Дети Алой Стены

"Война – это не подвиг. Это грязь, боль и страх. А если ты думаешь иначе – значит, ты ещё не воевал."- Неизвестный ветеран армии Шахая.

Поле перед Алой стеной напоминало само воплощение хаоса и смерти. Земля была изрыта ямами и покрыта кровью, смешанной с грязью. Тела мёртвых лежали повсюду: среди них были воины Шахая, защитники стены. Осадные башни, когда-то грозно возвышавшиеся над землёй, теперь валялись на боку, словно сломанные игрушки. Их деревянные конструкции горели, издавая треск и запах гари, пропитывающий воздух.

Алая стена, некогда гордое и величественное укрепление, была пробита. Огромный пролом зиял, словно рана, обнажая внутренние структуры. Камни, покрытые копотью и запёкшейся кровью, были разбросаны вокруг, как молчаливые свидетели разрушения. Над всем этим витал дым, заслоняющий солнце и окрашивающий мир в угольно-серые тона.

Тишина была гнетущей. Только крики умирающих и стоны выживших нарушали её, смешиваясь с завыванием ветра, который словно пытался смыть ужас произошедшего. Оставшиеся защитники двигались медленно, их лица были уставшими, а движения — механическими. Они разбирали завалы, вытаскивали раненых и собирали тела погибших, оставляя за собой длинные тени на мёртвой земле.

Армия Шахая отступила, но, оказавшись на безопасном расстоянии, они возобновили обстрел стены катапультами. Измученные и раненые воины, готовые вновь встать на защиту, оставались на своих местах, позволяя себе хотя бы на мгновение перевести дух.

На этом коротком привале, когда воздух был всё ещё полон дыма, а крики сражавшихся утихли, в глазах Аргрея, Лии и Эвала зажглась новая решимость. Битва только начиналась, и им предстояло ещё многое пережить.

Сиара убрав своего коня, поднялась к краю платформы, скрестив руки на груди. Её ярко-зелёные глаза устремились вдаль, туда, где едва виднелась линия горизонта. Небо затягивало серой дымкой, предвестницей новых битв. Она молчала, стараясь справиться с потоком мыслей, пока за её спиной не послышались тяжёлые шаги.

— Ты снова здесь, — раздался низкий голос. Сорен остановился рядом, опираясь на меч. Его лицо, суровое, смягчилось, когда он взглянул на дочь.

— Тебе не стоит так бросаться в атаку.

— Неужели ты боишься за меня? — бросила она, не поворачиваясь. Её голос был холоден, но в нём угадывалось нечто большее — скрытая боль.

Отец вздохнул, сняв перчатки и положив их на парапет.

— Конечно, боюсь. Ты моя дочь, Сиара, а не просто воин. Если я не буду волноваться за тебя, то за кого тогда?

Она повернулась к нему, в её глазах вспыхнуло что-то похожее на гнев, но быстро угасло.

— Ты сам воспитывал меня так, чтобы я могла выживать. Я не прошу ни жалости, ни поблажек, отец. Если я погибну, то как воин, как и ты всегда хотел.

Сорен нахмурился, его рука непроизвольно сжалась в кулак.

— Не говори так. У нас ещё много времени, чтобы сражаться бок о бок, — его голос был твёрдым, но он отвёл взгляд, словно эти слова предназначались больше ему самому, чем ей. — Я потерял слишком много близких, Сиара. Твою мать, твоего брата. Я не могу позволить потерять и тебя.

Сиара опустила взгляд, её уверенность, казалось, дрогнула.

— Я понимаю... Но я не могу жить вечно в твоей тени. Я должна быть сильной, отец, иначе никто не воспримет меня всерьёз.

Сорен слегка улыбнулся. 

— Ты уже сильнее, чем думаешь. И даже если весь мир откажется верить в тебя, я всегда буду гордиться тобой.

Сиара сделала шаг вперёд, протянув руку к его плечу.

— А я всегда буду следовать твоему примеру, отец. Но пообещай мне одно: если придёт время, когда мы окажемся перед выбором, ты позволишь мне принять своё решение.

Сорен встретился с ней взглядом, и в его глазах сверкнула гордость.

— Хорошо, звездочка моя. Но пообещай мне взамен, что ты всегда будешь помнить, что твоя жизнь важнее любой войны.

Она кивнула, и между ними повисло короткое, но полное понимания молчание. Потом Сиара вновь повернулась к горизонту.

— Нам пора готовиться. Скоро они придут, — произнесла она.

— И мы будем готовы, — тихо ответил Сорен, уходя обратно к боевым порядкам.

***

Сквозь прорехи шатра пробивался тусклый свет факелов. Запах копоти, пота и крови пропитал воздух, смешиваясь с влажным холодом ночи. Где-то вдали слышался стон раненых, а за пределами стены гулко перекатывался вой ветра.

Разведчики собрались вокруг стола, на котором лежала потрёпанная карта, покрытая записями, следами грязи и крови. Харис, сжав пальцы в кулак, медленно провёл по ней рукой.

— Это наш шанс ослабить врага перед следующим штурмом, — сказал Харис, разложив карту на столе и указав на расположение лагеря шахайцев. — Если мы подберемся незаметно и уничтожим их запасы еды, пороха и катапульты, то внесем хаос и, возможно, даже заставим их отступить...

Аргрей склонился над картой, хмуро разглядывая вражеские позиции.

— Вопрос в том, как далеко нам удастся проникнуть, не подняв тревоги, — заметил он, — Ведь враг усилил дозоры. Риск огромен, но без этого их катапульты завтра разрушат пол стены.

Эвал, задумчиво поглаживая  щеку, кивнул:

— Если мы действуем быстро и безошибочно, мы сможем сжечь пороховые бочки. Как только возникнет огонь, паника сделает своё дело.

Тироль, командующий стеной, коротко бросил взгляд на разведчиков и командиров, после чего обратился к Харису.

— Ты уверен, что это реально? Их лагерь охраняют лучшие воины Шахая.

Харис кивнул, уверенность в его взгляде была непоколебимой.

— У нас есть одна команда разведчиков — эти трое воинов: Джест, Лайана и Берек, которые пройдут в обход и устроят шум, чтобы отвлечь дозорных на себя. Вторая группа — Аргрей, Эвал и я — подберемся к запасам и зажжем их, — Харис кивнул им. — Вы готовы?

Лия, молчавшая до этого момента, вдруг сказала:

— Мне не нравится эта идея. Вы слишком рискуете. Что, если вас поймают? Мы не можем позволить себе потерять лучших бойцов.

— Я знаю, — мягко ответил Харис. — Но если мы ничего не сделаем — все здесь обречены.

Лия опустила взгляд. Её кулаки сжались, ногти впились в кожу. Она понимала, что они обязаны попытаться, но страх за друзей сжимал грудь.

Наконец, она кивнула.

***

Ночь нависла над лагерем, прижимая его холодным туманом. Где-то вдали раздавались приглушённые звуки — шаги патрульных, скрип доспехов, шёпот стражей. У самой стены, за небольшим выступом камня, собрались шестеро.

Они не спешили уходить — понимали, что этот разговор может быть последним.

Лия сидела на бочке, разглядывая свет факела в руках Аргрея. Лайана, стоявшая рядом, опёрлась на стену, скрестив руки. Джест и Берек перебрасывались короткими фразами, проверяя снаряжение, но на лицах их читалась сосредоточенность.

— Не знаю, как вы, а я бы предпочла сейчас сидеть в казарме с горячей похлёбкой, а не лезть в логово врага, — пробормотала Лия, потирая ладонями руки.

Лайана усмехнулась, её разные глаза теплились привычной насмешкой.

— А я бы предпочла не выслушивать твои жалобы, пока собираюсь умирать.

Лия шутливо ткнула её локтем.

— Прекрати. Я просто хочу, чтобы вы все вернулись.

— Вот этого я и боюсь, — тихо сказала Лайана.

На мгновение повисла тишина.

Эвал громко вздохнул, прислоняясь к каменной стене.

— Ну и куда девался ваш боевой настрой? — он посмотрел на друзей с ухмылкой. — Я понимаю, ты, Лия, боишься за нас, но если вдруг мы погибнем...

— Замолчи, Эвал, — резко перебила она.

— Не-не, дай договорю, — он театрально поднял руки, но в голосе не было обычного веселья. — Я хотел сказать, что если мы умрём, то не зря. Потому что когда мы разнесём их пороховые склады, то отправим в темный предел больше шахайцев, чем в любом бою. Разве не отличная смерть?

Лия закрыла глаза, устало качая головой.

— Ты невыносим.

— Но ведь прав, — вставил Джест, подтягивая ремень с кинжалом.

Берек, который до этого молчал, наконец заговорил.

— Просто давайте сделаем всё чисто. Без героических жертв. Если придётся драться, то только ради выживания.

Арг молча слушал разговор, глядя на тлеющий уголёк факела. Он поднял глаза и, встретившись взглядом с Лией, спокойно сказал:

— Мы вернёмся. Все.

Она хотела ему верить.

Лайана нежно обняла свою подругу за плечи и сжала их в знак поддержки.

— Ты знаешь, что мы будем беречь друг друга, да?

Лия выдохнула и кивнула.

— Я знаю.

Снаружи раздался условный сигнал — три коротких удара по камню.

Время вышло.

Аргрей погасил факел, и они растворились в темноте.

***

Диверсия началась ближе к полуночи.

Темнота густая, как пролитое чернило. Вражеские костры догорели до тлеющих углей, лишь редкие языки пламени выхватывали из мрака очертания шатров.

Три тени скользили между камнями и выжженными участками земли. Они двигались бесшумно, как ветер, пригибаясь к земле, избегая  света.

Харис, идущий первым, резко поднял кулак. Остановка.

Аргрей и Эвал замерли.

В десяти шагах двое шахайских дозорных. Их тёмные плащи почти сливались с ночным мраком. Один вяло тёр руки, пытаясь согреться, другой беспокойно вглядывался в темноту, но не видел ничего.

Шаг.

Харис исчез в тени. Через секунду чья-то рука зажала стражнику рот, а лезвие молниеносно скользнуло под рёбра. Второй успел развернуться, но Аргрей был быстрее — короткий удар ножа в горло, тело рухнуло без звука.

Дорога к складам открыта.

Порох. Масло. Густой запах древесины.

Харис опустился на колено, распахнул флягу и разлил масло по деревянным ящикам. Эвал вытащил из-за пояса три факела, наклонил их к тлеющим углям, прикрывая ладонью от ветра. В темноте вспыхнул оранжевый свет.

— По сигналу, — прошептал он.

Аргрей метнул камень.

Глухой стук.

Вражеский часовой напрягся, шагнул в сторону звука.

В этот же момент факелы полетели в склад.

Шёпот огня. Пламя облизало масло.

Тишина.

И потом...

Взрыв.

Огненный шар взметнулся в небо, освещая лагерь красно-рыжим светом. Вспышка выбила тени из темноты, оглушив округу громовым ударом.

Крики. Звон гонгов. Лязг мечей.

Шахайцы метались в хаосе, выхватывая оружие, но не понимая, где враг.

Трое разведчиков уже исчезли.

Они летели сквозь ночную мглу, оставляя позади пожар, крики и взрыв за взрывом.

У подножия Стены они остановились, пригибаясь за укрытиями.

Эвал задыхался от бега, но на его лице играла ухмылка.

— Ну что ж, кажется, мы доставили им "ночное развлечение".

***

Трое разведчиков — Лайана, Берек и Джест — молча наблюдали с небольшого холма, прижимаясь к земле. 

Внизу громоздились осадные машины — катапульты, тараны, конструкции для башен. Рядом стопками лежали бочки с порохом, над которыми прохаживались шахайские стражи.

Идеальная цель.

Берек прошептал, не отрывая взгляда от лагеря:

— Лайана, если что пойдёт не так... вы с Джестом уходите. Я отвлеку их.

Рыжеволосая лучница покачала головой, её гетерохромные глаза сверкнули в темноте.

— Никто не остаётся, Берек, — твёрдо ответила она. — Мы делаем свою работу и возвращаемся.

Джест одобрительно хмыкнул, проверяя рукояти своих мечей:

— Берек, если ты думаешь, что можешь остаться геройствовать один — я тебя лично прибью.

Тот тихо усмехнулся, но ничего не ответил.

Лайана, перебросив лук за спину, оглядела лагерь.

— План простой. Джест, ты — наблюдатель. Как только увидишь движение — подаёшь сигнал.

— Понял, — коротко ответил он и, не теряя времени, скользнул в темноту, заняв позицию на холме.

Лайана и Берек переместились к краю лагеря, где находились стопки бочек с порохом. Под прикрытием ночи они начали катить их к осадным машинам, двигаясь как можно тише.

Секунда. Другая. Третья.

Где-то вдалеке прогремел первый взрыв. Это означало, что Харис и его группа уже начали операцию.

Берек запалил фитиль на одной из бочек. Лайана сделала то же самое.

Огонёк змейкой пополз вниз.

Мгновение...

Вспышка.

Глухой взрыв.

Огонь взметнулся в воздух, превращая катапульты и бочки с порохом в груду горящего мусора.

Крики. Паника. Звон гонгов.

— Идём! — рявкнул Берек, но тут же резко замер.

Из-за строений показались тени.

— Лайана, нас заметили, — прошептал он, и в этот момент из темноты вышли несколько шахайских солдат. Лайана вздрогнула, но быстро собралась.

— Джест, уходи! — крикнула она, обращая внимание на нападавших. Но Джест, вместо того чтобы подчиниться, уже спускался с холма, держа меч наготове. Он не собирался оставлять своих товарищей.

— Что вы задумали? — воскликнул один из шахайцев, обращаясь к ним. Берек шагнул вперед, привлекая внимание врагов к себе.

— У вас есть десять секунд, чтобы догадаться, — усмехнулся он, делая выпад и метко ударив противника, прежде чем остальные набросились на него.

— Уходим, Лайана! Джест! — выкрикнул Берек, прикрывая отход товарищей. Лайана схватила Джеста за плечо, оттаскивая его назад, и в следующее мгновение их прикрыл огонь, который распространился от подожжённых ящиков. Они отступили, пока Берек остался на месте, отважно сражаясь с приближающимися солдатами.

— Отходите! — бросил он, сжимая оружие.

— Нет уж, — огрызнулся Джест, появляясь рядом с клинками наготове.

Лайана тоже не двинулась с места.

Но Берек уже сделал свой выбор.

Размах. Топор впивается в первого врага.

Второго он сбивает плечом, но их слишком много.

— Живыми возвращайтесь... и за меня тоже, — прошептал он, прежде чем раствориться среди врагов.

Лайана глотает ком в горле, но разворачивается, хватает Джеста за руку и уводит его прочь.

Позади — взрывы, горящие осадные машины и крики.

Но они уже прячутся в темноте, возвращаясь к Стене.

***

Группа вернулась обратно на стену под покровом ночи, уставшая, но довольная результатами диверсии. Их встречали напряженные лица командования, среди которых был и главнокомандующий Тироль. Он окинул взглядом вернувшихся, остановившись на Аргрее и Эвале.

— Отличная работа, — начал Тироль, сдержанно кивая. — Это дало нам шанс выиграть время.

— В следующий раз возьмите меня с собой, — добавил капитан Торвин, не скрывая гордости за отряд. — Давно не было таких ночных вылазок.

Лия, стоя рядом с Тиролем, мягко улыбнулась, глядя на Эвала:

— Надеюсь, ты не слишком рисковал, — её голос был тёплым, . — Я не хотела бы лишиться брата.

— Все было под контролем, — с улыбкой ответил Эвал, бросив короткий взгляд на Аргрея. — Правда, брат?

— Конечно, — согласился он, пожимая плечами. — Никакого риска. Всё в пределах допустимого, если ты не считаешь парочку едва пронесшихся над головами стрел.

Главнокомандующий только усмехнулся, но тут же вернулся к серьезности:

— Теперь, когда они ослаблены, утром будет шанс их оттеснить. Нам всем нужно будет хорошо подготовиться.

Вторая группа вернулась обратно к Стене под покровом ночи. Лица чумазые от копоти, одежда пропахла гарью, а сердца тяжёлые, как камень. Они выполнили задание. Они выжили.

Но не все.

У ворот их встретили напряжённые взгляды. Там уже стояли остальные члены отряда. Ветер трепал их плащи, ночь была холодной, но гораздо холоднее был молчаливый вопрос, который читался во взглядах.

Лайана и Джест остановились, переводя дыхание.

Тишина.

Тироль шагнул вперёд, его грозный взгляд сразу отметил отсутствие Берека.

— Вы. — Его голос был твёрд, но не лишён сочувствия. — Задание выполнено?

Лайана кивнула, сжав кулаки. Она пыталась говорить спокойно, но её голос предательски дрожал:

— Да, господин...  Атака сработала, мы уничтожили осадное оружие. А командир Харис и его группа успели уничтожить склад с порохом и провизией. Но... — Она задержала дыхание, будто боялась сказать это вслух. — Берек... Он остался, чтобы мы могли уйти.

Слова упали на землю, как тяжёлые камни..

— Что? — Эвал вздрогнул, как будто его ударили в грудь. Он посмотрел на Джеста, встретив его измученный взгляд.

— Берек... Джест медленно опустил голову, словно закрывая нос от всего мира, — выдохнул он хрипло, не поднимая взгляда.

Тироль закрыл глаза. В его лице не дрогнуло ни единого мускула, но Лайана почувствовала, как он тоже мысленно прощается с павшим.

— Он выполнил свой долг, — наконец сказал главнокомандующий. Голос гулкий, как удар меча по щиту. — И теперь наш долг — не дать его жертве стать напрасной.

Лия дрожащими пальцами сжала руку Лайаны.

— Он бы гордился тобой. — Её голос был тихий, но твёрдый, как сталь. — Вы сделали всё, что могли.

Лайн моргнула, чувствуя, как к горлу подкатывает тёплый комок боли.

Эвал резко развернулся, отошёл на несколько шагов и глухо ударил кулаком в стену.

— Тьма меня побери! — Эвал резко развернулся, отошел на несколько шагов и со всей силы ударил кулаком в стену. — Проклятье! — выдохнул он, не оборачиваясь к остальным, и схватился за руку, которая заболела от удара.

— Он был частью нас, — с глубокой печалью произнес Аргрей, опустив голову и нахмурив брови. Его слова, словно лезвия, разрезали воздух, но в глубине души скрывался обжигающий огонь.

— Мы не позволим его памяти исчезнуть, — с этими словами Джест сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с эмоциями. В

Тироль молча кивнул.

— Отдыхайте. Скоро новый бой.

Но никто не сдвинулся с места.

Лайана, Эвал, Аргрей, Джест и Лия... они знали, что следующий бой — это не просто битва.

Это месть.

***

Шахайский лагерь раскинулся широким кольцом вокруг осадных машин — сотни шатров, складов и костров, уносящих в небо сизый дым. Когда вспыхнул пожар, солдаты бросились к бочкам с песком и водой, сбивая пламя мокрыми покрывалами, а офицеры громко отдавали приказы, пытаясь вернуть порядок в хаосе.

Тем временем генерал Ли, мрачный и рассерженный, ходил по своему шатру, осматривая карты. Его помощник, офицер Чжэн, осторожно подошел к нему.

— Генерал, — сказал он, — защитники явно организовали диверсию. На складе с припасами сильные разрушения, и осадные оружия уничтожены!

Ли резко повернулся к Чжэну, в глазах его была ярость.

— Они воспользовались моментом, когда мы были ослаблены. — Он на мгновение задумался, сжав руки за спиной. — Через три дня, когда подойдет подкрепление, мы устроим им «теплый» прием. Распорядись, чтобы охрана лагеря была удвоена. Мы их поймаем, и тогда их ждет казнь.

Советник, более опытный командир по имени Бай Фу, подошел к Ли, скрестив руки на груди.

— Нам нужно что-то большее, генерал. Простой штурм не даст нам победу. Мы должны подумать над тактикой, способной переломить ситуацию.

Ли кивнул, но в голосе его прозвучала холодная уверенность:

— У нас есть артефакт, — произнес он, слегка прищурившись. — И когда придет момент, он окажет нам свою услугу.

***

Комната в казарме, тусклый свет от факела на стене освещает грубую деревянную мебель. Лайана и Джест только что вернулись с вылазки, в которой погиб их товарищ. В воздухе ещё витает напряжение, и эмоции не утихли. Лайана раздевается, быстро и нервно, её лицо — полотно боли и гнева.

Лайана сдерживает слёзы, она не может удержать гнев: 

— Это твоя вина! Зачем ты побежал к нам? Мы же сказали оставаться на холме, если бы ты не пришел, то Берек был бы жив, а из-за тебя ему пришлось пожертвовать собой! Почему мы не вернулись все вместе?!

Джест откидывает оружие на стол, его взгляд потемнел от страха и внутреннего конфликта, но он пытается оставаться сдержанным.

— Я не мог оставаться там, когда мои товарищи сражаются, Лайн. Он сам выбрал этот путь. Это не твоя вина, не моя... Неужели ты думаешь, что я не теряю от этого часть себя? Берек был другом, так же, как и ты. Но мы не можем изменить прошлое.

Она не может сдержать ярость, её руки сжимаются в кулаки, лицо краснеет от эмоций.

– Ты говоришь, как всегда, Джест. Слишком холодно! Ты хочешь отмахнуться от всего, не позволяя себе почувствовать! Он умер, а ты даже не хочешь принять это! Ты всегда такой, Джест, всегда прячешься за маской, чтобы не чувствовать боль!

Джест отходит на шаг, но его глаза не могут скрыть боли. Он не привык к таким эмоциям от неё

— Это не поможет, Лайана! Вряд ли наши слова вернут Берека. Но если ты думаешь, что я не чувствую, ты ошибаешься. Ты думаешь, я не знаю, что мог сделать больше?

Рыжеволосая девушка, её глаза наполняются слезами, но она старается не показать свою слабость. Её дыхание прерывается от злости и боли утраты.

— Ты не понимаешь... Мы же были рядом, мы все были рядом, а он... он не вернется.

Ее кулаки были сжаты до боли, а сердце бешено колотилось в груди. Девушке казалось, что если она ещё хоть секунду останется рядом с Джестом, то не сдержится.

— Уходи! — её голос был твёрдым, почти холодным, но в глазах горел огонь. — Просто... убирайся!

Джест смотрел на неё, не шевелясь. Ему казалось, что если он уйдёт сейчас, что-то оборвётся навсегда.

— Лайн...

— Убирайся, сказала! — она резко развернулась спиной с нему и шагнула назад, будто ставя между ними невидимую черту.

Джест сжал челюсти, мгновение пристально смотрел на неё, а затем открыл дверь и ушёл.

Зольгар уже начал подниматься из горизонта, а Лайн так и не смогла заснуть.

Она сидела на краю кровати, глядя в пол. Её длинные рыжие волосы свисали на плечи, а в руках она сжимала стрелу — ту самую, которую когда-то ей подарил Берек, говоря, что она всегда должна помнить, как важен каждый выстрел.

За дверью раздались осторожные шаги.

— Уходи, — устало сказала она, не поворачивая головы.

Но дверь скрипнула, и вошёл Джест.

— Нет, — просто ответил он.

Лайана сжала стрелу крепче, но не возразила. Он закрыл за собой дверь и, не дожидаясь приглашения, сел напротив. Некоторое время они молчали, прислушиваясь к далёким звукам ночного лагеря.

— Ты снова прогоняешь меня, Лайн? — тихо спросил он.

Она  провела рукой по лицу.

— Я просто не хочу снова ссориться.

Джест слегка наклонился вперёд, его голос был спокойным, но твёрдым:

— А я не хочу оставлять тебя одну.

Лайана подняла на него взгляд. В её глазах больше не было ярости — только боль и усталость.

— Я не могу... Я не знаю, как мне это пережить, Джест.

— Вместе, — повторил он, как и раньше.

Он медленно протянул к ней руку, словно давая ей возможность отстраниться, но она не сделала этого. Напротив, её пальцы разжались, и стрела выпала из рук, беззвучно упав на пол.

— Почему ты вообще всегда рядом? — спросила она, её голос дрожал.

Джест усмехнулся, но в его улыбке было столько тепла, что сердце Лайаны сжалось.

— Потому что без тебя мне хуже, чем со всеми войнами вместе взятыми.

Лайана не знала, что ответить. Вместо слов она просто подползла ближе, её руки скользнули по его плечам. Он на мгновение замер, но затем его ладонь мягко скользнула по её щеке.

— Лайн...

Она не дала ему закончить. Впервые в жизни она не сомневалась. Просто наклонилась вперёд и поцеловала его.

Это был не отчаянный, не страстный, а тёплый, мягкий поцелуй — как подтверждение того, что несмотря на потери, несмотря на боль, они всё ещё были здесь. Вместе.

Джест ответил, его руки обвили её талию, притягивая ближе. На мгновение весь мир за пределами этой комнаты перестал существовать — не было войны, не было смерти, не было страхов. Только они двое.

Когда Лайана наконец отстранилась, её глаза всё ещё сияли печалью, но теперь в них был и свет.

— Я не хочу терять тебя, — прошептала она.

Джест провёл пальцем по её щеке, улыбаясь:

— И не потеряешь.

Девушка тихо выдохнула и просто прижалась к нему, позволяя себе поверить в эти слова.

— Помнишь Грейхольм? — вдруг спросила она, глядя в потолок, словно сквозь время.

Джест тихо рассмеялся.

— Конечно. Ты была самым непоседливым ребёнком на нашей улице. Постоянно пряталась от нас с Береком, а потом внезапно выскакивала из-за угла с этим деревянным мечом, который таскала с собой.

— Это был не меч, а лук, — возразила Лайн с улыбкой, её глаза оживились.

— Лук, конечно, — согласился парень, покачав головой. — Но тебе ведь было всего десять лет, Лайн. Ты не могла с ним справиться, но всё равно пыталась нас победить. Помнишь, как мы гоняли птиц на крыше амбара? — его голос звучал тихо, словно он боялся потревожить это воспоминание.

Лайн улыбнулась.

— Конечно. Ты тогда  свалился вниз. Берек потом смеялся над тобой целую неделю.

Джест усмехнулся, потирая затылок.

— Тогда я поклялся, что больше не полезу ни на какую крышу. Но кто бы мог подумать, что через несколько лет мне придётся лазать по стенам, да ещё и с мечом в руках.

Они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Воспоминания о Грейхольме были болезненными, но грели душу. Джест нарушил тишину, его голос стал серьёзнее:

— Лайана, ты помнишь... как ты исчезла?

Она кивнула.

— Мне было десять. Родители... их убили. Городская стража нашла меня через три дня. Я была одна, голодная, напуганная. Они сказали, что позаботятся обо мне, а потом просто отправили на Алую стену.

— Мы искали тебя, Лайн. Семь лет мы с Береком не переставали искать.

— Я знаю, — она посмотрела на него. — Я слышала это от тебя миллион раз. Но почему вы не нашли меня тогда?

Джест отвёл взгляд, его лицо стало серьёзным.

— Я и Берек. Мы не могли понять, куда ты пропала. Обыскали весь Грейхольм, даже ездили в соседние деревни. Семь лет, Лайана. Семь долгих лет мы ничего о тебе не знали.

— Я думала, вы забыли, — тихо произнесла она, и её голос дрожал, как свеча на ветру.

— Забудем? Тебя? — Джест посмотрел на неё с упрёком. — Никогда! А потом встретили того старика... — добавил он.

— Старика, который сбежал со Стены, — закончила рыжая. — Он рассказал вам, что сирот отправляют сюда.

— Да сказал Джест, когда тот дед  рассказал нам про Алую стену, мы сразу всё поняли. Он тогда ещё сказал: «Дети без родителей — лёгкая добыча для стены. Она забирает их всех».

— Мы не могли поверить, что ты здесь, на стене. Мы не знали, что она была твоим убежищем все эти годы.

Она грустно улыбнулась.

— А вы пошли за мной, бросили всё, чтобы стать добровольцами.

Джест откинулся назад, глядя в на нее.

— Да, мы пошли добровольцами. Сначала Берек сказал, что это глупо, но я настоял. Мы прошли через пекло чтобы попасть сюда. Те тренировки... Помню, как нас заставляли пробегать десятки километров с камнями на спине.

— И как ты всегда падал в грязь лицом. С улыбкой сказала Лайн.

— Да, но я нашёл тебя, верно? — Он посмотрел на неё, и его глаза светились теплом. — Мы нашли тебя, Лайана. И я был готов пройти через это тысячу раз, только бы снова увидеть тебя.

Девушка медленно отстранилась, глядя на него с благодарностью.

— Вы прошли через все это, чтобы добраться сюда, верно?

Джест рассмеялся, но его смех был горьким.

— Видела бы ты нас после первых тренировок. Берек чуть не сдался. А я думал, что не выдержу ещё один день. Но мысль о том, что ты здесь одна... придавала нам сил.

Она коснулась его руки.

— И вы нашли меня. После всего этого.

— Мы нашли тебя, — Джест вздохнул. — Но и ты изменилась, Лайн. Ты больше не та девочка из Грейхольма.

Лайана посмотрела вниз, её голос был еле слышен.

— А разве можно остаться прежней на этой стене?

Джест ничего не ответил, но его молчание говорило больше, чем слова.

На мгновение они снова стали детьми, бегущими по узким улочкам Грейхольма и смеющимися, пока их не догоняют родители. Но война, стена и годы разлуки всё изменили.

Джест коснулся её лица, заставив её снова поднять взгляд.

— Ты всё ещё Лайана, моя подруга, наша Лайн. И как бы тяжело ни было, мы справимся, пока мы вместе.

Девушка слабо улыбнулась, но в её глазах ещё отражалась тень грусти.

— Давай сбежим отсюда, — её голос прозвучал едва слышно, как шёпот. — Подальше от войны. Построим дом. Родим детей.

Он посмотрел на неё, его взгляд был тёплым, но в нём читалось что-то большее — скрытое напряжение или, может быть, сомнение.

— Придёт время, и мы будем счастливы, — ответил он, заставляя себя улыбнуться.

Лайана прижалась к нему ближе, и они закрыли глаза, погружаясь в зыбкую тишину ночи. Но за стенами, завывал ветер, несущий с собой чужую, зловещую мелодию.

И когда свет факела у входа слегка дрогнул, будто от невидимого движения, Джест открыл глаза. Его сердце сжалось от странного, необъяснимого ощущения, что их короткое спокойствие — лишь иллюзия перед бурей.