi — букв. «ни головы, ни хвоста».
16. "услужливо протянул руку" — 伸出手 shēnchūshǒu — протянуть руку помощи.
17. "почтительная супруга" — 内人 nèiren — жена и наложницы, дворцовые служанки.