Элемент

Гарри судорожно оглядывался на переглядывающихся между собой преподавателей, ища в их лицах намек на осуждение и разочарование, но вместо этого видел лишь удивление.

— Следующий, — справившись с шоком, провозгласил господин Морозов, кинув на Гарри изучающий пронзительный взгляд, который задержался на лбу. Он махнул рукой, призывая мальчика садиться за свой стол.

Под взорами нескольких сотен взглядов он подошел к своему столу, неуверенно садясь и опуская голову, чтобы не смотреть на своих соседей.

— Вот это ты шоу устроил, — хмыкнул русый мальчик с голубыми лисьими глазками. — Не понимаю, почему таких, как ты должны брать в школу. Шар даже не засветился, — он едко хихикнул.

Гарри сжался на своем месте еще сильнее, желая просто исчезнуть. В головн крутились тысячи мыслей. Шар не загорелся... Может теперь мальчика отправят домой сразу после пира? Он прикусил язык, чувствуя, как на уголках глаз собирается влага. Край стола начал покрываться инеем, замерзая.

— Что молчишь? Язык проглотил? — продолжал насмехаться незнакомый мальчик, сидящий напротив. — Даю руку на отсечение, что после пира его уже тут не будет, — повернулся он к своему, видимо, другу — черноволосому мальчику, подстриженному под ежик, с темными колкими глазами и смуглой кожей.

— Перестань, Степа, — шлепнула мальчика по руке светловолосая девочка с такими же глазами, как у говорившего до этого Степы. — Ну ты чего раскис? Я уверена, глупый артефакт просто сломался, — улыбнулась она, повернув голову по направлению к Гарри. — Я Лена, кстати. Извини моего брата, он такой грубиян. Как тебя зовут?

— Гарри, — поднял голову мальчик. — Так вы, — он перевел взгляд с Лены на, как он понял, Степу и обратно. — брат и сестра? — удивился он.

— Ага, — хмыкнул светлый мальчик, приобнимая сестру за плечи и начиная трепать по голове.

— Степа, перестань! — воскликнула девочка, морща носик в недовольстве.

— Совершенно не похожи, — заметил Гарри.

— Нам все так говорят, — пожала плечами Лена. — Кстати знакомься, это Кирилл — друг нашей семьи, — она указала на того самого мальчика с пронизывающими темными глазами, которые насмешливо глядели на Гарри, который лишь кивнул.

— А ты откуда? Гарри — это ведь нерусское имя, — спросила еще одна сидевшая девочка, что до этого уткнула нос в книгу. У нее было припухлое квадратное лицо с мягкими чертами, карие глаза и каштановые волосы, отливающие в свете факелов.

— О, я из Англии.

— Англия... Это же там, где такие, как мы вне закона? — спросил Степа.

— Господин Морозов говорил, что да. Не знаю, — пожал плечами Гарри.

— Ты не знаешь? — вновь спросила незнакомая девочка. — Разве ты не жил в магическом мире?

— Нет, я жил с тетей и дядей. Они не волшебники.

Степа скривился в презрении.

— Так ты еще и грязнокровный?

— Что? — переспросил мальчик, не знающий значения последнего слова.

— Он хотел сказать магглорожденный, — кинула острый хмурый взгляд на брата Лена. — Это волшебники, у которых родители магглы — то, есть не маги — или магглорожденные.

— Я не знаю своих родителей. Они умерли, когда мне был год.

За столом сгустилась неловкая тишина от этого признания.

— Извини. Я Настя, кстати, — словно решила перевести тему кареглазая девочка.

— Все нормально. Приятно познакомиться, — успокоил Гарри.

К столу присоединились еще две девочки. Одна — совсем худенькая и маленькая, с зажатыми плечами; у нее были темные волосы и бледно-голубые глаза, весь ее вид говорил о том, как ей некомфортно находиться среди стольких людей. А вторая — на вид бойкая длинноногая девочка с густыми русыми волосами, завязанными в хвост. На глазах зияли очки, верх которых был прикрыт челкой, ниспадающей на лоб. Она сразу же уселась рядом с Настей, приобнимая ее. Было видно, что они подруги.

— Привет, Я Ксюша, — воскликнула она, торопливо размахивая рукой в приветствии и чуть ли не сбрасывая со стола пока еще пустые бокалы.

Она на вид была бойкой и активной. Гарри было непонятно, как она могла дружить с Настей — достаточно тихой и явно любящей читать, а не болтать и веселиться.
Вторую девочку звали Машей. Она проговорила свое имя тихим слабым голоском, не смотря никому в глаза.

Когда все расселись по своим местам, а распределение элементального и среднего звеньев было окончено, на столах появилась еда.
Гарри никогда не видел подобных блюд. В основном там были супы, причем все странные: какой-то красный, который все дружно назвали борщом; суп, в котором плавали кусочки лимона и маслин; непонятная жижа из картошки, колбасы и зелени, залитая неким «квасом», про который мальчик никогда ранее не слышал. Еще на столе было мясное желе под названием холодец, несколько довольно жирных салатов и какие-то блины — жареное на сковороде тесто — которые очень понравились Гарри.

Пока он ел, то вернулся мыслями к распределению. Время от времени он замечал пронзительные взгляды господина Морозова и госпожи Морены.
Как только все наелись, к столам элементалей подошло по одному преподавателю.
К криокинетикам присоединился высокий мужчина со светлыми волосами и светлыми глазами, что смотрелись почти неестественно на его бледном вытянутом лице с греческим носом и тонкими губами. Выражение его лица было нечитаемо-равнодушным.

— Здравствуйте, ученики, — голос у мужчины был глубоким и проникновенным, почти завораживающим, притягивающим внимание. — Меня зовут Климент Никифорович. Для вас Господин Климент. Я ваш классный руководитель на этот год. Сейчас я провожу всех в крио Общежитие, где вы найдете свои спальные места.

Все семеро криокинетиков начали вставать со своих мест, собираясь в единую кучку.

— Все, кроме вас, молодой человек, — остановил Гарри господин Климент. — Вас ждет госпожа Морена, — он кивнул головой в сторону профессорского стола, где, смотря на них холодными голубыми глазами, сидела бледная женщина с черными, как смоль, волосами.

В груди у Гарри бешено забилось сердце, в горле пересохло. Вот и все. Сейчас его отправят обратно в дом Дурслей, где он никогда не сможет стать «нормальным», где он никогда не обучится искусству магии, никогда не найдет друзей.

— Но... — мальчик прикусил язык, разворачиваясь в противоположную от господина Климента сторону.

— Я же говорил, что он надолго не задержится, — язвительно и намеренно громко шепнул Степан на ухо своему другу.

Гарри кинул на них взгляд зеленых глаз, стараясь передать все свое неодобрение от его слов, но, видимо, получалось у него плохо.
Он медленно, шаркая ногами, поплелся к учительскому столу, не поднимая взгляда с пола.

— Меня выгоняют? — без обиняков спросил он, подойдя к госпоже Морене. Та окинула его долгим изучающим взглядом, прежде чем ответила:

— Нет, — Гарри удивленно поднял на нее свои огромные зеленые, распахнутые глаза, чувствуя, как губы расплываются в робкой улыбке, полной надежды.

Морена повела мальчика за собой, махнув рукой и призывая следовать. Они прошли через дверь, что находилась слева от преподавательского стола. За ней растянулся коридор, где были двери, находившиеся друг напротив друга.

— Где мы?

— Это крыло профессоров, — сухо ответила женщина, не продолжая. Гарри замолчал, не желая приставать или показаться назойливым.

Госпожа Морена завела мальчика в огромных размеров кабинет, отделанный темным деревом. Одна из стен была зеркальной, из-за чего создавалось ощущение, что комната бесконечно длинная. На противоположной от зеркальной поверхности стене были гигантские окна с округлыми с одной стороны рамами черного цвета. Между створками стекла пролегали красные рубины, из-за чего окна выглядели так, словно по ним стекала струйка алой крови. В середине кабинета стоял стол на ножках в виде птичьих когтей, на нем были разложены разные, как подумал Гарри, магические артефакты. Они все шумели, стучали или подпрыгивали, издавая гам. На углу столешницы стояла фигурка змеи из темного камня, названия которого мальчик не знал. За место глаз у статуэтки также красовались красные рубины. Весь кабинет выглядел темным, немного пугающим и готическим.

Из-за второй двери, расположившейся у левой стены, вышел не кто иной, как господин Морозов. Он шел к столу резкими широкими шагами, явно спеша. Остановившись у предмета мебели, он что-то записал на лежащем пергаменте и обратил взгляд на мальчика, что сжавшись и ничего не понимая, стоял, словно каменное изваяние.

— Гарри, — пробасил он своим привычным тоном, но в этот раз в голосе читалась заинтересованность. — Твое распределение прошло... — он сделал паузу, позволяя ей повиснуть в комнате на мгновение, будто подбирал подходящее слово. —... увлекательно.

Гарри кивнул, вновь опустив голову. Может, его сейчас начнут отчитывать за порчу имущества? Дядя Вернон часто говорил об этом с женой, поэтому мальчик иногда слышал, что подобное наказывается по закону. Он сильнее сжал пальцы на кончике своего кафтана.

— Мы с госпожой Мореной хотели проверить несколько теорий. На, возьми в руку, — он протянул мальчику тонкую черную свечку, на которой были вырезаны непонятные символы.

Когда Гарри взял ее в руки, мужчина щелкнул пальцами, и на фитильке стал разгораться огонек. Пламя поднималось все выше и выше, а потом внезапно начало коптиться, исходя черным дымом. Мальчик распахнул глаза, чуть не разжав руку, роняя горящую свечу. Господин Морозов и госпожа Морена оба за задумчиво смотрели на происходящее.
Через несколько секунд предмет вырвали у Гарри из рук, протягивая уже другой. Теперь это была подвеска с серым камнем, что словно был заполнен туманом, он был оцеплен золотой цепочкой. Мальчик ухватился прямо за камень, прикасаясь кожей к холодной поверхности. Подвеска начала нагреваться и трепыхать в его руке, которую он тут же разжал, удивленно смотря на почерневший камень. Теперь в нем не было той дымки, лишь непроглядная тьма.

— Как я и думал, — вздохнул Морозов. — В тебе чужая частичка, Гарри. Именно она не дает рассмотреть твое нутро, словно защищает его от вневшних вмешательств. Это очень темная магия.

— Чужая частичка? — переспросил мальчик. — Как это?

Госпожа Морена за его спиной скрестила руки на груди, пробегаясь глазами по лицу Гарри.

— Кто-то оставил в тебе кусок своей души. И я, кажется, догадываюсь, кто именно.

Мальчик подался вперед, желая услышать большее.

— Что ты знаешь о своих родителях и своем значении в магической Британии?

— Я ничего не знаю, господин Морозов, — потупился мальчик.

Он часто спрашивал у тети с дядей о родителях, но те всегда отмахивались или начинали злиться, говоря, что они были алкоголиками, разбившимися в автокатастрофе. Но теперь, зная, что он сам волшебник, Гарри начинал думать, что Дурсли ему лгали.

— Я знаю лишь немногое, — начал мужчина. Твой отец — чистокровный волшебник, а мать — магглорожденная. Много лет подряд в Британии творились страшные вещи. Революция, политический переворот, война.

Гарри понял из последнего предложения лишь слова «переворот» и «война», но постарался сделать серьезное лицо, будто он все осознает.

— Темный Лорд Волдеморт начал все это. Однажды он пришел в дом твоей семьи, убив их и попытавшись убить тебя, но заклинание отскочило. В первые произошел случай, когда Смертельное проклятие не сработало. Темный Лорд исчез, и до сих пор нет никаких доказательств того, что он жив. Ты Национальный герой Британии, Гарри.

— Национальный герой?... — переспросил изумленный мальчик. Его жизнь до этого момента вовсе не была похожа на сказку. — Но зачем этому... Темному Лорду понадобилось убивать меня?

— Боюсь, этого никто не знает, — вновь выдохнул господин Морозов.

— И это именно он оставил во мне часть себя?

Мужчина лишь кивнул, прикрывая глаза в тяжких думах.
Гарри нахмурился. Ему было неприятно от того, что в нем живет кусок другого человека, тем более убийцы его родителей.

— Если он Темный Лорд, значит, он использует Темную магию?

— В основном, — кивнул мужчина, задаваясь вопросом, к чему мальчик это спросил.

— Но если Темные искусства используют только темные волшебники, они — тоже зло?

— Нет, Гарри, — хмыкнул директор, приподнимая уголок губ. — Все зависит от намерений конкретного человека. Светлыми искусствами тоже можно навредить, если этого захотеть, понимаешь? — он махнул рукой в сторону выхода. — А теперь иди. И запомни мои слова, нет плохой магии, есть плохие люди.

Выходя из кабинета, Гарри прокручивал в голове слова господина Морозова.

Нет плохой магии, есть плохие люди.