Глава 8.
Линь Цюн, нагруженный покупками, вернулся домой. Стоило ему войти, как он заметил Фу Синьюня, сидящего в гостиной и смотрящего экономические новости.
Обычно Линь Цюн не проявлял интереса к подобным вещам — всё-таки в прошлой жизни он сам стал одной из таких "новостей".
Из-за звука входной двери Фу Синьюнь обернулся и увидел, как Линь Цюн входит с пакетами. Линь Цюн заметил его взгляд и с лёгкой улыбкой поздоровался:
— Доброе утро.
Юноша приподнял уголки губ. Его волосы уже не были такими безупречными, как вчера на свадьбе, чёрные пряди мягко спадали на лоб — он выглядел словно только что окончил университет.
(....?)
Фу Синьюнь молча отвернулся.
— ...Вот же ж... мерзкий тип, — мысленно выругался Линь Цюн.
Он отправился на кухню готовить завтрак, а потом подошёл к Фу Синьюню и стал уговаривать его пойти есть.
Фу Синьюнь наблюдал за Линь Цюном. Поведение последнего казалось ему подозрительным — с тех самых пор, как вчера тот ошибся дверью и попал к нему в комнату, в голове начала формироваться одна догадка: возможно, его прислали из старого особняка, чтобы следить за ним.
Раньше Фу Синьюнь собирался закрыть на него глаза, мол, пусть живёт себе как пустое место. Но теперь всё казалось не таким простым.
Он не всегда был столь подозрительным. По крайней мере, до того пожара полгода назад — точно нет.
После завтрака Линь Цюн взглянул на мужчину в инвалидной коляске. В таком большом доме — и ни души, кто бы мог помочь. Видно, семья Фу действительно выкинула его из своей жизни. И не удивительно, что тот после возвращения к власти отца своего не пощадил.
— Сегодня хорошая погода. Давай я тебя выведу на прогулку, — предложил Линь Цюн.
Утром, когда он уходил, небо было ясным. Он краем глаза снова посмотрел на ноги Фу Синьюня. Солнечные ванны ведь и кальций помогают усваивать.
— Не хочу, — холодно отозвался тот.
— На улице свежий воздух. Если сидеть дома весь день — можно грибком зарасти.
— Я сказал, не хочу.
— Ну и упрямый же ты, — стиснул зубы Линь Цюн.
Но сейчас он действовал исключительно ради "здоровья тела и духа" Фу Синьюня. Всё ради будущего развода и алиментов — с нечистой совестью деньги не возьмёшь.
Он подошёл, опустился на корточки, чтобы глаза были на уровне с глазами собеседника, и мягко проговорил:
— Всё-таки давай выйдем. — Он осторожно коснулся колена Фу Синьюня, его прохладные пальцы дрожали, будто воробей сел на крокодила. — Пока ты в периоде восстановления, солнечный свет и витамин D помогут с кальцием, а значит, ускорят заживление. Скорее встанешь на ноги.
Фу Синьюнь нахмурился. Его тёмные глаза стали пугающе глубокими.
В его голове это прозвучало как злая насмешка. Врачи давно сказали, что он больше никогда не сможет ходить. А этот человек всё ещё питает какие-то наивные надежды.
Фу Синьюнь отодвинул его руку:
— Не твоё дело.
Линь Цюн с детства жил один, без защиты и опоры, поэтому отлично умел читать по лицам. И сейчас он понял — он наступил на мину.
Но шаг уже был сделан — отступать поздно. Он сглотнул и, собравшись с духом, выдавил:
— Мы ведь уже поженились. Почему это не моё дело?
— Не забывай, почему мы вообще вступили в брак, — холодно напомнил Фу Синьюнь.
Линь Цюн посмотрел ему в глаза, затем потупил взгляд и тихо произнёс:
— Из-за любви.
— ...
Увидев, как лицо мужчины стало ещё холоднее, он поспешил продолжить:
— С твоей стороны это, возможно, было ради выгоды. А с моей — это было из любви.
Он схватил его за руку:
— Фу Синьюнь, на самом деле я давно тебя люблю.
— Просто раньше ты был слишком ослепителен, слишком недосягаем... А я — всего лишь один из тысячи, кто восхищался тобой. — Он сжал пальцами крошечный зазор между большим и указательным. — Я думал, что не достоин тебя.
— Но потом с тобой случилась беда, а я неожиданно получил возможность вступить в союз. Да, я говорил, что не хочу, — он замолчал на миг и взглянул на кольцо с огромным камнем, — но в душе я прыгал от радости.
Его глаза были ясными, искренними, без малейшей тени лжи. Фу Синьюнь вдруг почувствовал, будто в стене, которую он выстроил внутри, появилась крохотная щель — едва заметная, но она была.
Всего один процент — слишком мало, чтобы изменить мнение, но достаточно, чтобы закрались сомнения.
Глядя на него, Линь Цюн вдруг поскучнел, в глазах появилась грусть:
— Я знаю, ты меня не любишь. И твой брак со мной — лишь расчёт. Но ничего. Позволь мне просто быть рядом в это трудное для тебя время. Когда ты выздоровеешь — мы разведёмся.
Он снова положил ладонь на его колени, но теперь взгляд его был немного снизу, и в этом положении он казался особенно беззащитным.
Светлое лицо, опущенные ресницы, чуть приподнятый подбородок — он походил на кроткое животное, смотрящее снизу вверх. Этот угол зрения сам по себе вызывал желание защитить и умиление.
Фу Синьюнь невольно задержал взгляд на его лице, хотел было что-то сказать, но Линь Цюн осторожно коснулся его губ пальцем:
— Я не прошу, чтобы ты меня полюбил. Я просто хочу быть рядом с тобой... — и с твоими деньгами.