Глава 11.
Как только тяжелая дверь квартиры приоткрылась, мы с Цербером вошли внутрь. Мой взгляд немедленно скользнул по интерьеру, и я невольно поморщилась. Ковры, лежащие на полу, до сих пор раздражали меня. Они были ужасно неприятными на вид.
Стены были увешаны картинами с изображениями обнаженных женщин. Их откровенность граничила с вульгарностью, вызывая во мне чувство неловкости. Казалось, что их единственная цель - эпатировать и демонстрировать сомнительный вкус хозяина.
Роскошь, демонстрируемая повсюду, была чрезмерной и удушающей. Мраморные статуи украшали каждый угол, их холодная белизна контрастировала с теплым светом, исходящим от люстр. Все казалось слишком вычурным и элитарным, как будто здесь пытались компенсировать отсутствие утонченности. В целом, квартира была воплощением безвкусного богатства и избытка. Она отражала неискушенный и показной характер своего владельца, который стремился к роскоши, не обладая истинным понятием о стиле. Все это было характерно Теодоро.
Он же вошел следом за мной, хромая и шипя себе под нос от боли. У меня абсолютно отсутствовала эмпатия к нему, и я не испытывала ни капли жалости к тому, что с ним случилось. Может, это было неприлично, с условием того, что он помог мне выбраться из огня, но меня это не особо волновало.
Я обошла ковер, и встав около дивана рядом с Цербером, устремила взгляд на Теодоро, что ковырялся в телефоне у двери. Я постаралась полностью погрузиться в свой мир, чтобы не акцентировать внимание на случившемся на свадьбе. Я знала, что папа и Невио с Лукой разберутся с этим и точно накажут тех, кто посмел это сделать.
—Когда мы поедем в ЗАГС? – спросила я незаинтересованно, переминаясь с ноги на ногу.
—Серьезно? - Теодоро медленно поднял на меня глаза, щурясь от боли, —сейчас ты хочешь поговорить об этом?
Я закатила глаза.
—Была бы моя воля, я бы вообще с тобой не говорила, - вздохнула я, и погладила Цербера, что явно устал после перелета и поездки, —но мне нужно это знать, документы привезут на днях, я буквально уехала голой.
Теодоро неторопливо двинулся в мою сторону, Цербер напрягся, но как только он обошел нас и плюхнулся на диван, даже я облегченно выдохнула.
—Через неделю, - произнес он тихо, еле слышно, —я хочу спать, прямо и налево – спальни, выбирай любую.
—Замки на дверях есть? – поинтересовалась я.
—Нет.
—А у тебя есть перочинный нож? – спросила я, и только потом подумала, что умудрилась сказать.
Я закусила щеку изнутри, и постаралась избежать зрительного контакта с Теодоро.
Через пару секунд он молча достал из-за пояса заостренный нож, которым я отрезала свое платье, и без лишних вопросов протянул его мне.
—Благодарю, - произнесла я, и взяв Цербера за поводок, двинулась туда, куда отправил меня Теодоро.
—Надеюсь, я не проснусь с ножом у своего горла, - выкрикнул Теодоро мне вслед.
—Я не умею пользоваться холодным оружием, Лука учил только стрелять и бить по яйцам, - ответила я, и обходя эти чертовы ковры, двинулась дальше.
Я выбрала одну из двух спален, ту, что была оформлена в зеленых тонах. В отличие от другой комнаты, здесь отсутствовал ненавистный мне ковер, что было большим плюсом.
Быстро сполоснув Цербера после пожара, я приняла душ. Из-за отсутствия одежды мне пришлось лечь в постель обнаженной. Тишина комнаты окутала меня, и мысли немедленно начали терзать. Перед глазами возник образ матери. Ее картины здесь не было, но я видела ее как наяву. Волна боли и тоски накрыла меня, и я не могла сдержать слез. Она не смогла увидеть мою свадьбу, хоть и ненастоящую, хоть и такую ужасную.
Взяв в руки нож, я начала наносить порезы между теми, что еще не зажили. Боль физическая приносила мне облегчение от душевной муки. Кровь стекала по моей коже, а слезы бежали по щекам. Я резала себя все глубже и глубже, пока боль не стала нестерпимой. Но она была ничем по сравнению с агонией, которую я испытывала внутри. Мысли о матери преследовали меня. Ее отсутствие было невыносимым, оно разъедало меня изнутри. Я чувствовала себя потерянной и одинокой, без нее все казалось бессмысленным. Как бы я ни старалась доказать самой себе, что жива, без нее я не хотела этого.
Селфхарм был моим способом справиться с болью. Физическая боль отвлекала меня от душевной муки, хотя бы на время.
Цербер завыл рядом со мной, и я знала, что это не из-за того что он голоден или хотел в туалет. Он переживал за меня, видел слезы, видел нож в моих руках и всегда боялся. Пес боялся за меня больше, чем я сама.
—Может быть, тебе мама подсказывает оберегать меня? – пролепетала я, убирая нож от своих ног.
Цербер ткнул носом мне в щеку, грустно смотря в глаза.
—Я тебя люблю, Цербер, теперь мы с тобой вдвоем в этом мире, - я слегка улыбнулась, стараясь сдержать слезы, —теперь ты будешь ненавидеть Теодоро вместо папы, договорились?
Цербер недовольно помотал головой, и покрутившись на месте, принял удобную позу. Я обняла его, и попыталась заснуть.
Я проснулась в холодном поту, сердце бешено колотилось, словно хотело вырваться из груди. Я лежала в незнакомой кровати, совершенно забывшая, где находилась. В глазах еще звенели лица тех неизвестных, которые, по моему мнению лишили меня матери. Я чувствовала пустоту в душе, как будто из меня вытащили кусок сердца, оставив только оглушительный звон боли.
Я пыталась вспомнить, как все произошло. Ощущение жара, дым, крики... Лицо отца, искаженное отчаянием. И еще - Теодоро, который тянул меня к окну, его лицо было покрыто сажей, а глаза горели нечеловеческим огнем. Теперь ассоциация со свадьбой проникла в мой итак покалеченный разум.
Я попыталась подняться, но еще сильнее вздрогнула от боли. Вся белая постель была измазана моей кровью, отражая ярко-алый цвет от порезов на ногах. Я ощупала их, чувствуя резкую боль. Цербер, словно чувствуя мою страдания, беспокойно крутился вокруг двери, нервно царапая ее лапами.
Мне казалось, что вчерашняя свадьба, пожар, нападение - все это был не реальный кошмар, и я просто не могу проснуться. Но запах гари, который еще стоял в носу, и неуспокоенная тревога в глазах Цербера говорили о том, что это была чистая правда.
Я закрыла глаза, пытаясь успокоить дыхание, но мое тело еще дрожало от послевкусия ужаса. Я не знала, как справиться с этим страхом, как выжить в этом новом мире, который казался мне чужим и холодным. Вчера я была максимальным спокойствием, но сейчас меня окутало всем тем, что я должна была испытать на свадьбе.
Единственное, что давало мне силы, - это преданные глаза Цербера. Он был рядом, он защищал меня. И в этой верности я нашла крохотный очаг тепла в моем охладевающем сердце.
Как только дрожь в руках отступила, я укуталась в грязное от крови одеяло, и торопливо двинулась к двери, не слыша не единого звука из-за нее. Я не знала, где сейчас Теодоро, мой телефон сел, а зарядки не было, и голова желала расколоться на две части, обнажая мозги.
Цербер залаял.
—Знаю, надо гулять, но я не хочу выходить в таком виде, - я продемонстрировала псу кровавые пятна на одеяле, —а платье выглядит как дизайнерское, но оно мне не нравится!
Цербер залаял снова.
—Вот не надо меня оскорблять! – возмутилась я, и в комнату резко распахнулась дверь, от чего я отшатнулась, прижимая одеяло к своей груди.
Теодоро влетел в комнату словно ошпаренный, меж зубов была зажата зубная щетка, глаза полусонные, а торс и вовсе обнажен. Я расширила глаза, увидев огромный шрам, что тянулся от шеи и к паху, к которому вели две симпатичные полоски, образующие треугольник. Я сглотнула, резко отвернувшись.
—Почему ты орешь с самого утра, и твоя постель измазана кровью? У тебя что, менструация? – выдал он хриплым голосом, и я замялась, не зная, как ответить на этот вопрос.
Мечась на месте, я глянула на Цербера, что ждал от меня команды.
—Дай мне одежды, мне нечего надеть, чтобы выгулять Цербера, - пробормотала я, а затем резко обернувшись, почти носом влетела в его грудь, что казалась еще шире голой, —господи...
Я попятилась назад, Цербер оскалился, внутри все перевернулось, а боль резко ударила по груди. Я сгорбилась.
—О боже, да что с тобой? – пробормотал Теодоро, попытавшись подойти ближе, но Цербер преградил ему путь, —еще и ты!
—Отойди, и принеси одежду, остальное тебя не касается, - выдавила из себя я, и когда спина коснулась стены, я смогла сделать нормальный вдох, —выйди, Теодоро, выйди.
—Блядь, в какой дурдом я попал в первый же гребаный день?! – задал вопрос Теодоро, вынимая зубную щетку изо рта.
—Выйди! – крикнула я громче, и ощутив, как одеяло сползает, сама присела, дабы прикрыть свое тело, —боже, выйди, мне нужно личное пространство, почему ты такой тупой?
Боль была не такой сильной, но абсурд ситуации заставил меня выйти из себя и быть максимальной сукой. Теодоро закатил глаза, и похромал из комнаты, поглядывая на меня с осуждением и недовольством.
—Я оставлю вещи около двери! – выкрикнул он из коридора, и я выдохнула, —ты сумасшедшая, знаешь?
—А ты козел! – из последних сил, ответила я, и наконец села на задницу, пытаясь восстановить дыхание.
Боль была не сильной, но таблеток с собой не было, и впервые, я действительно в них нуждалась. Я не знала, чего можно ожидать от своего новоиспеченного мужа, поэтому, скорее всего, мне было бы лучше перестраховаться.
Просидев больше двадцати минут в ощущении наступающего приступа, я наконец смогла встать. Цербер продолжал виться вокруг меня, а я слегка притопнула, чтобы он успокоился.
—Честное слово, какой-то ужас, - прошипела я себе под нос, —я вчера слишком сильно ретировалась, теперь тяжело.
Убедившись, что за дверью нет шума, я открыла ее. Стопка вещей лежала на полу, а рядом стояла бутылка воды. Видимо, Теодоро подумал, что она мне тоже понадобится.
Я быстро схватила вещи и бутылку, и сразу же закрыла дверь. В стопке оказалась просто огромная рубашка, по-видимому, принадлежащая Теодоро, и точно такие же брюки. Он правда думал, что я надену их? Одна штанина только составляла больше половины моего роста, это издевательство!
—Придется идти в рубашке, хорошо хоть черная, у меня ведь даже бюстгальтера нет! – возмутилась я, и быстро приняв утренний душ, переоделась.
Слава богу, трусики остались целыми, и мне не пришлось чувствовать себя по-настоящему голой. Рубашка Теодоро доставала мне до коленей, и это радовало. Я взяла Цербера за поводок, и медленно вышла из комнаты. На голове и лице был полнейший ужас: невысушенные волосы, принявшие вид сосулек, слегка заплаканные глаза и красные от злости щеки, но я не расстраивалась. Мне срочно нужно было выгулять Цербера, затем найти зарядку и созвониться с отцом, чтобы знать, как обстоят дела.
Минуя злосчастные ковры, мы наконец оказались в холле, где Теодоро, все так же в одних штанах, стоял у плиты, жаря какие-то продукты.
Я хотела проскользнуть мимо него, но он резко обернулся, прищуриваясь.
—Так, куда? – спросил он с укором, и я изогнула бровь, чувствуя, как его взгляд бегает по моим обнаженным ногам.
—Я не буду перед тобой отчитываться, - возмутилась я, вздергивая подбородок.
Теодоро тяжело вздохнул, и уложил лопатку на столешницу.
—Ты сейчас находишься в чужом городе, - произнес он спокойно, —тебе нельзя появляться на улицах Нью-Йорка одной, даже со своей демонической собакой.
—Он хочет в туалет! – парировала я, —я не буду ждать, пока ты соберешься идти в сопровождении.
—Боже, подожди гребаных пять минут, Инесса! – вскрикнул он, а затем с психом сняв сковородку с плиты, кинул ее в раковину, — уже и есть перехотелось.
Я скрестила руки на груди, нечаянно дернув Цербера, и он возмущенно залаял. Теодоро же недовольно покачал головой, и достав зубочистку из баночки, закинул ее в рот.
После, он сразу же стал набирать чей-то номер, и приложил телефон к уху.
—Орландо, будь у моей квартиры как можно быстрее, - грозно проговорил Тео в телефон, и я сделала вид, что не удивлена его смене голоса, —сопроводишь мою жену и ее пса на прогулку, а затем проследишь, чтобы она вошла в квартиру. Никаких касаний, разговоров или намеков, отрублю голову. Понял?
Я усмехнулась. Если я захочу поговорить с неизвестным мне Орландо, я сделаю это.
—Да, я вчера женился, господи, почему вы все сегодня такие, мать вашу, тугие?! – рявкнул он в трубку, и я уже засмеялась в голос, не чувствуя дискомфорта от нахождения с почти незнакомым мужчиной наедине.
—Скоро Цербер помочится на твой ковер, и тебе придется его выкинуть, - радостно кивнула я на ковер на полу, и Теодоро схватился за голову, взъерошивая свои темные волосы.
Он был очень красивым шатеном, мне нравилась его внешность, но не характер. Слишком много нарциссизма и желания все контролировать.
—Орландо, быстрее, я голодный, злой, и не трахал женщин уже больше трех дней, я точно убью тебя, - прорычал Теодоро, а затем отключился.
Я наклонила голову, с интересом рассматривая шрам на его идеальном теле.
—Когда ты вернешься с прогулки со своим чертовым псом, меня не будет дома. Обсудим все, как только я вернусь, квартира в твоем распоряжении, - отчитался Теодоро, и двинулся в противоположную сторону от моей спальни.
—Я выкину ковры! – предупредила я.
—Пожалуйста, делай что хочешь, просто отстань от меня, я действительно не в настроении, - выкрикнул он мне вслед, и я снова засмеялась.
Он правда выглядел забавным, когда злился.