КНИГА 2 | ГЛАВА 5
Все, что на другой день во время поездки обращало на себя взгляд Чимина, казалось ему новым и интересным. Сердце его радостно билось. Вид Тэхёна доказывал, что за его здоровье можно не опасаться, а предвкушение путешествия на север служило постоянным источником радостных мыслей.
Когда карета с главной дороги свернула на проселок, ведущий к Пусану, путники стали искать глазами приходской домик, который мог теперь открыться за каждым поворотом. Они проехали мимо ограды Намсан-парка, и, вспомнив рассказы об его жителях, Чимин не смог удержаться от улыбки.
Наконец показалось и само жилище мистера Колла. Сад, спускавшийся к дороге, с домом в глубине, зеленая ограда, лавровый кустарник – все свидетельствовало о приближении к цели путешествия. Кланяющиеся и улыбающиеся мистер Колл и Юнги появились в дверях, и экипаж с кланяющимися и улыбающимися пассажирами остановился у небольшой калитки, отделенной от дома короткой гравиевой дорожкой. Приезжие тотчас вышли из кареты и вместе с хозяевами дома принялись с наслаждением друг друга рассматривать. Мистер Колл встретил друга самым сердечным образом, а Чимин, видя, как радушно его принимают, почувствовал еще большее удовлетворение оттого, что решился на эту поездку. Он сразу заметил, что женитьба нисколько не изменила манер его кузена, который обычными многоречивыми приветствиями задержал их на несколько минут у калитки, обстоятельно расспрашивая Чимина обо всех членах его семьи. Затем они были введены в дом без дальнейших проволочек, если не считать того, что мистер Колл обратил внимание приезжих на красоту парадного входа. И как только они оказались в прихожей, он снова напыщенно приветствовал их по поводу вступления в его скромное обиталище, дословно повторив сказанное его супругом касательно предстоящего отдыха путешественников.
Чимин заранее готовился увидеть Колла во всем блеске его величия. И ему трудно было избавиться от мысли, что, указывая на размеры помещения, вид из окон и обстановку, он обращался главным образом к нему, давая почувствовать, чего он лишился, отказавшись выйти за него замуж. Но хотя все выглядело уютно и мило, он все же был не способен порадовать его ни единым знаком сожаления и поглядывал на друга, удивляясь, как это ему удается сохранять жизнерадостность, имея такого спутника жизни. Когда мистер Колл произносил что-нибудь, от чего его супруг мог бы прийти в смущение, – а это случалось нередко, – Чимин невольно бросал взгляд на Юнги. Раз или два он заметил, что друг слегка покраснел, но в большинстве случаев Юнги мудро пропускал подобные высказывания мимо ушей. Просидев в гостиной столько, сколько было необходимо, чтобы воздать должное каждому находившемуся в комнате предмету – от буфета до каминной решетки, – описать их путешествие и рассказать обо всем, что они видели в Сеуле, гости вместе с хозяином вышли в просторный, прекрасно разбитый сад, который мистер Колл обрабатывал собственными руками. Работа в саду была для него одним из любимых развлечений, и Чимин с восхищением наблюдал, как великолепно Юнги владеет собой, рассуждая о пользе физического труда и признаваясь, что он всей душой поддерживает эту склонность супруга. Проведя гостей по всем продольным и поперечным дорожкам и не давая им возможности высказать одобрение, которого сам же добивался, мистер Колл обратил их внимание на каждый открывавшийся глазам вид, сообщая подробности, от которых самая привлекательная картина теряла всякое очарование. Он мог точно определить, какие поля простираются в каждом направлении, сколько стволов насчитывается в любой, самой отдаленной купе деревьев. Но из всех прекрасных видов, которые могли прославить его сад, графство и даже королевство, ни один не мог сравниться с изумительным видом на Намса, открывавшийся почти перед самым его домом в прогалине среди окаймлявших парк деревьев. Это было в самом деле красивое современное здание, удачно расположенное на склоне холма.
Из сада мистер Колл хотел было провести гостей по двум своим пастбищам, но, так как обувь омег не могла уберечь их ноги от еще не вполне растаявшего снега, с хозяином отправился один сэр Пуонг, а Юнги позвал брата и друга осматривать дом, радуясь возможности сделать это в отсутствие мужа. Дом оказался небольшим, но удобным и отлично спланированным. Все в нем было обставлено и устроено с основательностью и вкусом, свидетельствовавшими о хозяйственных способностях Юнги. Отвлекаясь от мыслей о мистере Колле, во всем можно было усмотреть дух благополучия. А по удовлетворенному виду Юнги Чимин заключил, что его друг и в самом деле нередко о нем забывает.
Чимину уже было известно, что сэр Хан до сих пор не перебрался из своего поместья в Сеул. Разговор об этом зашел за обедом, и принимавший участие в беседе мистер Колл заметил:
– О да, мистер Чимин, в воскресенье вы будете иметь честь лицезреть сэра Сонг Хана в церкви, и мне нет нужды говорить о том, как сильно вы будете им восхищены. Мой патрон – само воплощение любезности и снисходительности, и я не сомневаюсь, что после окончания службы вы удостоитесь какого-нибудь знака внимания с его стороны. Я даже, почти не колеблясь, могу сказать, что все приглашения, которыми он почтит нас за время вашего пребывания в Паджу, он распространит на вас и на моего брата Ирсена. Он необыкновенно внимателен к моему дорогому Юнги. Мы обедаем в Намса два раза в неделю и никогда не возвращаемся домой пешком: экипаж его светлости всегда к нашим услугам. Мне следовало сказать, – один из экипажей его светлости, поскольку их у него, разумеется, несколько.
– Сэр Хан в самом деле весьма степенный и рассудительный кавалер, – подтвердил Юнги. – К тому же он очень внимательный сосед.
– Совершенно верно, дорогой, это как раз то, что я имел в виду. Никакое почтение к столь высокой особе не может оказаться чрезмерным.
Вечер был посвящен главным образом разговорам об уже известных читателю пусанских новостях. Перед сном, оставшись в своей комнате один, Чимин смог обдумать, насколько его друг удовлетворен своей судьбой, разобраться в образе действий, избранном Юнги по отношению к мужу, и прийти к выводу, что он является наилучшим. Он мог также мысленно представить себе, как будет дальше протекать его визит в Тэгу: размеренный ход домашних занятий и бесед с другом, назойливость мистера Колла, курьезные встречи в Намса, – картины эти одна за другой промелькнули в его воображении.
В середине следующего дня, когда Чимин одевался в своей комнате перед прогулкой, снизу донесся неожиданный шум. Ему показалось, что весь дом мистера Колла пришел в смятение. Прислушавшись, он разобрал, что кто-то весьма поспешно поднимается по ведущей в его комнату лестнице, выкрикивая на ходу его имя. Чимин распахнул дверь и увидел на площадке Ирсена, который, захлебываясь от возбуждения, выпалил:
– Чимини, дорогой, ради бога, скорее! Бегите в столовую. Если бы вы знали, что вы увидите из окна! Я вам ни за что не скажу. Скорее, скорее, сию же минуту!
Чимин тщетно пытался расспросить Ирсена о случившемся. Юный омега не желал ничего говорить, и оба прибежали в столовую смотреть на чудо через окно, которое выходило на проезжую дорогу. Они увидели двух кавалеров, сидевших в низеньком фаэтоне, который остановился у садовой калитки.
– И это все? – воскликнул Чимин. – Я ожидал, что в сад, по крайней мере, забралась свинья, а это всего лишь сэр Сонг Хан и его сын.
– Ну что вы, дорогой Чимини! – отвечал Ирсен, явно возмущенный его ошибкой. – Какой же это сэр Хан? Пожилой господин – это мистер Юн, его компаньон, а тот, что помоложе, – сам мистер Ча Хан! Вы только на него посмотрите. До чего он крошечный! Кто бы мог подумать, что он такой худенький и маленький!
– С его стороны крайне нелюбезно заставлять Юнги стоять на таком ветру. Неужели ему трудно зайти в дом?
– Юнги говорит, что он почти никогда к ним не заходит. Появление мистера Хана в доме – особая милость с его стороны.
– Мне его вид понравился, – сказал Чимин под действием вновь нахлынувших мыслей. – Он выглядит болезненным и раздражительным. Что ж, он отлично ему подойдет – будет как раз таким супругом, каким он заслуживает.
Стоявшие у калитки Юнги и мистер Колл беседовали с омегами в коляске. В то же время сэр Пуонг, к полному удовольствию Чимина, расположился на крыльце, почтительно созерцая находившуюся перед ним величественную особу и отвешивая поклоны всякий раз, когда на него устремлялся взгляд мистера Хана.
В конце концов все было сказано, коляска отъехала, и хозяева вернулись в дом. Лишь только мистер Колл увидел обоих омег, он тут же поздравил их с радостной новостью. Как пояснил Юнги, эта новость заключалась в том, что все они приглашены завтра на обед в Намса.