Глава 2. Гроб
За пределами Северного Цанлана.
В тот момент, когда внезапно раскрылся золотой лотос, сыны и дочери собравшихся кланов заклинателей были застигнуты врасплох раздавшимся грохотом. Волна незримого давления подобно морю накрыла огромное пространство, земля содрогнулась под ногами у всех, кто находился в радиусе сотен чжанов.
У тех, кто находился ближе к лотосу, мечи и другое магическое оружие рассыпалось в прах прямо в руках или разлетелось на осколки.
«Кхе, кхе... Ох, глава школы...» — юноша, видимо самый младший ученик, еле-еле выкарабкался из-под сугроба и схватился за грудь. Он хотел опереться на меч, но обнаружил, что в его руке осталась только рукоять.
— Глава школы, мой меч...
Для некоторых адептов школ совершенствующихся меч дороже жизни, особенно в тех школах, где были основаны собственные техники фехтования. Этот юноша был учеником как раз такой школы.
«Выбрось. Когда вернемся – отольем новый меч», — не повернувшись, ответила Фэн Цзюйянь. Её взгляд был устремлен куда-то вдаль, а изящные брови нахмурены.
Как глава школы, она, естественно, не могла уподобиться самому младшему из учеников и с позором растянуться на земле. Напротив, она стояла прямо, выставив длинный меч перед собой и блокируя большую часть давления. Она была напряжена как натянутая струна, струйки крови сбегали по ее пальцам и окрашивали узоры на мече.
Младший брат внутренне дрогнул от вида крови. Он только начал свое обучение, знал очень мало и впервые видел, как глава его школы истекает кровью.
— Глава, эта золотая тень, что это? Почему она так сильна?
— Это, должно быть, Лотос судьбы, — тихо пояснила Фэн Цзюйянь.
— Лотос судьбы?! — младший ученик был крайне удивлен.
По легенде, Лотос судьбы это то, чем обладает исключительно бессмертный Тяньсу. Он отвечает за наказание и прощение, одна рука — смерть, другая рука — жизнь, поэтому он обладает силой призыва обеих основ существования——
Призыв всех умерших душ и призыв всех живых существ.
И Лотос судьбы – это первый из них.
— Мы только слышали о таком, но никогда не видели своими глазами.
— А кто видел? Кто это видел, те уже мертвы, — сказала Фэн Цзюйянь.
Кроме того, это же был ритуал Призыва судьбы.
Изначальная суть ритуала заключается в том, что для призыва заклинатель жертвует своей жизнью, полностью выжигая свои духовные силы. И даже для бессмертного Тяньсу потери были настолько высоки, что он не мог использовать его когда вздумается.
В последний раз этот лотос появился двадцать пять лет назад.
В тот день из-за оползня на горе Тайинь все бессмертные погибли, Линтай был раздавлен как ореховая скорлупа и рухнул, его большая часть погрузилась на дно Бескрайнего моря.
Поговаривают, что в тот день на вершине горы Тайинь, в месте, наиболее близком к Сяньду, появилась золотая тень Лотоса судьбы.
Вскоре после этого демон У Синсюэ был закован и заточен в тюрьме Северного Цанлана.
И с тех пор небесный город перестал существовать.
С исчезновением бессмертных мир ожидаемо все больше погружался в хаос, а стихийные бедствия становились все более масштабными. И только в тех местах, где собирались кланы совершенствующихся, обставляя храмы бессмертных многочисленными статуями, удавалось сохранять кое-какое шаткое благополучие.
С того самого дня мир заклинателей сменил название эпохи на «Тяньшу».
***
«Глава школы? — младший брат заколебался. — Почему Лотос судьбы опять появился? Разве бессмертный Тяньсу не... мертв?»
«Ну, Северный Цанлан — это все-таки место, за которое он отвечал, и здесь ещё сохранились некоторые остатки его духовной силы. А вот почему вдруг появился Лотос судьбы...— голос Фэн Цзюйянь оборвался. — Неужели...»
Неужели этот демон на самом деле все ещё жив?
И не только жив, но и собирается покинуть это место? Только это могло вызвать остаточную активацию Призыва судьбы.
«Прошло двадцать пять лет. Он ведь провел в тюрьме в Небесных оковах двадцать пять лет. Я думала, что если тот демон и жив, то всего лишь считает последние минуты на последнем издыхании».
А кто бы не думал так на её месте?
Почти все заклинатели так считают.
Они никак не предполагали, что здесь может завязаться ожесточенная битва, поэтому большинство адептов, которых они привели, были младшими учениками, а остальные остались охранять дома от возможных нападений злых духов города Чжаое.
И выходит, что они поступили опрометчиво.
— Я думаю, надо позвать ещё людей, — предложил кто-то.
— Ну... А надо ли нам собирать такое войско? Это не будет слишком?...
— Не будет. Это же У Синсюэ, он смог утопить в крови небесный город.
***
Пока сотни заклинателей обсуждали важные вопросы, У Синсюэ, который смог утопить небесный город в крови, пребывал в растерянности.
Призрак, державший гигантский меч, появился лишь на мгновение. Когда он исчез, огромный золотой лотос внезапно обхватил У Синсюэ и потащил его вниз.
У Синсюэ подумал про себя: «Ох, черт, сейчас меня раскроют».
Когда он позорно шлепнется в воду на глазах у всех, его попыткам выдать себя за великого демона придёт конец.
Он посмеялся над собой, и тут услышал от своих подчиненных ещё более позорные возгласы ужаса.
У Синсюэ: «...»
У Синсюэ: «?»
Неожиданного падения в воду не произошло.
Холодный бассейн словно был иллюзией, одежды У Синсюэ не коснулось ни капли воды, хотя он продолжал стремительно падать. Холодный ветер свистел в его ушах, и восклицания подчиненных не прекращались.
Он смутно услышал, как кто-то крикнул: «Что это за место, чёрт возьми?»
Другой, ещё более приглушенный голос ответил: «Северный Цанлан спускается под землю на тридцать три этажа, настолько же, насколько поднимается над землей Белая башня на горе Тайинь».
Еще кто-то сказал: «На самом нижнем этаже что-то спрятано».
***
Приземлившись, У Синсюэ почувствовал сильный рывок оков и сцепленных с ними гвоздей, которыми было пробито его тело. Он почувствовал острую боль в сердце, в костях таза, запястьях и лодыжках, и от дикой боли утратил все пять чувств. Он даже не был способен оценить, как приземлился, подобающе или нет.
К счастью, когда его чувства постепенно восстановились, он осознал, что стоит на ногах. Золотой лотос, который обхватывал его, должно быть уже исчез, потому что он не ощущал больше запаха ледяного ветра от энергии меча.
Он успокаивал свою боль и думал, что это как-то чудно.
Кто из аристократии и влиятельных лиц Цюэду не рос в роскоши? Впечатляющей роскоши. После небольшой травмы по всей резиденции сверху донизу тут же поднимались суета и гвалт, приносили и подавали лекарства, накладывали мази и примочки. Он привык к такой жизни и думал, что не умеет терпеть боль.
Но вот сейчас она насквозь пронзила его тело и затуманила разум, но он не произнёс ни звука и даже виду не подал, и это только потому, что рядом были его подчиненные.
«Тот «я» из своей прошлой жизни многим вам обязан, мм?» — про себя спросил У Синсюэ.
Поэтому, когда его подчиненные приземлились, еле устояв на ногах, они увидели своего главу города, который медленно открыл глаза, скользнул по ним взглядом и холодно усмехнулся.
Все: «...»
Они только-только собирались спросить: «Глава, куда это нас затащило?» — но услышав насмешку, они молча сглотнули.
«Глава города, Вы... над чем Вы смеетесь?» — тот самый, который никак не мог держать свой язык за зубами, все же не вытерпел и осторожно спросил.
С четырнадцати лет он практиковал запрещенную технику ядов, с тех пор так и не подрос. На фоне своих спутников он выглядел маленьким и хрупким.
Расстояние между ними было невелико, буквально два-три шага, по сравнению с ним У Синсюэ был очень высок, и в разговоре ему приходилось смотреть снизу вверх, слегка задирая голову.
Он стоял и ждал так какое-то время. Потом У Синсюэ поднял руку, коснулся длинными пальцами своего запястья, зацепил что-то невидимое и тихо сказал: «Я? Над этой надоедливой цепью, её звон слишком докучает».
«...»
«Я действительно смог это спросить...»
Подчиненный застыл, не осмеливаясь ни опустить лицо, ни открыть рот ещё раз.
У Синсюэ щелчком пальцев отбросил цепь и небрежно проговорил: «Показывайте дорогу».
«Давай, давай—— пойдем, пойдем быстрей!» — поспешно вмешался другой подчиненный, видимо опасаясь, что из-за этого болтуна смертная кара падет на их головы. Он дернул его и прошипел сквозь зубы: «Нин Хуайшань, если у тебя самого котелок не варит, других-то не впутывай!»
Нин Хуайшаня бесцеремонно протащили несколько шагов, пока он в замешательстве не поднял голову: «Не-не... куда идем?»
Все резко остановились: «...»
Точно, а куда идем-то?
Возникло замешательство. Поколебавшись немного, они все же обернулись и один из них спросил: «Глава, а куда нам надо?»
У Синсюэ шёл чуть поодаль, и не замедлил шага: «Что ты сказал?»
— ...
— Я...
Никто не придумал что ответить, да собственно и не осмелился бы. В конце концов, все они знают, что больше всего на свете У Синсюэ не любит дураков.
Они подняли глаза и огляделись по сторонам.
Вокруг них насколько хватало глаз расстилалась безлюдная пустошь, укрытая слоем снега, все вокруг имело светло-серые тона, и небо с землей сливались на горизонте. Только вдалеке уходил в облака ствол мертвого дерева, судя по цвету, видимо обгоревшего когда-то. Запрокинув голову, невозможно было разглядеть его вершины.
Они предположили, что засохшая ветка, на которой раньше стоял У Синсюэ, и была верхушкой этого гигантского дерева.
«Слышал, что говорили? В Северном Цанлане тридцать три этажа», — Нин Хуайшань тихонько склонился к своему спутнику.
Северный Цанлан нависает над Бескрайним морем, круглый год окутанный грозовыми тучами, подобно огромному чёрному утесу. Ходят слухи, что он уходит под землю на тридцать три этажа, точно так же, как Белая фарфоровая пагода на горе Тайинь, обрушенная когда-то, поднималась к небесам на тридцать три этажа как символ небесного рая.
Если та сухая ветка над поверхностью воды — верхний этаж, то эта пустошь с гигантским деревом — нижний.
«Где ты это слышал? Узнал про тридцать три этажа, и на кой хрен? Ты не слышал там случайно, куда нам вести главу города?»
Нин Хуайшань: «...нет».
Он снова осторожно напомнил:
— Но говорили, что на самом нижнем этаже спрятано сокровище. Ты говоришь, что глава хочет, чтобы мы показали ему дорогу. Так не к нему ли?
— Ну вот и подумай сам, в этом есть какая-нибудь загвоздка или нет? Откуда нам знать, где спрятано это сокровище, и откуда нам знать дорогу? Если глава действительно имел это в виду, то это просто странно.
— Тц, не болтай попусту, — Нин Хуайшань досадливо цокнул языком. — Сначала поищем. Если найдем, то этот путь не будет считаться совсем уж неправильным.
Огромное сухое дерево притягивало взгляд, во всей пустоши не было другого места, где можно было бы спрятать сокровище, поэтому они направились к нему, а когда подошли ближе, то обнаружили, что под гигантским деревом наклонно воткнуты бесчисленные клинки, словно это было бескрайним кладбищем мечей.
Вместе с У Синсюэ они попытались его пересечь. Они шли до тех пор, пока ноги не начали подкашиваться от усталости, но с удивлением обнаружили, что не приблизились к дереву ни на полшага.
«...»
У Синсюэ, уставившись в спины своих подчиненных, подумал: «Интересно, ещё не слишком поздно припугнуть их цепями, чтобы они присели передохнуть ненадолго?»
«Глава? — Нин Хуайшань, похоже, почувствовал спиной этот пристальный взгляд. Он обернулся и нерешительно промямлил: — Это кладбище мечей может быть формацией...»
У Синсюэ не выказал никакого удивления: «И что?»
«Глава, Вы же знаете, все мы не слишком хороши в разрушении формаций, — Нин Хуайшань взглянул на У Синсюэ, — этим всегда занимались Вы...»
У Синсюэ: «Ты сказал, я — что?»
Он сказал это очень тихо и безэмоционально, тщательно выдерживая нужную степень устрашения и гадая, сможет ли выйти сухим из воды на сей раз.
«Глава, пожалуйста, не смейтесь над нами, — другой подчиненный уныло насупился. — Я понимаю, мы вызвали Ваше недовольство, и будем делать все, что прикажете, но формации — это то, в чем мы действительно не разбираемся».
— Да уж. И к тому же это — Северный Цанлан. Если мы поступим необдуманно, начнем метаться, пытаясь выбраться любой ценой, то попадем в переплет.
— Да. Глава, Вы же разрушите такую формацию за два-три шага, зачем тратить впустую свои силы на нас?
У Синсюэ: «...»
«——Ну все, больше я ничего не могу придумать. Катастрофа неизбежна».
Он смотрел на подчиненных и думал: «Не то что за два-три шага, за два-три года я не смогу выбраться отсюда. И вам не страшно?»
Он тихо вздохнул, собираясь придумать что-нибудь, и вдруг краем глаза заметил что-то белое. Этот цвет отличался от белизны окружающих снегов, он был более теплым и чистым, как драгоценный нефрит на верхней ступени Светлого зала.
Он повернул голову и в просвете между холодными лезвиями воткнутых мечей заметил уголок этой штуки, похожей на пьедестал из белого нефрита.
У Синсюэ отвлекся от своих подчиненных и зашагал туда, высоко поднимая босые ноги. Аккуратно обходя острия мечей он вскоре стоял перед белой нефритовой платформой.
Только тогда он понял, что это был не пьедестал...
Это нефритовый гроб.
Это огромный гроб из белого нефрита, лежащий под мертвым деревом, подпирающим небеса, и окруженный тысячами холодных мечей. Крышка со всех четырех сторон приколочена гвоздями, и на каждом выгравировано одно слово.
Это слово У Синсюэ видел совсем недавно в виде печати на шее призрака.
Это...
«Это гроб Сяо Фусюаня!»
1. "сотня чжан" — 丈 zhàng – чжан, 3,33 метра.
Сотни чжан здесь – километра два-три навскидку, 30-40 минут ходьбы.
2. "глава школы" — 门主 ménzhǔ — глава клана, учения или школы боевых искусств. Поскольку ранее уже отмечено, что это школа, основавшая свою технику меча, то «глава школы».
3. "Фэн Цзюйянь" — 封居燕 Fēng Jūyàn — 封 «запечатывать»; 居 «место», «жилище»; 燕 «ласточка».
4. "Лотос судьбы" — 本命王莲 běnmìng wánglián — 本命 «судьба»; 王莲 – лотос Виктория регия.
5. "гора Тайинь" — 太因山 Tàiyīn shān — 太 «великий»; 因 «причина, основание»; 山 «гора». Гора «Великое основание».
Здесь – гора, над которой располагается небесный город бессмертных. На ее вершине стоит белая фарфоровая пагода высотой в тридцать три этажа. Поднявшись на них, можно оказаться в Сяньду. Смертным такой подъем недоступен.
6. "Тяньшу" — 天殊 tiān shū — 天 «небеса», 殊 «быть убитым, обезглавленным». «Обезглавленные небеса».
7. "город Чжаое" — 照夜城 Zhàoyè chéng — 照夜 «сияющий во тьме», 城 «город (местного значения)».
8. "рос в роскоши" — 锦衣玉食 jǐnyī yùshí — букв.«золотая одежда, нефритовая пища».
9. "Нин Хуайшань" — 宁怀衫 Níng Huáishān — 宁 «тихий», «спокойный»; 怀 «лелеять», «скучать по кому-то»; 衫 «халат». Имя показывает, что ребенок хоть и вспыльчивый, но с добрым и отзывчивым сердцем.
10. "других-то не впутывай" — 垫背 diànbèi — букв. «положить под спину»; быть козлом отпущения.
11. "фарфоровая пагода" — 琉璃塔 liúlí tǎ — глазурованная пагода.
Это древнее здание, стены которого инкрустированы глазурованной плиткой, например фарфоровая пагода Нанкинского храма Дабаоен (大报恩寺 琉璃塔) или застекленная пагода Дуобао (多宝琉璃塔).
12. "символ небесного рая" — 三十三重天 sānshísān chóngtiān (Trayastrimsa) – «тридцать третье небо».
Небеса Траястримса в буддийской космологии описываются как временный рай. Это небесное царство имеет большое значение для существ, стремящихся накопить заслуги, служа местом, где они могут наслаждаться передышкой и духовным ростом.
13. "Светлый зал" — 明堂 míngtáng — «Светлый зал» или «Зал почета».
В древнем Китае был центральным залом древнего императорского дворца, где проводились важные церемонии, церемониальные развлечения, объявления, связанные с календарем или предсказаниями.
Белый нефрит считался самым ценным, по сути драгоценным, камнем древнего Китая, эквивалентом алмазов и золота для Запада.
14. "гроб из белого нефрита" — 白玉棺 báiyù guān — аллюзия на становление небожителем, бессмертным.