Глава 17.
Линь Ю: ...
Линь Ю смотрел на улыбающееся лицо человека перед собой. В какой-то момент его кулаки сжались, а потом снова разжались.
— Брат Цюн, из уважения к родственным узам одолжи мне эти деньги, пожалуйста. Я потом обязательно верну тебе всё с процентами. Мы же одна семья, я тебя не подведу.
Линь Цюн тяжело вздохнул.
— Почему ты никак не можешь понять, что я тебе говорю?
Линь Ю удивился. Неужели слова Фу Синьюнь, сказанные внизу, были ложью?!
— У тебя и правда нет денег?
Линь Цюн бросил взгляд на здоровенный перстень у себя на руке:
— У меня правда нет желания тебе одалживать.
Линь Ю: ...
Хотя Фу Синьюнь дал ему золотую карту, он ни разу не проверял, сколько на ней денег. Он знал, что сумма не маленькая, возможно, даже больше, чем он видел за две свои жизни. Но каждую копейку он тратил только на нужды семьи. По-хорошему — общее имущество супругов, но он не имел права раздавать эти деньги направо и налево.
Линь Ю сжал зубы, но, вспомнив слова Чэнь Ханя о том, что ссориться с этим человеком нельзя, подавил гнев и развернулся, чтобы уйти.
Чэнь Хань сразу подошёл к нему:
— Ну как? Что сказал Линь Цюн?
Линь Ю выглядел мрачно:
— Что мог сказать? Не даст!
Чэнь Хань тут же нахмурился:
— Ты что, его обидел?
Линь Ю вспомнил, как говорил с ним униженным тоном, и лицо у него перекосилось:
— Я его обидел? Да я, блин, даже извинился перед ним, а он всё равно не сдвинулся с места!
Чэнь Хань сердито нахмурился.
Когда Линь Хуафэн закончил формальности с Фу Синьюнем, он подозвал его к себе.
— Линь Цюн не соглашается!
Линь Хуафэн удивился:
— В каком смысле не соглашается? Он что, отказывается финансировать семейную компанию?
Чэнь Хань тихо сказал:
— Я только что попросил Сяо Ю сходить к нему и прозондировать почву — сказать, что нужно занять деньги. А Линь Цюн оказался с чёрным сердцем — ни гроша не дал.
Линь Хуафэн:
— Серьёзно?!
Чэнь Хань кивнул:
— Что теперь делать? Если он так и не согласится, мы совсем без финансирования останемся.
Линь Хуафэн взволнованно почесал свою лысеющую голову:
— Надо подумать. Позже найду момент — поговорю с этим парнем.
Когда Линь Цюн спустился вниз, то увидел, что Фу Синьюнь сидит один в гостиной, перед ним — тарелка с фруктами и напитки.
— Почему ты один?
Фу Синьюнь поднял глаза:
— Все ушли готовить обед.
— А-а. — Линь Цюн взял банку колы и сделал несколько больших глотков.
— Дай руку.
Фу Синьюнь взглянул на него:
— Зачем?
Линь Цюн моргнул:
— Просто дай, потом поймёшь.
Фу Синьюнь немного помедлил, но протянул руку.
Линь Цюн надел на его мизинец колечко от банки:
— Ха-ха-ха, красиво же, правда?
Фу Синьюнь не носил колец — пальцы у него были совершенно пустые. В отличие от Линь Цюна, который, кроме как на работу, везде таскал свой «голубиный глаз» — тяжёлый, но сладкий символ.
Юноша рассмеялся светло и радостно — будто подшутить над ним было чем-то невероятно забавным, даже глаза у него от смеха изогнулись.
Фу Синьюнь посмотрел на его улыбающееся лицо, потом на кольцо из крышки на мизинце, и холодно сказал:
— Детский сад.
Линь Цюн поправил:
— Это романтика.
Ты, старый зануда, в этом ничего не понимаешь.
После обеда Линь Хуафэн позвал Линь Цюна:
— Сяо Цюн, подойди, папе нужно с тобой поговорить.
Линь Цюн пошёл за ним, но, судя по выражению лица отца, сразу понял — хорошего от этой беседы ждать не стоит.
— Что такое?
Фу Синьюнь смотрел на удаляющуюся фигуру Линь Цюна, а в его глазах клубилась бездонная тьма.
Линь Хуафэн завёл его в кабинет.
Едва они вошли, он сразу заговорил с тяжестью в голосе:
— Сяо Цюн, ты так быстро вырос. Вроде только вчера был маленьким мальчиком, а теперь уже женат, глава семьи, всё сам решаешь. Папа рад за тебя.
Он потер руки:
— Ты ведь знаешь, у компании уже несколько лет проблемы. Но папа вырастил и воспитал вас. Так что сегодня я хотел поговорить с тобой...
Он не успел договорить — Линь Цюн перебил:
— Так вы хотите поговорить о деньгах или о чувствах?
Линь Хуафэн понял, что тот, возможно, уже всё понял, и выдал:
— И о том, и о другом.
Линь Цюн с серьёзным видом:
— Тогда не получится.
Линь Хуафэн: ?
Линь Цюн:
— Ведь, как говорится, деньги портят отношения.
...
Линь Хуафэн с натянутой улыбкой:
— Тогда давай о деньгах.
Он перешёл к делу:
— Твоя тётя Чэнь ведь говорила тебе перед свадьбой — после женитьбы нужно будет привлечь инвестиции от Фу Синьюня в нашу семью. Столько времени прошло, пора бы уже... Конечно, это займ — когда дела пойдут лучше, мы тебе всё вернём.
Ответ Линь Цюна был решительным:
— Я этих денег не дам.
Линь Хуафэн нахмурился:
— Почему? У компании проблемы уже не первый год. Ты ведь перед свадьбой сам говорил, что поможешь. А теперь? Мы вырастили тебя, а ты даже денег дать не хочешь?
— Не то чтобы не хочу, я не могу, — Линь Цюн заговорил с пафосом. — Раньше я думал, что быть богатым — это счастье. Но после свадьбы я понял: деньги — это зло.
Он посмотрел в глаза отцу:
— Деньги — источник зла. Как только они у тебя появляются, вокруг тут же собирается куча лицемеров. Им нужен не ты, а твои деньги. Они обманом сбивают тебя с пути.
Линь Хуафэн смотрел на его чепуху с
выражением полной апатии.
Линь Цюн расправил плечи:
— Деньги — это зло и боль. Позволь мне одному нести эту ношу.
Линь Хуафэн с каменным лицом:
— Говори по-человечески.
Линь Цюн тихо выдохнул два слова:
— Не дам.
...
Линь Хуафэн тяжело вздохнул:
— Сяо Цюн, я ведь не говорю, что не верну. Я же тебя больше всех люблю. Когда появилась возможность породниться с семьёй Фу, кому я её отдал? Брату? Сестре? Нет. Я о тебе думал. Дал тебе шанс войти в высшее общество и жить в роскоши.
Линь Цюн не дурак — та самая «свадьба по расчёту» была на деле продажей сына семьёй Линь. А теперь они ещё пытаются это приукрасить.
— Сколько родительских собраний провел папа для тебя? Сколько для твоих братьев и сестер? Ты никогда не испытывал недостатка в еде или одежде. Папа любит тебя больше всех. Нелегко растить тебя до этого возраста. Пришло время тебе отплатить мне тем же. Папа не попросит большего, только в этот раз. Теперь, когда семья в беде, ты должен протянуть руку помощи».
— Моральное давление? — спросил Линь Цюн.
Уголки рта Линь Хуафэна едва заметно дёрнулись.
— Сынок, я надеюсь, ты станешь тем, кто подаст руку помощи в трудную минуту.
— А я, по-твоему, похож на такого?
Линь Хуафэн: ...
Если у тебя нет морали — тебя и не прижмёшь к стенке.
Линь Хуафэн вскипел от злости, не сдержался:
— Почему? Что, так трудно немного денег дать?!
Линь Цюн абсолютно спокойно ответил:
— У меня нет денег.
— Не может быть! Фу Синьюнь сам сказал, что ты всеми семейными финансами распоряжаешься!
Линь Цюн удивился:
— Он правда так сказал?
Линь Хуафэн мрачно кивнул.
Линь Цюн: настоящая глава семьи — это я, хе-хе
Он вдруг ощутил, как у него плечи будто стали шире, и довольно улыбнулся.
Линь Хуафэн увидел, как сын вдруг развеселился, и сразу подхватил:
— Сынок, ну так что скажешь?
Линь Цюн, хихикнув, спокойно произнёс:
— Не дам.
ХЛОП
Линь Цюн и Фу Синьюнь переглянулись у ворот дома семьи Линь.
Очевидно, их только что выставили за дверь. Поняв, что ничего не получит, Линь Хуафэн выдворил их прочь.
Линь Цюн не расстроился — он толкнул Фу Синьюня и пошёл вперёд, взглянув на небо:
— Пойдём, похоже, скоро дождь начнётся.
Фу Синьюнь невозмутимо:
— В прогнозе не было дождя.
Линь Цюн улыбнулся:
— Но Бог говорит, что будет.
Фу Синьюнь: ...
Линь Цюн толкнул человека, и водитель припарковал машину неподалеку.
Фу Синъюнь посмотрел на дорогу перед собой и спросил: — О чем ты с ними говорил?
Линь Цюн задумался на мгновение и сказал: — Мы ни о чем не говорили. Он просто попросил меня занять денег.
Фу Синъюнь взглянул на него и спросил: — Ты одолжил?
Линь Цюн посмотрел на макушку другого человека, как на дурака: — Если я его одолжу, нас все равно выгонят?
Услышав это, Фу Синъюнь едва заметно улыбнулся: — Верно.
Они шли к машине, которая стояла всего в трёх метрах.
Вдруг водитель в спешке выскочил из машины — его лицо выражало тревогу, брови нахмурены.
Увидев, что Фу Синьюнь вернулся, он поспешил подойти:
— Босс...
— Что случилось?
Водитель сжал кулаки:
— Босс, только что позвонили из больницы — у моей жены начались роды. Плановая дата была послезавтра, но... Всё началось раньше. Я хотел бы...
Линь Цюн перебил его:
— Иди.
Водитель замер.
— Иди, — повторил Линь Цюн. — Такая важная вещь, как рождение ребёнка — не медли, скорее к ней.
Водитель взглянул на Фу Синьюня — тот не возражал.
Линь Цюн махнул рукой, давая понять, что всё в порядке. Только тогда водитель повернулся и ушёл.
Провожая его взглядом, Линь Цюн не смог сдержать слова:
— Вот это хорошо.
Когда есть семья — есть и ощущение дома. Он обернулся, посмотрел на машину, потом на Фу Синьюня.
И... не знал, как теперь добираться домой.
Фу Синьюнь посмотрел на него:
— У тебя есть водительские права?
Линь Цюн порылся в кармане — когда искал документы, действительно нашёл и водительское удостоверение. В прошлой жизни он тоже получал права, но водил всего пару раз.
— Есть.
— Тогда садись за руль.
Линь Цюн немного замялся:
— Ну, в целом могу, но, может быть... чуть помедленнее поеду.
Мужчина не возразил.
Чтобы не растеряться в пути, Линь Цюн усадил Фу Синьюня на переднее пассажирское место — чтобы подсказывал, если что.
Он завёл двигатель и с напряжением начал движение.
Прошло всего пять минут, как Фу Синьюнь уже вцепился в ручку двери.
Линь Цюн и сам нервничал.
— Линь Цюн.
Он быстро глянул на мужчину:
— Что?
— Видишь впереди седан?
— Вижу.
Холодный голос раздался рядом:
— Жми газ, врежься в него!
Будто ведро ледяной воды вылили на голову — Линь Цюн вспотел:
— Эм... это плохая идея...
Фу Синьюнь повысил голос:
— Тогда почему ты до сих пор не тормозишь?!
Линь Цюн: ...
Дорога, которая обычно занимает полчаса, заняла у них почти полтора.
И, как назло, пошёл дождь.
Сильный.
Как в тот день, когда Ипинь пришла просить у отца деньги.
(Ипинь пришла к своему отцу просить деньги, но тот жестоко её прогнал. В этот момент на улице начинался сильнейший ливень — сцена стала символом несбывшихся надежд и жестокости семейных отношений. В данном контексте Линь Цюн иронизирует: мол, дождь идёт такой же сильный, как в той известной сцене, когда героиня осталась одна под проливным дождём, отвергнутая родными.)