Глава 16.
Собеседник: ...
Что это вообще значит?!
Уголки губ того человека дернулись пару раз, затем он поднял руку и отсканировал код для оплаты. Как раз в этот момент готова была жемчужный чай, и Линь Цюн, взяв напиток у продавца, собирался уходить.
— Постой! — протянул руку, как Эркан*, собеседник.
(*прим.: отсылка к популярной сцене из китайского сериала, где герой драматично тянет руку, умоляя не уходить.)
Линь Цюн обернулся с недоумением, в его глазах читалось непонимание.
Тот человек, видя, что Линь Цюн собирается уйти, поспешно заговорил:
— Красавчик, спасибо, что помог мне. Можно узнать, как тебя зовут?
Линь Цюн самоуверенно улыбнулся и с лёгкостью ответил:
— Лэй Фэн.
(На груди его галстук-пионерский снова заалел.)
(Лэй Фэн — символ самоотверженности, примерного социалистического гражданина. Пионерский галстук — символ идеального ученика-коммуниста.
Ирония: Линь Цюн, помогая человеку, шутит, будто он прямо-таки Лэй Фэн, достойный пионер, герой социализ)
Собеседник: ...
Он сделал шаг вперёд, пытаясь найти с Линь Цюном общий язык:
— Красавчик, ты такой добрый, откуда ты родом?
Линь Цюн смущённо почесал затылок и, не задумываясь, ответил:
— Я наследник социализма.
— ...
Собеседник глубоко вдохнул:
— Тогда можно спросить... дашь WeChat?
Линь Цюн покачал головой.
Собеседник расширил глаза:
— Почему?
Линь Цюн спокойно сказал:
— У тебя в телефоне уже есть.
Собеседник посмотрел на свой телефон и установленное приложение:
— ...
В итоге Линь Цюн, неся две холодные жемчужные чая, вышел из магазина и сел в такси.
Когда он добрался до дома, было уже больше шести вечера. Сняв обувь в прихожей, он, довольный, поднялся на третий этаж.
Кто-то постучал в дверь.
— Входи, — раздался голос Фу Синъюня.
Линь Цюн вошёл, поднял чай и сказал:
— Я принёс тебе подарок.
Фу Синъюнь поднял глаза, взглянул, на лице ни тени эмоций.
Линь Цюн не обратил на это внимания — этот старый интриган и так вечно с лицом мертвеца. Он достал одну из чашек, воткнул в неё трубочку. Пшик! —
И протянул её Фу Синъюню.
Тот взглянул и отвернулся:
— Не буду.
Оказывается, есть люди, которые отказываются от бабл-ти!
— Да ладно, я ведь специально тебе купил, — Линь Цюн опустился на уровень его глаз, держа чай, глаза у него заблестели. Он с воодушевлением расхваливал чай в руке, весь вид его напоминал торговца сектой.
Фу Синъюнь упрямо:
— Я не пью такое.
— Такое — это какое? — удивился Линь Цюн.
— Мусорную еду.
— Бабл ти— это мусорная еда? — поразился Линь Цюн. — Кто сказал?
— Я.
— ...
— Подожди, ты что, ни разу не пил бабл ти?
Фу Синъюнь задрал подбородок, будто этим стоит гордиться:
— Ни разу.
Так в этом мире есть люди, которые не пили бабл ти?!
Линь Цюн надул губы и пробормотал:
— Бедняжка.
— Что ты сказал?
— Ничего, — отмахнулся Линь Цюн. — Бабл ти — это не мусорная еда!
Вот, смотри: жемчужины — отбеливают, молоко — укрепляет кости, чай — для здоровья.
Так что бабл-чай — это полезная еда!
Фу Синъюнь с каменным лицом смотрел, как Линь Цюн тараторит ерунду.
Когда он снова протянул чай, Линь Цюн сказал:
— Попробуй!
Фу Синъюнь:
— Нет.
— Ну попробуй!
— Сегодня я даже если... ммф...
Пока тот говорил, Линь Цюн ловко сунул ему трубочку в рот.
— Ну как? — спросил он, наблюдая за выражением его лица.
Фу Синъюнь: ...
Вкусно. (Но молчит.)
Линь Цюн вручил ему чай и с довольным видом вышел с другой чашкой, делая громкие слюрп-слюрп.
После ужина он зашёл наверх звать Фу Синъюня, мельком глянув в мусорку — там спокойно лежал пустой пластиковый стаканчик от чая.
Пока он катил его вниз на колёсном стуле (чтобы не шёл сам), он спросил:
— Понравилось? Если да, я в следующий раз ещё куплю.
Фу Синъюнь посмотрел на него, но ничего не ответил.
В лифте, как всегда, Фу оказался в «золотой треугольной зоне», Линь Цюн стоял в углу.
Прошла минута...
Фу Синъюнь:
— ...Нажми кнопку лифта.
— А, точно! — Линь Цюн поспешно нажал.
___
— Ты написал? Он придёт завтра или нет? — Чэнь Хань с тарелкой фруктов подошла к Линь Ю.
Тот выглядел немного неловко:
— Мам, у нас с Линь Цюном всегда были напряжённые отношения... Я даже не знаю, как ему писать. Может, пусть папа или Сяо Шань напишут?
Чэнь Хань недовольно посмотрела:
— Если бы они могли, я бы тебя не просила. Твой отец не может переступить через свою гордость, а сестра уже давно его удалила из контактов.
Линь Ю не знал, что сказать.
Линьская семья — это повторный брак.
Когда Линь Цюну было три года, его отец развёлся с первой женой, а через полгода женился на Чэнь Хань.
Линь Ю и Линь Шань — близнецы от первого брака Чэнь Хань, и по возрасту примерно такие же, как Линь Цюн.
Но отношения в семье были натянутыми.
Между Линь Цюном, Линь Ю и Линь Шань всегда шло соперничество.
Чэнь Хань подначивала мужа быть на стороне своих детей.
Когда им было лет восемь-девять, Линь Цюн и Линь Ю подрались из-за игрушки и оба свалились с лестницы — с тех пор стали как кошка с собакой.
Чэнь Хань, злясь, хлопнула Линь Ю по затылку:
— Живо пиши! Гордость твоя важнее?! Этот парень сейчас решает вопрос с инвестициями в нашу компанию — если не приедет, о чём вообще говорить?
Линь Ю со злостью потёр затылок, пробормотав себе под нос, но вслух сказал:
— Пишу, пишу!
И начал, злобно набирая сообщение:
«Братец Цюн, ты уже давно женат, пора бы и домой заглянуть. Папа очень хочет с тобой поговорить.»
Когда увидел, что Чэнь Хань ещё хочет что-то добавить, Линь Ю нетерпеливо сказал:
— Всё, я отправил!
И пошёл к себе.
⸻
На другом конце — Линь Цюн, поев, развалился на диване и смотрел телевизор.
Телефон завибрировал — пришло сообщение.
Взглянув на экран, он вспомнил — этот человек вроде был его сводным братом по отцу.
Быстро пробежал глазами.
Похоже, зовут навестить семью после свадьбы?
Линь Цюн взглянул на сидящего неподалёку Фу Синьюня. Он не знал толком эту семью и не испытывал к ней никаких чувств, поэтому решил спросить мнение у него.
— Завтра, если я пойду в дом семьи Линь, ты пойдёшь со мной?
Фу Синьюнь взглянул на него:
— Всё равно.
Линь Цюн закивал. Он уже хорошо изучил стиль общения Фу Синьюня: «всё равно» — это значит «согласен».
К тому же, с тех пор как он попал в это тело, он так и не нашёл важных документов вроде удостоверения личности. Возможно, они всё ещё находятся в доме семьи Линь, так что заодно и заберёт.
На следующий день оба не спешили уходить. После завтрака Линь Цюн ещё немного покатал Фу Синьюня по двору, и только после десяти утра они выехали.
Когда они прибыли, вся семья Линь Хуафэна стояла у входа. Это удивило Линь Цюна, но он ничего не сказал.
Линь Хуафэн стоял впереди.
Ну, конечно. Лысый всё равно будет сверкать. Сияющая и редкая «земля средиземноморья» на его голове блестела в лучах солнца.
Увидев гостей, Линь Хуафэн поспешил вперёд, обращаясь к Фу Синьюню с улыбкой:
— Синьюнь пришёл! Цюн, скорее веди его внутрь!
Оказавшись в доме, Линь Цюн моментально оказался в игноре — вся семья столпилась вокруг Фу Синьюня.
Линь Цюн не обратил внимания и поднялся наверх искать свои документы.
Линь Хуафэн, устроившись на диване, начал разговор с Фу Синьюнем, изо всех сил стараясь быть любезным:
— Синьюнь, как ты поживал после свадьбы? Если Линь Цюн в чём-то был не прав, ты скажи, я обязательно хорошенько проучу этого негодника.
Фу Синьюнь чуть заметно нахмурился.
Линь Хуафэн заискивающе улыбнулся.
Мужчина поднял глаза и взглянул на него — в его взгляде читалась тьма и холод.
Немного поговорив ни о чём, Линь Хуафэн, наконец, перешёл к главному. Потирая руки и улыбаясь, он заговорил:
— Синьюнь, ты ведь знаешь, что у нашей компании сейчас дела не очень. Финансовая цепочка прерывалась уже несколько раз... Видишь ли...
Он всегда считал, что с помощью брака с семьёй Фу можно будет что-то поиметь. Хотя Фу Синьюнь уже не тот, что раньше, но даже умирающий верблюд больше лошади.
Он не знал, что этот брак не был поддержкой от семьи Фу, а лишь унижением для самого Фу Синьюня.
Холодным и несправедливым.
Фу Синьюнь слегка постукивал по подлокотнику инвалидной коляски, глаза были тёмными и непроницаемыми:
— В семье всем занимается Линь Цюн.
Эта фраза мгновенно перекинула ответственность на Линь Цюна.
Линь Хуафэн сразу расплылся в радостной улыбке:
— Правда? Прекрасно... то есть, нет-нет, надо ещё обсудить, я потом обязательно спрошу его мнение!
Он был так взволнован, что даже руки дрожали. Фу Синьюнь холодно наблюдал со стороны. Теперь всё зависело от Линь Цюна.
Линь Хуафэн бросил взгляд на Чэнь Хань, и та сразу всё поняла. Она увела Линь Юя в сторону.
— Сходи, узнай, как настроен Линь Цюн.
Линь Юй надулся:
— Не пойду.
Чэнь Хань ущипнула сына за руку:
— Хочешь, не хочешь — а придётся. Скажи, что хочешь просто занять немного денег. Главное — втереться в доверие. Если он заведётся — сдержись. Потом разберёмся.
Линь Юй недовольно поплёлся наверх.
Линь Цюн в комнате нашёл документы и сунул в карман. Обернувшись, увидел стоящего в дверях Линь Юя.
— Что тебе? — спросил он.
Линь Юй сдержал отвращение и подошёл ближе. Линь Цюн по выражению лица понял: улыбка — наигранная, а вот презрение — настоящее.
Линь Юй кашлянул и с неохотой заговорил:
— Цюн-ге, у меня сейчас временные трудности... не мог бы ты занять мне немного денег? Немного, всего-то пять миллионов.
Немного?! Пять миллионов?!
Линь Цюн: ......
Линь Юй хотел продолжить, но в этот момент Линь Цюн похлопал его по плечу.
— Линь Юй, — сказал он с чувством, — мы с тобой одного возраста. Как ты думаешь, если у тебя нет таких денег, откуда они могут быть у меня?
С ходу просить пять миллионов...
Ну ты и смелый.
Линь Юй: ......
Он стиснул зубы, но вспомнив слова Чэнь Хань, сдержал раздражение.
— Цюн-ге, ты из-за прошлых обид не хочешь занять мне денег, да?
Линь Цюн:
— Ты что, думаешь, я такой мелочный?
...
Проклятое молчание.
Но даже если бы отношения у них с семьёй раньше были нормальные, Линь Цюн всё равно бы не дал денег.
Потому что... у него их просто нет.
Линь Юй посмотрел на него и сказал:
— Цюн-ге, я ведь тебя «ге» называю... Раньше, да, были конфликты, и я признаю, что больше был неправ я. Надеюсь, ты проявишь великодушие...
Но Линь Цюн прервал его на полуслове:
— Глупый ты... чего это ты извиняешься?
Линь Юй удивлённо поднял голову:
— Цюн-ге?
Улыбка расцвела на красивом лице Линь Цюна:
— Я же даже не собирался тебя прощать.