Энео

Сана и Богдан сидели на траве возле поросшего мхом амбара. Издалека время от времени доносились всплески: это Иван на берегу реки уже битый час бесцельно швырял в воду камешки.

— А куда черепушку медвежью дели? Вчера ж ещё тут висела, — Сана указала на столб, который возвышался неподалёку.

— Ну, наверное, мишка в лес убежал уже, — Богдан пожал плечами.

— Чего? Это ж черепушка!

— Так этого медведя в жертву принесли. Его весь год откармливали, а потом самого съели. Шаманы обряд провели, череп обожгли и здесь повесили. Если он исчезает, то это значит, что новое мясо на него наросло и медведь в лес ушёл. Стало быть, духи жертву приняли, и зверя будет много.

— Да ну, брехня! Сами шаманы, поди, эту голову втихую и сняли! — Сана махнула рукой и легла на траву. — Как из черепушки целый медведь может сделаться?

— Как знать... Вот Мапани же создаёт как-то медведей этих здоровенных. Тоже, может, из костей.

— Интересно, Софья Сергеевна уже добралась до неё?

— Ох, не знаю... Боязно мне за сестрицу, как бы не сгинула там.

У берега что-то громко бултыхнуло. Видимо, Крестовский швырнул в воду увесистый булыжник.

— Мне тоже страшно. И Ванюша, бедный, извёлся весь. Вон, на реку ушёл, чтобы не видел никто. Жалко, нас к шаманам не пустили.

— Да, Ояра сказала, что мы для этих духов — люди незнакомые, могут обозлиться, да и задеть нас ненароком.

— Пресвятая Богородица, помоги, — Сана перекрестилась. — Это всё бесовщина, конечно, но дело-то благое...

*

На лесной поляне, в тени зубчатой скалы, вокруг костра сидело несколько человек. Их глаза были закрыты, люди будто спали. От пояса каждого из них к центру поляны тянулись кожаные ремни. Позади них стоял Агды в полном шаманском облачении. Рядом возвышались три деревянные фигуры сэвэнов — духов-помощников. Двое из них были совсем небольшими, одноногими, без рук и с копьями на голове. На груди у третьего висели зеркала, а у ног, оплетённых рисунком в виде ящериц, лежала деревянная жаба. Сэвэн был пустотелым. Как объяснял Софье Агды — это для того, чтобы мог съесть злых духов, если те приблизятся.

Старик медленно двигался по кругу, ударяя в бубен и напевая. Возле самого костра, раскинув руки стояла Софья. Она словно парила над землёй, едва касаясь её носками. Кожаные ремни, протянутые от сидящих людей, были закреплены на её поясе. На груди у Софьи висела отполированная до зеркального блеска круглая металлическая пластинка, а спину халата украшали два цветных дракона. Они оберегали от злых духов, которые могли напасть сзади. Софья с Оярой вышивали защитников вместе. Изображение девушка выбрала сама — она вспомнила видение, в котором дракон говорил голосом её пропавшего без вести отца. Агды этот выбор одобрил. На локтях, коленях и вокруг шеи Софьи были завязаны жгуты из деревянных стружек — в них должны были запутаться те духи, которые не испугаются перезвона металлических подвесок и собственного отражения в зеркалах. Путешествие в мрачный мир предстояло весьма и весьма опасное...

*

Софья и Агды медленно шли по узкой тропинке посреди бескрайнего поля под пустым чёрным небом. Вокруг было темно, лишь трава чуть заметно светилась мертвенным серебром. Место это назвалось дёргиль. Хотя, Софья сомневалась, можно ли вообще считать «местом» эту область невидимого мира, по которой пролегали тайные шаманские дороги. Как рассказывал Агды, у каждого пути там были свои. Также как и духи. И сейчас они буквально роились вокруг — видать, решили посмотреть на незваную гостью. Софья видела лишь их полупрозрачные тени, которые на миг появлялись в воздухе то тут, то там. Некоторые напоминали людей или животных, другие были совсем бесформенными. Агды что-то говорил им, не несговорчивых — покрикивал.

«Не бойся, — услышала Софья в голове голос старого шамана, — тут для тебя опасности нет. Амбашки меня слушаются».

— Амбашки? — переспросила девушка.

— Злые духи. Вредить сильно могут.

— Духи... они все злые? Добрых нет?

— Есть сэвэны. Они не добрые, но помочь могут, если должным образом с ними обойтись.

Духи к Софье, похоже, были благосклонны. Или же у Агды хорошо получалось ими управлять. Путники всё шли и шли через дёргиль, может минуту, а может — и год. Чувство времени у Софьи пропало. Ей оставалось только положиться на провожатого.

Поднялся ветер, заставив серебристые травы извиваться причудливыми волнами. Откуда-то издалека раздался едва слышный шум воды. Тропинка становилась всё шире и в конце концов вывела Софью и Агды к реке. В неё с высокой, уходящей в небесную черноту скалы извергался водопад. Вдруг сквозь его грохот Софья явственно услышала крики. Она пригляделась и ахнула. Над водопадом была натянута верёвка, а под ней висела привязанная за шею обнажённая женщина с неестественно бледной, почти белой кожей. Пленница истошно кричала, дёргалась, пытаясь освободиться. Софья с испугом посмотрела на Агды. Выражения лица шамана не было видно под деревянной маской. Но в голове у девушки прозвучал его голос:

— Смотри. На деревья смотри.

Софья повернула голову и увидела, что на ветках деревьев, свисающих над рекой, сидят птицы. Там был орёл, сова, гуси, утки, вороны, сороки, голуби, удоды, какие-то неизвестные ей мелкие пташки. Они внимательно смотрели на висящую женщину, нетерпеливо переминались с лапы на лапу, тянули шеи, дёргали крыльями. В конце концов пёстрый голубь сорвался с ветки и стрелой полетел к женщине. Та взмахнула рукой, на которой внезапно появились длинные когти, но голубь увернулся и схватил её за волосы. В тот же миг женщина взвизгнула и исчезла. А птица, которая заметно увеличилась в размерах и обзавелась новым — ярким и светящимся — оперением, издала победный клич и вернулась на дерево, сев на ветку повыше. А на том месте, где висела женщина, медленно начало раздуваться прозрачное светящееся облако.

— То сэвэн был, — снова услышала Софья в голове голос Агды. — С большой силой. А птицы — то шаманы. Каждый хочет такого сэвэна себе в услужение заполучить. Но опасно это. Если мало будет у шамана силы, то сам вместо духа там повиснет. Пойдём, нам туда надо.

Агды показал в сторону реки. У самого берега на воде покачивалась лодка-оморочка*. Шаман сел в неё и протянул руку Софье. Та пошла было к старику, но зачем-то обернулась и посмотрела на водопад. Там, над пропастью, уже висел новый сэвэн. На сей раз — мужчина. Его лицо и тело словно состояли с клубов дыма: они исчезали и появлялись заново, постепенно меняясь. Сперва сэвэн был похож на обычного жителя лесного стойбища. Но потом его черты исказились, и из дыма соткалось другое лицо. Очень хорошо Софье знакомое. Это был её отец, Сергей Белов.

— Дочка, помоги! — губернатор схватился обеими руками за удавку. — Вызволи отсюда, задыхаюсь!

Софья инстинктивно рванулась к нему, но её остановил возглас Агды. Похоже, дело было серьёзное, раз шаман впервые за всё время их путешествия обратился к ней не мысленно. Девушка притормозила. Сэвэн тем временем снова изменился. Теперь он принял образ Богдана.

— Сестрица, что же ты стоишь! — донёсся до Софьи его жалобный крик. — Задушат же меня черти эти, ей-богу, задушат!

Софья зажмурилась. А сэвэн всё продолжал взывать о помощи. На сей раз — голосом Ивана:

— Софьюшка, не бросай меня! Воздуха не хватает, дышать не могу!

Софья решительно взяла Агды за руку и шагнула в лодку. Оморочка тотчас же, сама по себе, без вёсел, отчалила от берега и медленно поплыла по реке. Девушка специально села спиной к водопаду, но всё же не смогла сдержаться и бросила украдкой последний взгляд на сэвэна. Она никак не ожидала, что увидит не Ивана, а доктора Кшесинского. На шее Витольда не было удавки. Он просто парил над водопадом, раскинув руки и язвительно улыбаясь. За спиной Витольда едва заметно светились широкие крылья. Софья закрыла глаза и зажала ладонями уши, но всё равно услышала его насмешливый голос:

— Думаете, Софья Сергеевна, я вот так просто дам вам сбежать от меня?

Агды что-то пробормотал, и водопад вместе с птицами и сэвэном исчезли в густом тумане. Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском волн. Софья опустила пальцы в непрозрачную холодную воду и после недолгого молчания спросила:

— Дедушка Агды, почему этот... дух... он как будто бы искушал меня? Я же не шаманка, я ведь даже не из вашего народа...

— Сила в тебе. Они её чуют, забрать хотят, — шаман снова обратился к спутнице мысленно. — Пошла бы туда — там бы и осталась. Эти духи, если слабину чувствуют, то в самое больное место бьют. Я бы тебя не пустил, но ты и сама не поддалась. Сильное сердце, сердце храбреца у тебя.

Софья лишь вздохнула в ответ. Определённо, ей будет о чём поразмыслить по возвращении. Если, конечно, она вообще вернётся.

Лодка тем временем сама пристала к берегу, неподалёку от места, где река впадала в тёмное озеро. На песке стояла каменная фигура черепахи, от которой в воду уходила длинная ржавая цепь. Софья и Агды сошли на берег и остановились возле истукана.

— Дальше тебе одной идти надо, для меня нет пути, — шаман повернулся к девушке.

— А куда идти-то? — та с недоумением посмотрела на него.

— Куда цепь ведёт, туда и иди. Под воду.

Софья выдохнула, стараясь унять дрожь, и сжала в кулаке висящего у неё на шее деревянного медведя. Агды подошёл к девушке и протянул ей костяную фигурку птицы, выкрашенную золотой краской:

— Вот, в помощь тебе. Назад пойдёшь — на плечо посади. Может, и выведет она тебя оттуда. Что там — не знаю. Но ты уже раз в тех краях была и смогла вернуться. Здесь буду тебя ждать.

— Спасибо, дедушка Агды, — Софья взяла птичку. У неё, как и у медведя, глаза были сделаны из синих камешков. Девушка спрятала оберег за пазуху и повернулась к озеру. Оно было чёрными и неподвижными, напоминая огромное зеркало. Софья украдкой перекрестилась, взялась обеими руками за цепь и сделала шаг.

*

...Как только над Софьиной головой сомкнулись тёмные озёрные воды, почва тут же ушла у неё из-под ног. Девушка, скользя по цепи, летела куда-то вниз сквозь черноту. Она походила на густой вязкий туман, который норовил забиться в нос и рот. Софья задержала дыхание и крепко зажмурилась. Внезапно цепь кончилась, и Софья со всего размаху влетела в липкую, обжигающе холодную паутину. Разорвав её своим весом, девушка наконец упала на мягкую, покрытую перегноем землю.

Софья открыла глаза. Она снова попала в то же мрачное видение, что и после крушения поезда. Только каменных медведей стало намного больше. Девушка огляделась в поисках Мапани. Над скалой её не было. Нити, которые раньше удерживали пленницу, теперь уходили в пещеру. Софья направилась туда. Белая, чуть светящаяся грибница под её ногами неярко вспыхивала и мгновенно истлевала. Оставив за собой дорожку из выжженных пятен, Софья дошла до скалы.

— Мапани, — негромко позвала она. — Ты здесь?

Нити, ведущие из пещеры, едва заметно пошевелились, и из тёмного нутра скалы вышла Мапани. В руках у неё был кусок камня. Пленница положила его в кучу таких же камней, которая возвышалась неподалёку. Как только Мапани это сделала, щели и просветы между кусками исчезли, груда превратились в монолит. У валуна на земле лежали долото и молоточек. Мапани взяла их и принялась обрабатывать камень. Под её инструментами он постепенно принимал форму медведя.

— Эй, ты меня слышишь? — Софья подошла поближе.

Мапани повернулась к ней, приложила палец к губам, и Софья услышала в голове её голос: «Обожди. Закончить надо». Девушка кивнула и села на один из булыжников, что были разбросаны вокруг. Мапани продолжала работу. По нитям, которые тянулись в пещеру от её тела, время от времени пробегали тусклые белые огоньки.

Наконец Мапани завершила работу над медведем и повернулось к Софье. От её тела медленно отделилось голубое светящееся облачко, которое тут же превратилось в человека — ту самую девочку из Софьиного сна, которую преследовали буссеу.

— Теперь поговорить можем, не услышат они, — девочка-призрак пнула нити, идущие от её неподвижной, словно окаменевшей телесной оболочки.

— Они? Буссеу-пустые? — спросила Софья. — А кто это всё-таки такие?

— Они как плесень, как грибы. Внутри тело выжрать могут, душу забрать, себе подчинить. Вот ходит вроде человек — с виду обычный, а внутри черви эти шевелятся.

— Так тебя, получается, они пленили, чтобы ты им этих медведей делала?

— Да. Не только сила бэюна у меня. Сила энео ещё. Без неё не нужна им была бы, забрали бы Мапу, а меня убили.

— Энео? Что это значит?

— Эта сила может мёртвое живым сделать. Камни эти оживут, кровь в них потечёт. Буссеу щупальцами своими её засосут и простых людей в медведей превратят. В тебе тоже две силы есть. Первая — Тава Нуктэ, вторая — сила энео. Во мне она скоро иссякнет, они хотят тебя на замену поставить.

— О боже... значит, поэтому доктор Кшесинский так много внимания мне уделял...

— Любопытно ему. Очарован он. Смотрит на тебя и думает: что за необычное создание, что же там внутри, хорошо бы разобрать да посмотреть. Люди как игрушки для него. Но сила Ваши-орла тебе может быть полезна. Только он свой разум умеет от пустых закрывать. И ты сможешь, коли уговоришь его силой поделиться.

— Что ты имеешь в виду? Попросить Витольда... Сигизмундовича отдать мне бэюна? Не думаю, что он вообще на такое согласится.

— Нет, не отдать. Поделиться. Ты особенная. Можешь часть силы бэюнов себе брать. Как воду зачерпнуть и выпить. Но без воли хозяина — не получится. Я тебе часть своей силы уже отдала, когда за руку тебя взяла.

— Я помню, — прошептала Софья, сжав в кулаке деревянную фигурку медведя, висевшую у неё на шее. — Тогда под деревом...

— Да, — Мапани кивнула. — А тот пустой, что силу мою украл, теперь и на тебя поглядывает. Осторожна будь, он сильный, может тебе навредить.

— Я уже встречалась с ним... Я вспомнила, он когда-то давно приезжал в Борейск... И в больнице я, кажется, тоже его видела.

— Не дай ему душу твою украсть. Если силу всех бэюнов соберёшь, сможешь сжечь и того буссеу, и всю их грибницу.

— Мапани, мне надо выбраться отсюда и вернуться домой, — Софья кинула взгляд на следы, которые она прожгла в паутине белых нитей. — Ты сможешь мне помочь?

— Да, но сперва ты мне помоги, — Мапани протянула к Софье руки. Та сделала шаг ей навстречу. Но вдруг нити грибницы замерцали ярко-голубым светом, начали вибрировать, извиваться, закручиваясь в бесконечные узоры. Одна из них обвилась вокруг Софьиной ноги и повалила на землю. Не успела та и ахнуть, как грибница оплела её плотным коконом. И на сей раз от прикосновения к Софье нити уже не сгорали.

*Оморочка — традиционная лодка нанайцев и удэгейцев.